Сквозь года (гет)

* * *

Идея поехать всей семьей в гости к Элизабет определенно оказалась удачной. Дети быстро нашли общий язык. Тонино познакомил гостей с многочисленными родственниками, а в первую очередь — с братом Паоло и рыжей девочкой, оказавшейся Анджеликой Петрокки.

— Дома помирились? — удивилась Милли.

— Как ни странно — да, — весело ответила Элизабет. — После истории с Герцогиней и героическим приключением Тонино, Паоло и Анджелики они наконец-то сумели преодолеть предрассудки. Почти.

Дети умчались играть, оставив взрослых общаться. Кристофер принялся увлеченно обсуждать с Антонио особенности магии семейства Монтана, а Милли с Элизабет болтали обо всем на свете. Они так давно не виделись, и хотелось разом рассказать все новости.

— Как тебе живется с мистером «Я-все-знаю-и-никто-мне-не-указ»? — спросила Элизабет.

Милли рассмеялась:

— Ладно тебе! Он повзрослел с тех пор.

— А самоуверенность никуда не делась, — ухмыльнулась Элизабет.

Милли покачала головой, но спорить с этим утверждением не стала. Главным образом, потому что это было правдой. Вместо этого она ответила на первоначальный вопрос:

— Если бы мне вдруг предложили выбрать жизнь, какую я только захочу, я бы выбрала ту же самую.

Элизабет понимающе кивнула и весело заявила:

— А знаешь, мы когда-то делали ставки: кого ты выберешь — Конрада или Кристофера.

Милли удивленно округлила глаза, не придумав, что сказать на подобное откровение. Элизабет засмеялась.

— Почему Конрад? — произнесла Милли, обретя дар речи. — Я же никогда…

— Ну, я всегда ставила на Кристофера. Именно потому, что ты «никогда». А вот Генриетта ставила на Конрада. Не столько потому, что серьезно в это верила, сколько потому, что хотела надеяться. Она ведь была влюблена в Кристофера.

Милли подавилась воздухом, распахнув глаза еще шире.

— Что?!

Элизабет снова принялась хохотать.

— А ты не знала?

Милли ошарашенно помотала головой.

— На самом деле, многие из наших девушек были в него влюблены. Но только у Генриетты это было всерьез.

Милли обдумала эту мысль и печально вздохнула:

— Бедняжка. Так вот почему она ушла…

Элизабет хмыкнула — как будто удивленно.

— Твоя реакция на подобные вещи сильно изменилась. Помнится, ты метала громы и молнии, стоило какой-нибудь несчастной бросить на Кристофера заинтересованный взгляд.

Милли хихикнула, вспомнив те времена: она действительно частенько включала Ашет, заметив постороннюю девушку рядом с Кристофером. Действовало безотказно.

— На самом деле, за вами бывало ужасно забавно наблюдать, — продолжила Элизабет. — Особенно на приемах, когда Кристофера осаждали поклонницы, усиленно пытавшиеся привлечь его внимание. А он стоит с таким скучающим выражением лица — знаешь, какое у него бывает, когда собеседник ему неинтересен, но послать его подальше не позволяет вежливость?

Милли весело кивнула — она прекрасно знала это выражение лица.

— Но стоило в зале появиться тебе, как Кристофер преображался — становился весь улыбка и очарование. Вот только, к несчастью для поклонниц, все это очарование было направленно исключительно на тебя. Бедняжки, мне их было жаль порой.

Элизабет вздохнула с деланным сокрушением, и Милли засмеялась. А она и не догадывалась, что весь Замок увлеченно следил за развитием их с Кристофером романа.

— Чего только не узнаешь в гостях у подруги… — весело протянула она.

— Действительно, — раздался невозмутимый голос Кристофера, в котором слышались едва различимые нотки веселья.

— Кристофер! — возмутилась Элизабет. — Как не стыдно подслушивать?

Тот вздернул бровь со своим лучшим иронично-высокомерным видом:

— Я не подслушиваю, а стараюсь быть в курсе.

— А ты говоришь: повзрослел… — Элизабет посмотрела на Милли, и обе рассмеялись.

Кристофер улыбнулся, и Милли почувствовала себя так, словно они вернулись в те дни, когда были беззаботными подростками.

* * *

Иногда Милли мечтала, чтобы Кот поскорее вырос и смог уже принять титул. Это было эгоистическое желание, и она старалась подавить его. И все-таки так хотелось, чтобы ее муж хотя бы некоторое время принадлежал только ей! Без вечных приемов, саммитов, совещаний, авралов и неожиданных вызовов. И желательно до того, как они совсем состарятся.

Милли представляла, что они могли бы попутешествовать по разным мирам. Или даже по Двенадцатому-А. Посмотреть интересные места, побыть вдвоем, не ожидая каждую секунду, что случится очередная катастрофа.

Особенно сильно вспыхивало это желание одинокими ночами, когда Кристофер задерживался на вызове на несколько дней. Милли тогда подолгу не могла заснуть, думая, чем он занят и не угрожает ли ему опасность.

Или когда Кристофер возвращался — внешне неизменно величественный и невозмутимый, но с усталостью в глазах. И Милли страстно хотелось облегчить хоть немного его ношу.

Однако днем, наблюдая за весело играющими детьми, Милли стыдилась своих мыслей. Кот сейчас беззаботный ребенок, и пусть он наслаждается своим детством, пока может. Время и так летит слишком быстро.

* * *

Милли спала в обнимку с книгой. Забытая настольная лампа, освещала ее лицо мягким желтым светом. Кристофер сокрушенно покачал головой, осторожно, чтобы не разбудить, вынимая книгу из рук жены. Опять она ждала его, волнуясь и пытаясь заглушить беспокойство чтением.

Однако книги не помогали: даже во сне беспокойство отражалось на ее лице. Кристофер наклонился, невесомо поцеловав Милли в щеку. Она тихонько вздохнула, и тревожная морщинка между бровей исчезла, а на губах появилась легкая улыбка. С трудом подавив искушение поцеловать ее по-настоящему, Кристофер ушел в ванну.

У него выдалась нелегкая неделя — в Шестых мирах разразилась разрушительная война, грозившая если не уничтожить, то значительно потрепать несколько смежных миров. Кристофер успел насмотреться немало ужасов, пока улаживал ситуацию, и вернуться в тишину и спокойный уют Замка, где его ждала Милли, было настоящим благословением.

Теплые струи воды смывали пыль и пот, вместе с ними унося дикое напряжение. Кристофер так бесконечно устал, что получив возможность расслабиться, чуть не уснул прямо в ванной. Только громадным усилием воли ему удалось добраться до спальни, погасить лампу и забраться в кровать.

Милли что-то невнятно пробормотала и, не просыпаясь, инстинктивно потянулась к нему, чтобы обнять, прижавшись щекой к груди. Кристофер осторожно притянул ее к себе и, уже проваливаясь в сон, подумал, что ему невероятно повезло в жизни.

* * *

Уже несколько недель Милли выглядела постоянно уставшей и чуть ли не больной, но она молчала, и Кристофер решил, что ничего серьезного. Однако когда однажды во время завтрака она побелела так, что становилось страшно, и, вскочив, бросилась в ванную, он обеспокоился уже по-настоящему.

Он ждал под дверью ванной несколько бесконечных минут, пока Милли не появилась оттуда — все еще бледная и измученная.

— Милли, что с тобой? — Кристофер шагнул вперед, взяв ее за руки, решительно настроенный не отпускать, пока она не скажет правду.

Она покачала головой и улыбнулась:

— Все в порядке, дорогой. Просто… я беременна.

Кристофер сначала подумал, что не так понял, или у него начались слуховые галлюцинации. Но мягкий свет в глазах Милли и сияющая улыбка подтверждали, что он все услышал правильно.

Ребенок. После всех этих лет! Когда они давно смирились с тем, что двое детей — вполне достаточно. В конце концов, есть люди, у которых нет и этого.

Осознав, наконец, и поверив, Кристофер молча схватил Милли в охапку, крепко прижав к себе.

— Я так понимаю, это значит, что ты рад, — засмеялась она.

— Неужели ты в этом сомневалась? — усмехнулся он, немного отстранившись.

Милли покачала головой. И тут Кристоферу пришла в голову мысль, которая ему совсем не нравилась: если Милли опять так плохо переносит беременность, не случится ли выкидыш, как в прошлый раз? Или… Он мотнул головой, отгоняя эти мысли — о худшем варианте даже думать не хотелось.

— Все будет в порядке, любовь моя, — Милли как всегда поняла его без слов.

Она обняла его, спрятав лицо на груди — успокаивая и передавая свою уверенность. Кристофер прижался губами к ее макушке, обнимая в ответ, чувствуя привычное и уютное тепло ее тела. Да, все будет хорошо.

* * *

Милли чувствовала себя просто ужасно, и даже травы Джейсона на этот раз не помогали. Почти всю беременность ей пришлось провести в постели. Это было страшно скучно, не говоря уже о том, что она мучилась виной из-за того, что вынуждена была оставить свои обязанности хозяйки Замка.

Однако Джулия успокоила ее, заявив, что они с Дженет поделили между собой дела и вроде бы прекрасно справляются. Кое-в-чем им помогала Марианна. А если девочки встречали затруднения, они приходили посоветоваться с Милли. Иногда она беспокоилась об этом: все-таки им всего пятнадцать лет (Марианне и того меньше) — слишком мало, чтобы брать на себя такую ответственность. Но они выглядели вполне веселыми, уверенными в себе и ни разу не пожаловались.

Семья окружила Милли бесконечной заботой, наполнявшей ее сердце теплом и благодарностью. Кристофер сделал все возможное и невозможное, чтобы проводить с ней как можно больше времени. Дети постоянно забегали: поболтать, развлечь, поделиться новостями.

Все они были преисполнены энтузиазма в связи с ребенком. Джулия чуть ли не прыгала от радости, когда узнала новость, и заявила, что всегда мечтала о младшем братике или сестренке. Дженет светилась почти таким же нетерпением — они с Джулией постоянно говорили о детях и даже откопали в библиотеке несколько книг на эту тему. Роджер, хоть и не прыгал, но выглядел довольным и полным предвкушения. Кот излучал больше любопытства, чем действительного желания возиться с младенцем.

Эдвин родился весной, словно обещание нового расцвета.

Когда Милли вернулась из больницы, стоило ей перешагнуть порог, как ее тут же окружила целая толпа. Всем хотелось посмотреть на нового члена семьи. Милли даже пришлось прикрикнуть на них, чтобы не испугали малыша своей суматохой. Правда, это не очень-то помогло. И только когда Кристофер, не повышая тона, велел всем замолчать, наконец-то установилась тишина.

А несколько дней спустя Милли вдруг обнаружила, что с младенцем куда проще, когда у тебя уже есть большие дети. Они с удовольствием нянчились с Эдвином — укачивали, меняли пеленки, развлекали. В основном, конечно девочки, но и мальчики время от времени принимали участие, вздыхая, что братик еще слишком мал, чтобы играть с ним по-настоящему.

Порой Милли думала, что придется сильно постараться, чтобы Эдвин не вырос жутко избалованным с таким количеством нянек.

* * *

К семнадцати годам Джулия превратилась в потрясающую красавицу. Милли с замиранием сердца наблюдала за тем, как вьются вокруг нее молодые люди. Со дня на день она ждала, что дочь выберет кого-нибудь из них. Как же быстро растут дети! Казалось, еще вчера Джулия была милой малышкой, и вот она уже юная леди. Еще не взрослая, но уже и не ребенок.

Однако Джулия не торопилась выбирать и на многочисленных поклонников не обращала внимания. К удивлению Милли, первым с сердечными проблемами к ней пришел Роджер.

Хмурым сентябрьским днем он нашел ее в библиотеке, где Милли работала над трактатом, а Эдвин играл рядом на ковре, и предложил свою помощь. Она удивленно посмотрела на сына — до сих пор Роджер не проявлял интереса ни к чему, кроме своих изобретений.

— Что-то случилось, солнышко?

Роджер поколебался, тяжело вздохнул и плюхнулся рядом на кушетку, посадив себе на колени Эдвина, который при виде брата решил, что ему надоели кубики и пора уже пообщаться.

— Мам, как понравиться девушке?

Это было неожиданно. Милли стоило немалых усилий, чтобы остаться внешне спокойной. А ей-то казалось, что Роджер увлечен исключительно техникой.

— Ты имеешь в виду какую-то конкретную девушку? — осторожно спросила она.

Роджер помотал головой, потом кивнул и в итоге ответил:

— Да. Мариетту Олдридж.

В сознании всплыл образ невысокой светловолосой девушки с острым подбородком. Больше ничего о ней Милли припомнить не смогла. И потому ограничилась общими советами.

Увы, они не помогли — несколько дней спустя выяснилось, что сердце Мариетты уже занято. Роджер страдал. У Милли при виде его мучений сердце разрывалось, но помочь она ничем не могла. Поэтому она попыталась отвлечь его, придумывая разнообразную культурную программу, привлекая к этому остальных детей. Особенно старалась Джулия, проявляя чудеса изобретательности.

Роджер благодарно улыбался и… продолжал страдать. Пока Кристофер не взял его с собой в Шестой-Г. У него там были дела, и он решил, что Роджеру полезно будет поучаствовать. Милли так и не узнала, что там произошло (и тот, и другой молчали как партизаны), но вернулся Роджер прежним спокойным уравновешенным мальчиком, без мировой скорби в глазах. И тут же умчался вместе с Джо Пинхоу работать над очередной машиной.

* * *

К удивлению родителей Джулия решила, что ей недостаточно образования, полученного в Замке. Она заявила, что хочет учиться в Дипломатической Академии.

— Милая, ты уверена? — обеспокоенно спросила ее Милли. — Учеба в Высшей школе может оказаться не такой замечательной, как кажется издали.

— Я знаю, мам, — Джулия упрямо вскинула подбородок. — Но я хочу попробовать. А, кроме того, дипломатические навыки мне пригодятся, когда я буду работать с Муром.

Она сказала это так, словно это был давно решенный вопрос. Впрочем, вероятно, так оно и было. И Милли, вздохнув, согласилась. Если дочь хочет расправить крылья, она не станет ей мешать, как бы ни сжималось в тревоге сердце.

Кристофера уговорить оказалось сложнее, но Джулия справилась и с этой задачей. Было почти забавно наблюдать за их столкновением. Джулия унаследовала от отца не только внешность, но и характер. В том числе и его упрямство.

— Потом не жалуйся, — в итоге заявил Кристофер, сдаваясь.

— Ни за что! — просияла Джулия, повиснув у него на шее. — Спасибо, папочка!

Так Джулия укатила в Лондон, поступать в Академию.

— Никогда бы не подумал, что отсутствие одного человека может порождать такое ощущение пустоты, — однажды вечером признался Кристофер.

Милли, сидя за трюмо, вынимала шпильки из волос, а он стоял возле окна, задумчиво наблюдая за ней. Она улыбнулась, поймав его взгляд в зеркале.

— Знаешь, много лет назад мне однажды пришла в голову точно такая же мысль.

Кристофер приподнял брови, заинтересованно посмотрев на нее. Милли повернулась к нему:

— Помнишь, когда Габриэль посылал тебя в Четвертые миры на переговоры, которые в итоге закончились войной?

Кристофер кивнул, в его взгляде мелькнули нежность, понимание, сожаление.

— Милли, дорогая… — он присел перед ней на корточки, чтобы взять в руки ее ладони и поцеловать их.

Милли ласково провела пальцами по его лицу, прошептав:

— Наша девочка выросла, и мы должны отпустить ее.

— Да. Я знаю, — Кристофер грустно улыбнулся и тут же добавил гораздо веселее: — Ну, по крайней мере, остальные пока никуда не собираются.

Милли засмеялась, взъерошив ему волосы, и он довольно ухмыльнулся.

* * *

Проходя мимо раскрытого окна в Большом зале, Кристофер услышал, как в парке кто-то разговаривает на повышенных тонах. Остановившись, он обнаружил возбужденно спорящих Кота и Марианну. Они были слишком далеко, чтобы он мог уловить суть разногласий, но по выражению лиц догадывался, в чем проблема. Кот выглядел одновременно смущенным и недоумевающим. Марианна — расстроенной и раздраженной.

— Что там происходит?

Кристофер слегка вздрогнул — он так увлекся, что не заметил, как к нему подошла Милли. Она фыркнула.

— Ты уже несколько минут стоишь, застыв у этого окна. Мне стало интересно, что такого завораживающего ты там увидел.

Кристофер ухмыльнулся и посторонился: мол, смотри сама. Милли выглянула в парк и понимающе улыбнулась.

— О! Ну, этого следовало ожидать, правда?

Бросив на нее быстрый взгляд, Кристофер мечтательно произнес:

— Ощущение, будто я увидел со стороны нас в юности.

Милли согласно кивнула. В этот момент Марианна трагическим жестом воздела руки к небу и, резко развернувшись, зашагала прочь. Кот остался стоять, с несчастным видом глядя ей вслед.

— Скажи, я был таким же идиотом? — спросил Кристофер.

Милли засмеялась и повернулась, чтобы посмотреть ему в лицо.

— Временами. И почему был?

Кристофер сделал оскорбленное лицо, что заставило ее рассмеяться еще сильнее.

* * *

Кристофер готовил документы к предстоящему через несколько дней ежегодному саммиту, когда в дверь постучали.

— Войдите, — пригласил он, почти радуясь предлогу оторваться от нудной работы.

В кабинете появился Роджер, нерешительно замерев у входа.

— Я не очень тебя отвлекаю?

— Не очень, — Кристофер откинулся на спинку кресла и кивнул сыну, приглашая устраиваться. — В чем дело?

Роджер сел напротив и, немного помолчав, медленно произнес:

— Пап, а как ты понял, что мама — та единственная, с кем ты хочешь провести жизнь?

Кристофер удивленно приподнял бровь, внимательно посмотрев на него — Роджер слегка поежился, — и улыбнулся:

— Мне было проще: мы с Милли дружили с детства, и все, что мне было нужно: осознать, что наша дружба стала чем-то большим, — улыбка Кристофера стала шире, когда он добавил доверительным тоном: — Но скажу тебе по секрету: у меня на осознание этого факта ушло немало времени.

— Правда? — восхитился Роджер.

Кристофер кивнул. Роджер ухмыльнулся, но вскоре снова поник.

— А мне-то что делать?

Кристофер некоторое время обдумывал ответ.

— Общайся с ней, как можно больше — как минимум год, а лучше несколько лет. Узнавайте друг друга. Пойми, что она любит, к чему стремится, чем интересуется, как представляет свое будущее. Узнай ее привычки и недостатки и спроси себя, готов ли ты мириться с ними и принять ее такой, какая она есть. А когда ты будешь действительно знать ее, сам поймешь, хочешь ли видеть ее рядом каждый день.

Роджер помолчал, размышляя, и радостно улыбнулся.

— Я понял. Спасибо, папа.

— Обращайся, — с легкой иронией ответил Кристофер. — Я знаю эту девушку?

— Нет. Я спрашивал теоретически — на будущее.

Кристофер хмыкнул. Первый неудачный опыт явно пошел мальчику на пользу. В этот момент он гордился сыном: редко кто в его возрасте задумывается о правильности своего выбора — чаще юноши просто идут на поводу эмоций.

В дверь снова постучали, и, не дожидаясь ответа, вошел Кот, выглядевший слегка уставшим, но чрезвычайно довольным собой. Кристофер посылал его уладить небольшую проблему во Вторых мирах. Это было его первое серьезное задание, и, судя по выражению лица, справился он хорошо.

— А, Кот, уже вернулся? Как раз вовремя — поучишься работать с документами.

У Кота слегка вытянулось лицо. Роджер, засмеявшись, вскочил:

— Не буду мешать.

По пути к выходу он бросил на Кота сочувственный взгляд и ободряющее хлопнул его по плечу. Кристофер улыбнулся: порой мальчики, несмотря на внешнюю непохожесть, казались родными братьями.

* * *

Когда-то мистер Сондерс сказал Коту, чтобы он ни в коем случае не входил в кабинет Крестоманси, не постучавшись. Кот думал, это потому, что Крестоманси может быть занят чем-то важным и будет недоволен, если его отвлекут. И только сейчас он понял, что мистер Сондерс подразумевал нечто иное.

Кот был так взволнован удачно проведенными переговорами в Двенадцатом-Д (на самом деле, он считал, что справился с заданием блестяще), что забыл постучаться, просто распахнув дверь в кабинет.

И замер на пороге, приоткрыв рот и чувствуя, как жаркая краска заливает лицо. Вот уж чего он точно не ожидал увидеть здесь, так это целующихся Крестоманси и Милли. С такой страстью и пылом, словно они только вчера поженились, а не прожили в браке много лет.

Взяв себя в руки, Кот шагнул назад, осторожно прикрыв дверь, и несколько минут стоял, пытаясь прийти в себя. Нет, он, конечно, давно не ребенок, и знал, что обычно происходит между мужем и женой, но… это же Крестоманси с его вечно холодным спокойствием и отстраненностью!

Кот глубоко вздохнул и, собравшись с силами, постучал. Несколько невероятно долгих мгновений спустя прозвучало разрешение:

— Войдите, — неизменно властным и ровным тоном.

Кот почти боялся заходить, а, шагнув в кабинет, чуть снова не открыл рот в изумлении. И Крестоманси, и Милли выглядели совершенно обычными. Ничто не выдавало того, что они только что самозабвенно целовались: ни малейшего смущения, или румянца, или хоть какого-то беспорядка в одежде.

Видимо, отточенное годами мастерство, с неожиданным весельем подумал Кот. Интересно, а он так смог бы?

* * *

Большой приемный зал был полон высоких гостей, включая королевскую чету. Передача титула Крестоманси — исключительно важное событие. Пока происходила главная часть в заповедном саду, Марианна занимала разговором их величеств — она быстро училась и все чаще исполняла обязанности хозяйки Замка. Милли лишь наблюдала, вспоминая похожий день много лет назад. Когда она была на месте заметно нервничающей Марианны — молодая жена нового Крестоманси, изо всех сил старающаяся все сделать правильно и одновременно гадающая, что там происходит в саду. Милли ободряюще улыбнулась ей, и Марианна благодарно улыбнулась в ответ.

Двери распахнулись, и все гости повернулись к ним. Кот (надо бы все-таки уже начинать звать его Эриком) выглядел сосредоточенным и слегка напряженным, словно успел почувствовать ту ношу, что отныне легла на его плечи. Кристофер же словно помолодел на несколько лет.

Милли пошла им навстречу, и, поравнявшись с ней, Эрик на мгновение остановился, чтобы посмотреть в глаза в молчаливом поиске поддержки. Милли ласково улыбнулась ему и шепнула:

— Все будет хорошо, солнышко. Ты справишься.

Он слегка расслабился, в глазах мелькнула благодарность, и он уже гораздо спокойнее подошел к королю и королеве, по пути улыбнувшись жене.

Кристофер взял Милли за руку, и она повернулась к нему, с нежностью вглядываясь в родное лицо. В его черных волосах появилась седина, а на лице проступили морщины. Но годы не смогли уничтожить его красоту, сделав ее лишь более зрелой. И все та же любовь сияла в его ярких глазах, завораживая и заставляя забывать о времени.

Время текло неумолимо, и в этот день особенно ясно ощущался его бег. Казалось, совсем недавно Кристофер получил титул и приносил клятву королю. И вот уже он передал его Эрику, который в свою очередь стоит перед королем с выражением паники и одновременно удовлетворения на лице.

Однако годы не пугали Милли. Потому что не было на свете такой вещи, что могла бы испугать ее, пока Кристофер рядом. С самого детства они всегда были вместе. Делили пополам радости и горе, помогали друг другу справляться с трудностями, растили детей. И с каждым годом становились ближе друг другу. Милли обвела взглядом зал, в котором собрались близкие и друзья, и снова посмотрела на мужа, улыбнувшегося ей. И подумала, что ей выпала прекрасная судьба.