Send Him Away (гет)

Осень планомерно вступала в свои права; всё чаще на небе надолго замирали огромные дождевые облака, изредка сменяющиеся надоедливой серой пеленой. Противный моросящий дождь ранним холодом заползал под одежду, заставляя ёжиться. Казалось, вместе с летними красками выцветал и сам Париж.

По крайней мере, так казалось Адриану. Не то, чтобы он отдавал предпочтение какому-либо из сезонов, но именно сейчас осень ему не нравилась особенно. Плюхнувшись рядом с Нино на своё место, Агрест буркнул приветствие, покачав головой на вопрос о своём самочувствии. Сейчас ему больше всего подходила старая шутка: «Ты хотя бы иногда высыпаешься?» — «Куда?»

Жизнь супергероя неизменно полна приключений, но платить за неё приходится по завышенным тарифам. Недосыпание в жизни Адриана давно стало хроническим и неисчезающим явлением. Даже фотографы начали делать ему замечания по поводу вялости и отсутствия энтузиазма, на что модель только руками разводил; приходилось работать с тем, что есть.

Адриан чувствовал себя настолько измотанным, что даже не мог толком возмутиться поведению Хлои, снова начавшей задирать одноклассников. Вчерашний бой с акумой дался им с Ледибаг достаточно тяжело. Притащившись домой к двум часам ночи, Адриан сунул измотанному Плаггу в лапы сыр и рухнул в постель, моментально отключившись. О том, насколько плохо могло быть Ледибаг, он старался не думать и старательно глушил в себе беспокойство.

Из-за усталости и недосыпа утренние занятия пронеслись перед глазами быстро, но смазанно. Автоматически записывая за учителями, Адриан тихо подрёмывал, вполуха слушая лекции и возню за партой позади.

— Да что с тобой такое? — распекала Алья подругу, вяло реагирующую на любые попытки хоть как-то её расшевелить. Промычав что-то нечленораздельное, Маринетт уставилась в пространство перед собой.

— Спать хочу, — честно призналась девушка и смачно зевнула, едва успев прикрыться рукой.

— Опять зависала над фотографиями? — ехидно поинтересовалась Сезер, заставляя подругу покрыться румянцем от смущения: они обе прекрасно знали, чьи именно фото могла разглядывать Маринетт.

— Вовсе нет! Я над эскизами сидела полночи, — Адриан про себя слабо усмехнулся, памятуя, что и отец мог ночи напролёт просиживать над своими работами, доводя их до совершенства. В детстве отец не был столь строг и позволял иногда сидеть в кабинете и смотреть за процессом создания одежды: от наброска и до пробной модели. До сих пор Адриана приводит в восторг, когда что-либо создаётся вручную, будь то украшение или одежда. Ему, наверное, никогда не научиться делать так; да и не стремился он к этому, если быть честным. Дар Чёрного Кота — это разрушение, так что не стоит соваться не в свою стезю.

Обеденный перерыв стал для Адриана спасением и благословением. Обнаружив уединённый уголок, где уже сидели Алья и Маринетт, он потащил туда Нино.

— Ничего, если мы пообедаем с вами? — спросил Адриан, поймав взгляд Альи. Та кивнула, ненавязчиво толкнув подвисшую подругу в бок, и Маринетт также вяло кивнула. Разговор поддерживать никто не стал, благо, знакомы они были давно, и молчание не напрягало. Адриан заметил, как Маринетт прислонилась к спинке дивана затылком и прикрыла слезящиеся от напряжения глаза. И ощутил укол зависти — хотелось сделать так же. Если даже в облике Кота он уставал, то следует ли упоминать о самочувствии в обычном состоянии?..

Алья заметила его настроение и, усмехнувшись, уступила застеснявшемуся Адриану место рядом с Маринетт. Пересев и так же прислонившись к спинке, он почувствовал всю многодневную непрекращающуюся усталость, которую тщательно от себя прогонял. Хорошо, что этот школьный рекреационный уголок не был особенно популярным…

— Мне иногда кажется, — с усмешкой проговорила Алья, глядя, как дремлющая Маринетт сползает по спинке дивана на плечо Адриана, — что они от нас что-то скрывают…

— Тусуются где-то вместе, что ли? — поддержал идею Нино, но потом сам же задумчиво продолжил. — У чувака такая запарка с дополнительными занятиями и уроками, что я вообще удивляюсь, как он жив до сих пор остался.

Переглянувшись, друзья одновременно фыркнули и отправились в ближайшее кафе, пообещав себе вернуться и разбудить этих двух неудачников.

* * *

Проснулся Адриан от толчка куда-то в бок. Сонно проморгавшись, он огляделся — рекреационный уголок в коллеже. Точно, он ведь именно здесь и заснул: шея затекла от неправильного положения головы, а ещё немного ныло плечо. Перед глазами обнаружились Алья и Нино.

— Привет, — улыбка девушки была отчего-то слишком широкой и просто подозрительно счастливой. Похлопав глазами, Адриан, наконец, сообразил, что на его плечо что-то давит. Скосив глаза, он понял, что это Маринетт: уж её-то смешные тёмные хвостики нельзя спутать ни с чем. Алья приложила палец к губам и помогла Адриану выбраться и встать с дивана.

— А разве ты не разбудишь её?

— Разбужу, конечно. Просто она сильно пугается спросонья, — Адриан кивнул и, зевнув, потёр лицо и попытался пригладить стоявшие торчком волосы. Безуспешно, конечно. Но это стоило того: после часа отдыха ушло ощущение разбитости и невероятной усталости. Теперь можно было продержаться до вечера. И, если месье Бражник соизволит сегодня не выпускать акум, лечь спать пораньше.

Подхватив сумку и помахав Алье, Адриан вместе с Нино отправился в кабинет химии, чтобы по пути услышать, как много он пропустил, решив подремать в компании Маринетт.

— Не то, чтобы я тебя не понимал, бро, она действительно симпатичная, — порозовел Нино, и Агрест вспомнил о неудавшемся свидании, которое как-то помогал устроить.

— Так она тебе до сих пор?..

— Нет! В смысле, мне кое-кто нравится, но это не Маринетт.

— А кто же? — но покрасневший Нино ни в какую не сознавался, а Адриану доставляло удовольствие подтрунивать над другом и заставлять того краснеть пуще прежнего. Незаметно они добрались до кабинета, в котором уже было немало их одноклассников. Под шумок зашли и Алья с Маринетт.

— Как самочувствие? — с улыбкой обратился Адриан к последней, к его удивлению, Маринетт густо покраснела и пискнула что-то явно положительное. Наверное, Алья уже просветила подругу о том, что та решила использовать плечо Адриана в качестве подушки. Действительно, нестандартная, можно сказать, щекотливая ситуация; что странно, сам Агрест ни капли не смущался, но чувствовал какое-то иррациональное желание смутить Маринетт ещё больше, отпустив какой-нибудь комментарий в стиле Кота Нуара. Разумеется, Агрест промолчал, но ещё на пару секунд задержал взгляд на румянце подруги.

Вообще, она была достаточно странной девушкой: с одноклассниками она держалась на удивление уверенно, прекрасно противостояла Хлое, справлялась с работой представителя класса. Но в компании Альи, Нино и Адриана она была эдакой тихоней, увлекающейся дизайном одежды и рисованием. Заикающейся и часто краснеющей без повода. Даже удивительно. Или же у этого были свои причины?.. В любом случае, Маринетт была интересным человеком и прекрасным другом, принимающим и понимающим. А что ещё надо было?

Ещё раз улыбнувшись подругам, Адриан сосредоточился на занятиях. Всё же ему очень не хотелось, чтобы из-за плохой успеваемости отец снова запер его в особняке. Только не сейчас, когда он, наконец, отыскал хороших друзей. И так достаточно того, что Габриэль Агрест определяет, чем должен заниматься его сын помимо учёбы. Например, сегодня Адриан должен пойти на занятия танцами. Пускай даже вместе с другими моделями, всё равно он считал, что потратит время зря; уж лучше бы вместо этого отправился патрулировать улицы Парижа вместе с Ледибаг. Да, куда как приятнее находиться в обществе любимой девушки, чем на бесполезных и совершенно не интересных занятиях.

Увы, с Габриэлем Агрестом не поспоришь, а потому Адриан попрощался с друзьями и под конвоем навязанного охранника отправился домой, чтобы через пару часов оказаться у дверей танцевальной студии. Моделей встретила миловидная женщина лет тридцати с хвостиком; улыбаясь, она проводила группу внутрь просторного холла, мимо дверей в один из залов. Показав ребятам раздевалки, Жюли, как представилась их провожатая, вышла. Наконец, всё было готово для начала занятий.

— Кое-кто опаздывает, но ничего страшного, — улыбнулась преподаватель и потянулась к магнитофону, чтобы включить музыку. В этот момент распахнулась дверь, вошёл высокий светловолосый парень, ведущий кого-то за руку:

— Осторожнее, тут порожек. Вот так, — следом за ним шла девушка с завязанными глазами. Вытянув вперёд одну руку, она будто опасалась наткнуться на что-нибудь, несмотря даже на то, что её вели. Жюли с интересом смотрела на это представление, как и её новоявленные ученики. Адриану же девушка показалась смутно знакомой. И лишь когда парень снял с глаз своей спутницы повязку, Агрест не удержал удивлённого вскрика:

— Маринетт?!

Она вздрогнула, резко обернувшись и широко распахнув глаза; чёрные хвостики взметнулись, а на щеках выступил румянец:

— Ад-адриан?! Ты де-делаешь… тут? Чего?

— Моделей из компании моего отца попросили подучиться танцам. А ты? — Улыбнулся Агрест не очень-то искренне. Слишком странно было видеть Маринетт не в компании Альи. — Не ожидал встретить тебя здесь.

— А… Это… — она замялась и нервно хихикнула, глянула на него исподлобья, задержала взгляд. Но ничего сказать не успела: на хрупкое плечо уверенно опустилась большая ладонь, чуть сжались длинные пальцы. Адриан посмотрел на парня, вставшего позади Маринетт; слишком близко, на его взгляд, как бы скромница-подруга снова адски не покраснела и не начала что-нибудь лепе…

— Мы пришли сюда вместе. Чтобы побольше времени провести вдвоём, правда ведь, принцесса?

… тать.

Что?

Адриан удивлённо воззрился на спутника Маринетт. Высокий, едва ли не выше него, чуть вьющиеся небрежно разбросанные светлые волосы, серые глаза и наглая, хамоватая ухмылка. И ведёт себя неуважительно по отношению к девушке. Не абы какой, к Маринетт! Ей же не нравится, когда её лишний раз трогают, да? По крайней мере, от самого Адриана она шарахалась, стоило ему даже случайно задеть рукав её пиджака.

Но… но…

С недовольным лицом Маринетт легко спихнула с себя большую руку и оттолкнула от себя нагло пристроившего голову на её макушке парня. На секунду у Адриана возникло чувство дежавю, как будто уже что-то такое случалось.

— Мы не пара, — зыркнула на наглеца Маринетт. — И я не принцесса! Понял?

— Понял-понял, принцесса! А теперь идём, занятие начинается, — он хихикнул, ухватив девушку за тонкое запястье и потащил за собой, попутно улыбнувшись Адриану. Одноклассница виновато посмотрела на Агреста, а потом, отойдя подальше, выдернула руку из руки своего спутника и отвесила ему подзатыльник, вызвав порцию наигранного скулежа и ворчания.

Занятие началось с представления. Адриан назвался и улыбнулся так, как должно человеку его положения. Нарушь он хотя бы один из наказов отца, тот наверняка сумеет придумать наказание. Такое, что будет казаться во благо, но на самом деле… На самом деле будет жестоким для парня.

Следом поспешили представиться и остальные модели. Очередь дошла и до хамоватого блондина:

— Меня зовут Анри, — он сверкнул серыми глазами и широко улыбнулся, — а мою спутницу — Маринетт. Наш тренер несколько недель проведёт не во Франции, так что нам надо чем-то себя занять на это время. Так что прекрасная Жюли великодушно разрешила нам посещать её занятия. Правда ведь, принцесса?

— Ох, да замолчишь ты или нет? — совершенно не по-принцессински закатила глаза «принцесса». Рядом с Анри она была совсем не похожа на себя привычную и даже чем-то неуловимо напоминала Ледибаг. Хотя странно было видеть мягкую и нежную Маринетт столь сильной и несгибаемой; Агрест и не предполагал, что она в принципе способна хоть с кем-то разговаривать таким тоном, такими словами, пренебрегая чужими чувствами…

Это Маринетт-то?! Которая после истории со Злолюстратором приготовила Натаниэлю подарок в честь прошедшего Дня рождения? Та девушка, которая легко давала советы Джулеке и Роуз? Поддерживающая и Кима, и Аликс на соревнованиях? Одноклассница, сумевшая завоевать доверие ребят собственными силами и действиями доказать, что на неё можно положиться?

Не-а. Нет.

Его подруга точно не способна быть такой по отношению к кому бы то ни было. Кто угодно, только не справедливая и честная Маринетт, добрая и отзывчивая Маринетт. А значит, этот Анри её знатно достал.

Посмотрев уже новым взглядом на спутника одноклассницы, Адриан всё же решил, как выразился бы Плагг, не пороть горячку, понаблюдать и уже на основании этого подтвердить собственные выводы. Хотя и так было понятно, что этот тип слишком сильно прилипает к Маринетт. Может быть, стоит её подвезти после занятия?..

Разучивать танцы оказалось неожиданно весело. Адриан не знал всей задумки дизайнера, заключившего контракт с Габриэлем Агрестом, но ему определённо нравилось то, что получалось. Он не сомневался, что синхронные движения пар, кружащихся в вальсе, будут выглядеть эффектно. Но для чего моделям разучивать «па-де-баск»? Контрдансы времён ренессанса? Увы, внятно никто из знакомых Адриана ответить не смог, а Габриэль наверняка предпочтёт, как всегда, проигнорировать сына, удалившись в кабинет.

Что же, остаётся только смириться.

— Тянем носочки, тянем! — командовала Жюли, обходя учеников, стоящих кругом, и мягко поправляла недочёты. То, что к нему она не подошла, Адриан счёл своим личным достижением. Жюли, тем временем, подошла к Анри, который неверно двигался. К тому же, ещё и дурачился, делая вид, что вот-вот упадёт, хватался за плечо Маринетт, угрожая свалить и её.

Только сейчас Адриан обратил внимание на то, какой маленькой была его подруга — её макушка едва доставала Анри до плеча. И от осознания этого факта Агрест злился: неужели этот остолоп не понимает, что может навредить ей?! Хвала небесам, терпение Жюли оказалось не бесконечным. Звонко хлопнув в ладоши, она остановила упражнение и велела ученикам встать в очерёдности юноша-девушка. И ещё:

— Адриан, поменяйтесь с Анри местами, пожалуйста.

Блондин, стоявший рядом с Маринетт, нарочито глубоко ей поклонился (Адриан готов поклясться, что слышал дружный девичий вздох, стоило только тонкой ткани его хлопковых брюк натянуться на филейной части) и, ухватив ладошку, проворковал:

— Моя принцесса, ваш верный рыцарь будет предан вам даже несмотря на расстояние и… — тут он хмуро посмотрел на подошедшего Адриана, — соперников.

— Заканчивай паясничать, — Маринетт закатила глаза и выдернула пальчики из ладони Анри, велев тому встать, куда положено. Чувство дежавю, кажется, решило прочно обосноваться в голове Адриана сегодня, хотя он наверняка не мог сказать, чем именно оно вызвано.

Пока пытался разобраться с собственными мыслями, он нечаянно услышал перешёптывание своих соседок. Он не хотел подслушивать, но имя неприятного ему типа пробудило любопытство и заставило навострить уши:

— …знакома с Анри? Интересно, они встречаются или нет? Я так и не поняла. Лучше бы нет, Анри тако-ой милый! — похихикав и томно повздыхав, девушки обратили своё внимание на преподавателя, снова показывающую им упражнение. Машинально выполняя движения, Адриан всё размышлял, что же такого могли найти девочки — ну, или конкретно Маринетт — в Анри. В голову решительно ничего не приходило: тот был самодовольным болваном, только и умеющим, что дурить девушкам головы своим псевдорыцарством. Хотя больше он похож на сердцееда, чем на рыцаря. А Маринетт… Адриан в панике повернулся к подруге: та сосредоточенно делала плие и вроде как не страдала от разбитого сердца. Разумеется, в уме ей не откажешь, но ведь она такой добрый и светлый человек, что может и не обратить внимания на поведение Анри.

«С другой стороны, — возразил Адриан сам себе, но почему-то с мурлыкающими интонациями Нуара, — Маринетт, всё же, девушка, а им, как стало видно из разговора соседок, поведение Анри очень даже нравится.»

Адриан окончательно запутался в собственных мыслях, так что решил обдумать это в спокойной обстановке дома. Хотя, приглядывайся-не приглядывайся, а Анри, то и дело бросающий в сторону Маринетт многозначительные взгляды, не нравился ему от слова «совсем». И, очевидно, это было взаимной неприязнью.

Занятие закончилось, и все засобирались по домам. Адриан всё ещё размышлял, согласится ли шофёр сделать крюк, чтобы довезти Маринетт до дома, когда она вышла на крыльцо спортивного центра.

— Эй, Маринетт! — Адриан помахал ей, подзывая к себе. Вздрогнув, она, тем не менее, радостно ему улыбнулась.

— П-привет. Снова.

— Давно ты сюда ходишь? — задал Адриан интересующий вопрос. Оказывается, он до смешного мало знает о ней, хотя и называет своим другом. Хотя, наверняка она, кроме дизайна, увлекается ещё чем-то. В компьютерные игры же отлично играет…

— Полтора года, наверное. Думала, падать перестану… в смысле, при тебе… и других, конечно. В смысле, координацию улучшить смогу.

Она покраснела под взглядом улыбающегося Адриана, и парень, как ему казалось, понял, почему: она стеснялась. Как ни крути, а Маринетт была мечтательницей, частенько теряющей связь с реальностью, и потому реальность спешила напоминать о себе, выдавая на, казалось бы, плоских поверхностях, преграды, о которые и запиналась Маринетт. Но заострять на этом внимание Адриан не стал:

— У тебя здорово выходит.

— Ты правда так думаешь? — обрадовалась Маринетт, она буквально сияла от счастья. — Я ведь не классическими танцами занимаюсь, а другим направлением.

Увы, узнать об этом направлении Адриан уже не успел: подошёл Анри, успешно сделавший вид, что никого, кроме Маринетт, не видит.

— Маринетт, а давай завтра встретимся и порепетируем, как Клод хотел? А то с меня станется забыть все движения…

Надо же, ехидно отметил Адриан, даже ни одной гласной не растянул. Зато, когда Маринетт согласилась встретиться и назначила время репетиции, посмотрел на Агреста с таким видом, будто вот только что вырвал у него победу на Олимпийский играх как минимум.

— Буду ждать с нетерпением, принцесса, — он схватил руку Маринетт и склонился, собираясь прижаться губами к тонким пальчикам, но девушка не дала ему закончить. Выдернув из его ладони руку, она щёлкнула Анри по носу и, ухмыльнувшись, развернулась и убежала домой, помахав на прощание рукой Адриану.

А тот снова не мог понять, что же такого упускает из виду.

Уже дома, готовясь к патрулированию Парижа в компании Ледибаг, Адриан вспомнил слова Анри. Он действительно считает Агреста своим соперником?

Замерев напротив большого, во всю стену, зеркала в ванной, Адриан пристально вгляделся в своё отражение. Не то, чтобы он не интересовался собственной внешностью; с его работой даже при всём желании не получилось бы. Но именно сейчас Адриан смотрел на себя и пытался понять, что же такого разглядел в нём Анри.

За последние пару лет Адриан сильно вырос — сейчас он уже не дышал в пуп отцу, вполне свободно заглядывая в его холодные глаза. Постоянные тренировки на фехтовании и беготня по крышам в виде Кота Нуара не прошли без последствий: Адриан не без удовольствия разглядывал собственный пресс, напрягал руки, играя бицепсами. Он прекрасно знал, как любили его фотографы; они говорили даже, будто это не он позирует, а окружающая его действительность подчёркивает всё, что нужно. Но не Адриану об этом судить, со стороны всяко виднее. И всё-таки… Неужели он действительно может соперничать с Анри за внимание Маринетт? Не то, чтобы Адриана не устраивала дружба с девушкой, но теперь он никак не мог выкинуть из головы мысли о том, что, возможно, он ей нравится.

Вытершись после душа, парень надел мягкую и удобную домашнюю одежду. Плагг, доедавший очередной кусочек сыра, вскинул голову:

— Что-то ты сегодня долго хлюпался. Заснул в ванной, нет?

Адриан молча помотал головой. Если он скажет о своих сомнениях квами, тот обязательно отыщет в этом прекрасный повод для подколок и издевательств, а это не то, что сейчас он хотел бы слышать. Дождавшись, пока Плагг дожуёт сыр, Агрест вскинул руку; через несколько секунд из окна его комнаты выскользнул чёрный силуэт Кота.

* * *

— Что? — патрулирование прошло на удивление спокойно и быстро, и герои позволили себе чуть расслабиться под сенью прохладного осеннего неба, любуясь догорающим закатом. Ледибаг сидела на крыше и недоверчиво глядела на своего спутника. Кот смотрел на её удивлённое лицо и улыбался, очень уж забавно и мило она выглядела.

— Ну вот так… — развёл он руками, будто бы даже не оправдываясь. — Знаю я, что ты против разговоров о личном, но ты единственная девушка, которая, ну, адекватная.

— Ну спасибо за комплимент, Котик, — хмыкнула Ледибаг, а потом тяжело вздохнула. — Давай, рассказывай уже, что у тебя приключилось, только без имён, хорошо?

— Всенепременно, хотя я уже сто раз говорил тебе, что не против раскрыть друг другу наши личности, — Адриан ухмыльнулся; ему даже не надо было поворачиваться и смотреть на неё. Он и так знал, что сейчас Ледибаг закатила глаза и фыркнула.

— А я тебе в сто первый раз скажу: нет. И ничего от этого не изменится, — она усмехнулась, но тут же посерьёзнела. — Так что у тебя за проблема, Нуар?

Адриан любил, как она произносит его имя. Все жители Парижа, да что там, вообще все называли его только Кот Нуар, что звучало почти строго и официально. И только Ледибаг было позволено сокращать и даже чуть изменять его имя. Этот факт казался Адриану чрезвычайно личным и как будто бы даже делал напарников чуточку ближе друг другу.

Несмотря на то, что Ледибаг его чувства не воспринимала всерьёз (а сам Кот не спешил оставлять шутливый тон, когда говорил на эту тему: слишком уж боялся потерпеть фиаско и тем самым поставить крест на их крепкой команде), она никогда не игнорировала его проблем. Не сказать, чтобы это было чем-то из ряда вон выходящим, вовсе нет. Они частенько разговаривали на отвлечённые темы, когда выходили на вечернее патрулирование. Адриан иногда позволял себе спрашивать совета Ледибаг касательно людей и взаимоотношений с ними, поскольку сам прекрасно знал о собственных проблемах в этой области. Но сегодняшняя его просьба разительно отличалась от всего, что когда-либо случалось с ними.

— Скажи мне, как девушка: есть ли во мне что-то, что может заинтересовать девушку?

Она шокировано воззрилась на него, будто не веря собственным ушам. Голубые глаза широко распахнулись, а брови поползли высоко на лоб, заставляя сместиться край маски.

— Ты шутишь?

— Ни на йоту.

— Ну, ты знаменит, — наконец, справилась с собой Ледибаг. Адриана её ответ не то, чтобы обрадовал. Даже в своей обычной жизни он был известным человеком, и, если это единственное, что интересует всех вокруг, то ему пора бы разочароваться в людях.

— Нет, Ма… моя подруга совершенно не такая.

Казалось, брови Ледибаг скоро окажутся на макушке. Пару секунд она пристально смотрела на Кота, а потом всё же спросила:

— Ты влюбился?

Адриан ощутил, как жар залил его щёки, а мысли покинули голову. Мог ли он влюбиться в Маринетт, если его сердце занято Ледибаг? Разумеется, за два года, как они борются с Бражником и его акумами, чувства чуть улеглись, и Ледибаг уже не занимала его голову ежеминутно, но меньше любить её от этого он точно не стал. Наверное…

— Миледи, коты тщательно подбирают себе хозяев. Вы — единственная владелица моего сердечка, — проворковал он, стараясь не допустить и нотки неуверенности в голосе. — Но мой вопрос всё ещё остаётся открытым.

Ледибаг привычно уже хмыкнула на его слова о чувствах, затем уставилась на узкую багровую полоску заката на горизонте. Взгляд её затуманился, она глядела вдаль, будто бы видела ответ именно там.

— Вообще-то, дело не только в известности. Вряд ли твоя подруга знает о твоём альтер-эго, — она вопросительно взглянула на напарника, и Кот покачал головой. — Ну вот. Ты добрый и умный, Нуар. Несмотря на твои ужасные каламбуры, с тобой интересно поговорить; ты верен своему слову, смел и честен. Конечно, импульсивен до чёртиков, но в то же время отважен. К тому же, ты… — здесь она на него всё-таки посмотрела. Внимательным, долгим взглядом, от которого по спине Адриана пробежали табуны мурашек и задёргался нервно кончик кожаного хвоста. Кот не знал, куда деть себя от набежавшего смущения: Ледибаг была очень близко и смотрела на него так, что хотелось или спрятаться, или прижать её к себе, наконец. — Ты довольно-таки симпатичный, Котик.

— Симпатичный? — тупо переспросил он, всё ещё не в силах справиться с собственным бешено колотящимся в груди сердцем. Ледибаг кивнула, не отводя взгляда и не обращая внимания на метания напарника:

— Я бы даже сказала, красавчик, — наконец, она отстранилась и отвела свой колдовской взгляд. — Не удивлюсь, если твоя подруга неровно к тебе дышит.

Боже. Бо-оже. Может ли это оказаться правдой? Может ли он нравиться Маринетт не как друг? Ведь, если это так, то тогда становится понятен выпад Анри насчёт соперничества.

— И как это понять?

— Что именно?

— Ну, что девушка неровно ко мне дышит.

Ледибаг ненадолго задумалась:

— Каждая по-разному, зависит от характера. Кто-то начинает активно прихорашиваться и всячески пытаться привлечь внимание. Кто-то без обиняков заявляет о своих чувствах и без вариантов ждёт ответных. Некоторые девушки окружают возлюбленных постоянной заботой, а некоторые даже двух слов не могут связать в его присутствии, совсем как… — она на секунду осеклась, но потом продолжила, — какая-нибудь героиня глупого сериала.

От её объяснений ситуация Коту понятнее не стала. И тогда Ледибаг попросила его описать характер его подруги. Адриан постарался вспомнить всё, что знал о Маринетт. Представил её тёмные волосы и добрые, лучистые глаза, и тёплую улыбку; розовые щёчки и тихий голос…

— Она невероятно добрая. Вряд ли найдётся хоть один человек, с которым она не нашла бы общего языка. Ещё она очень скромная и ответственная, никогда никого не подведёт. Её даже выбрали представителем нашего класса, потому что ну кто, кроме неё? — Адриан улыбнулся, вспомнив, как радовалась Маринетт, когда объявили результаты голосования. — Она очень справедливая, если надо за кого-то заступиться, она забывает про свою скромность и решительно защищает этого человека. Не знаю никого, кто был бы более отзывчивым и небезразличным к чужим проблемам…

— Да она тебе нравится, Кот,— тихо сказала Ледибаг, и Нуар вздрогнул. Увлёкшись описанием Маринетт, он как-то позабыл о том, кому всё это рассказывает.

— С чего ты это взяла?

— Ну… — Ледибаг странно на него посмотрела, чуть нахмурившись. — Ты так о ней говоришь, и улыбаешься ещё… И глаза прикрыл, как будто представил её…

— Ну… Да, — Кот смущённо почесал затылок. Крыть было нечем: он и сам обратил внимание, как приятно ему рассказывать о Маринетт, как разливается по грудной клетке тепло и нежность, стоит только подумать о ней. И он всё же признал. — Да, она мне нравится. Не так, как ты, моя Леди, но всё-таки…

Ледибаг криво ухмыльнулась, подтянула колени к груди, обняла и снова поглядела в уже совсем тёмное небо с редкими крапинами звёзд.

— Ну и зря. Когда я в маске, я сильно отличаюсь от себя обычной. Настолько, что иногда думаю о Ледибаг, как о другой личности. Куда лучшей, чем я есть.

— О. О-о-о, — Адриана накрыло понимание. Ледибаг всё же рискнула перед ним чуть-чуть приоткрыться, доверить ему свои переживания. Впервые за два года они разговаривают не о прошедшем бое, не об акумах и не о «работе», а о собственных чувствах. Это было… потрясающе. Оказывается, они даже испытывают схожие проблемы. — Я думал, только у меня так.

— Ты серьёзно? У тебя проблемы с… разделением своих личностей? У тебя?

Голос Ледибаг был полон такого недоверия, что Кот невольно обиделся:

— А что такого? Я же тоже человек. В обеих своих версиях.

— Извини. Я всегда почему-то думала, что ты самоуверен, как король.

— Ну… Я стараюсь, — чтобы скрыть неловкость, Адриан ухмыльнулся. Странно, но даже в компании Ледибаг он никак не мог полностью расслабиться. Хотя они столько раз спасали друг друга, прикрывали спины и доверяли жизни, что пора бы уже избавиться от неловкости. Но от попытки чуть-чуть раскрыться напарнице Адриан ощутил дискомфорт, как если бы он был без одежды в общественном месте. Он вдруг остро почувствовал, что не хочет больше говорить с ней о своих проблемах.

Кот Нуар и Ледибаг — супергерои, идеальные, непоколебимые и решительные. И, несмотря на насмешки со стороны Ледибаг, — о, совершенно не обидные и даже в чём-то деликатные — он не хотел падать в её глазах. Он — наглый, самоуверенный Кот, и ничто не должно разрушить о нём это мнение.

— Вообще-то, не всё так плохо. Возможно, в обычной жизни я не так уж и похож на Нуара, но это даже лучше.

— Почему это?

— Сама рассуди: в противном случае нас легко могут раскрыть фанаты, разве нет?

Ледибаг поёжилась, очевидно, представив себе перспективы. Адриан понимал её: раскрытие их личностей могло не столько нарушить их хрупкий, относительный покой, сколько создать ситуации, опасные для жизни.

Разговор затих сам собой, и вскоре герои попрощались друг с другом и отправились по домам.

Этот вечер перевернул мысли Адриана с ног на голову. Он много думал о своём отношении к Маринетт, пытался понять суть собственных ощущений и чувств. Он был уверен, что не испытывает к ней ничего, кроме дружеской симпатии, но, чёрт возьми, стоило только на горизонте замаячить Анри, как глаза буквально заволакивало красной пеленой гнева.

Маринетт сразу же начинала казаться такой маленькой и хрупкой, беззащитной и нуждающейся в опеке, что в голову Адриана стали закрадываться мысли о том, чтобы держать её как можно ближе к себе. По прошествии недели на него начал странно коситься Нино; Алья и, слава Богу, сама Маринетт ещё ничего не заметили.

— Бро, ты с этим делом осторожнее, о’кей? Сбавь обороты, а то Маринетт скоро удар хватит от твоих выходок.

— В смысле? — вскинулся Адриан и поспешил оправдать себя. — Я же ничего плохого не делаю! Просто забочусь о своих друзьях, разве это плохо?

— О нет, чувак, ты заботишься не о друзьях, а о Маринетт. Чуешь разницу?

— Это плохо? — тихо поинтересовался убитый Адриан. Нино хлопнул его по плечу, показывая свою поддержку.

— Вовсе нет. Просто не дави на неё, сам ведь знаешь, какая она…

— Да, хрупкая, — рассеянно кивнул Адриан. Нино приподнял бровь и ухмыльнулся, но, к счастью, ничего не сказал. Просто утянул несопротивляющегося друга к первой парте, позади которой сидели Алья и Маринетт. Они поздоровались с парнями и вернулись к обсуждению домашки, заданной на сегодня. Нино моментально вклинился в разговор; а Адриан ощутил внезапный болезненный укол в сердце, когда заметил в скетчбуке Маринетт украшенную вензелями и цветами запись «М+А».

Голова совершенно сбитого с толку Адриана разрывалась от того количества мыслей, что в ней поселилось. Они жужжащим роем толпились, спеша каждая заявить о себе да погромче.

«Маринетт плюс Анри»?

«Маринетт плюс Адриан»?

Что, ну вот что мог означать тот рисунок в альбоме подруги?

— Чего ты носишься по комнате, как угорелый? — лениво поинтересовался Плагг, развалившийся на рабочем столе перед компьютером. На его мордочке было написано блаженство и расслабленность: он только что съел кусочек Камамбера, ещё один лежал в коробочке подле. Квами был в прекрасном настроении после сражения с акумой.

— Я думаю, — коротко ответил Адриан. Плагг покивал:

— Полезное занятие. И до чего ты додумался?

— Да в том-то и дело, что ни до чего! Сплошная пустота, топчусь на одном месте и всё! И спросить не у кого, чёрт возьми!

— У самой девчонки и спроси, не разводи трагедию, — пожал крошечными плечиками Плагг и принялся за следующий кусочек сыра. Адриан расстроенно пискнул:

— А если она действительно имела в виду Анри?!

— Значит, ты неровно дышишь к этой твоей Маринетт? — ухмыльнулся котёнок и тут же спросил. — А как же Ледибаг?

— Аргх! Плагг, ты ничуть мне не помогаешь! — Адриан со стоном рухнул на кровать и подмял под себя подушку, уткнувшись лицом в одеяло. Леди всегда давала ему понять, что не заинтересована в том, чтобы хоть как-то менять их отношения в какую-либо сторону. И Адриан, несмотря на свои чувства, был наконец-то согласен с ней. Откровенно говоря, он всё ещё хотел узнать, кто же прячется за маской Ледибаг, и сам хотел, чтобы она знала его в повседневной жизни, но… Не будет ли выкрикнутое в запале битвы имя напарника первым гвоздём в крышке их гроба?

Наверное, страх навсегда потерять Ледибаг был гораздо сильнее, чем чувства к ней; именно поэтому Адриан и был согласен оставить всё, как есть, и сосредоточиться, возможно, на другом. К тому же…

Он старался не думать о сегодняшнем дне, но паршивые буковки будто сами собой вырисовывались перед глазами. Чьё имя подразумевала Маринетт, рисуя эту проклятую «А» с её изящным хвостиком и петелькой? Шальная мысль о том, чтобы спросить саму девушку, была отвергнута — а если Адриан ошибётся в своих предположениях, как потом ему смотреть в глаза подруге? Да и будут ли они после этого общаться, ещё тот вопрос.

Парень уткнулся лицом в подушку и позволил себе обиженно захныкать, как в детстве. Куда ни плюнь, везде сплошная засада и риск остаться без двух самых замечательных девушек в его жизни.

Увы, даже танцы не смогли отвлечь Адриана от напряжённых размышлений. Он был настолько рассеян, что и сама Маринетт это заметила:

— Ты-ы в продятке? В смысле, в порядке, Адриан? Выглядишь…

— … отвратительно? — будто из-под земли вырос Анри и тут же пристроил свою лапищу на плечах Маринетт. Его голос, лениво тянущий гласные (очевидно, блондин пытался имитировать кошачьи манеры), вырвал Агреста из плена мыслей и заставил хмуро посмотреть на наглого задаваку. Маринетт запаниковала. Оттолкнув Анри подальше, она замахала руками:

— Ни капли не отвратительно! Ты всегда хорош! То есть, выглядишь хорошо! Прекрасен просто, как заря!

Наконец, она умолкла, ещё больше покраснев. Адриан улыбнулся и, нарочито глядя только на Маринетт, погладил её по шелковистым иссиня-чёрным волосам:

— Спасибо большое, что беспокоишься за меня. Ты чудесная, Маринетт, — тепло и искренне сказал он и отошёл, с удовольствием отмечая, что девушка задумчиво поглаживает себя по голове, а Анри, стоящий чуть позади неё, судорожно сжимает кулаки.

Что же, кажется, он всё-таки смог для себя решить хотя бы одну дилемму. Даже если Маринетт и писала букву «А» не про него, Адриан сделает всё, чтобы это исправить.

* * *

Время летело неумолимо быстро. Дни Адриана были забиты коллежем, дополнительными занятиями и борьбой с акумами.

Они с Ледибаг негласно решили пока не патрулировать Париж: и так едва хватало времени на жизнь из-за активизировавшегося вдруг Бражника. Ежедневно он находил себе новых жертв, ежедневно пытался получить Камни чудес, но неизменно терпел фиаско.

Ледибаг часто, если ей хватало времени, оставалась рядом с освобождёнными людьми, чтобы убедиться, что с ними всё в порядке. Нуар ошивался неподалёку, как будто страхуя её. На вопрос напарницы, неужели ему не жаль жертв Бражника, он ответил предельно честно:

— Не особенно. Помнишь то интервью с фокусником, грозившимся всех обратить в камень? Или интервью с Климатикой? Они все говорили, что слышали голос Бражника, предлагающего наделить их силой для мести.

— Ну, было такое, — нахмурилась Ледибаг, всё ещё не понимая, к чему он ведёт. Кот продолжил:

— Он их спрашивал, моя леди. Давал возможность выбрать, мстить или нет. И никому не пришло в голову отказаться от его предложения.

Ледибаг выглядела ошарашенной. Наверное, она никогда не думала про захваченных акумами людей с такой точки зрения. Адриан поспешил смягчить свои резкие слова.

— Он играет на чувствах людей, знает, когда ему лучше всего появиться, этого не отнимешь. Но если найдётся хоть один человек, который сможет противостоять чарам Бражника… Я лично пожму этому герою руку.

— Я запомнила, Котёнок, — засмеялась Ледибаг и, помахав ему на прощание, поспешила домой. Адриан последовал её примеру, потому что в комнате на столе его ждала стопка учебников и куча домашнего задания, смысла в котором не видел ни один ученик.

Увы, покой для обладателей Камней Чудес недостижим. Иногда Нуар думал, что эти самые камни как будто привлекают акум. По-другому объяснить, почему их многострадальный коллеж облюбовали слуги Бражника, он не мог.

В очередной раз отличилась Хлоя. Адриан не уставал поражаться той лёгкости, с которой Буржуа оскорбляла людей и доводила их до состояния, которым так любил пользоваться Бражник. Если бы Адриан не знал её склада характера, мог бы легко предположить, что Хлоя в сговоре со злодеем.

Девочка, которая оказалась захвачена демоном, стала сильным противником. Ледибаг и Кот Нуар едва успевали уворачиваться от длинных щупалец, в которые превратились заплетённые в дреды волосы, что уж говорить о парировании ударов. Монстр снёс несколько внутренних стен здания коллежа; хорошо, что вовремя началась эвакуация. Отвлекая демона, Нуар был сбит с ног и пребольно ударился локтем об стену. Не сломал ничего, конечно, но рука как будто онемела — очевидно, удар пришёлся на нервный узел. Справившись с акумой и традиционно уже стукнувшись с Ледибаг кулаками, Адриан поспешил уйти в безопасное место, где его никто не увидел бы, и трансформироваться обратно. Где-то в коллеже была Маринетт, и она могла пострадать. С гулко бьющимся сердцем Адриан обежал пару кабинетов, умоляя Бога или кто там был, чтобы ничего страшного не произошло. Подруга, впрочем, нашлась быстро: она помогала прийти в себя той самой девушке, что не далее пяти минут назад была захвачена акумой.

— Маринетт! — бросился к ней Агрест и обеспокоенно схватил за плечи, заставляя отвлечься от пострадавшей. Девушка вздрогнула и посмотрела на него немного испуганно. Пускай на ней не было видимых повреждений, все равно следовало убедиться, что всё в порядке. Адриан заглянул в её широко распахнутые глаза и ласково погладил по плечу. — Ты в порядке? Не пострадала?

Маринетт помотала головой, а потом обратилась к бывшей акуме:

— С тобой всё в порядке? Нигде не ушиблась? — та не ответила, ещё ­не до конца придя в себя. Адриан помог девушкам подняться и повёл их прочь из здания; конечно, исцеление Ледибаг привело всё в первозданный вид, но мало ли что. Сдав дрожащую девицу на руки родителям, Адриан и Маринетт направились к своим друзьям, виднеющимся на крыльце. По счастью, эвакуировать из коллежа успели не всех, и выходящие из здания друзья были не единственными людьми, оставшимися там.

— Ребята! Слава Богу, вы в порядке! — кинулась к ним Алья. Маринетт тут же угодила в её заботливые объятия, и Сезер запричитала о собственной невнимательности. Адриан и Нино лишь стукнулись кулаками в знак того, что все неприятности остались позади.

Мимо лавочки, на которую уселась компания ребят, прошла бывшая акума, плачущая, цепляющаяся за обеспокоенного отца.

— Мне так жаль её, — Алья вопросительно посмотрела на Маринетт. — Я знаю её. Мы учились как-то вместе. У неё мама погибла, а отец уже нашёл себе новую жену. Ну и, сами понимаете, тут ещё и Хлоя со своим дурацким характером…

Все покивали, сочувствуя. Сейчас, наверное, нет человека несчастнее этой девушки. Адриан поджал губы: уж он-то знал, каково лишиться матери и фактически быть сиротой при живом отце. Разумеется, Габриель не забывал про него, более чем нужно обеспечивал, но никакие богатства мира не заменят отеческого участия и любви.

— Да уж, совсем скоро благодаря Хлое весь Париж побывает акумами. Наш класс вот почти полностью обращался. Кроме вас, кстати.

Действительно. Если сам Адриан не мог обратиться в акуму из-за обладания Камнем Чудес, то вот Маринетт была загадкой. Впрочем, тут же перебил сам себя Адриан, у неё не тот склад характера, чтобы она поддавалась хандре или даже впала в депрессию. Маринетт добрая и чуткая девушка, очень позитивная, неспособная долго грустить. А от случайных и неслучайных обид её прекрасно защищает бойкая Алья.

С улыбкой Адриан повернулся к Маринетт и наткнулся на абсолютно серьёзный изучающий взгляд. От него по спине прошли мурашки, а волосы на затылке встали дыбом. Это выражение t` лица… Оно было похоже на выражение лица Ледибаг, когда она сосредоточенно изучала акуму, чтобы найти её слабое место. Адриан в эти моменты любовался своей напарницей, втайне мечтая получить когда-нибудь такой же взгляд от неё.

И получил, пусть и не от Ледибаг. Желудок скрутило спазмом от волнения, и нервная дрожь прошла по телу; Адриану нестерпимо захотелось поцеловать Маринетт.

— У-у, бро, чего это ты покраснел? — предатель-Нино хитро заулыбался и подмигнул ему. Маринетт, будто очнувшись, захлопала глазами и nj;t отчего-то покраснела до кончиков ушей. Пискнув что-то на прощание, она рысью кинулась в сторону своего дома; Адриан не видел выражения лица стоящей сзади него Альи, но прекрасно слышал её хмыканье.

* * *

С начала занятий танцами прошёл почти месяц. Группа Адриана уже неплохо знала пару простых контрдансов; с прошлого урока они начали учить вальсовый шаг.

Жюли расставила пары. Адриан зорко следил за Маринетт; ей, к счастью, в партнёры достался один из парней, работавших на месье Агреста; неплохой человек и просто незаинтересованная сторона, он ничем не угрожал её душевному состоянию. Зазвучала музыка, под вступление юноши дружно согнулись в глубоких поклонах перед партнёршами, и девушки сделали изящное плие, и пары встали в позиции. Медленно, глубоко зазвучало фортепиано, ему вторил контрабас. Музыка(1) была мрачной и торжественной, и Адриан подумал, что под такую можно изобразить бал у графа Дракулы, например.

— Un, deux, trois, un, deux, trois(2), — считала такты Жюли, хлопая в ладоши. Её ученики сосредоточенно двигались по кругу, стараясь не сбиться. Счёт был достаточно медленным, и чтобы не попасть в такт, надо было очень постараться. Адриан вёл свою партнёршу по кругу, легко кружа и следя за тем, чтобы никто в них не врезался и самим никому не мешать. Вальс оказался не таким уж и сложным танцем, главное — уследить за счётом и окружающей обстановкой. Адриан искренне наслаждался танцем и ощущением лёгкости, которое он дарил.

— Стоп, — ворвался в торжественность звуков голос тренера. Пары тут же остановились, замерев почти в одинаковых позах. — В чём дело, Симон? Вы как будто выбиваетесь из ритма. И почему у тебя партнёрша так далеко стоит?

Парень покраснел:

— Она сопротивляется. Я её тяну, как паровоз, а она словно специально тормозит.

Адриан видел, как залилась Маринетт краской, как заблестели её глаза от стыда. Да, она оказалась тяжёлой для танца партнёршей, но кто может быть идеальным? С одними парнями Маринетт действительно сопротивлялась, то и дело норовя перехватить лидерство и начать вести. С другими, как, например, с Адрианом, она спотыкалась на каждом шагу и пыталась не отстать. При этом она была так напряжена, что казалась проглотившей палку.

— Может, поменяемся местами? — предложил Симону Адриан и поймал недоверчивый и благодарный взгляд Маринетт. И злобный — Анри. Где-то внутри Агреста довольно мурлыкнул Кот Нуар, утёрший сопернику нос.

Пары заняли свои места. Заиграла скрипка, контрабас задал ритм музыки(3). Адриан, не отрывая взгляда от лица Маринетт, поклонился ей и получил ответное плие и робкую улыбку. Осторожно сжал тонкие пальчики. Его правая рука удобно устроилась на пояснице Маринетт, — о, этот точёный изгиб будто был создан специально для его ладони! — и он притянул девушку чуть ближе, вызвав этим очаровательный румянец.

— Un, deux, trois, — снова начала считать Жюли, и пары закружились в вальсе. На этот раз такт был быстрее, чем прошлый, и Маринетт сразу же сбилась и постаралась отстраниться от Адриана. Тот пресёк её попытку на корню, снова притянув к себе. Склонился к уху и шепнул:

— Доверься мне.

Маринетт передёрнула плечами, но сопротивляться перестала. Пропустив оборот, Адриан, подобно Жюли, отсчитал пару тактов, и плавно тронулся с места. Маринетт не поднимала на него глаз, и парень мог видеть лишь её покрасневшее ухо, выглядывающее из-за прядки волос. Адриан не испытывал неловкости; ему нравилось держать Маринетт в своих руках — почти объятия, — нравилось чувствовать её тёплые дрожащие пальчики, вести её вперёд, задавая направление. Жаль, что она так напряжена. Но хотя бы не запинается, едва слышно бормоча под нос: «Шаг, повернулись, приставили. Шаг, закрест, поворот» (4).

Адриан вздохнул и почувствовал тонкий запах ванили. Интересно, это духи у Маринетт такие или же так пахнет пекарня её родителей? Приятный запах, щекочущий нос и нервы, многообещающий и вместе с тем невинный… Адриан склонился чуть ниже и снова вздохнул. Хотелось потереться щекой о волосы Маринетт, пощекотать дыханием ярко краснеющее ухо… Интересно, она как на это бы отреагировала?

— Маринетт, подними голову на Адриана. Ты танцуешь с ним, а не со стенкой. Смотрим друг на друга два оборота, два оборота смотрим в разные стороны — можете кивком выразить своё почтение соседям, затем снова смотрим на партнёра. Счёт ускоряется, — Жюли сменила музыку, зазвучали скрипки. Адриан замер, ожидая начала вальса. Маринетт под строгим взглядом Жюли подняла на него глаза, и Агрест потерялся в их синеве. Почти не осознавая того, что делает, он потянул партнёршу за собой, растворяясь в музыке и небесной голубизне.

— Я как будто знаю эту мелодию… — задумчиво пробормотал он, вслушиваясь в музыку. Маринетт улыбалась, мечтательно и нежно:

— Конечно, это же из «Спящей красавицы» Диснея, — она прикрыла глаза и тихонько пропела. — I know you,

I walked with you once upon a dream.

I know you

The gleam in your eyes is so familiar a gleam (5)…

У Адриана от восторга перехватило дыхание. Вдруг расслабившаяся, мечтательная Маринетт позволяла вести себя; она изгибалась при поворотах, склоняла голову, кивая окружающим, и смотрела, смотрела в глаза Адриана, притягивая и завораживая своим сиянием. И зря, ох, зря он опустил взгляд на её губы. Сердце в груди подскочило и забилось потревоженной птицей, заалели щёки. К счастью, Маринетт не обратила внимания на его состояние, оставаясь всё такой же спокойной в его руках. Ах, если бы так было всегда!

Стоило только музыке прекратиться, Адриан поспешил в уборную. Нужно было срочно успокоиться и умыться — близость Маринетт на него влияет, похоже, куда больше, чем близость Ледибаг. По крайней мере, рядом с напарницей у Адриана не возникало мыслей о том, чтобы хотя бы поцеловать её. Было достаточно того, что она рядом.

Маринетт же просто сводила его с ума. Эта её мягкая полуулыбка, полные губы и сладкие духи, щекочущие горло при каждом вздохе. Наверняка именно из-за них хотелось приникнуть к тонкой шее Маринетт, найти губами бьющуюся жилку и убедиться, что сердцебиение у девушки просто бешеное и что причиной этому является он сам... Его поцелуи и объятия, и...

Умывшись, Адриан прислонился лбом к холодному кафелю. Это сумасшествие, по-другому описать своё состояние он не мог. Дверь открылась, заставив Агреста вздрогнуть и отстраниться от стены; в уборную вошёл Анри.

— Вот ты-то мне и нужен, — убедившись, что в помещении никого нет, он грубо ухватил Адриана за воротник и притиснул к стене. Он тяжело дышал, смотрел с ненавистью столь чистой и яркой, что видно было невооружённым взглядом. — Слушай меня внимательно: Маринетт принадлежит мне. Понял? Даже если она влюблена в тебя, я добьюсь её. Она будет моей!

Под конец он уже рычал. Адриан же был арктически спокоен. Пожалуй, пришло время вспомнить, чьим сыном он являлся, и доказать, что гены ему достались не только от матери. Агрест с силой надавил на запястье Анри, заставляя его разжать пальцы. Затем нарочито медленно отряхнулся и демонстративно уставился на соперника безразличным взглядом.

— Маринетт не вещь, чтобы принадлежать кому бы то ни было. Она вольна выбирать, с кем быть, самостоятельно, и я готов принять любое её решение, потому что уважаю её. Этим я отличаюсь от тебя. И, — тут Адриан позволил себе холодную, почти презрительную усмешку, — именно поэтому она выберет меня. Бывай.

Он оставил Анри в одиночестве, почти бегом преодолел коридор и вошёл в зал, где проходили занятия. Моментально отыскал взглядом Маринетт, разговаривающую с девочками, и только теперь позволил себе успокоиться.

Набатом бился в ушах пульс, гулом звучали слова Анри о том, что Маринетт любит его, Адриана, и никого другого. Пожалуй, именно сейчас он, наконец, принял окончательное решение больше не пытаться покорить Ледибаг; тем более, что и сам оказался сражённым тихой мышкой-Маринетт.

Жюли снова включила вальс, и пары закружили по залу, каждые шесть оборотов меняя партнёршу. Через несколько кругов Адриану посчастливилось оказаться в компании Маринетт. За пару оборотов они заново приноровились друг к другу, и Адриан уже собирался завести разговор (да всё, что угодно, лишь бы отвлечься от собственных мыслей), как двери в зал распахнулись, и музыку прервал громкий мужской голос:

— Кот Нуар и Ледибаг! А ну живо сюда!

________

Примечания:

1 — Zbigniew Preisner — The Waltz

2 — фр. «Раз, два, три»

3 — Balanescu Quartet — Waltz

4 — придумано не автором, автор нагло стырил у учителей, пока ходил на занятия

5 — всем известный старый мультфильм студии Disney. Спасибо Лане дель Рей за исполнение этой песни *_*

«I know you,

I walked with you once upon a dream.

I know you

The gleam in your eyes is so familiar a gleam…»

"Я знаю тебя.

Я гуляла с тобой однажды во сне.

Я знаю тебя;

Мерцание глаз твоих знакомо так мне…" (перевод авторский)

— Кот Нуар и Ледибаг! А ну живо сюда!

Адриан замер, не в силах совладать с собой. Кто, чёрт возьми, мог догадаться, что он здесь?! И Ледибаг тоже… Нет, о её личности он подумает позже, сейчас у него нет на это времени. Адриан весь сжался, подобно пружине, готовый отражать атаку неизвестного мужчины, замершего в дверях.

— Адриан? — позвала его Маринетт. Агрест посмотрел на неё и натолкнулся на уже знакомый пристальный взгляд. Синие глаза девушки как будто заглядывали в самую его душу, изучая. Маринетт словно впервые его видела; непривычно серьёзная мечтательница-подруга выглядела грозно и вместе с тем очаровательно. Адриан подумал, что уже был бы у её ног, не будь так напряжён. — Всё в порядке, Адриан, ты можешь отпустить меня.

Только сейчас он сообразил, что не просто замер на месте, а прижал Маринетт к себе, оплёл руками и чуть повернулся, готовый подставить под удар собственную спину, лишь бы девушка осталась цела. Едва расслабив судорожно сжимающие девичьи плечи пальцы, Адриан заторможено наблюдал, как Маринетт, сложив руки на груди, идёт в сторону дверей. Рядом остановится Анри.

— Привет, Клод! — радостно скалился он. — Ты пришёл нас обрадовать?

— Я пришёл убедиться, что вы двое тут ещё не забыли ничего, — моментально отозвался Клод; Маринетт покачала головой:

— Извини, но можно мы останемся на занятии Жюли до конца?

— О, нет. Думаю, Жюли не против, если я вас украду. Так что за мной, — Клод развернулся и вышел, а Анри, видя, что Маринетт ни на миллиметр не сдвинулась с места, подхватил её на руки и закинул себе на плечо. Адриан слышал её возмущённый вопль: «Да что ты себе позволяешь?!», но ничего не успел предпринять.

Вот что это было?

Возможно, он мог согласиться с тем, что Маринетт — это Ледибаг. Такой вариант развития событий был бы идеален настолько, насколько это возможно. И пусть бы она не узнала его личность — ничего страшного, он справился бы.

Но! Какого чёрт Анри назвали Котом Нуаром?! Да он ни на йоту не похож!

Очевидно было, что Клод — это и есть тот самый тренер Маринетт, уехавший на несколько недель за границу. И он наверняка говорил про танец, который ставил с Маринетт и Анри. Скорее всего, он касается как раз-таки Ледибаг и Кота Нуара, ну а роли распределены соответственно.

И вроде бы, Адриан рассуждал логично, да только успокоения это ему не принесло. Неистово бьющееся от испуга, что его раскрыли, сердце заныло от ревности. И, хотя головой Адриан понимал, что ничего страшного не произошло, всё равно не мог совладать с собственными чувствами. Анри чудился ему злодеем, похитившим Принцессу и утащившим её в своё логово.

Время до окончания занятия тянулось, как патока. Адриан умудрялся даже разговаривать со своими партнёршами, что приторно ему улыбались и хлопали ресницами. К счастью, он знал большинство моделей из агентства, и потому проблем в общении с ними не испытывал. Радости, впрочем, тоже.

Адриан одевался вместе с другими парнями в раздевалке, не участвуя в разговорах, лишь иногда односложно поддакивая. Выйдя в коридор, он плотнее запахнул полы своей куртки, и собрался, было, позвонить Горилле, как услышал голос Клода.

— … чувства, Маринетт! Почему ты никак не можешь изобразить то, что мне надо?! — тихий ответ Маринетт разобрать не удалось. Но Клод, кажется, поумерил свой пыл. — Ладно. Давай сначала всё.

Заиграла музыка*. Адриан боролся со своим любопытством и Плаггом, нашёптывающими, что надо бы взглянуть, что там происходит. Похоже, девушки, шедшие с занятия танцами, были того же мнения. Приоткрыв дверь и пристроившись у щёлочки, они начали подглядывать. Адриан услыхал восторженные шепотки, а потом и вовсе увидел хитрое лицо Клода, жестом пригласившего их войти. Дважды повторять не пришлось.

Первое, что бросилось в глаза — Маринетт, висевшая на полосках ткани под потолком. Прогибаясь в спине, она, кажется, ничуть не боялась упасть. Раскачиваясь и крутясь, она была как будто расслабленной и счастливой. Одетая в красную кофту с несколькими чёрными пятнами, обтягивающие лосины и босая, она, тем не менее, напоминала Адриану Ледибаг.

You're dripping fire tonight.

You're like miracle, you got me feeling so,

Ah ah ah hey hey hey hey

Ah ah ah ah, hey hey hey hey

Look like the rest of my life.

You're like a centerfold

I wanna make you go

Ah ah ah hey hey hey hey

Ah ah ah hey

Внизу, под ней, подобно Коту Нуару, крутился на пилоне Анри. Его чёрный костюм состоял также из кофты, бридж и чёрных беспальцовок. Он восторженно смотрел наверх и, прижав ладони к своей груди, попадая в ритм музыки, изображал сильное сердцебиение — как будто был в восторге от того, что видел. (Адриан невольно вспомнил тот день, когда увидел Ледибаг впервые. Кажется, у него действительно был видок, как у влюблённого идиота.) Тем временем Маринетт перекувыркнулась в воздухе, одновременно распутывая ткань, и резко спустилась вниз, только и взметнулись алые ленты, вплетённые в хвостики; Анри подхватил её у самой земли на руки и поставил.

— Girl you're all the rage,

So can we turn the page

Tell me little something little more than just your name

I don't bite, but I heard you might

So let me feed your appetite.

Маринетт и Анри задвигались в унисон; парень изображал, как умоляет Ледибаг открыть ему своё лицо, а она только насмехалась, перепрыгивая через него и отталкивая.

Where do we go from here,

Whisper what you want in my ear,

My little puppeteer.

В конце Нуар всё же смог поймать Ледибаг, обнял её за талию и, ухватившись одной рукой за пилон, закружился. Наклонился чуточку, подставляя, играючи, чёрное кошачье ухо, прикреплённое на тонкий незаметный ободок. Лёгким прыжком соскочил с пилона, одновременно давая толчок Ледибаг, чтобы она могла выполнить кувырок. Вновь синхронные движения в танце, как будто напарники борются с кем-то. И снова Ледибаг оказалась в руках Кота.

We don't need clothes to dance.

So we can take it slow.

Or put on a show.

Они синхронно расстегнули свои кофты, изящными движениями, глядя друг другу в лицо, скинули их с плеч и вообще выбросили прочь, открывая обтягивающие одежды. Затем Ледибаг прильнула к груди Нуара, и тот, в свою очередь, нежно провёл пальцами по её плечу и бедру. Девушка выгнулась назад, подхваченная сильными руками, а парень наклонился над ней так низко, что почти коснулся губами ключиц.

Give them give them want me

Ah ah ah hey hey hey hey.

Girl you're all the rage,

So can we turn the page

Tell me little something little more than just your name

I don't bite, but I heard you might

So let me feed your appetite.

Резко отстранившись, Нуар трижды прокрутил Ледибаг вокруг своей оси, а затем сполз практически к её ногам. Затем вскочил, и партнёры снова разбежались и задвигались в унисон, вскидывая руки, изображая какие-то фигуры. Затем синхронно же подпрыгнули и сделали сальто назад, вызвав восторженные перешёптывания среди наблюдателей.

Where do we go from here,

Whisper what you want in my ear, My little puppeteer.

Стоило музыке замедлиться, Маринетт ухватила Кота за зелёный галстук, взятый вместо колокольчика, и потянула за собой. Анри вывернулся из её хватки, обнял её за плечи, на несколько мгновений прильнул ухом к макушке. А затем, когда девушка оттолкнула его, упал на пол, скользя как будто вслед за рукой Ледибаг. Вскочил, и они продолжили движения, то сходясь, то расходясь. Настолько идеально они танцевали вдвоём, что Адриан почти уверился, что они знают друг друга достаточно долго, чтобы привыкнуть. Ледибаг так же доверяла Нуару, когда очередная акума нападала на Париж. Не было ничего, что они не могли бы сделать вдвоём.

So wont you pull your body close to mine.

Tastes like heaven when our lips collide.

And I'm hooked and I'm hooked and I'm hooked

I'm strung out on ya baby.

Yeah I don't bite but heard you might so let me feed your appetite.

My little puppeteer

Нуар ухватил Ледибаг за руку и с силой притянул к себе, оглаживая пальцами хрупкие плечи. Ухватился за тонкую талию и, наклоняясь, заставил Ледибаг сильно погнуться в спине, приблизился к её лицу настолько, что казалось, они вот-вот поцелуются. Затем резко отстранились друг от друга, ухватились каждый за свою полосу ткани и в ритм вскарабкались наверх. Коснулись руками друг друга, ухватились, взаимно притянувшись и, когда Нуар снова был слишком близко к лицу Ледибаг, она его оттолкнула. Нуар мягко приземлился на пол и тут же бросился к своему шесту. Теперь они каждый выполняли свои движения: Маринетт извивалась на полотнах, будто родилась в воздухе, а Анри — кружился на пилоне, изгибаясь, то и дело показывая собственную силу и ловкость. Смотрелось это настолько восхитительно, что Адриан оказался совершенно не готов к тому, что произошло дальше.

Маринетт-Ледибаг спустилась вниз, они с Анри-Котом сделали несколько прыжков, приближаясь друг к другу. И на финальном аккорде снова замерли, обнявшись, имитируя страстный поцелуй.

Затем распрямились, и в наступившей тишине был отчётливо слышен звук пощёчины.

Скандала, вопреки ожиданиям девушек, наблюдавших драматичную развязку, не случилось. Анри прекрасно знал, за что получил пощёчину, и потому не возражал.

Позже, дома, Плагг злорадно описывал всё, что увидел, смакуя подробности и проливая на сердце Адриана бальзам. Пускай Маринетт убежала из зала быстрее, чем кто-либо успел сообразить; пускай исчезла так же быстро и внезапно, как Ледибаг. Адриан постарался запомнить всё до мельчайших деталей, каждый её прыжок, каждое её движение, пробуждающие тянущую негу, заставляющие сердце невольно ускориться, а жар залить лицо.

О Боже, Боже, висящая в воздухе Маринетт, оплетённая лентами, изгибающаяся и покачивающая, будет теперь ему сниться, мучая! Её румяные щёки, приоткрытые губы и тяжёлое дыхание. Плавные изгибы, тягучие движения…

Адриан до пляшущих перед веками разноцветных точек надавил на глаза, но воспоминания о Маринетт как будто въелись в сетчатку. Под понимающим взглядом Плагга, не ставшего, правда, ничего комментировать, он убежал в ванную. Надеялся, что холодный душ поумерит его пыл и хоть чуть-чуть, но остудит распалённый танцем мозг.

В итоге, конечно, Адриан не выспался.

И, само собой разумеется, законы подлости решили ему отомстить за вчерашний прекрасный день. Споткнувшись на ровном месте, Адриан полетел вперёд, с кем-то столкнулся, и они уже вместе повалились на пол. Открыв глаза, первое, что он увидел — расширившиеся от ужаса голубые глаза. Маринетт. Прекрасно.

Агрест уже хотел сказать что-нибудь забавное, но все слова будто ветром сдуло, стоило только осознать, в какой ситуации он находится. Он сбил с ног Маринетт. И теперь она лежит на полу под ним. Более, чем смущающая ситуация, но, будто Адриану было мало, он вспомнил вчерашний вечер и последующую за ним почти бессонную ночь, наполненную его фантазиями.

Вот чёрт! Залившись краской, Адриан поспешил подняться и подать руку Маринетт:

— Из-извини. Ты н-не ушиблась?

Та покачала головой, во все глаза смотря на дико смущённого Агреста. Парень продолжал сжимать её ладошку, неосознанно чуть поглаживая большим пальцем. И лишь прозвучавший звонок заставил их спохватиться и побежать на занятия.

Адриан слышал шушуканье за партой позади; то и дело Алья то хихикала, то поражённо ахала. А на перемене и вовсе подмигнула Адриану и показала ему поднятые вверх большие пальцы. Он чего-то не знает?..

На обед, по обыкновению, друзья отправились вчетвером. Что-то со смехом рассказывал Нино, то и дело его перебивала Алья. Адриан предпочёл не нарушать идиллию. Да и не знал он, что можно сказать — в голове прочно обосновалась звучная пустота, в которой начинала играть знакомая уже музыка.

— Маринетт, — отважился, наконец, позвать подругу Адриан. Та подняла на него взгляд, и все мысли, которые отыскались в голове, моментально выветрились оттуда. — Ты какая-то молчаливая сегодня. То есть, не то, чтобы ты была болтушкой, но всё-таки… может, у тебя что-то случилось?

— Случилось, — кивнула Маринетт медленно. — Но это касается только меня и никого больше, — она мягко улыбнулась и кивнула. — Спасибо тебе, к… Адриан.

Парень медленно кивнул, попросив, чтобы она обращалась к нему в любое время, если понадобится. Алья и Нино, если и удивились, то очень ловко скрыли это. Впрочем, после занятий Ляиф всё-таки сумел подловить друга и вывести на разговор.

— Чувак, ты, по-моему, всё уже, — заявил он без всяких предисловий. Адриан удивлённо на него посмотрел, вынуждая пояснить. — Ты совсем голову потерял. На Маринетт так пялился, что даже она сама заметила!

— Что? Когда? Откуда ты узнал? — всполошился Агрест, останавливаясь посреди коридора и вцепляясь в сумку Нино.

— Полегче! Мне Алья и сказала.

— А что Маринетт?

— Да ничего, в том-то и дело! Не хочет разговаривать о тебе! Ты её что, обидеть умудрился? Что вообще вчера произошло?!

Адриан, как мог, коротко рассказал Нино о вчерашнем. Они как раз вышли на крыльцо коллежа, чтобы дождаться водителя Агрестов. На просьбу друга о совете Нино лишь покачал головой:

— Я в таких делах вообще не советчик. Но, мне кажется, самое время вам обоим поговорить.

Адриан не успел ответить: с визгом перед крыльцом затормозил мотоцикл, заставив несколько девчонок испуганно завопить. Стоило только водителю снять шлем, Адриан заскрипел зубами — даже получив пощёчину, Анри всё никак не может успокоиться.

— Маринетт! — позвал он вышедшую из коллежа девушку. Разумеется, привлёк внимание жадных до сплетен людей. Но, кажется, его это ничуть не взволновало. — Я хочу поговорить с тобой.

— Говори, — холодно отозвалась та, скрестив руки на груди. Анри покаянно опустил голову и протянул вперёд алую розу.

— Я знаю, что провинился перед тобой. Но я ничего не могу с собой поделать — для меня ты как валерьянка. Я теряю разум.

Адриан, внимательно прислушивавшийся к их разговору и изредка поглядывающий в ту сторону, поражённо замер. Что? Мало того, что Анри в танце исполняет роль Кота Нуара, так он ещё и каламбурить пытается, чёрт подери!

— Я прошу у тебя прощения, хотя ни о чём не сожалею. Единственное, что я бы поменял во вчерашнем вечере, — это нежеланные гости. Они нам котострофически мешали.

Маринетт не ответила, собираясь просто пройти мимо. Анри ухватил её за руку, развернул тыльной стороной вверх и коснулся губами; девушка поспешил прервать контакт. Недоверчиво на него глядя, дрожащим голосом Маринетт попросила:

— Может, хватит уже? — Анри склонился к ней и проникновенно заглянул в глаза:

— Хватит чего, моя Леди?

— Прекрати вести себя, как Кот Нуар!

— Да почему же именно «Как»? — спросил хитро улыбающийся Анри, и его неожиданно поддержала Алья.

— А действительно, они ведь очень похожи. Вдруг, он и есть?..

— Он. Не. Кот Нуар! — взорвалась, наконец, Маринетт, звонким выкриком привлекая внимание студентов и прохожих. Только, пожалуй, сейчас её это мало волновало. — Кот, хотя и прилипчивый, при всём этом прекрасно знает меру! И он уважительно относится к девушкам! Не позволяет себе лишнего! Он храбрый и честный, очень преданный! И ты ему даже в подмётки не годишься, не говоря уже о том, чтобы оказаться им, понял?!

Тяжело дыша, она смотрела на ошарашенного таким выпадом Анри. Рядом замерла Алья, которая не могла поверить в то, что Маринетт может быть такой. Адриан, в общем-то, разделял это удивление, но его чрезвычайно порадовал жар, с которым девушка говорила о Нуаре.

— Маринетт, ты что, влюбилась в Кота Нуара? — осторожно поинтересовалась Алья. И, не совсем осознавая ситуацию, в которой оказалась вместе с подругой, спросила. — А как же Адриан?

Нет, с небес не посыпались метеориты, нигде не грянул гром. Людям, в общем-то, тоже было, куда и зачем спешить. И лишь маленькая группа людей наблюдала, как трещит по швам всё самообладание Маринетт. Алья, сообразившая, какую подставу устроила подруге, обеими руками зажала себе рот.

Адриан почувствовал, как кровь бросилась в лицо. По спине пробежал табун мурашек, но в голове образовалась поразительная пустота. И только толчок в рёбра, полученный от Нино, заставил его прийти в себя.

— Сделай что-нибудь! — шепнул друг, подбородком указывая на Маринетт. Та стояла ни жива ни мертва; заметно побледневшая, она как будто раздумывала, упасть ли ей в обморок или расплакаться. Не раздумывая больше ни секунды, не обращая внимания зажужжавших людей, Адриан подошёл к девушке и взял её за руку. Маринетт даже не обратила никакого внимания, она безвольно пошла вслед за Адрианом.

Он не знал, куда идти, не знал, что делать. Его целью было просто увести Маринетт хоть куда-нибудь, лишь было подальше от Анри и прочих любопытствующих. Тревога за подругу всё нарастала, а зайти куда-нибудь не представлялось возможным. Ему бы сейчас обратиться Котом, подхватить её на руки и умчаться вдаль по крышам Парижа.

Ну а пока Адриан свернул в небольшую кафешку, всё так же не выпуская из руки маленькую ледяную ладошку Маринетт.

— Присядь сюда, я сейчас вернусь, — он усадил её за столик подальше от входа и отправился сделать заказ. Вернувшись, он увидел Маринетт дрожащей и едва сдерживающей слёзы. Мягко обняв, зашептал куда-то в макушку. — Ну, не беспокойся ты так. Всё хорошо.

— Ничего не хорошо! Ты просто… — она, наконец, сообразила, кто находится рядом, и прижала ладошку ко рту. — Боже!

— Нет, всего лишь Адриан, — пошутил он; Маринетт поджала губы, но всё-таки не удержала горькой улыбки.

— И… что теперь?

— А что-то должно измениться? Как по мне, то мы оба сейчас чуточку не в адеквате, чтобы толком разговаривать. Так что предлагаю временную амнезию. Как тебе идея?

— Х-хорошо, — она обхватила пальцами большую кружку с латте и замолкла. Адриан и сам не знал, что сказать. Повисла неловкая пауза, которую просто физически было необходимо заполнить хотя бы самыми нелепыми словами.

— Так ты… — Адриан прочистил горло. — Я видел вчера твой танец. Это же стрип-пластика, да?

— Что? — Маринетт во все глаза уставилась на него, а потом покраснела от кончиков ушей до самой шеи, замахала руками. — Нет! Ты что! Я на хип-хоп ходила!

— Ох, здорово. Правда. Я в восторге. И ты так вписалась в образ Ледибаг, что… Просто дух захватывает!

— О… Да, спасибо, — она криво улыбнулась. — Вообще, на полотнах больше воздушная акробатика, нежели танец. Но Клод решил попробовать. Да и кто, кроме него, мог бы догадаться смешать пол-дэнс и хип-хоп?

Адриан не смог удержаться и спросил, к чему же такому они так усердно готовятся. Как оказалось, Клод не просто тренер по танцам, он достаточно знаменитый хореограф. Его специально пригласили на программу, посвящённую танцам, сидеть в жюри. Ну и, собственно, он создал открывающий танец. Мэр Буржуа уже подобрал свою кандидатку на роль Ледибаг, но Клод вовремя увидел Маринетт и согласился работать только с ней.

— Хлоя так бесилась летом! Как только не захлебнулась в собственном яде!

— Она неплохая. Я с ней очень долго дружил, и… — Адриан почесал затылок. Имеет ли он право рассказывать то, чем когда-то поделилась подруга. Решив, что всё же может доверять Маринетт, он продолжил. — Её мама ушла из семьи. К счастью, скандала не получилось, всё было мирно, но Хлоя очень переживала.

— Я знаю, — отозвалась Маринетт. — Тогда мы с Хлоей впервые оказались в одном классе. Я думала, что мы сможем хотя бы нормально общаться, но… То ли звёзды не так сошлись, то ли ещё что-то. Хлоя задирала и меня, и остальных ребят. А однажды я забыла в кабинете свой пенал, вернулась и застала там Хлою, сидящую в одиночестве. Не знаю, что на неё нашло, но она всё мне рассказала. Мы пару часов просидели вместе, пока нас не нашла Сабрина, — девушка передёрнула плечами.— С тех пор Хлоя меня на дух не переносит, хотя я поначалу надеялась, что мы подружимся…

Адриан был сильно удивлён. Нет, он знал о том, что Маринетт добрая, но не догадывался даже, что она знает о ситуации Хлои. Та была той ещё гордячкой, так что неудивительно, что Буржуа начала всячески притеснять одноклассницу, видевшую её слабость. Был бы Адриан рядом, он бы такого постарался не допустить — к нему Хлоя, хоть и через раз, но всё же прислушивалась.

Медленно разговор перетёк на другие темы, и спустя пятнадцать минут они уже рассматривали наброски Маринетт. Адриан была приятна близость подруги и, положа руку на сердце, он с куда большим интересом рассматривал воодушевлённое лицо подруги, нежели её рисунки. Без сомнения, она была талантливой, но ещё больше она была красивой. Агрест был настолько близок к тому, чтобы сказать, как она ему нравится, но внезапно появившийся Кот Нуар разрушил идиллию.

— Извини, парень, но эта киса занята, — мурлыкнул Кот и, оттолкнув Адриана к стене, подхватил Маринетт на руки, закинул на плечо и был таков. Когда Агрест всё же сумел выбежать на улицу, ЛжеКота уже нигде не было.

______

Музыка:

MAX — Puppeteer

Маринетт не отваживалась задавать вопросы, покуда Кот не остановится хоть где-нибудь. Лежать на его твёрдом плече было довольно неудобно, она то и дело ударялась о его кости; наверняка останется несколько синяков.

Это было удивительно: обычно Кот был куда более бережным как по отношению к Ледибаг, так и по отношению к Маринетт или другим девушкам. Он легко поднимал их на руки или обхватывал лапой за талию, но никогда не закидывал на плечо, подобно пещерному человеку. В голове шевельнулось нехорошее подозрение.

Оно усилилось, когда Кот влез в какой-то чердак на окраине города и поставил Маринетт на ноги. Солнечные лучи проникали сквозь щели в стенах, разгоняя темноту и создавая неуютный полумрак; неприятно пахло птицами и пылью.

— Наконец-то мы можем поговорить, Маринетт!

— Кот Нуар! — решила подыграть ему она. — Ты помнишь меня?

Кажется, герой немного растерялся:

— А?.. Да, конечно! Такую девушку, как ты, невозможно забыть.

— Так приятно, что сам герой Парижа так обо мне говорит! Но почему чердак, Кот Нуар?

— Здесь нам не помешают, — он приблизился к ней, проникновенно заглядывая в глаза. Маринетт отступила от него на шаг, чувствуя неясную тревогу. — Я слышал, ты обо мне очень хорошо отзывалась…

— Д-да; но покажи мне хоть одного человека, который бы не считал тебя замечательным? Ты ведь герой! — она практически вжалась в стену, лопатками чувствуя острые углы выпирающих кирпичей. Сердце отбивало чечётку, а тревога не отпускала ни на секунду. Маринетт была твёрдо уверена, что перед ней кто угодно, только не её напарник.

Кот, тем временем, встал к ней почти совсем вплотную, низко наклонился и взял пальцами тонкую прядку тёмных волос:

— А ещё я слышал, что кое-кто в меня влюблён.

— Как и половина Парижа. Которая не влюблена в Ледибаг, — Маринетт попыталась выскользнуть из-под большого тела Кота, но он преградил ей путь, упершись рукой в стену.

— Ты особенная. Ты выделяешься из всех девушек, которых я когда-либо знал. Я… я хочу быть с тобой, и решил открыть тебе свою личность.

Глаза Маринетт расширились от испуга. Даже если она убеждена в том, что Кот перед ней вовсе не Кот, это не значит, что она хочет увидеть его настоящее лицо. Он потянулся к чёрной маске, и всё, что могла сделать Маринетт — это зажмуриться и закрыть лицо руками.

— Взгляни на меня, принцесса,— внезапно хриплым голосом попросил Кот. Маринетт отчаянно замотала головой, чувствуя, как подгибаются колени и собирается влага в уголках глаз. — Не бойся, ну же. Давай. Да посмотри уже на меня!

Он грубо схватил её за запястья и, сжав, заставил оторвать руки от лица и прижал их к стене над головой. Беззащитная Маринетт круглыми от испуга глазами смотрела на Анри.

— Видишь. Я же сказал, что не веду себя как Кот Нуар.

Перехватив её запястья в одну руку, другой он огладил нежную девичью щёку, с удовольствием отмечая, как Маринетт задержала дыхание. А затем наклонился к ней, опалив кожу своим дыханием. Маринетт, инстинктивно предчувствующая развязку его телодвижений, отвернулась.

— Прекрати, пожалуйста, — попросила шёпотом; так неприятно, будучи супергероиней, чувствовать себя жалкой и беспомощной жертвой в руках другого человека.

Кот никак не отреагировал на её просьбу. Впрочем, предпринять ничего не успел, его отвлёк голос, слышать который Маринетт была счастлива.

— Нехорошо прикидываться супергероем и, пользуясь этим, пытаться зажать девушку в укромном уголке, — Кот Нуар, настоящий Кот Нуар, резко выдвинул шест и ударил его концом Анри в живот. Маринетт тут же была свободна от его стальной хватки; упасть на колени ей не дал Нуар.

— Ты в порядке? — он с тревогой вглядывался в её лицо, легонько поглаживая плечи. Только сейчас Маринетт осознала, насколько напряжённой и напуганной была. Она бросилась напарнику на шею, что-то неразборчиво бормоча. Его ласковые касания как будто стирали отпечатки Анри, оставляя после себя только тепло. Он выдохнул ей на ухо. — Тебе надо уходить отсюда. Я не хочу, чтобы ты пострадала.

Маринетт залилась краской, но нашла в себе силы кивнуть. Ей нужно было всего лишь завернуть за угол и позвать Тикки, чтобы тут же примчаться на помощь Коту. К сожалению, их план не удался: акуманизированный Анри уже пришёл в себя и с диким воплем бросился на Нуара, оттолкнувшего Маринетт к стене. Больно ударившись плечом, девушка наблюдала за дракой двух парней. Это не было похоже ни на одно из сражений, в котором они с Нуаром участвовали. Никогда ещё демон не был настолько яростным, никогда ещё не сражался голыми руками, не пользуясь магическими силами. Анри был равен Коту Нуару, это было заметно невооружённым взглядом. С какой ненавистью смотрел он на героя, как старался задеть его!

На особенно сильном ударе Маринетт не сдержалась и тихонько вскрикнула; чуткому слуху Кота хватило и этого. Отвлёкшись всего лишь на секунду, он подставил сам себя: Анри навалился на него всем телом, поднял за грудки и сильно ударил головой о стену. Он сел сверху на Нуара, бил и бил его по лицу. Голова Кота безвольно моталась от каждого удара, разбрасывая капли алой крови.

— Прекрати! — бросилась на Лжекота Маринетт, пытаясь оттащить его от своего напарника. Безуспешно; Анри только лишь оттолкнул её к стене и продолжил избивать бессознательного противника. Рвано выдохнув, Маринетт приняла решение. — Тикки, трансформируй меня!

Обмотав йо-йо вокруг неадекватного Анри, она кинулась к бессознательному Нуару. Выглядел он ужасно: окровавленное лицо, разбитый нос и губы. Судорожно ощупав его голову, Маринетт с ужасом осознала, что и голова у него пробита.

— Котик! О Господи, Кот! Приди в себя, пожалуйста! — она легонько пошлёпала его по щекам, роняя слёзы на чёрную маску. Страх потерять напарника вышел наружу, заставляя рыдать над его телом и трястись от того, что возможно могло случиться.

Но Кот дышал. Он был жив, пусть и не в порядке. Сейчас он был беспомощным и таким слабым, что… Коснувшись его лба губами, Ледибаг повернулась ко всё ещё связанному йо-йо Анри, и её глаза загорелись.

О, она всегда старалась с пониманием относиться к тем, кого захватывал Бражник. Пыталась оправдать их сильным душевным потрясением или горем, или отчаянием… Да, возможно, они её и раздражали порой, пугали или доводили до отчаяния. Но никогда ещё она не испытывала такого сильного желания ударить человека: ни в виде Ледибаг, ни в виде Маринетт.

Поднявшись на ноги, она приблизилась к Анри.

— Маринетт… — проскулил он; Ледибаг широко размахнулась и отвесила ему звонкую пощёчину, да такую, что голова его мотнулась в сторону.

— Не смей меня так называть! — ещё один удар. Тяжело дыша, Маринетт отступила от связанного Лжекота. По щекам покатились слёзы. — Ты хотя бы понимаешь, что сделал?

— Маринетт, пожалуйста!

— Ты… Ты заставил меня выдать мою личность Бражнику, знаешь? И теперь дело времени, когда он меня отыщет. А ещё ты ранил моего Кота. Ты мог убить его.

— Я могу быть твоим Котом, Ма…

— Заткнись! Замолчи, слышишь? — закричала она, даже не пытаясь больше сдерживаться. Её затопила запоздалая паника и отвращение к Анри, оказавшемуся настолько жестоким. Этот человек обманул её, пытался насильно заставить её быть с ним, и хотел избавиться от Нуара.

При том, что «работа» супергероем каждый раз подразумевает сражение и драки, Маринетт не переносила насилия ни в каком виде. И сейчас её буквально разрывало на части от чувств и переживаний.

Она знала, что Анри далеко не святой, что он может быть слишком настойчивым. Но никогда не подозревала в нём такой жестокости. И ему она пыталась доверять, чёрт возьми!

Сделав глубокий вдох, Ледибаг попыталась успокоиться и взять себя в руки. Осмотревшись, она увидела удачно валяющийся на полу старый провод. Подхватив его, она отпустила Анри и тут же связала его так, чтобы он не мог лишний раз пошевелиться. Тот и не сопротивлялся.

С помощью Супершанса призвав аптечку — как раз то, что было необходимо ей, — она постаралась как можно бережнее обработать раны Кота. К счастью, всё оказалось не так критично, как она себе навоображала: смыв с его без сомнения красивого лица кровь, Ледибаг убедилась, что критических повреждений он не получил. Самая страшная рана была на его затылке; обработав её антисептиками (спасибо урокам оказания первой помощи), Маринетт постаралась как можно более крепко перебинтовать его голову. Осмотрев Кота ещё раз и не увидев никаких повреждений, Ледибаг подошла к захваченному демонами Анри:

— Как давно Бражник за тобой наблюдает?

— Когда я нашёл тебя в кафе, его уже не было. Он появился, когда пришёл Кот Нуар, — тугой узел паники внутри Маринетт чуточку ослаб, но не спешил исчезнуть до конца. Вздохнув, девушка осмотрела Анри, чтобы найти предмет, в котором поселилась акума. Им оказалась чёрная роза, прикреплённая вместо нуаровского бубенчика. С лёгкостью раздавив бутон, Маринетт выпустила бабочку и тут же её словила. Затем применила ритуал очищения. Анри, всё ещё связанный кабелем, озадаченно оглядывался.

— Что произошло?

— Ты ничего не помнишь? — Ледибаг начала развязывать узлы на кабеле. Анри покачал головой, и девушка выдохнула, заметно расслабившись. Подхватив его и выбросив в небольшое окошко йо-йо, она плавно спустилась вниз. Неловко помявшись, не зная, что сказать или сделать, Ледибаг посмотрела на Анри. Выглядел он жалко; видно, чувствовал свою вину, даже не зная, за что. И тогда героиня похлопала его по плечу:

— Всё образуется. Старайся не допускать больше такой ситуации, ладно?

Тот уныло кивнул и поплёлся прочь по улице.

Сердце Маринетт на секунду затопила жалость, но затем она вспомнила про Кота и ринулась снова наверх. Напарник всё ещё не пришёл в себя, и Маринетт позволила Тикки, из последних сил держащей трансформацию, выйти из серёжек.

— Спасибо. Сегодня ты превзошла себя.

— Бражник!.. — вскрикнула квами, но не успела договорить: Нуар слабо застонал, приходя в сознание, и Маринетт кинулась к нему.

— Кот Нуар! Как ты?

— Что?.. — он дикими глазами посмотрел на девушку и резко поднялся, пытаясь схватить за плечи. И со стоном рухнул обратно на пол, взметнув облачко пыли. — Ох, что же это такое?..

Он озадаченно ощупал свою голову и вопросительно посмотрел на Маринетт. То и дело запинаясь, она рассказала ему краткую версию того, что произошло.

— Ты в порядке? — он всё же смог подняться и теперь обеспокоенно разглядывал краснеющую Маринетт. Та кивнула и усмехнулась:

— Это у тебя надо спрашивать. Ты пострадал, и я так за тебя испугалась!..

— Со мной всё хорошо, — мягко улыбнулся он и притянул снова задрожавшую девушку к своей груди. Прислонился щекой к тёмной макушке и зашептал заверения в собственном здоровье. Несколько минут спустя судорожно сжатые кулачки Маринетт расслабились, и она отстранилась. Кот поспешил подняться и найти выпавший во время драки шест. Отряхнув своё оружие, он вдруг оглушительно чихнул. Отлично, здесь кругом перья. Снова чихнув, он извинился.

— Это всё…

-… аллергия. Я знаю, — кивнула Маринетт и, подойдя к нему, обвила руками за талию. Коротко обняв её в ответ, Кот задержал дыхание, чтобы не чихнуть; прижал девушку к себе и раздвинул шест, стремясь как можно быстрее убраться с чердака, заполненного голубиными перьями.

Вечер заливал улочки Парижа тёплым светом закатного солнца; Маринетт в компании Кота Нуара стояла на балконе своего дома и обеспокоенно рассматривала героя.

— У тебя точно ничего не болит? Голова не кружится?

— Точно-точно, принцесса.

— Если почувствуешь недомогание, обратись ко врачу, пожалуйста, — тихо попросила девушка, отводя взгляд. Нуар улыбнулся ей, кратко обнял на прощание, пообещав позаботиться о собственном здоровье.

Проводив его фигуру задумчивым взглядом, Маринетт опустилась на колени и прислонилась лбом к холодным перилам балкона. Обеспокоенная Тикки выбралась из её сумочки и закружила рядом.

— Маринетт… Из-за Анри Бражник теперь знает, как тебя зовут и как ты выглядишь.

— Да. Да… — Маринетт тяжело вздохнула и посмотрела в темнеющее небо. — Что теперь делать? Я, наверное, самая бесполезная и неудачливая Ледибаг из всех, Тикки.

— Нет, ты не первая, с кем такое произошло, — подбодрила её квами. — Камни Чудес могут менять свою форму. Нечасто, но раз в пару столетий точно — им ведь надо было адаптироваться под время. А с остальным ты справишься, Маринетт. Мы справимся.

— Спасибо тебе! — прижав свою самую близкую подругу к щеке, Маринетт позволила себе расплакаться. Тикки понимала, что сейчас ей это необходимо; а план маскировки и противостояния Бражнику они успеют придумать.

— Паршиво выглядишь, пацан, — констатировал Плагг, держа в лапах кусочек сыра. Адриан отмахнулся — Натали ещё вчера предупредила его, что отец уедет рано утром в Милан. Фотосессий на это время не планировалось, так что раны успеют зажить в ближайшее время — за ночь или две, спасибо силе Камней Чудес. Больше Адриана волновал другой вопрос.

— Откуда она знает, Плагг? — спросил он, когда квами решил напомнить ему про таблетки от аллергии. Именно тогда-то Агрест и вспомнил слова Маринетт. Открытый бластер выпал из ослабевших пальцев.

— Или она догадалась, кто ты. Или, — тут Плагг довольно ухмыльнулся, — она является Ледибаг.

Адриан подавился воздухом. Только что его квами озвучил те мысли, что не давали Агресту покоя последние пару недель. Но какое именно предположение было верным?

— Плагг, что мне делать-то теперь? — спросил он растерянно у хранителя. Уж тот-то за свою долгую жизнь должен был хоть какой-то мудрости набраться.

— Подойди и спроси у неё: «Мари, детка, а не Ледибаг ли ты, часом?» — отозвался вредный квами, не отвлекаясь от сосредоточенного поедания сыра.

Адриан неоднократно думал об этом. И неоднократно же запрещал себе даже помышлять о том, чтобы продолжить копать дальше. Хотя бы из уважения к желанию напарницы.

— Ты трусишь, что ли? — ехидно осведомился Плагг, ради такого дела даже отвлёкшись от Камамбера. Адриан взвыл; он прекрасно знал, каким иногда мог быть этот демон, по ошибке принявший вид котёнка, но предпочёл, видимо, об этом забыть. Постаравшись успокоиться, он глубоко вдохнул. Нет, он не должен думать об этом. Даже если Маринетт и была Ледибаг, она должна сама рассказать об этом. То же самое, если она знала, что он — Кот Нуар. В любом случае, Адриан не мог и решительно не хотел её принуждать к чему-либо.

«А может, — противно пискнул голосок в голове, подозрительно похожий на плагговский, — кто-то действительно слишком труслив, чтобы хоть что-то поменять?». Возразить было нечего, но Адриан настолько устал, что, не став никак перед собой оправдываться, лишь кое-как доплёлся до ванной.

Мрачно посмотрел в зеркало на стене, отмечая заплывшие синяками глаза, распухший и красный, наверняка сломанный, нос, разбитые губы. Кр-расавчик, что и говорить. Обычно исцеление Ледибаг тёплой волной смывало все повреждения, которые наносили акумы. Но в этот раз было по-другому: Лжекот не пользовался волшебной силой, которой с ним щедро поделился Бражник, предпочитая избавиться от противника своими руками.

Анри никогда Адриану не нравился, но теперь Агрест твёрдо уверен, что не подпустит самодовольного, чванливого и готового абсолютно на всё ублюдка к Маринетт. Злобно ударив в стену и рыкнув, парень сделал напор воды посильнее, заставляя уставшие мышцы хоть чуть-чуть расслабиться. Завтра он попытается расставить все точки над «i» в их с Маринетт (или Ледибаг?) отношениях.

Когда Адриан вернулся в комнату, Плагг тихонько сопел на подушке у компьютера Адриана, обнимая кусочек сыра. Дёрнув мышкой, Агрест включил монитор и нажал на ссылку Ледиблога. Предсказуемо: новостная лента пестрела фотографиями и видеороликами, на которых Кот Нуар сначала двигает неизвестному парню (удача, что не видно на кадрах, что это был Адриан) шестом в живот, заставляя отлететь того к стене. Затем грубо подхватывает и закидывает на плечо маленькую девушку и даёт дёру, на прощание махнув длинным кожаным хвостом.

Глядя на снимки, где видно удивлённое лицо Маринетт, Адриан сжал кулаки, пытаясь унять бешенство. Осознание того, что этот Лжекот сумел его вырубить, и неизвестно, что было бы, не появись Ледибаг, давило на виски, заставляя чувствовать себя распоследним неудачником и поганым слабаком. Раздражённо отрубив компьютер, Агрест упал на кровать и позволил себе забыться тяжёлым сном.

Проспал Адриан до следующего утра, проснувшись намного раньше будильника. Уставившись в медленно светлеющий вместе с утренним небом потолок, он пытался успокоиться после сна, в котором Ледибаг медленно превращалась в Маринетт, а затем её утаскивал на своём плече неизвестный монстр, закованный в чёрную безобразную броню.

— Ты разговаривал во сне, пацан, — сонно заметил Плагг, приоткрыв один глаз. — Ах, Ледибаг! Маринетт! Нет! Да!

Адриан покраснел от его передразниваний; что ни говори, а характер у квами порой был просто невыносимым. Соскочив с кровати, Агрест фыркнул и гордо прошествовал в ванную комнату, надеясь, что Плагг не заметил предательского румянца, окрасившего щёки.

Но, надо сказать, выглядел Адриан всё равно ужасно. Синяки под глазами уже начали подживать, а потому налились желтизной. Нос, вернувшийся к своему нормальному цвету и размеру, жутко болел — перелом сросся, но ощущения от него исчезать не собирались. Кончиком языка Адриан прикоснулся к разбитой губе и зашипел от боли. Всё ещё розовая, как будто свежая ранка была покрыта лёгкой коркой запёкшейся крови. Регенерация у Кота, пусть и была суперскоростной, «лечить» начинала всегда самые тяжёлые травмы.

Помотав головой, парень порадовался тому, что проснулся пораньше и что работал моделью — так он всегда знал, чем и как можно прикрыть несовершенства собственной внешности. Синяки под глазами успешно скрыл тональный крем, отёчность прошла сама по себе. Проблему представляла рана на губе, но Натали не было, и Адриан спокойно позавтракал и отправился в коллеж.

Проводив взглядом машину отца, Адриан замер на крыльце, угодив в лапы своего друга. Нино присвистнул:

— Вот это да-а, бро! Как ты так умудрился?

— Подрался, — дёрнул Адриан плечом, и услышал, как Нино подавился воздухом.

— Подрался? Ты?! Серьёзно?

— Как будто ты не видишь, — Адриан фыркнул и закатил глаза. Ляиф поскрёб коротко стриженный затылок, явно соглашаясь.

— Я вообще-то хотел у тебя про вчера спросить… Ну там, ты так схватил Маринетт и утащил её, что… Ну, подозрительно, короче.

— Я бы тоже хотела это услышать, если можно, — Алья, незаметно к ним подошедшая, усмехнулась, как всегда, снисходительно; однако Адриан прекрасно видел плохо замаскированные мешки под её покрасневшими глазами. У кого-то явно была бессонная, тяжёлая ночь. Осторожно сжав переносицу пальцами, Адриан вздохнул:

— Честно говоря, ничего такого и не было. Мы просто договорились обо всём позже поговорить, она показала мне свои эскизы, а потом… Кот Нуар утащил Маринетт, — Агрест уговаривал себя помнить о том, что ничего не знает о произошедшем на чердаке на окраине Парижа, не знает об акуме, вселившемся в Анри. Не знает, как прижималась к Коту Нуару испуганная Маринетт, сжимая тонкими, но сильными пальчиками его плечи. Какая она маленькая, хрупкая и нежная, какая она ранимая и заботливая…

— Земля вызывает Агреста. Бро, ты подвис, — Нино помахал рукой перед лицом порозовевшего Адриана. Алья задумчиво жевала губу и хмурилась:

— Я знаю, что Маринетт знакома с Котом Нуаром. Но она никогда не говорила, что они в близких отношениях… Хотя… Я о ней, как оказалось, ничего не знаю. Адриан, сядешь с Маринетт? Это и тебе выгодно… А то я… Ну, после вчерашнего вряд ли она захочет говорить со мной, — Алья вымученно улыбнулась и, заручившись согласием Адриана и Нино, умчалась в коллеж. Парни последовали за ней, думая каждый о своём.

Адриан обдумывал, что имела в виду Алья, говоря, что ему выгодно сидеть с Маринетт. Это так очевидно всем, кроме самого Агреста, что ли?

Но, в любом случае, так он сможет понаблюдать за Маринетт и понять, что делать дальше в этой нелепой и одновременно сложной ситуации вокруг них.

В классе было шумно — до начала занятий оставалось не так много времени.

— О, боже, Адрианчик! Кто это с тобой сделал? — возопила Хлоя, стоило ей только увидеть одноклассника. Тот поморщился, но правду скрывать не стал:

— Подрался, — ответил лаконично, не показывая желания развивать тему. Но когда Хлою волновали чужие желания?

— Кто этот негодяй? Я позвоню папочке, и он…

— Не стоит. Мы уже со всем разобрались.

— Но он же… И вообще, как ты мог с кем-то подраться? — о Боже, они с Нино что, репетировали одну и ту же сцену, что ли?! Адриан с раздражением подумал, что в Хлое просыпается цепкость именно тогда, когда не нужно. Поджав губы, парень всё же ответил:

— Из-за девушки. И, чтобы сразу от меня отстали, — это был Кот Нуар, — Лжекот, но об этом никто не знал, разумеется. Класс, навостривший уши, подслушивая беседу, дружно ахнул.

— Это был захваченный акумой парень, если точнее, — раздался от двери голос Маринетт, и Адриан обрадованно к ней обернулся. И замер.

Девушка выглядела совершенно по-другому. Свободно лежали на плечах тёмные волосы, собранные ободком, делая Маринетт ещё более похожей на мадам Дюпен-Чен. Юбка до колен открывала стройные ноги и подчёркивала точёную талию. Адриан стоял, не в силах выдавить из себя ни слова; Маринетт была не похожа на саму себя, и от этой непривычности он снова заметил и её сияющие небесной синевой глаза, и притягательные губы, тонкую шею…

Смущённо кашлянув, Адриан всё же постарался вернуть самообладание. Ему надо сыграть человека, который ничего не знает о произошедшем на чердаке на окраине Парижа.

— Извини, я вчера так и не позвонил тебе… Просто подумал, что ты и Кот Нуар…

— Акума. Это был акума. Но Кот действительно пришёл мне на помощь, — она тепло улыбнулась и обеспокоенно поглядела на Адриана со странным выражением лица. Долго разглядывала его, будто стараясь найти все следы вчерашнего боя. В васильковых глазах промелькнула какая-то эмоция и тут же исчезла. — Как ты после вчерашнего?

Сердце подскочило к горлу, во рту пересохло. Она знает. Да? Ведь знает? Адриан не мог понять, хочет ли, чтобы Маринетт знала, что он — Кот Нуар. К счастью или нет, но девушка продолжила:

— Он вчера тебя так сильно ударил. Очень болит губа? — она смотрела на него снизу-вверх, обеспокоенно и тревожно. Дотронувшись до ранки, парень покачал головой:

— Не особенно. Расскажешь, что произошло?

Маринетт кивнула и прошла к своей парте, ничуть не удивившись тому, что Алья сидит с Нино. Иногда даже у таких добрых людей заканчивается лимит терпения, и они начинают обижаться. Адриан надеялся только, что размолвка подруг не продлится долго, и всё вернётся на круги своя.

Надеялся, впрочем, зря. Сегодня перемирия точно не получится: Маринетт то и дело отвлекалась на разговоры с одноклассниками, то ли специально, то ли случайно игнорируя своих друзей. И если с печальной, виновато на неё глядящей Альей всё было понятно, то чем же провинился Агрест?

Вчера, помнится, они действительно договорились игнорировать то, что выдала Сезер, но только до завтрашнего дня. И вот завтра наступило, а молчание со стороны Маринетт так и не закончилось. Адриан почувствовал глухое раздражение: он ведь так много хотел ей сказать! Что она по своей красоте и грациозности ничуть не уступает Ледибаг. И что вообще он не удивится, если она и окажется Ледибаг. И что Кот Нуар давно уже у ног Маринетт, сражённый её обаянием и прочим — потому что Кот и есть Адриан. И тот факт, что Маринетт в него влюблена, должен бы всё только облегчить, но… Легче никак не было, и Адриан вообще запутался в том, чего хочет и что чувствует.

Наконец, занятия подошли к концу. Поговорить с подругой Агрест так и не сумел, сетуя на её удивительную способность исчезать буквально за несколько секунд.

Сидя с ней рядом, Адриан никак не мог сосредоточиться на занятиях: слишком уж непривычно и удивительно было находиться так близко от Маринетт. И то, как она поправляла выбившуюся из-под розового ободка прядку или как крутила тонкий ободок серебряного кольца (кстати, очень похожего на кольцо Нуара!), повышению внимания не способствовали.

— Маринетт! Постой! — Адриан в прямом смысле поймал одноклассницу на выходе из коллежа, схватив за руку и развернув к себе. Возможно, слишком резко, потому что девушка буквально врезалась в его грудь, а её рот приоткрылся, и глаза распахнулись от удивления.

— Адриан? Что-то случилось?

— Случилось! С тобой! Ты на меня обижаешься? — он обеспокоенно заглядывал в её лицо, положив ладони на хрупкие покатые плечи. Девушка как будто вся сжалась и грустно на него посмотрела.

— Нет, я не обижаюсь. Всё хорошо.

В эти спокойные, почти равнодушные слова верилось слабо. Однако ничего сказать Адриан не успел: к крыльцу коллежа подъехал уже знакомый спортивный мотоцикл. Маринетт обернулась и, коротко попрощавшись с Адрианом, бегом спустилась вниз и уселась на сиденье позади Анри. Адриан остался в немом шоке смотреть вслед сорвавшемуся с места мотоциклу, чувствуя, как непонимание сменяется гневом и ревностью.

Какого вообще чёрта?!

Адриан чувствовал, как плавится его мозг. Разрывается от переполнивших его эмоций сердце, и мешает дышать волна невероятной нежности, стоило только взглянуть на Маринетт. Она доверчиво прильнула к его боку, едва ли не уткнувшись носом в грудь и дрожа всем телом.

— Ты справишься, — уверенно заявил Адриан, поглаживая несчастную подругу по голове.

— Как ты это выдерживаешь? Все эти показы, выступления… О боже, я ошибусь! Или споткнусь! И всё будет ужасно! — Маринетт в панике вскочила и стала заламывать руки. Адриан поспешил перехватить её и снова сильно прижать к себе.

— Ты умная и смелая, ты сильная и ловкая! Я видел, как ты танцуешь, и это самое прекрасное зрелище в мире. Уверен, это все оценят, — горячо зашептал он куда-то в тёмную макушку, одновременно поглаживая Маринетт по спине, чуть надавливая, чтобы расслабить мышцы.

Из противоположного угла на них злобно косился Анри; наверняка, узнав характер Маринетт, он хотел утешить её сам, тем самым попытавшись завоевать её расположение. И Адриан в очередной раз порадовался тому, что догадался всё же прийти на студию, где проходили съёмки танцевального шоу, пораньше — нечего всяким там Лжекотам липнуть к Принцессе. С этим делом и сам настоящий Кот неплохо справится.

А ведь неделю назад Адриан и вовсе думал, что Маринетт решила попробовать быть вместе с Анри…

* * *

Ошеломлённый, морально раздавленный Адриан плёлся по пустому особняку под бурчание Плагга. Неужели всё-таки Маринетт решила дать Анри второй шанс? Но почему? Зачем? — Плагг, я такой неудачник! — простонал Адриан, понимая, что сейчас уже ничего не сможет сделать. В голову то и дело лезли разные, отнюдь не приятные, мысли. А что, если Маринетт намного комфортнее с Анри, нежели с кем-либо из друзей, с Адрианом?

Перед глазами так и стояли картинки того, как этот гадкий, нахальный, грубый подражатель Коту обнимает маленькую Маринетт, усмехаясь и прижимая её к себе всё сильнее и сильнее. И как они целуются. Как Анри перебирает пальцами распущенные тёмные шелковистые прядки, а Маринетт улыбается тепло, радостно; сверкают её синие глаза, и…

Нет, если ей так хорошо рядом с Анри, Адриан не имеет права ревновать. Не имеет права разрушать её жизнь, и плевать, что будет с ним самим. Маринетт должна быть счастливой, она это заслужила. Даже если это не Адриан. Но почему же именно Анри?!

— Эй, пацан, — позвал Адриана Плагг, и парень вынырнул из своих плохих мыслей и самобичевания. Квами висел совсем рядом и выглядел непривычно серьёзным. — О чём, мне интересно, ты задумался, что даже мне стало плохо?

— А?

— Ага. Если ты продолжишь заниматься самоедством, прилетит акума — и тю-тю, нету Кота Нуара. Этого хочешь? — Плагг сложил крохотные лапки на груди и скептически посмотрел на своего подопечного. Адриан сел на постель и глубоко вздохнул:

— Имею ли я право вмешиваться в её жизнь, Плагг?

— Ты всё про девчонку, ага? Сколько можно, а? Ты ревнуешь её или что?

— Нет. Наверное. Не знаю. Мне плевать на Анри, честно. Мне просто хочется видеть её чувства, хоть какие-то. Чтобы я не оставался в стороне. Разве я много прошу? — Адриан так отчаянно печально смотрел на своего квами, что у того от жалости дрогнуло сердце:

— Эти ваши отношения — сущая ерунда, толку в них ноль. Но, раз уж тебе это так важно, скажу я тебе: сделай так, чтобы ты был для неё лучше Анри. Пусть она пошлёт его подальше. Уж ты-то сможешь.

— Точно, — фыркнул насмешливо, ничуть не соглашаясь со словами Плагга.

— Поверь мне, ещё никто не отвергал Котов. Ты, конечно, мелкий ещё, но уже кое-чего стоишь. Вот и покажи это своей девчонке.

И Адриан принял решение. Улеглась ревность, ушло отчаяние. Пусть сейчас Маринетт проводит время с Анри. Пусть даже он позволит себе снова прикасаться к её тонким ручкам, целовать её маленькие пальчики, пусть он будет прижимать её к себе. Адриан докажет, что решение Маринетт в корне неверно. И тогда она пошлёт Анри подальше. О, да.

Но, несмотря на старания Плагга, вечер был ужасным, пожалуй, ужаснейшим из всех. Расстроенный поведением Маринетт и собственной неспособностью сделать хоть что-то, чтобы исправить положение, Адриан уныло повалился на кровать, раскидав руки. Увы, расслабиться ему было не суждено — по видеосвязи позвонила Хлоя и устроила самый настоящий скандал из-за того, что Адриан проводил время с Маринетт.

— Да как ты вообще мог связаться с этой… этой дешёвкой?!

Ещё много едких, страшных слов наговорила Буржуа. Сыпала проклятиями и угрозами и в сторону самого Адриана, и Маринетт. В конце концов Агрест не выдержал и в ответ тоже наговорил много чего плохого. Припомнил их детскую дружбу; то, как Хлоя пыталась отдалить от него всех других людей. Как из-за её слов одноклассники и даже взрослые люди обращались в акум.

Опешившая от такого напора Хлоя расплакалась и прервала связь, а Адриан проклинал себя и свою несдержанность. Ну вот не стоило ему быть таким грубым. Теперь над Хлоей нависла угроза.

Гонимый чувством вины и страхом, что до Хлои может добраться Бражник, Адриан обратился в Кота и выскользнул в сгущающиеся сумерки. Похоже, что Нуару улыбнулась удача, потому что недалеко от Гран Пари Отель он встретился с Ледибаг.

— Вечер стал абсолютно прекрасным с твоим появлением, моя Леди, — улыбнулся он, не упуская случая привычно уже пофлиртовать. Героиня, задумчиво глядящая на Париж, криво усмехнулась и посмотрела на напарника. В её взгляде читалась нерешительность.

— Кот, я… У меня… Ох, чёрт!

Нуар вздрогнул, когда Ледибаг вдруг опустилась на корточки, сгорбившись и закрыв ладошками лицо. Действуя по большей части автоматически, он опустился рядом с неё и легонько прижал к себе, заставляя чуть вздрогнуть от неожиданности.

— Ты можешь рассказать мне всё, что заблагорассудится. Я всегда готов выслушать тебя и помочь. Ледибаг промолчала, лишь нахмурилась и внимательно посмотрела на него.

— Спасибо, — она разомкнула руки и благодарно погладила его по плечу. Кот тихо сидел, боясь спугнуть этот восхитительно хрупкий момент их абсолютной близости; остались позади мысли о Хлое, обо всём негативном, что произошло.

Грудь Кота наполнилась чувством щемящей нежности; он с удовольствием вдыхал сладкий и тёплый запах пекарни, идущий от волос Ледибаг, ощущал её маленькое, хрупкое тело совсем рядом. Если раньше он и сомневался в личности Ледибаг, то сейчас он целиком и полностью осознал, что никто, кроме Маринетт, и не мог оказаться под пятнистой маской.

Наверное, именно это и зовётся счастьем.

— Моя леди, я… — голос предательски дрогнул и сорвался, не позволив Коту договорить. Адриан хотел бы сказать Ледибаг, что догадался о её настоящей личности, хотел открыть ей своё сердце.

— Кот, — она отстранилась и невероятно серьёзно на него посмотрела. — Давай пока не будем патрулировать Париж? Я не справляюсь…

Сердце Адриана рухнуло куда-то вниз, не успев завершить удар. Впервые он видел свою напарницу такой уставшей и… уязвимой? Волшебство момента развеялось, но парень продолжил бережно сжимать свою маленькую леди в объятиях.

— Как скажешь.

— До появления акумы, Кот. Я клянусь, я брошу все свои дела и примчусь сразу же!..

— Тише, — он с грустной усмешкой положил ладонь на её макушку и легко погладил. — Не оправдывайся. Просто знай, что я в любой момент готов поддержать тебя.

— А ты изменился, — задумчиво протянула Ледибаг, отстранившись. Затем вдруг хитро усмехнулась. — Ты, наконец, начал встречаться с той девушкой, про которую у меня спрашивал?

— А? А-а! Нет, ты что! Она… Я… ты! Это!

Нуар вконец смутился и стушевался, опустил голову, заставляя растрёпанные соломенного цвета пряди закрыть лицо. Он наверняка знал, что у него горят уши — настоящие, человеческие, а не сделанные из чёрного прочного материала. Ледибаг совсем по-девчоночьи хихикнула:

— Да ты покраснел, Котик!

Адриан к тому же ещё и зажмурился, а потому не сразу сумел уловить тот момент, когда напарница поднялась и сбежала с крыши, растворившись в темноте.

И только дома он понял, что Ледибаг ловко обвела его вокруг пальца, заставив отвлечься от ненужных и неудобных для неё вопросов.

На следующий день Адриан твёрдо решил поговорить с Маринетт. О том, почему она всё же уехала с Анри, пускай это и казалось очевидным, он думать не хотел.

— Привет! — Нино и Алья снова сидели вместе за первым столом, склонившись друг к другу и перешёптываясь. На секунду отвлеклись, чтобы поздороваться с другом, но потом снова стали шушукаться. Нино старался развеселить Алью, и каждый раз буквально сиял от счастья, когда девушка улыбалась ему.

Маринетт всё ещё не было, и Адриан в одиночестве уселся за стол, положив голову на сложенные руки. Вскоре началось занятие, а подруга так и не появилась. Можно было бы предположить, что где-то снова выскочила акума, но Плагг молчал.

Когда урок закончился, Адриан решил прогуляться немного. Да только дальше ближайшего коридорчика не ушёл: там, прижавшись спиной к стене, стояла Маринетт, глядящая куда-то в потолок.

— Маринетт! — обрадованный парень ринулся к ней, но спустя мгновение поражённо замер. Маринетт выглядела замученной и уставшей; её глаза, нос и щёки были красными, и сердце Агреста пропустило удар. Почему-то он ни капли не сомневался в личности урода, заставившего его принцессу плакать. Но уточнить всё же стоило.

— Кто? — просто спросил он севшим от сдерживаемой ярости голосом, заглядывая в лицо подруги. Она вздрогнула и рефлекторно попыталась уйти от него подальше, но Адриан рукой упёрся в стену, преградив ей путь. — Кто заставил тебя плакать?

Она, такая сильная и смелая, сейчас казалась очень маленькой и беспомощной, и Адриан невольно поразился ей: как такие маленькие хрупкие плечи выносили свалившуюся на них ответственность? Чуть смягчив тон, Адриан повторил:

— Что случилось?

Маринетт лишь покачала головой и, взяв его за рукав рубашки, повела в сторону лавочки, укрывшейся в укромном уголке. У них ещё было несколько минут перед началом занятия.

— Посиди со мной, пожалуйста, — не смея ей отказать, Адриан опустился рядом, позволил ей положить голову на плечо и устало смежить глаза. Спустя какое-то время Маринетт заговорила. — Я сама виновата. Анри, он… Подошёл ко мне утром, когда я шла в коллеж. Сзади. А я так испугалась, когда он тронул меня. Мне стало неприятно, и я накричала на него…

— Почему? Из-за того, что произошло на чердаке? — Адриан прикусил язык, пожалев, что иногда не может контролировать собственную речь. Маринетт, впрочем, как будто ничего не заметила:

— Да… Он тогда… Я чувствовала себя такой беспомощной. Это ужасно. И страшно, — она закрыла лицо руками и как будто собралась снова заплакать. Адриан тут же схватил её за плечи, обнял:

— Хочешь, я всё время буду рядом? Чтобы тебе не было страшно?

Маринетт только кивнула.

Таким образом, они с Адрианом почти всё время проводили вместе. Иногда просто оставались допоздна в библиотеке и делали уроки. Агрест чувствовал себя непозволительно счастливым, ощущая тепло подруги — пускай всего лишь подруги, но всё же это куда больше, чем предлагала Ледибаг Нуару.

Пару раз Маринетт дожидалась Адриана после фехтования, и они вместе шли в пекарню её родителей, чтобы полакомиться только-только приготовленными восхитительными булочками. Затем, смеясь и препираясь, они шли в студию, где расходились каждый по своим кабинетам. Но непременно встречались после и, находя укромный уголок, обнимались и замирали так на пару мгновений. После такого Маринетт успокаивалась, ей как будто становилось легче дышать. Улыбаясь, Адриан говорил ей всякие глупости, радуясь каждой ей улыбке и как никогда понимая Нино, целиком и полностью погрузившегося в общение с Альей.

Но… Иногда, несмотря на то, что происходило, несмотря на все старания Адриана, взгляд Маринетт становился напуганным, паникующим; если к ней подходил незнакомый человек или даже не особенно хорошо, но всё же знакомый, она как будто настораживалась. В такие моменты Адриан не мог не сравнивать её с загнанным в угол зверьком, готовым в любой момент броситься в атаку, чтобы спасти собственную жизнь.

Агрест не предполагал даже, что могло её так напугать, но это что-то явно произошло тогда на крыше, когда её похитил Лжекот. И старался не подпускать Анри слишком близко к Маринетт. Слишком уж много проблем от него.

— Дамы и господа, добро пожаловать на наше шоу!.. — Адриан сидел в первом ряду и слушал, как бессменный ведущий Kidz+ Алек общается с залом. День съёмок передачи, в которой должны были выступить Маринетт и Анри, наступил.

Успокоив подругу и сказав, что он будет рядом, Адриан удалился, предоставив ей возможность подготовиться к выступлению. Сердце его отбивало чечётку, волнение заставило раскраснеться щёки — Адриан умирал от нетерпения увидеть, наконец, как порхает над сценой Маринетт в красной в крупный горошек кофте, длинными лентами в волосах и красной полосой краски на лице, призванной заменить неудобную маску.

Какая ирония — Ледибаг выступает в роли самой себя. Вспыхнувшая, было, на его губах усмешка растаяла так же быстро, когда сцену залил неприятный фиолетовый туман, обратившийся сотнями тёмных бабочек. Они тут же заблокировали окна и двери, не позволяя никому войти или выйти из съёмочного павильона. Из своеобразного портала выступил высокий мужчина в фиолетовом костюме. Лицо его закрывала серая маска с изображёнными на ней крыльями бабочки. Даже самый глупый человек не мог не догадаться, кто это.

— Бражник… — выдохнул Адриан.

— Наконец-то я нашёл тебя, Ледибаг, — громогласно сказал злодей, и ему даже не нужен микрофон, чтобы его было слышно во всех уголках изолированной от внешнего мира студии. В его голосе неподдельный восторг и торжество. Маринетт дёргается, как от удара; вместе с ней и Адриан — идёт онлайн трансляция съёмок, и теперь едва ли не весь Париж в курсе личности своей героини.

— Я… Я не Ледибаг! — кричит Маринетт, но Бражнику плевать на её возражения, он требует от неё серёжки. — Я всего лишь выступаю, танцую, вы понимаете?!

Увы, все её старания достучаться до рассудительности мужчины тщетны. Он хватает Анри за шкирку и встряхивает, как нашкодившего кота:

— Я прекрасно видел его глазами. Как ты думаешь, могу ли я ошибиться? Маринетт моментально меняется, не оставив и следа от былой неуверенности:

— Отпусти его.

— Оу, маленькая божья коровка боится, что я наврежу её котёнку? — ехидно тянет Бражник, а затем его трость распадается, оставляя в руках клинок. Острый кончик упирается в судорожно дёрнувшийся кадык Анри, даже не пытающегося вырваться.

Адриан потихоньку, стараясь не привлекать лишнего внимания, сполз на пол и начал пробираться ближе к сцене. Как жаль, что здесь кругом акумы! Нигде нельзя перевоплотиться… Тем временем на сцене разыгрывалась трагедия. Маринетт, увидев, что Анри грозит опасность, застыла в нерешительности, а затем медленно потянулась к ушам; зал замер, дружно задержав дыхание. Протянув сжатый кулак, девушка решительно заявила:

— Я отдаю серьги, ты отпускаешь Анри. Готов?

Довольно ухмыляющийся Бражник кивнул и начал отсчёт. Стоило только прозвучать «три», он рывком отбросил Анри в сторону, рванул к Маринетт и крепко сжал её маленький кулачок:

— Попалась, маленький жучок. Больше ты не будешь доставать меня своим жужжанием!

Остановившаяся Маринетт внезапно вернула Бражнику ухмылку и, отпустив серьги, рванулась вперёд, ухватившись свободной рукой за его брошь-талисман.

Адриан ничего не успел предпринять, настолько быстро всё случилось: в одно мгновение Бражник и Маринетт закружились по сцене, силясь перебороть друг друга. Два — и девушка хрипло вскрикнула, и Адриана прошиб холодный пот. В боку у нее виднелся тот самый короткий кинжал, которым Бражник угрожал перерезать горло Анри. Три — и Маринетт упала к ногам врага, охваченного фиолетовой дымкой; и сердце Адриана остановилось, отказываясь верить в происходящее. На месте Бражника стоял не кто иной, как Габриель Агрест.

Адриана будто обухом по голове огрели. В ушах зазвенело, во рту пересохло. Он не мог поверить в происходящее. Его отец только что на весь Париж раскрыл тайну личности Ледибаг! Его отец угрожал парню, пускай не очень-то и положительному, острейшим кинжалом. Его отец воткнул этот самый кинжал в бок любимой девушке Адриана. Его отец оказался врагом, чёртовым, проклятым Бражником.

Не в силах больше сдерживаться, на едином дыхании Адриан взлетел на сцену. Расширенными от ярости глазами заглянул в ошарашенное лицо отца, коротко замахнулся и изо всех сил ударил его в солнечное сплетение, лишив возможности нормально дышать и заставив рухнуть на колени.

Повернувшись к подруге, Адриан с тихим болезненным стоном опустился рядом с ней. Кинжал, пусть и исчезнувший вместе с костюмом Бражника, рану оставил вполне реальную; стекала по боку кровь, собираясь в большую, отвратительную в своей опасности лужу. Рядом опустился не менее обеспокоенный Анри.

— Кот, — тихо прошептала Маринетт, стискивая кулаки. Её глаза почти ничего не видели от боли. Девушка протянула слабую, дрожащую и окровавленную ручку, сняла с собственного пальца серебряный ободок колечка. И отдала Адриану вместе с талисманом Бражника. — Котёнок, позаботься о Тикки, хорошо?

Её шёпот сорвался, мутные голубые глаза закрылись, и Адриану поплохело. Всё не может закончиться так, не имеет права! Панически сжав её плечи, он затряс безвольное тело потерявшей сознание девушки:

— Маринетт! Не закрывай глаза, слышишь?! Не смей закрывать глаза!

Кое-как приехавшая бригада парамедиков сумела отцепить его от Маринетт; мимо внимания Адриана пронёсся захват несопротивляющегося Габриеля полицией. На скорую руку они начали допрашивать свидетелей, снимать показания и фиксировать улики.

Всё это пронеслось мимо сознания Адриана, оставшегося стоять на сцене, сжимая в испачканном кровью Ледибаг кулаке Камни Чудес.

Темнота перед глазами отступала под натиском красного марева. Маринетт зажмурилась и сморщилась, ощущая тупую боль в голове. Что случилось?..

Перед глазами был белоснежный больничный потолок, а марево получилось из-за солнечных лучей, бивших в лицо из щёлочки в жалюзи. Спокойствие и тишину палаты не нарушало ничто; Маринетт прислушалась к собственным ощущениям и к сопению, звучавшему совсем рядом. Едва отыскав в себе силы, девушка повернула на звук голову; рядом в кресле спал папа, пытаясь свернуться калачиком. Маринетт тихонько хихикнула — вернее, попыталась, когда ей стало очень больно. Сглотнув вязкую слюну и удержавшись от стона, она приподняла одеяло и провела ладонями вдоль тела; под ладошками ощущалась пижама и шершавые бинты. Точно!

Бражник! Это был отец Адриана! И он ранил её! И раскрыл её личность перед всем Парижем!

Судорожно вздохнув, Маринетт вцепилась пальцами в простыни. Боже, боже, боже! Издав сдавленный хрип, девушка заплакала. Вздрогнул и тут же склонился над ней встревоженный помятый Томас:

— Дочка! Что случилось?!

Маринетт только и могла, что замотать головой. Рыдания душили её, смешиваясь с болью где-то в рёбрах. Смятение и страх, и мысли, полные беспросветной тоски и ожидания проблем, — всё это смешалось в единой круговерти и теперь давило многотонным весом, не давая вздохнуть. Вцепившись пальцами в руку отца, как в единственное своё спасение, Маринетт давилась воздухом; потом почувствовала, как её бережно приподнимают и приставляют к дрожащим губам холодное полукружие стакана. Истерика потихоньку отступала; Том отставил воду на прикроватную тумбочку и заглянул дочери в лицо.

— Лучше, милая?

Маринетт кивнула. Плакать всё ещё хотелось, но вид бледного, осунувшегося и встревоженного отца привёл её в чувство. Она обязана быть сильной.

— Что… — она прокашлялась. — Что говорят врачи?

— О, с тобой всё будет хорошо, девочка моя, — мягкий бархатный голос папы и его большие тёплые руки внезапно заставили Маринетт почувствовать себя маленькой трёхлетней девочкой; как будто она лежит в собственной кровати, а Том читает ей большую розовую книгу сказок, которую она так любила тогда.

Месье Дюпен-Чен рассказал о том, как они с мамой смотрели передачу, как видели начало выступления Маринетт — и в его голосе слышалась неподдельное восхищение и гордость дочерью. И стоило только Бражнику появиться на сцене, они с мамой моментально вызвали полицию и бросились в студию. И успели увидеть только, как на носилках выносили Маринетт.

— Никогда больше не пугай нас с мамой так, хорошо?

— Это же не моя вина… А мама где?

— Дома, спит. Всю ночь около тебя просидела, — Том грустно улыбнулся, в его глазах Маринетт увидела отголосок страха и беспросветную тоску. Помявшись, мужчина всё же отважился спросить. — Милая, скажи… Ты и вправду Ледибаг?

Случилось то, чего Маринетт боялась больше всего на свете. О её деятельности узнали родители. Они так сильно её любят, — о, она прекрасно об этом знала! — что любая угроза её безопасности заставляет их дико нервничать. Нет, она не имеет права разочаровывать их, но и заставлять каждый раз переживать и бояться худшего тоже.

— Нет. Я всего лишь танцевала в образе Ледибаг, а Бражник… месье Агрест… Просто принял меня за неё.

О, она, разумеется, жалела о том, что приходится лгать родителям. Что придётся ещё не раз и не два соврать всему миру. Маринетт не знала ещё, как будет выпутываться из этой ситуации; больше её волновал вопрос, сможет ли она снова стать Ледибаг? Увидит ли ещё раз Тикки? Её, самого близкого и надёжного друга, сейчас так не хватало. Ведь Камень Чудес божьей коровки она отдала Адриану… Коту… Надо же, как всё повернулось за это время.

Глаза слипались, навалилась усталость. Не хотелось думать или чувствовать — хотелось провалиться в уютную темноту и оставить все переживания на потом. Рядом с ней сидит папа, большой, добрый и бесконечно нежный и любящий её. Маринетт тонула в чувстве защищённости, крепко сжимая его тёплую ладонь.

* * *

Маринетт тоскливо смотрела в окно: погода, будто отражение её настроения, вовсю сейчас бесновалась, поливая Париж холодным осенним дождём. Затянувшая небо серая мгла как никогда вписывалась в состояние девушки. Ей не хотелось никого видеть, не хотелось ничего делать. Просто лежать, пялясь в белый больничный потолок и, возможно, позволяя маленьким горячим слезинкам иногда скатываться по вискам в подушку.

За неделю, что она находится в госпитале, Маринетт успела возненавидеть репортёров, то и дело пытающихся проникнуть в её палату; помириться с Алей, но так и не раскрыться ей полностью. А ещё.. Ещё она разочаровалась в человеке, которого любила.

Нет, разумеется, она не винила Адриана за то, что его отец оказался Бражником. Вообще-то, кто и был виноват, так сам Габриель Агрест. Тикки говорила, что квами не имеет права не подчиняться Хранителю Камня Чудес, и им с квами Кота повезло.

Сначала Маринетт и не ждала, что он придёт. И так понятно, что ему несладко сейчас — и вообще страшно подумать, что испытывает Адриан. Но ни через день, ни через пять, ни даже через неделю от него не было ни весточки. Под строгим надзором родителей Маринетт к ней приходили одноклассники — спрашивали о здоровье, об участии в шоу на телевидении, о танцах. И ни одного вопроса о Бражнике или Ледибаг, за что Маринетт была до невозможности благодарна. Алья и Нино едва ли не ежедневно приезжали в госпиталь, привозя с собой шум и новости. Даже от Сабрины передали небольшой букет с прикреплёнными к нему пожеланиями скорейшего выздоровления. Эти маленькие знаки внимания, приходящие от одноклассников, приятно согревали душу и не давали полностью провалиться в отчаяние.

— В прессе просто дичайшая шумиха, — сказала в начале недели забежавшая на огонёк и как всегда принёсшая вести про Адриана Алья и покачала головой. — Особняк Агрестов закрыт, не впускают никого, кроме полиции. Адриан, понятное дело, в коллеже и не появляется.

Маринетт понимала это. Как никто другой, потому что и её эта информационная бомба задела. Ну как же, простая девушка, дочь пекарей, ничем не выдающаяся — и вдруг оказалась сверкающей, сиятельной Ледибаг. Да быть того не может!

Такой реакции теперь Маринетт и ждала от Адриана. Она не могла признаться самой себе, как же боялась увидеть разочарование в его глазах. Ведь он два года был без ума от Ледибаг, два года безуспешно пытался привлечь её внимание и стать ей в романтическом плане кем-то большим, чем просто напарником.

Он и стал, но признать это вовремя Маринетт не смогла, о чём сейчас сильно жалела.

— Мисс Дюпен-Чен! Разрешите пару вопросов? — в палату проскользнул, очевидно, журналист, и девушка повернулась к нему с перекошенным от злости лицом. Неужели ей даже в больнице никак нельзя побыть в одиночестве, чтобы хоть чуть-чуть разобраться в себе?! Однако… Большой букет алых роз, закрывающий лицо вошедшего в палату человека, сбивал с толку и внушал неясную, немыслимую и несбыточную надежду, что это может быть Адриан.

— Привет, принцесса! — Анри осмотрел заставленную цветами палату в поисках свободного места. Вытащив из одной из ваз начавшие уже вянуть цветы, он поставил туда свой букет. Затем сел на стул у кровати и с тревогой взглянул в бледное лицо Маринетт. — Как ты?

Вяло пожав плечами, испытывая внутри приступ отчаяния и разочарования, она скользнула по нему пустым взглядом. Анри был красивым. Отличался той классической красотой, которая всегда была присуща больше моделям, нежели обыкновенным симпатичным людям. И, определённо, он попадал под типаж Маринетт: светлые волосы и глаза, чёткая линия подбородка и скул, высокий рост и приятный тембр голоса. Возможно, не знай она Адриана или Кота Нуара, она могла бы влюбиться в Анри.

Могла бы.

Но не влюбилась.

А уж после того, как он похитил её и — о боже! — зажал в углу, как какую-нибудь доступную слабую девчонку, она его и вовсе побаивалась. Потому что акумы не просто внушают какие-то мысли человеку. Кот был прав — акумы будили в людях всё то, что они тщательно скрывали. Злость, жестокость, гнев. Желание обладать, зависть… Это то, что Маринетт пыталась долго отрицать, но в конце концов всё же признала.

— Могло быть и хуже. Через неделю меня, скорее всего, выпишут.

— Замечательная новость! — обрадовался Анри и взял её за руку; Маринетт осторожно выпуталась из его холодных пальцев, испытывая внутреннюю дрожь. Пусть в танце он обнимал её за талию или скользил пальцами по талии и бёдрам. Пускай они вставали так близко друг к другу, что казалось, целуются. Пусть. Это всего лишь сцена, всего лишь игра. В ней нет их настоящих личностей, как нет и настоящих чувств.

И не скажешь так о том, что происходило сейчас.

Неловкое молчание разрушил снова улыбнувшийся Анри:

— Клод говорит, что, раз съёмки шоу были сорваны, нужно будет всё делать заново. Продюсеры рвут и мечут, но если ты появишься на сцене, то…

— Нет, не появлюсь, — покачала головой Маринетт, и Анри поражённо замер.

— Почему? Ведь ты… тебе везде будут рады! Да за интервью с тобой каналы и издательства чуть ли не глотки друг другу рвут! В больнице полно журналистов, и они ждут хотя бы одного твоего слова!

— Они ждут Ледибаг! — не выдержала она, подскочив на месте от обиды и ту же сморщившись из-за заболевшей, но всё же начавшей подживать раны. — Не Маринетт Дюпен-Чен, а героиню Парижа. И никак до них не дойдёт, что её здесь нет! Понимаешь? Я — не Ледибаг!

— Нет! Как раз-таки нет! — Анри подскочил и схватил её за плечи, встряхнул, заставив ощутить тянущую боль в боку и вскрикнуть. — Когда Бражник схватил меня в павильоне, я вспомнил! Я вспомнил, как он нашёптывал мне в ухо, что я могу быть с тобой, пусть в обличии Кота Нуара! Как он дал мне для этого силы — я никогда подобного не испытывал. А потом я нашёл тебя, и всё было прекрасно...

— Ты напугал меня! Это ты называешь «прекрасно»?

— Я!.. — Анри как будто сдулся и снова опустился на стул, упёршись локтями в колени и низко опустив голову. Голос его был глухим и подавленным. — Прости. Ты права, считая меня подонком. Я помню, как бил Кота Нуара, — тут он усмехнулся, горько и тоскливо. — Вырубил самого героя Парижа! Сомнительный, конечно, повод для гордости. А потом появилась Ледибаг, и в моей голове как будто выключатель щёлкнул. А ещё ты так заботилась о нём… Всегда.

Маринетт сидела ни жива, ни мертва. Ещё ни разу никто не упоминал о том, что вспомнил, как находился под воздействием акумы. Ещё никто не рассказывал так ясно о своих переживаниях, о своих действиях в это время.

Наверное, это всё близость Бражника так повлияла; неважно. Важно то, что Маринетт сейчас абсолютно ясно видела истинные чувства Анри. Он и вправду любил её. Так, как умеет, как его научила жизнь в приюте — собственнически, не считаясь ни с чьими желаниями. И от того девушке стало грустно.

— Извини. Я… — она сглотнула и посмотрела в окно, смаргивая подступившие к глазам непрошенные слёзы. — Ты прав. Я не могу держать это в себе; ты абсолютно прав, тогда, на чердаке, была я. За то время, что мы с Котом боремся с Бражником, я так отвыкла от чувства собственной беспомощности. И я всегда знала, что Кот придёт мне на помощь, в какой бы ситуации я ни находилась. И когда ты схватил меня и понёс… Это был как удар ниже пояса.

— Извини меня, принцесса, — Анри посмотрел на неё больным взглядом, от которого скрутило внутренности. Маринетт не любила подобного — такие моменты заставляли чувствовать вину и сожаление.

— Я долго сомневалась, Кот ты или нет, на самом деле, — призналась Маринетт со вздохом. Анри только и смог, что приподнять брови и вопросительно на неё посмотреть, вынуждая продолжать. — Я знакома с ним. Я — в смысле, Маринетт. На меня однажды уже нападал акума, и, чтобы его нейтрализовать, пришлось обратиться за помощью к Коту.

— О… Ты действительно уникальная девушка, принцесса.

— Ага, как же. Сама уникальность, — саркастически фыркнула Маринетт и скривила губы.

— Но это так! Ты не побоялась сразиться с акумой, когда была просто собой, и ты нейтрализовала Бражника — тоже не прибегая к силам Ледибаг, — Анри смотрел на неё с таким восхищением, что Маринетт невольно зарделась. — А что значит, что ты сомневалась, Кот я или нет?

— Просто он меня тоже зовёт принцессой, — щёки девушки покраснели ещё больше, выдавая её смущение. Её собеседник только округлил глаза и приоткрыл рот:

— Ого! Вот это я угадал! Интуиция, чёрт её дери! Может, мне в экстрасенсы податься, а? — он, играясь, махнул рукой и хихикнул; странным образом, но это позволило Маринетт чуточку расслабиться в его присутствии и хихикнуть.

— Боюсь, там и без тебя желающих полно.

— Ну, там очередь явно поменьше, чем за твоим сердцем, — увы, но Анри сам же и разрушил тёплую атмосферу; глядя на Маринетт серьёзным, тяжёлым взглядом, он сказал. — Я и вправду люблю тебя. Тебя, Маринетт, не Ледибаг. Это ничем тебя не обязывает, я просто хочу, чтобы ты знала.

— Извини меня, Анри, — Маринетт не знала, что ещё должна сказать; она спрятала от него взгляд, отвернувшись. Услышала вздох Анри, его тихое «Ничего», и как закрылась за его спиной дверь в палату.

На душе скребли кошки.

Анри приходил ещё несколько раз; приносил какие-то журналы, которые иногда читала Маринетт. Даже сумел укрыть от бдительного ока вездесущих врачей и журналистов мороженное — её любимое, клубничное.

Так, получая всё внимание друзей и родителей, а также совсем не желанное — от журналистов и полиции, Маринетт шла на поправку. Выписали её из больницы даже несколько раньше, чем она сама думала. Париж встретил её ярким небом, едва шумящими от несильного ветра деревьями, ещё не потерявшими свою листву и гулом голосов.

Том обеспокоенно посмотрел на выход из госпиталя:

— Если хочешь, мы можем подождать, пока они разойдутся.

Маринетт только покачала головой. Если уж быть Ледибаг — так до конца. Плана, как такового, у неё не было, причин, чтобы хоть как-то оправдаться перед толпой — тоже. Вздохнув и зажмурившись, ощущая за спиной присутствие Альи, Нино и Анри, пришедшими поддержать её, Маринетт вышла из больницы вслед за отцом.

И едва не оглохла от восторженного визга, грянувшего, казалось, со всех сторон. Тут и там мигали вспышки камер, тут и там виднелись плакаты с Ледибаг, выражающие любовь горожан к ней. Это было приятно — и одновременно нет.

Маринетт всё же не сумела удержать свои чувства, когда стаей голодных чаек на неё налетели журналисты, галдящие наперебой различные вопросы. Девушка сдавленно пискнула и нырнула за широкую спину отца. По сторонам её обступили друзья, а затем и полицейские, создавая подобие буферной зоны. Идти было затруднительно, люди стояли стеной, не давай даже вздохнуть толком. Бессвязно вопили что-то о любви к Ледибаг, скандировали её имя, вскидывали руки, создавая подобие огромного разноцветного моря. Как будто сегодня здесь собрался весь Париж.

— Эй, смотрите! — крикнул кто-то, и толпа дружно ахнула. Ловко перемахивая с крыши на крышу, к госпиталю приближался Кот Нуар. А следом за ним, используя йо-йо, летела Ледибаг.

На площадь упала ошеломлённая тишина. Герои Парижа мягко приземлились на своеобразную площадку перед месье Дюпен-Ченом и Маринетт.

— Спасибо большое, что помогла нейтрализовать Бражника, принцесса, — мурлыкнул Нуар, склонившись над маленькой ладошкой и коснувшись губами костяшек. Бледная Маринетт во все глаза смотрела на него, на Адриана, пока Ледибаг — та, другая, прибывшая с ним, что-то вдохновлённо вещала толпе.

Всё те же зелёные глаза и самоуверенная ухмылка. Ничто не выдавало внутреннего состояния Кота — Адриана, — ничто не говорило о том, насколько плохо ему приходится. Слабо улыбнувшись Маринетт, Кот понизил голос до едва слышного шёпота:

— Ступай домой, тебе надо отдыхать, — затем склонился ещё ниже, к моментально начавшей пунцоветь щеке, запечатлел на ней короткий поцелуй. — Я всё объясню позже.

Потеря — это то, что наполняет наши жизни. То, без чего мы не сформируемся, как личности, без чего не сможем отыскать в себе новые грани и новые силы, чтобы двигаться дальше. Но, несмотря на роль толчка к развитию, потери не несут в себе однозначно положительного значения. Некоторых людей они ломают, создавая либо серую амёбоподобную массу, либо зияющую чёрную дыру, неосознанно поглощающую окружающих и не оставляющих после себя ничего, кроме разбитых сердец и разрушенных жизней.

Адриан не знал, к кому может отнести себя. Он рано потерял мать, и в первое время держался лишь на чистом упрямстве — никто не должен был видеть, как ему плохо. Потом… Потом, наверное, привык. Время — это всего лишь придуманная людьми единица измерения, призванная придать хоть немного значимости их жизням. Время не лечит, не избавляет от боли, не глушит её и не уменьшает. Просто постепенно человек привыкает жить с неповоротливой пустотой в груди, привыкает к её неизбывности и неотвратимости. Считает её частью себя, мирится с ней, уже не представляет себя без неё. Осознаёт, что ничего вокруг него и внутри не изменится, пока он сам этого не захочет.

Адриан захотел. Стал сильнее и спокойнее; научился носить маску, чтобы никто не догадался о том, какие именно страсти кипят в его сердце. И нет, он не был, подобно своему отцу, безэмоциональным и строгим, не ждущим от людей ничего хорошего. Нет, Агрест-младший ценил людей и общение с ними, считал, что нет ничего лучше, чем проведённое с друзьями время. Ведь друзей может и не стать, но тепло, разделённое с ними, никогда не покинет сердца.

Жаль, что про отца так сказать он не может.

После того, как пропала мама, Габриэль сильно отдалился от сына, будто выстроил огромную стену, через которую ни перепрыгнуть, ни просочиться. Полнейшая изоляция. И со временем Адриан перестал понимать этого человека, что зовётся его отцом, перестав видеть в нём кого-то близкого, просто принял факт их кровного родства — всё равно больше ничего их и не связывало. Адриан уже давно перестал называть его папой, ограничиваясь нейтральным «отец». Сейчас же даже этого слова он из себя выдавить не мог. А уж после того, что случилось в съёмочном павильоне… Нет, лучше бы ему об этом не думать.

Адриан лежал на своей кровати и смотрел в потолок, погружаясь в пучины апатичной депрессии. Серая пелена дождя за окном создавала полумрак, превращая не только комнату Адриана, но и весь особняк в склеп. Пустой остов, потерявший свою душу вместе с хозяйкой, трудно было назвать домом.

Но идти было некуда.

Отец находился под арестом, Натали, которую он внезапно назначил исполнительным директором, дневала и ночевала на работе; Адриан остался сам по себе. Разумеется, он был в компании квами, но сейчас особенно трудно было слушать их наставления и советы. Почему-то особенно отчаянно старался Нууру. По причинам, понятным лишь ему одному, он убеждал, что Габриэль не является воплощением зла на земле. В это Адриану верилось с трудом; он припоминал всё, что натворил его отец, начиная с того, что именно по его вине пропала мама, заканчивая тем, что он ранил Маринетт.

Неизменно эти мысли заставляли ворочаться внутри огромного зверя, изнывающего от невозможности прийти к маленькой чудесной девушке, ставшей невольной жертвой амбициозных планов Габриеля, и вины. Сейчас всё, что мог делать Адриан — это постоянно искать возможность узнать, всё ли с Маринетт в порядке. Он был благодарен Нино и Алье за новости, которые они ему передавали. Правда, Алья не оставляла попыток уговорить его хотя бы раз появиться в больнице, но… Он не мог. Физически не мог заставить себя прийти к Маринетт, посмотреть ей в глаза после всего, что натворил его отец.

— Вообще, лучше бы тебе отнести Камень Чудес мотылька мастеру, чтобы он или сохранил его или передал достойной кандидатуре, — заметил Плагг, ревниво поглядывая на Нууру, устроившегося на подушке рядом с разметавшимися золотистыми прядями Адриана.

— Что за мастер? — лениво поинтересовался парень, разглядывая брошку-мотылька: белые перламутровые крылышки и переливающийся всеми оттенками от фиолетового до чёрного камень в центре. Красиво. Что-то подобное он мог бы подарить девушке… Одной конкретной, вызывающей восхищение и безграничное желание оберегать, девушке.

— Он хранит Камни Чудес, которые ещё не нашли своих владельцев. Он передал тебе и Маринетт ваши Камни.

— О. Я не знал. А как он выбирает Хранителей? — пожалуй, впервые за последнее время, наполненное допросами в полиции и бесконечными попытками папарацци выудить хоть какую-то информацию, Адриан чувствовал искренний интерес. Апатия ненадолго отступила, свернувшись серым безликим пятном где-то на задворках души.

Нууру прокашлялся.

— Камни чудес неразрывно связаны с аватаром божества, — квами, — укрытом в нём. Как ты успел заметить, все квами обладают своей собственной, ярко выраженной индивидуальностью. И исходя из этого мастер пытается подобрать человека, способного поладить с квами и…

— Всё проще, пацан, — вмешался Плагг, оттолкнув Нууру с пути. — Характер тут почти ни при чём. Самое важное — это духовная сила и её направленность.

— Да?

— Да, — подтвердила тут же Тикки. Нууру вздохнул, качая головой только по понятным ему причинам. Адриан поднялся с кровати и распахнул окно, впуская пронизывающий холодный ветер и ледяные капли дождя.

— Где этот ваш мастер находится?..

* * *

Маринетт неуверенно топталась перед дверями в небольшой кабинет мастера Фу. Она помнила этого старичка, которому принесла книгу Адриана. Тогда он только хитро блеснул глазами, услышав историю Маринетт, поблагодарил девушку и убрал книгу. И смотрел, как будто бы чего-то ожидая. И только сейчас стало понятно, чего именно. Потребовалось почти полтора года, чтобы сложить два и два и прийти к определённым выводам.

Какая же она идиотка!

В последний раз вздохнув, Маринетт вошла. Мастер Фу, кажется, ничуть не удивился, увидев Ледибаг. Воздух прочертила яркая вспышка, и девушка почувствовала, как в её щёку так привычно, по-родному упирается маленький лобик квами.

— Тикки! — радостно выдохнула Маринетт, не пытаясь удержать слёзы счастья, что выступили на её глазах. О, как она боялась, что после всего произошедшего её сочтут недостойной, не вернут ей Камень Чудес! Но реакция Тикки и мастера была однозначной: Маринетт всё ещё может быть Ледибаг.

— Вот, это твоё, — улыбнулся мастер в ответ на взгляд Маринетт, преисполненный жгучей благодарности. Затем уселся на циновку, постеленную на пол и приглашающе махнул рукой. — Сейчас подойдёт твой напарник.

Сердце Маринетт сделало кульбит где-то под горлом. Нуар! Адриан! Он придёт! Наконец-то она его увидит, поговорит с ним, извинится за разочарование, которое заставила его испытать. А пока она сосредоточилась на разговоре с мастером и на горячем чае, который принёс заботливый старичок.

Адриан вошёл к мастеру, не стучась. За последние несколько дней он настолько привык бывать в небольшом салоне, настолько пристрастился к своеобразному уюту, что только здесь чувствовал себя в безопасности. Пожалуй, теперь у него два любимых запаха: тёплых только приготовленный булочек и китайских специй.

— Мастер, я пришёл… — под конец голос Адриана снизился до шёпота и сорвался. Встретившись с пронзительными голубыми глазами, смотрящими на него недоверчиво и удивлённо, парень ощутил, как задрожали его ноги. Нет, только не сейчас, он не готов, пожалуйста, мастер Фу! Он не хочет потерять её, позвольте потешить себя глупыми надеждами ещё чуть-чуть!

Увы, путей к отступлению не было. Маринетт медленно поднялась и, не сводя с него взгляда, направилась к Адриану. Замерла совсем близко, перекатилась с пятки на носок, будто раздумывая, а затем… порывисто и крепко обняла, уткнувшись носом в грудь.

— Я так рада, что с тобой всё в порядке!

Замерший Адриан не мог поверить в то, что происходило сейчас. Маринетт обнимала его! Хотя это определённо не то, чего он заслуживал, ведь так? Адриан поднял руки, желая прикоснуться к девушке, обнять её, прижать к себе, убеждая в безопасности и собственной любви. Но… Он не достоин этого.

Руки опустились и безвольно повисли вдоль тела.

— В чём дело? — Маринетт отстранилась и обеспокоенно посмотрела на Адриана. Положила руки ему на грудь, приперев спиной к двери, отрезав любые шансы к бегству. О, как решительно и смело она выглядела сейчас, как восхищённо заколотилось сердце Адриана. Он был сильнее её, но не мог сделать ничего вообще, когда она так близко. Её глаза, очаровательные веснушки на носу и щеках, мягкие губы, вкуса которых ему так и не довелось почувствовать.

— Прости меня, — Адриан опустил голову, уткнувшись лбом в девичье плечо. Чувства, что он тщательно сдерживал всё это время, вырывались на свободу, подобно стае диких животных, ощутивших слабость охотника. Ещё чуть-чуть, и его разорвут на части, не оставив практически ничего. — Мне так жаль, я так виноват…

— Совсем дурак, что ли? — маленькие ладошки обхватывают его голову, вынуждая поднять лицо. Васильковые глаза горят такой знакомой решимостью, в них столько всего, что Адриан тонет, добровольно подчиняется их силе, их воле, растворяется без остатка. Маринетт заглядывает в его глаза. — За что ты просишь прощения, Кот? За что? Что всегда был со мной рядом? Прикрывал, рискуя собственной жизнью? Спасал? Заботился обо мне? За это ты хочешь попросить прощения?

Адриан непонимающе захлопал глазами. Она не осуждает его разве?

Маринетт отступила на шаг и потупилась:

— Я… понимаю. Я далеко не тот человек, который мог бы стать достойным хранителем Камня Чудес. Я — сплошное разочарование, я знаю, — она стояла теперь в нескольких шагах от Адриана, вдруг ставшая такой маленькой и неуверенной, такой неземной, гтовой в любую секунду раствориться в воздухе. Она прятала взгляд и не хотела показывать влажно блестящих от непролитых слёз глаз. — Особенно по сравнению с тобой. Красавец, отличник, добрый, смелый, замечательный… Само совершенство. Ты — настоящий герой, достойный того, чтобы тебя так называли.

— И ты тоже! Не смей наговаривать на себя! — Адриан порывисто приблизился к Маринетт и прижал её к себе, зашептал в тёмные волосы. — Всё, что ты мне сказала, я могу вернуть и тебе. Ты — это ты, всё это твои качества, и я люблю в тебе всё. Начиная с твоих веснушек и заканчивая этими повелительными нотками в голосе, из-за которых внутри меня начинает восторженно пищать маленькая девочка-фанатка.

Он больше почувствовал, чем услышал, как хихикнула Маринетт. Её тело начало расслабляться, он уже не так судорожно сжимала его футболку, притягивая Агреста к себе. Это было так прекрасно, так умопомрачительно чудесно, так вдохновляюще, что хотелось кричать о своих чувствах на весь мир. Но… но..

— Маринетт… Ты… Я… Мой отец, он же… Хищная Моль…

— Бледная Моль, ты хотел сказать? И всерьёз думаешь, что я буду осуждать тебя за действия твоего отца? Что я вообще могу тебя осуждать? — Адриан что-то невразумительно промычал, не смея поднять на неё глаза. — Ты — идиот, Кот. Самый большой придурок, какого только можно отыскать! — и, чуть помедлив, добавила шёпотом. — И за что только люблю…

Адриан поражённо замер, и Маринетт в этот момент притянула его к себе, обвила руками шею и поцеловала. Не было ни фейерверков на заднем плане, ни мушек перед глазами или пламени в венах. Но огромное облегчение и чувство, что он дома. Адриан нерешительно положил руки на тонкую талию, притянул Маринетт чуть ближе к себе. Она была одновременно нежной и настойчивой, мягкой и податливой, дарящий ясность осознания и в то же время такой пьянящей… У Адриана приятно закружилась голова и стали ватными ноги. О боже, если бы не дверь, он был готов тут же рухнуть на колени перед Маринетт.

Наконец, долгий, нежный поцелуй завершился. Адриан глядел в блестящие голубые глаза Ледибаг, на её залившееся румянцем лицо, заалевшие губы — и не мог налюбоваться. Противоречивая, независимая, красивая, умная — она была его совершенством, его путеводной звездой. И нет. Он никогда не сможет отказаться от неё. Никогда.

Уже позже, вдоволь нацеловавшись, наобнимавшись и всё-таки дождавшись возвращения тактичного мастера, они сидели на циновках и разговаривали. Адриан нежно сжимал в руке маленькую ладошку Маринетт, изредка поднося к губам и целуя выступающие костяшки. Девушка только сверкала на него глазами и краснела, всё ещё не в силах справиться с собственным смущением.

— Как вы сумели найти Ледибаг, когда я была в больнице? И вообще, зачем?..

— Я прекрасно помнил о том, как сильно ты не хотела раскрывать наши личности. И я уговорил мастера применить магию Нууру, квами Хищной Моли, чтобы дать силы кое-кому…

— Это Бриджит, моя правнучка, — закивал Мастер Фу. — Приехала ненадолго в Париж, но уже умчалась в Британию, к жениху. Хорошая девочка, отзывчивая. Жаль, что не смогла активировать Камень.

— А разве его… ну… не просто так?.. — удивилась Маринетт. Возможно, она могла бы рассердиться на Адриана за то, что он действовал самовольно за её спиной. Но он всё же делал это в её интересах, ради её желаний. За это Маринетт была ему благодарна.

Мастер, тем временем, пояснил:

— Увы, не каждому дана возможность стать хранителем Камня Чудес. Существуют определённые обменные потоки с постоянно циркулирующей по ним жизненной энергией. Развитые потоки способны выдержать обмен энергией с квами. Для этого нужна большая духовная сила и определённый склад характера. Мне очень повезло, что я вас нашёл, Ледибаг и Кот Нуар, — мастер Фу отхлебнул чая и продолжил. — И то, постоянный обмен невозможно поддерживать. Именно поэтому после активизации магической атаки трансофрмация держится ровно пять минут. И это у тех, кто признан достойными хранить Камни Чудес. Да даже для того, чтобы стать помощником Хищной Моли, нужно много сил. Потенциально все акуманизированные могут стать хранителями Камней Чудес. Но, опять же…

— Характер, — в голос протянули Адриан и Маринетт и переглянулись с улыбками. И всё-таки… Маринетт, как на занятиях, подняла руку, тем самым вызвав в душе Адриана волну умиления:

— Но зачем нам Камни теперь, когда Хищная Моль нейтрализован?

— О, переход Хранителя на сторону Хаоса — это лишь предвестник куда большей беды. Своими действиями Хищная Моль дал толчок к пробуждению сил куда более страшных, нежели акумы. Вам предстоит ещё многому научиться, а также отыскать достойных хранителей для двух Камней: пчелы, павлина, мотылька и лисицы.

В этот момент Адриан и Маринетт заговорщически переглянулись, как будто бы переговариваясь. За годы совместной работы они прекрасно научились читать друг друга и понимать с полунамёка. Кивнув друг другу, они заулыбались:

— Мне кажется, или Кот только что прочёл мои мысли?

— Ну, если ты думаешь о том, как хочешь меня поцеловать, моя Леди…

Однако мастер Фу знал, что как минимум две кандидатуры в Хранители на ум ребятам уже пришли. Что же… Вперёд!

У них много работы впереди.

От мастера Фу они вышли затемно. Чтобы даже случайно не наткнуться на папарацци, Адриан и Маринетт обратились в Ледибаг и Кота Нуара и помчались сквозь темнеющий вечер куда глаза глядят. Впервые за долгое время на душе Адриана было спокойно. Тяжёлые, давящие на грудь мысли о Габриеле отступили, повинуясь волне тепла, поднимавшейся каждый раз, стоило только взглянуть на Маринетт.

Наконец, разрумянившиеся и набегавшиеся герои остановились где-то на окраине Парижа.

— Тебя не потеряют родители? — кашлянув, поинтересовался Адриан, отчего-то робея и не смея приблизиться к Ледибаг. Фыркнув, Маринетт закатила глаза, и сама обняла его поперёк груди, уткнувшись носом куда-то в ключицу и обдавая её жаром дыхания. Адриан вздрогнул от толпы мурашек, пробежавшей по его позвоночнику. Ему казалось, даже кожаный хвост его костюма встал дыбом.

— Я отпросилась у них до позднего вечера, Алья меня прикроет, если что.

— Она знает?.. — ахнул Адриан, чуть сжав кулаки и старательно душа в себе не то ревность, не то зависть. Хотя… Даже если Алья знает, что Маринетт и есть Ледибаг, что с того? Сам Агрест тоже догадался достаточно давно, стоило только поближе познакомиться с Маринетт.

— Я ей ничего не говорила, если ты об этом. Она… Ну, — Нуар с удивлением отметил, что Ледибаг покраснела и спрятала от него взгляд. — Она просто усердно пытается свести меня с одним парнем… Ты его знаешь, наверное. Высокий такой, светленький, с зелёными глазами…

И пусть говорила она очень тихо, под конец её голос окреп, и Маринетт сумела всё же взглянуть в лицо Адриана. Парень ухмыльнулся и деланно задумался, подняв глаза к небу и приложив палец к губам:

— Да, да, припоминаю такого… Видел его раз или два… Или каждый день в зеркале.

Он улыбался, потому что улыбалась и она. Сейчас, когда его жизнь разрушена до основания, когда всё, во что он ещё хоть как-то верил, втоптано в грязь, у Адриана осталась только она — Маринетт. Милая, искренняя, смелая девочка Маринетт, которую хочется оберегать и защищать, и которая стремится делать то же самое.

— Моя леди?.. — позвал умиротворённый Адриан; она подняла к нему лицо, лениво отзываясь. — А давно ты знаешь обо мне?..

— Хм… Давно начала догадываться… Эта твоя аллергия на перья — я сначала не придала этому факту значения, мало ли, бывают совпадения. И ещё многое другое списывала на случайности. Потом задумалась о твоих побегах при нападениях акум, а потом — спасибо Алье — и вовсе о том, что уж ты-то ни разу не был захвачен.

— Хм… И вправду. И всё-таки ты не была уверена?

— Убедилась я в твоём альтер-эго, когда Клод приехал. Помнишь, он позвал меня и Анри?

Адриан помнил. И стыдился, потому что тогда здорово струхнул; Плагг ещё долго обхохатывался, припоминая выходку хранителя в самые неудобные для него моменты. Покраснев и возблагодарив квами за скрывающую румянец маску, Нуар смущённо кашлянул:

— Д-да, помню.

— У тебя был такой вид, знаешь… — Маринетт неопределённо повела рукой. — Как у Кота, которого поймали за воровством сосисок прямо из холодильника.

Адриан коротко хохотнул, и Ледибаг надулась.

— Прости, миледи, я не над тобой. Ты умница, — он склонился над ней, сначала невесомо коснувшись губами нежной кожи над маской на виске, затем подарил поцелуи её горячим от яркого румянца щекам, потом спустился ниже и остановился в миллиметре от её приглашающе приоткрытых губ. — Ты чудо.

Но поцелуя не состоялось: Ледибаг выскользнула из объятий напарника и остановилась от него в паре шагов, сложив руки на груди:

— Раз уж у нас день откровений, то давай колись, когда ты понял, что Маринетт — это Ледибаг.

— Не знаю, — Адриан легкомысленно пожал плечами и едва успел увернуться от прилетевшего ему в лоб йо-йо. Ледибаг выглядела донельзя злой, и, если бы Нуар уже давно не осознал, что так она прячет своё смущение, наверняка начал бы извиняться. — Но я правда не знаю! Я подозревал, у меня периодически мелькали такие мысли, но ни разу не было такого, чтобы я был уверен на сто процентов.

— Что? Но… Ты же… Ты же заметил меня! Как девушку! Я думала… — Ледибаг растерянно застыла на месте, машинально начав теребить йо-йо. Её взгляд метался от одного предмета, окутанного густеющими сумерками, к другому, избегая напарника. Нуар сам не выдержал тишины и приблизился к своей леди. Она пожевала нижнюю губу и неуверенно посмотрела на Кота; её тихий шёпот едва был слышен, и Адриан в очередной раз испытал благодарность по отношению к Плаггу и тем способностям, которые он давал.

— Я… Я думала, что ты знаешь, кто я. И поэтому ты — Адриан — начал за мной ухаживать… Не по-дружески.

Маринетт выглядела подавленной и потерявшейся, так что Кот, недолго думая, обнял её, обвив руками и прижав к себе. Боже, эта девушка точно однажды сведёт его с ума своим переменчивым, непредсказуемым характером! Мягко обхватив её лицо руками, Адриан склонился совсем низко и, заглядывая в расширившиеся глаза, твёрдо сказал:

— Я увидел тебя, Маринетт, задолго до того, как признал в тебе Ледибаг. И я ещё советовался с тобой о тебе же, если не забыла.

Действительно. Видимо, вспомнив тот разговор, Маринетт потупилась и улыбнулась краешком губ. Напряжение медленно, но верно отступало под влиянием их взаимной откровенности. Адриан, желая окончательно разобраться во всём, чмокнул Маринетт в макушку и зашептал на грани слышимости:

— Да, я влюбился в Ледибаг; а потом я начал ревновать тебя к Анри. Надо признать, если бы не он, я бы ещё долго ходил вокруг да около и мялся, лелея свои чувства к Ледибаг.

— Но всё-таки, — спустя какое-то время спросила Маринетт, как будто и не было ласковых прикосновений Кота и его нежного, бережного поцелуя, — когда ты узнал, что я — это Ледибаг?

— Стопроцентно я в этом убедился, когда ты отдала мне Камни Чудес. До этого момента я не то, чтобы сомневался — я вовсе не думал об этом. Я сосредоточился на тебе, независимо от того, носила ты маску или нет.

— О. Ух ты. Спасибо, — она спрятала лицо на груди Адриана, а парень ласково растрепал её хвостики. Как бы то ни было, как бы ни сложилась их жизнь дальше, он был уверен, что ни за что не отпустит от себя это маленькое солнышко, единственную звезду, что сияла на небосклоне его жизни.

— Люблю тебя.

Ледибаг пробурчала что-то, напоминающее «И я тебя», скрыв пылающее от смущения лицо на груди Кота.

* * *

— Ты не можешь всю жизнь провести, прячась от самого себя! Он — твоя семья, несмотря ни на что.

Адриан сквозь закрытую дверь слушал возмущённую Маринетт. Он понимал её в каком-то плане. У неё всегда была любящая семья, мама и папа, которые поддерживают и переживают за неё. Уверен, даже если бы она им решила рассказать про своё альтер-эго, они бы поняли её и не стали запирать дома.

У Адриана такого не было. Он всегда был уверен в том, что отец не хотел его появления на свет. Сначала его это не особенно волновало, потому что рядом была мама, успешно справляющаяся с активным сыном. Потом, став постарше, Адриан заметил прохладное отношение отца к нему. Он не обнимал сына, не улыбался ему и вообще старался лишний раз не пересекаться с ним*.

Когда мама пропала, отец медленно, но верно исчез из жизни Адриана, оставшись лишь строгим голосом, велящим или запрещающим что-либо делать. Адриана, конечно, водили к психологу, но что могли дать эти бесполезные советы, которые не на ком было практиковать?

Трудно называть семьёй человека, которому на тебя плевать с высокой колокольни.

— Котик, — Маринетт всё ещё не оставляла надежды уговорить упрямого парня, — я понимаю, ты сердишься на него, но взгляни на ситуацию под другим углом. Попробуй представить, что им двигало, узнать его мотивы…

— Эгоистичное желание держать всё и всех под контролем, потому что считает всех вокруг идиотами! — Адриан сердито вскочил с кровати и распахнул дверь в комнату, отчего Маринетт едва не упала. Благо, он успел подхватить её. Нахмурился, отвёл взгляд, не в силах смотреть в её заплаканное лицо. Потом коротко выдохнул, взлохматил и без того торчащие в разные стороны волосы, сдаваясь. — Хорошо, хорошо, я схожу к нему. Но только один раз и только потому, что ты просила. Но вообще, я не понимаю, почему…

— Он — твой отец, Кот. Что бы ни натворил.

Подняв руки в знак того, что сдаётся, Адриан покрепче обнял всхлипывающую Маринетт. Он не хотел её расстраивать, но ему и вправду не хотелось видеть отца. Не тогда, когда так сильно разочарован в нём.

— Не ожидал увидеть тебя, — Габриель, даже одетый в тюремную робу, сидел прямо и держался воистину с королевским достоинством. Адриан, сжав под переговорным столом кулаки, напряжённо глядел на своего отца.

Доказательства его злодеяний собрали достаточно быстро, суд тоже состоялся так скоро, как это было возможно, — всего через три месяца после раскрытия личности Хищной Моли он оказался осуждённым на десять лет тюремного срока.

— Это всё Маринетт… Твоё счастье, что она не стала выдвигать обвинения за причинение телесных повреждений… И что в Париже от твоих рук никто не умер. Тогда бы ты десяткой не отделался! — начав достаточно холодно и относительно спокойно, под конец Адриан вспылил. Габриель, наоборот, как будто расслабился. Откинувшись на прямую и жёсткую спинку стула, на котором сидел, он из-под очков глянул на сына:

— Она замечательная девушка. Действительно, настоящая героиня.

— Она не!..

— Можешь обманывать кого угодно, сын, но не меня. Ты серьёзно полагал, что я не догадаюсь, а? Что я не смогу узнать твою маленькую тайну, Котик?

Сердце Адриана пропустило пару ударов и поднялось к горлу. Нет, этого не может быть!.. На лице Габриеля было написано торжество:

— Я слышал, как она передала тебе Камни Чудес, Адриан. Жаль, что я не внял своей интуиции раньше.

— Зачем?

— Что?

— Зачем тебе Камни Чудес? Для чего?! — Адриан смотрел полными боли глазами на отца, не в силах совладать с собственными чувствами. Ох, ну почему, почему всё именно так? Почему именно с ним, Адрианом, случаются такие ужасные вещи?!

— Ты уже совершеннолетний; достаточно взрослый, чтобы понять меня. Представь, что твоей Маринетт нет. Что ты остался без неё, совсем один, — Адриан замер, поражённый ужасной догадкой. Отец, его всегда сдержанный, холодный и почти безразличный ко всему отец всё-таки умел любить. — Вижу, что понял меня. Амели была для меня всем; она давала мне то, чего не хватало. Поэтому я не мог позволить себе не искать её, не пытаться вернуть. Да только, Адриан, мёртвые не возвращаются.

Мужчина снял очки и сжал переносицу; никогда прежде Адриан не видел его в таком состоянии. Для него Габриель оставался недостижимым идеалом, снисходительно взирающим на мир с пьедестала ледяным взглядом. Высокий, статный, непробиваемый — произведение искусства, бессердечная мраморная статуя, не имеющая чувств.

Но… Нет, он просто притворяется, не больше. Как будто подтверждая эту мысль, Габриель вздохнул и снова надел очки. На его лице не было ни следа недавних эмоций. Поглядев на сына пустым взглядом, он уронил безразлично:

— Ты можешь быть свободен.

Услышав ненавистную фразу, Адриан подскочил, как ужаленный. Встрепенувшаяся, было, жалость по отношению к отцу, разбилась вдребезги об эти холодные слова. Не говоря ни слова, парень вскочил и забарабанил в дверь так, будто за ним гналась стая злобных диких собак. Стоило только полицейскому открыть, Адриан бросился к выходу, а потом — к небольшому кожаному дивану, спрятанному за кадкой с крупнолистовым растением. Именно там и обнаружилась Маринетт.

— Ну, как… — она только и успела привстать, с ожиданием глядя на Адриана, как он подлетел к ней, схватил и с силой прижал к себе. Сейчас ему как никогда нужно было почувствовать, что она здесь, рядом, не исчезнет в ночной синеве и не растворится, как утренний туман.

Лёгкий цветочный запах её духов, смешанный с ароматом выпечки, принёс успокоение. Чуть ослабив объятия, Адриан прислонился лбом ко лбу Маринетт, преданно заглядывая в её глаза. В горле стоял ком, мешая говорить, сердце разрывалось на части от страха и злости.

Но Маринетт, кажется, поняла его и без слов. Притянув его голову себе на плечо, она позволила ему обнимать её крепко, скользить ладонями по спине, сминать жесткую ткань её пальто, утыкаться носом в шею. Дышать ею, ощущать её, быть рядом с ней, не оглядываясь на прошлое и ничего не боясь.

Он не знал, как они добрались до его дома. Не помнил, как обеспокоенная Маринетт сначала помогла ему раздеться, затем уложила в постель, затем и сама забралась поверх одеяла, чтобы устроиться рядом. Утомлённый переживаниями, Адриан только и смог, что снова прижать её к себе, закопавшись пальцами в копну распущенных иссиня-чёрных волос и прошептать на выдохе:

— Спасибо.

* * *

Маринетт и Адриан стояли в аэропорту, ожидая, когда объявят посадку на самолёт до Берлина.

— Ты уверен? — который раз спросила девушка у невозмутимо оглядывающегося Анри. Он только улыбнулся и ответил ровно:

— Ну ты же понимаешь, что так будет лучше для всех. К тому же, мне не каждый день предлагают работу, тем более, такую престижную, — он усмехнулся, лукаво заблестели его серо-зелёные глаза. — Может быть, однажды я превзойду тебя, Агрест. И тогда Маринетт согласится быть моей невестой.

— Для этого тебе, как минимум, надо будет стать супер-звездой и супер-героем, — раздражённо фыркнул Адриан. О, разумеется, ему не нравилось, что Маринетт решила проводить этого ужасного человека. Он вообще не понимал, зачем это нужно его девушке — ведь Анри долгое время доставал её своими ухаживаниями, а потом и вовсе подставил. Пусть и случайно, нелепо, но сам факт! Однако Маринетт настаивала на своём, ссылаясь на благодарность.

— Ну, однажды я смог тебя вырубить, между прочим, поэтому не зазнавайся, Ко-отик.

— Анри! — вскрикнула Маринетт, в то время как у Адриана обрывается сердце. Он знает тайну личностей Ледибаг и Кота Нуара? Агрест напряжён, будто с минуты на минуту ждёт нападения. И лишь лёгкое прикосновение маленькой нежной ладошки остужает его пыл. — Я же просила тебя!..

Анри поднимает руки и смеётся:

— Прости, прости! Но должен же я был предупредить его, что будет, если он посмеет тебя расстроить, а?

— Ты был под воздействием акумы. А вот один на один мы ещё посмотрим, кто кого вырубит! — раздражённо зашипел Адриан, сгребая пискнувшую Маринетт в объятия. Да, когда дело касалось её, он становился жутким эгоистом и совершенно по-кошачьи начинал ревновать свою маленькую напарницу к каждому, кто посмел даже взглянуть на неё не так.

— Да-да, всенепременно, — снова ухмыльнулся Анри, а потом посмотрел в глаза Маринетт и взял её ладошку в руки, заставив Адриана плотнее прижать её к себе. — Я никогда тебя не забуду, моя Леди.

Запечатлев невесомый поцелуй на выступающих костяшках, он подхватил свои чемоданы и, махнув на прощание рукой, направился к уже ждущему его Клоду. И только когда светлая растрёпанная макушка скрылась за стойкой регистрации, Адриан позволил себе расслабиться. И лишь один вопрос не давал ему покоя:

— И когда эта пародия на кота успела узнать твою маленькую тайну, а, моя Леди?

Маринетт только засмеялась, обхватив ладонями лицо сверкающего глазами от ревности Адриана:

— Да твоя, твоя Леди. Всё было достаточно банально…

* * *

Над Парижем поднималось яркое зимнее солнце.

Хрустел под людскими ногами хрупкий лёд, гудели громкие автомобили и гомонила толпа.

На Эйфелевой башне сидели четыре человека и осматривали свой родной город, наполненный разнообразными эмоциями и переживаниями, делами, встречами, поцелуями и прощаниями. Парень в фиолетовом костюме с маской в виде крылышек бабочки весело ухмыльнулся, блестя карими глазами, и повернулся к друзьям:

— Айда наперегонки! — и первым же рванул вперёд, махнув на прощание длинными фолдами своего жакета. Следом за ним с весёлым гиканьем ринулась рыжая девушка в костюме лисы. Ярким росчерком метнулась по небу и умчалась в рассветное марево.

— Ей-богу, Нино и Алья такие смешные, — шепнула Ледибаг своему напарнику, прижимаясь к его крепкой, надёжной груди. Он оплёл её руками, притискивая к себе, будто желая слиться с ней телами в одно целое, неразделимое и столь же вечное, как инь и янь. Легко целует мягкую макушку, так удобно расположившуюся под подбородком.

— Да, смешные. Люблю тебя.

И только восходящее солнце видит их нежный поцелуй — один из множества разнообразных, нежных и страстных, лёгких и пробирающих до дрожи в коленях, но наполненных взаимной любовью.

Возможно, им предстоит много чего открыть нового. Жизнь неизменно внесёт свои корректировки в их планы, научит стойко переносить потери и страх. Научит откровенно говорить о своих чувствах, не боясь отторжения. Ценить каждый момент, проведённый в любящих объятиях, доверять и принимать друг друга.

Потому что когда есть, на кого опереться, когда есть тот, кто не оттолкнёт, но прижмёт к себе, кто не станет высмеивать твои слёзы и призывать успокоиться, когда больно, — только тогда жизнь будет полной.

Ну, а соперники… Что же, придётся послать их подальше.

Примечания:

* да, некоторые отцы весьма сдержанны в проявлении чувств к детям. Я убеждена, что Габриель любит своего шебутного отпрыска, просто понятия не имеет, как правильно выражать эту любовь, чтобы чадо поняло.