Совсем другая Кейденс (джен)

Была глубокая ночь, когда в лабораторию прокрался некто в белом халате и с кучей листов с формулами под мышкой. Он включил свет в комнате и начал запускать загадочное устройство, занимающее половину комнаты. Фактически то, что он сейчас сделает, незаконно, ибо заведение было уже часа два как закрыто. Но не может же он просто оставить проект незавершённым, когда до конца работы над ним осталось так немного сделать!

Тут надо немного разъяснить. Профессор Владимир Рябов был учёным, который всю жизнь грезил о машине, которая могла бы перебросить человека в другие миры. Однако воплотить эту идею в жизнь было труднее, чем казалось.

Хоть существование параллельных реальностей и было доказано научно, ибо на дворе был уже 2043 год, но вот создать машину для переброски сознания человека было до сих пор трудноосуществимо. И понятно, что не только он работал над этим. Всё-таки было это очень престижно — можно было получить Нобелевскую премию за такое важное для мира науки изобретение.

За десять лет Владимир всё-таки смог придумать, как привести в действие его мечту. За полгода он смог завершить работу над чертежами. Собирал всё, конечно, не он, а рабочие, поскольку с физической стороны он был ужасен. Да и как ещё, если он половину жизни провёл в пыльных лабораториях?

Но вот досада — первые пробы этого Трансфера, машины для переброски, руководство этой научной компании отложило на три года из-за того, что всё это время было заполнено испытаниями других проектов. А он после стольких лет работы не мог ждать и минуты! Тем более, другие учёные могут сотворить с его сокровищем всё что угодно из обиды на него. Ведь многие работали над этим намного больше, чем он.

Конечно, машина может быть опасна в применении, и вообще он мог допустить какую-нибудь ошибку в расчётах, которую он не заметил. Но если нужно, он может и пожертвовать собой. Всё ради науки! Ну и немного ради Нобелевской премии. Совсем немножко.

Итак, Рябов, включив всё необходимое, начал думать над тем, куда же он может отправиться. Может, он окажется там, где параллельная версия их мира наконец-то колонизировала Марс? Хотя нет, это слишком скучно. А может попробовать исследовать миры, которые они сами придумали? Те самые, из книг и фильмов. Например, мир будущего из «Алисы» Булычёва, про которую он читал в детстве. Боже мой, это был бы такой необычный опыт! Да, определённо, туда и отправимся.

Тут наш изобретатель услышал издалека тяжёлые шаги. Кто бы это ни был, он наверняка увидел включённый свет и обо всём догадался. Он же всё увидит! А сейчас за то, что он делает, могут и посадить. А в тюрьму ой как не хочется! Значит, если не выйдет спрятаться, то придётся рвануть отсюда подальше. И уже потом он переместится, куда он там захочет.

Всё это пронеслось в его мозгу за мгновение. Он начал быстро и лихорадочно, пока не вошёл этот незваный посетитель, вводить координаты, а также подключать к руке и голове провода для переброски. Ему было всё равно, куда попасть, главное свалить отсюда, пока не поймали. Поэтому он и не заметил ошибки в том, что вводил.

И вот он наконец-то нажал кнопку, которая начала процесс переброски. Когда всё закончится, его старое тело будет временно помещено в стазис, чтобы сохраниться в целости и сохранности к моменту его возвращения. Тогда как его воспоминания, вкусы, привычки и всё прочее, что образует личность человека будут переброшены через пространственную дыру, проделанную Трансфером в другой мир.

Когда вся необходимая подготовка была завершена, несостоявшийся нобелист смог переместиться куда-то в другой мир за секунду до входа неизвестной личности…

— Кейденс… Кейденс… Кейденс!

Рябов неуверенно поднял свою голову от пола. В следующий раз надо будет на основе этого фантастического опыта усовершенствовать процесс переброски. Тело не болело, нет. Ощущение было скорее такое, как будто он не спал целую неделю. То есть удерживать себя от желания упасть обратно и заснуть было невыносимо тяжело.

Наверное, именно по этой причине Рябов не заметил того факта, что говорит с белым единорогом. А когда заметил, предпочёл игнорировать это, ибо единороги, не единороги — какая разница, главное, не заботливые мишки или какая-нибудь пустышка Барби, хотя если это версия 80х, то различия не так велики.

Детство Рябова пришлось как раз на ту пору, когда явился миру мультсериал My Little Pony. И как это ни удивительно — это реально смотрели. Причём так смотрели, что аж на 10 сезонов успели растянуть, прежде чем даже самым преданным фанатам он надоел. Странно, что вообще закончили. Правда, потом, лет через пять, произошёл как раз таки тот самый прорыв в науке, из-за которого он посвятил свою жизнь порталам или, точнее, перебросам сознания в иные реальности. Наконец-то смогли доказать существование других измерений. И если честно, тогда ещё молодой учёный так увлёкся всем этим, что про всякие мультсериалы просто-напросто забыл. А учитывая это и сколько лет прошло с последнего просмотра, будет сложно вспомнить этот мир и всё то, что в нём происходило, а точнее скорее всего только произойдёт.

— Кейденс, мы всё понимаем, ты очень устала, что неудивительно, ибо так долго держать огромное защитное поле над городом любой устанет, но прежде чем ты наконец отоспишься, тебе надо пройти в свои покои. Не на кристаллах же спать.

Что за кристаллы? И это был последний вопрос, что задал себе учёный, прежде чем провалиться в сон о том моменте, о котором он мечтал в течение последних 10 лет. Как он получает Нобелевскую премию и увековечивается как учёный, открывший дверь в другие измерения. На самом деле единственная проблема была в том, что делать после вручения премии. Наверное, стоит заняться образованием молодого поколения в какой-нибудь престижной академии. Однако во снах нет места вопросам, одни эмоции. А потому Рябов просто наслаждался процессом награждения. Однако, что-то всё не давало ему покоя. Нечто на краю сознания.

Вдруг свет замигал и потух.

— Признаюсь, ты меня заинтересовал.

Сзади зажёгся свет от прожектора. Рябов медленно повернулся.

— Это первый случай в моей жизни, когда кто-либо смог прорваться из десятых миров сюда после того, что произошло тысячелетия назад.

На свет вышло нечто столь странное, что профессор резко отступил назад и тут же подошёл обратно, ибо идти куда-либо означало уйти в тьму. А здесь было пусть и маленькое, но место со светом.

— После того ужасного случая оставшиеся в живых Аликорны тщательно заделали проход сюда самой могущественной магией, что только у них была. Но, видимо, предусмотреть всё у них не вышло.

Это была смесь самых разных существ в одном. Дракон прежде всего. С козлиной бородкой. И с львиной лапой. Плюс змеиный хвост и голова осла. Об остальном не следует даже упоминать.

— Впрочем, это абсолютно неважно — так, детали. Меня зовут Дискорд, и, если бы не один важный факт, я бы даже не обратил внимание на столь жалкое существо как ты.

Пока эта странная смесь всего и сразу говорила и говорила, Рябов наконец-то оправился от удивления и решил вставить свои пять копеек в столь странный монолог:

— И что же тебя заставило обратить внимание на такого незначительного меня?

Дискорд замолчал на мгновение, взглянул на него с явным презрением и, усмехнувшись, сказал:

— По-моему, здесь темновато, не находишь?

Он щёлкнул своей куриной лапой, и они тут же оказались в какой-то деревне, наполненной самыми различными странностями, вроде травы, покрашенной в шахматную доску, или дома, перевёрнутого вверх ногами.

— Где мы, и почему вон там находишься второй ты на троне? И что это за белая и синяя лошадь? В вашем мире есть синие лошади? — засыпал Дискорда вопросами Рябов из профессионального интереса. Проще говоря — пытался узнать о новом мире как можно больше. Ибо не с пустыми руками же возвращаться потом.

Дискорд щелчком пальца переместился прямо за трон, откуда начал говорить.

— Представляю тебе краткую презентацию памяти Дискорда про то, как Дискорда заточили на тысячу лет, он — то есть я — вырвался, а потом меня вновь заточили некие шесть зануд на побегушках у Селестии. Проще говоря — ретроспектива. Или ещё проще говоря, мои воспоминания, чтобы было проще понять мои объяснения.

Он вновь щелчком пальца переместился — на этот раз за белую лошадь — и стал трогать её, по всей видимости, эфемерную гриву.

— Это Селестия — принцесса, а точнее, богиня всех пони в Эквестрии. Угадай, чего она богиня.

— Солнца?

— Тоже знаешь латынь?

— А тут она тоже есть?

— Именно. Используется часто в магии и больше нигде. А, да, кстати, та синяя, которая стоит рядом, это принцесса Луна. Помогает во сне всем пони решать свои проблемы.

Тут Дискорд помрачнел немного и продолжил:

— Итак, были времена, когда я спокойно тут правил, никого не трогал, и тут заявились эти зазнайки с элементами гармонии и решили захватить тут власть под видом освобождения от тирании.

В это время принцессы активировали камни, которые, как видно, и были элементами гармонии, и с их помощью атаковали Дискорда из воспоминаний радужным лучом, что в итоге превратил его в камень.

В этот момент воспоминания вновь заменила темнота, где Дискорд вновь начал говорить, постепенно повышая голос:

— Итак, тысячу лет мне приходилось проводить в своих фантазиях. Либо же, когда я выныривал в реальность, мне приходилось глядеть на всех этих счастливых пони, скачущих вокруг, когда я сам не мог шевельнуть даже когтём моей лапы. Селестия поставила меня запертого в статуе в собственном лабиринте, дабы я смотрел на то, какие все счастливые и радостные. Даже я бы не придумал более жестокую шутку. Моя злость росла, и я ждал момента, когда тюрьма моя ослабеет достаточно, чтобы я смог вырваться и отомстить.

Он на секунду остановился, чтобы перевести дыхание, и продолжил. Рябову было всё страшнее смотреть на то, как этот показавшийся сначала безобидным шутником, а на самом деле страшный до ужаса сумасшедший продолжал, всё больше и больше повышая тон:

— Но даже тогда мне помешали… Эти пони на побегушках у Селестии.

Он махнул рукой, и рядом появились шесть пони, застывших, как в стоп-кадре. На самом деле учёный уже давно вспомнил эту историю. Просто не осмеливался прервать одно из самых могущественных существ в мире Эквестрии.

— И они вновь заперли меня в моей тюрьме, несмотря на все мои, без сомнения, гениальные планы.

В мультсериале он казался просто мастером троллинга, а не психопатом. Хотя, возможно, это от тысячи лет отрезанности от мира в одиночестве. А потом его должны были вроде как-то перевоспитать.

— Ну так к чему это я. Есть у меня одна идея по избавлению от плена. Намного лучше предыдущих. Они даже не заметят, где подвох. Даже их богиня вряд ли что-либо заподозрит. Ты же сейчас в Кейденс находишься, не так ли?

Рябов уже успокоился. В конце концов, в шоу же он как-то пришёл к норме. Может, просто попытаться осуществить всё как в каноне, и всё будет хорошо? Надежда есть, во всяком случае. Он ответил на вопрос Дискорда, который вновь стал говорить своим спокойным голосом, перестав кричать.

— Да, как видно. Но чего ты от меня хочешь?

Дискорд вновь усмехнулся.

— Ты здесь один в незнакомом мире, — сказал он. — Никого не знаешь, можешь легко спалиться, что ты совсем не тот, чью шкуру ты нацепил. Да ты даже предметы левитировать не можешь. Предлагаю сделку. Ты подкатываешь к Селестии и намекаешь, что, возможно, только возможно, существо, которое может менять сами законы реальности щелчком пальца, может пригодиться для защиты Эквестрии от могучих врагов, да и вообще может быть полезным во многом, если его перевоспитать посредством шести пони на побегушках, на мнение которых всем наплевать. Нет, конечно, она не сразу согласится, но может через несколько месяцев всё же передумает, а это мне и нужно. Я притворюсь милым и пушистым, окажусь на свободе и уйду на дно на некоторое время, дабы точно не возникло даже тени подозрений. А взамен я расскажу тебе об этом мире всё, что знаю сам, обучу магии и подарю возможность удержаться в этом мире чуточку дольше, чем один денёк. Ну как, хорошая сделка, не так ли? Второго шанса не дам, даже не рассчитывай, а потому думай побыстрей.

Решить было трудно, но Рябов всё же решил рискнуть. Ведь Дискорд был, в конце концов, прав, он не знал об этом мире ничего существенного. Или не помнил. Да и знания о магии не помешают. Плюс, об этом мире для своего исследования он хотел знать как можно больше. Пусть ради этого и придётся согласиться на помощь психованного драконикуса, но это всё мелочи по сравнению с возможностями, которые благодаря этому откроются. Он даже тогда не подумал, что случится, когда Дискорд решит открыть обман, а сразу согласился, после чего проснулся в роскошной спальне Кейденс.

А в это же самое время за столом, в Кантерлоте две самые важные принцессы Эквестрии — Луна и Селестия — обсуждали последние новости, которые их далеко не радовали.

— По доносам наших шпионов, в Кристальной Империи был совсем недавно открыт портал в наше измерение из десятых миров, — сказала Селестия. — И оттуда вышло одно существо, а потом тут же заняло тело одного из наших пони.

— Десятые миры? — встревожилась Луна. — Те самые, из-за которых были почти полностью истреблены Аликорны?! Мы можем узнать, где сейчас тот, кто сюда неведомо как прорвался? Не хотелось бы, чтобы та история, что произошла тысячи лет назад, повторилась опять. Мы должны разобраться с этим и поскорее, пока никто об этом не знает кроме нас.

— Мы знаем лишь то, что оно находится в Кристальной Империи, а где и в ком мы не смогли прознать. Ты права, мы должны. А ещё необходимо запечатать сильнейшей магией проход. Благо, его местонахождение наши архимаги, специально для таких случаев назначенные, почувствовали. В конце концов, каждое существо в Эквестрии выделяет определённую магическую энергию. Но этот импульс был уникален. Такого не найти нигде в Эквестрии. Однако, к сожалению, если портал было отследить легко, то вот личность, проникшую через портал, не получилось. Как сказали наши архимаги, возможно, это связано с тем, что личность воссоединилась с какой-либо другой, проживающей в Кристальной Империи.

— К счастью, портал не увидеть, если не смотреть очень внимательно. Так что мы можем на некоторое время избежать паники. Надо проверить всех важных персон Кристальной Империи, и если не найдём там, то придётся уже приниматься за мирных жителей, поскольку ситуация чрезвычайна, — ответила Селестия и встала из-за стола.

— Хорошо, — кивнула Луна сестре. — Я проверю сны всех в Кристальной Империи. Займёмся этим, как только разберёмся с остальными текущими делами, — после этих слов она тоже встала из-за стола, и принцессы разошлись по своим делам.

Итак, тем утром Рябов, проснувшись, попробовал найти какую-либо информацию об этом мире. В спальне. В этом ему всё же повезло, поскольку, похоже, тут было несколько книг из библиотеки. В шкафу подобного добра было немало.

К сожалению, различных романов и прочей любовной чуши среди личной коллекции книг предыдущего владельца тела было в большинстве, но несколько книг по истории всё же в наличие имелось. Правда, как выяснил Рябов, то, что там описывалось, было, к сожалению, лишь легендами, а не проверенными фактами. Хотя если тут, как он и предполагал, царило дремучее средневековье, то неудивительно.

Спустя некоторое время, потраченное на поиск информации о мире в дверь вдруг постучали и вошёл… Белый единорог. Конечно, его, по идее, звали Шайнинг Армор, но в мыслях Рябова его всё ещё звали «Белый единорог». И сейчас, по идее, должна была начаться самая сложная часть плана — не выдать присутствия в теле Кейденс незваного гостя. Страшно подумать, как её муж может отреагировать на это.

— Как ты, милая? — сказал Шайнинг, подходя к нему. Он выглядел очень милым и заботливым, но если честно это напрягало даже больше, чем если бы он был резким и грубым. Потому что обманывать таких люде… Белых Единорогов не просто тяжело, а ещё и стыдно.

— Понимаю, вчера тебе пришлось пережить сильное потрясение и неудивительно, что ты так долго спала, но надеюсь, сейчас ты уже чувствуешь сейчас намного лучше, — продолжал говорить Шайнинг, подходя всё ближе и ближе.

— Не волнуйся… Эм… Шайни́нг, я чувствую себя как никогда хорошо и свежо, — ответил Рябов. В данный момент он чувствовал себя немного странно. Хотя это даже немного сомнительно, что в данной ситуации более странно — то, что он мужик в теле женщины или то, что эта даже не женщина, а пони?

Мистер Белый Единорог смущённо остановился, и учёный понял, что он всё же умудрился сделать что-то не так.

— Шайни́нг? — задал вопрос единорог, с недоумением подняв бровь. — Ты ведь знаешь, что в моём имени ударение ставится на «а́», а не на «и»? Хотя неважно, — он присел на кровать, в которой в данный момент лежал Рябов, и продолжил: — Я что хотел тебе сказать кроме того, что я рад видеть тебя вновь в хорошем расположении духа. Дело в том, что совсем недавно сюда приехала принцесса Селестия, и она хоть и согласилась подождать, пока ты отоспишься со вчерашнего, но всё же ей хотелось бы поскорее увидеть тебя, чтобы дать некоторые важные советы по правлению государством и, если я правильно понял суть её послания, наставить на путь истинный.

Чёрт, ну только не сегодня, она же меня гарантировано вычислит, если она реально настолько мудрая, что аж и правит всей Эквестрией, и прожила уже тысячу лет как минимум. Ведь если в его мире опыта уже к восьмидесяти годам набираются, то она с её годами должна быть ультраопытной и мудрой.

Это профессор подумал, а вслух сказал:

— О как… Чудесно. А когда она планирует со мной встретиться?

— Как она мне сообщила — на ужине, — сказал Белый единорог с сияющим лицом. Посмотрев на часы он добавил: — А это будет чуть меньше чем через час. Уверен, что тебе надо немного подготовиться перед столь важной встречей, а потому не буду мешать, — на этих словах Белый единорог развернулся и ушёл, что Рябова чрезвычайно обрадовало. Правда, это не значило, что он в целом пребывал в радостном расположении духа.

Во всех источниках, что он успел мельком полистать принцесса Селестия описывалась как самая могущественная пони во всей Эквестрии, которая при малейшей опасности даже собственную сестру, родную кровь в мгновение ока отправила замерзать на луне. А тот же Дискорд. Вроде как одно из самых могущественных, во всяком случае, по его словам существ в Эквестрии, а она и его, пусть и с помощью вышеупомянутой сестры запечатала в камне.

Нет, профессор Рябов никогда не был трусом. Просто у него всегда был трезвый взгляд на вещи. И в данный момент всё указывало на то, что в случае малейшей ошибки ему грозила не простая смерть — о нет, что-нибудь поизобретательнее чем простые пытки, что-то ужасное, и самое главное — оригинальное. Хотя, возможно, всю мощь принцессе давали Элементы гармонии, но всё же поднимать солнце также не каждая пони сможет. Да и тот факт, что она правит Эквестрией и является аликорном… не внушал спокойствия.

В итоге Рябов решил успокоиться и взять себя в руки. В конце концов, какая разница: сорок, пятьдесят или тысяча лет — сущий пустяк, ни на что не влияющий. Да и плюс сама Кейденс была не старухой, ей, судя по внешности, максимум лет тридцать-сорок.

Таким образом, остаток времени до того момента, когда ему надо было спуститься в обеденный зал по зову стражника как на казнь он провёл, продолжая чтение увлекательнейших книг о традициях Эквестрии и их праздниках. Что забавно, несмотря на коренные различия в некоторых мелочах тут даже собственная версия Рождества была. Видимо, в любом мире, где есть зима, есть и собственная версия этого праздника. Хм… А Хеллоуин тут прямо один в один. Хотя даже в их мире многие традиции совпадали, чего уж удивляться этому явлению в мире говорящих лошадей. Особенно когда есть куча других вещей для удивления. Например, говорящим лошадям, смеси Дракона, осла и льва с курицей в придачу, не говоря уже о наличии магии.

Итак, настал тот долгожданный, а точнее, нежеланный момент ужина. Спускаясь в обеденный зал, Рябов ожидал увидеть какую-нибудь старушку, всё-таки тысячу лет прожила. Но встретил писаную красавицу, во всяком случае, по меркам лошадей. В их мире Селестия наверняка взяла бы все призы красоты.

Она была белоснежного цвета с эфемерной гривой, что переливалась нежными оттенками розового, сиреневого, зелёного и сине-голубого оттенков, и чудесными лиловыми глазами. Фактически именно по этим глазам и можно было определить то, что она далеко не так молода, как кажется — её взгляд буквально светился мудростью прожитых лет.

Присев возле стола, Рябов стал напряжённо ждать. Фактически Селестии даже не надо было говорить с ним. Она могла просто смотреть, и уже становилось не до ужина, несмотря на всю его роскошность.

— Итак, как тебе твои нынешние владения? Я знаю, что, возможно, не успела подготовить тебя полноценно, но думаю, что самое основное ты уже знаешь и в случае чего сможешь избежать сложных ситуаций, — решила нарушить ненадолго повисшую тишину принцесса.

Что же, пока всё было сравнительно просто. Рябов, вновь внутренне собравшись, сказал так спокойно и непринуждённо, как только мог:

— Чудесный дворец. Все эти кристаллы и прочее создают очень уютную атмосферу, а розовый цвет, символизирующий любовь…

Фактически в данный момент профессор просто цитировал одну из прочитанных им книг до этого. Само собой, очевидно было, что ему зададут хотя бы один подобный вопрос, а потому не подготовиться к этому было бы высшей степенью кретинизма.

— Эм-м, нет, не надо пересказывать мне книгу о традициях Эквестрии, — сказала Селестия, улыбнувшись. — Я читала её ещё до твоего рождения в сразу после её выхода, и такую тактику как попросту процитировать какую-нибудь книгу вместо собственных слов я знаю, уж поверь мне, намного лучше тебя. Хотя идея была определённо неплохая. Просто использовать надо было определённо не те книги, которые я сама попросила занести к тебе в твою комнату.

Вот чёрт, а ведь всегда работало. Но неважно придётся придумать что-то своё. Ибо Рябов был, конечно, гением, но в первую очередь в том, что касалось физики и химии, а также изобретения порталов, но не в дипломатии и прочем, что относилось к общению с живыми людьми… или пони.

— Всё выглядит весьма красиво, но никогда не понимал одного… — с трудом выдавил из себя Рябов то, что смог придумать за эти несколько секунд, отпущенных ему на раздумья. — Если Кристальная Империя так влияла на настроение всех пони в Эквестрии, то почему в момент, когда на неё пало проклятье, пони за пределами Империи не оказались подвержены вечному плохому настроению, а также потере памяти, впадению в сон и прочим симптомам?

Селестия стала вновь серьёзной.

— А это, Кейденс, очень хороший вопрос, — ответила она, — но к сожалению…

К счастью, дальше уже можно было особо не слушать ибо всё дальнейшее можно было изложить одной фразой: «не знаю, но притворюсь, что знаю, поскольку не хочу, чтобы кто-либо понял, что я не знаю».

Однако закончила Селестия вновь вопросом:

— А как ты планируешь править Кристальной Империей?

Ну это была уже откровенная банальщина, явно спрошенная чисто для галочки. Ибо ответ был очевиден.

— Обязуюсь править справедливо и мудро и прочее, прочее, прочее, — сказал Рябов, уже особо не обдумывая ответ. Ибо опять же, так лгали раньше, лгут сейчас и будут лгать и дальше. Поскольку, несмотря на все недостатки профессора с социлизацией в обществе, налоги приходилось платить и ему.

Селестия на эту фразу опять улыбнулась. Похоже, она не любила долго быть излишне серьёзной.

— Хороший ответ. Что забавно, не устаревающий даже спустя столетия. Когда-нибудь ты научишься растягивать эти несколько слов до долгих часов утомительных лекций, но пока сгодится и так, — и, кинув взгляд на часы, добавила: — Думаю, пока что хватит. Я останусь тут ещё ненадолго, поскольку так уж вышло, что у меня есть денёк или два отдохнуть от государственной рутины. Фактически у меня есть ещё многое, что я хотела бы тебе сказать, и того времени, что у меня есть как раз хватит.

Рябов мог вздохнуть спокойно. В этот раз палить его никто не собирался. Однако есть ещё как минимум день, в течение которого он должен был вести себя максимально похоже на прежнюю Кейденс. Фактически он мог бы уже давным-давно оказаться в его собственном мире, но… Это же огромный мир, полный удивительных вещей, неизвестных человеку до этого момента, и будет просто преступлением не исследовать всё это получше. Ему нужна буквально неделя, нет, месяц чтобы подготовить все нужные материалы для грандиозного доклада, который положит начало целой череде удивительных открытий.

Ведь из других миров всегда можно что-то почерпнуть для своего. Ну а если проще, то… Все страдания во имя науки. Ну и, возможно, немного, совсем немного ради славы учёного, открывшего путешествия в другие миры и таким образом навеки запечатлённого в истории важнейших открытий для всего человечества.

Правда, для всего этого необходимы доказательства. И много доказательств. Какой-нибудь важный магический артефакт, который был бы явно не из их мира. Но это всё в будущем. Пока что лишь исследования — самая важная часть его возможно судьбоносного доклада. Да, у него огромные амбиции, но разве он не заслуживает своего кусочка пирога после долгих десяти лет мучений над чертежами и теориями?

Ну, а завершим мы, пожалуй, эту часть истории вновь на разговоре принцесс. Во сне Селестии.

— Итак, я постаралась проверить сны всех в Кристальной Империи, — сказала Луна. Фактически она уже долгое время сама не спала, но как известно, у Аликорнов из-за их долгой жизни высокая выносливость, и это ей особо не вредило. — Ничего подозрительного пока не найдено, поэтому, возможно, придётся лезть глубоко в подсознание, а это мне не нравится, поскольку здесь уже высока возможность навредить всем тем пони, которых, по идее, мы должны лишь проверить на наличие чужака, — повелительница снов поправила свою синюю гриву и спросила сестру: — А каковы успехи у тебя? Ты вроде должна была опросить Кейденс и Шайнинг Армора, как я помню.

— Шайнинг Армор всё такой же заботливый и до ужаса доверчивый даже после того случая с Кризалис и также меня раздражает, а Кейденс всё также бекает-мекает и тупит, думаю, как и я в свои ранние годы. Научится через пару-тройку сотен лет правления. Короче, пока ничего подозрительного, но тут уже надо лезть в детали вроде какого цвета волосы у твоей куклы и прочая чушь, — в отличие от своей сестры Селестия, несмотря на свою возможность от природы не спать неделями, поспать как раз любила после ежедневной рутины. Ах да, ещё ей нравилось по этой же причине перекладывать свои дела на других. Короче, лентяйка была ужасная. Даже после того, как пришли вековая мудрость и опыт.

— Хорошо, но нам надо поторопиться. Ведь с каждым днём непрошенный попаданец узнаёт об этом мире всё больше и его будет всё сложнее подловить на какой-нибудь мелочи, — сказала взволнованно Луна.

— Да-да, я знаю, сестра, хватит говорить мне очевидное, — сказала раздражённо Селестия. Луна по её мнению обожала повторять ей то, что она и так знала, как будто это какая-то невероятная истина. А ведь совсем недавно вернулась с Луны — и уже начинает ей постепенно надоедать. — Думаю, нам стоит на этом пока что закончить до завтрашнего дня.

— Хорошо, — сказала Луна и оставила сон Селестии.

В отличие от солнечной принцессы, принцесса ночи выполняла свои обязанности добросовестно и редко тратила на сон и отдых от дел хотя бы одну лишнюю минуту. Именно этим они и отличались. Луна любила свою работу, а Селестия от неё чуть что отлынивала, лишь притворяясь трудягой. Именно из-за подобной несправедливости принцесса ночи и взбесилась когда-то, превратившись в богиню кошмаров ночных Найтмейр Мун. Но новый план не за горами, и в этот раз атака на сестру будет не в лоб, а тонко сквозь сотни манипуляций и сквозь тысячу мелких, незаметных, но важных шажков. И, возможно, не скоро, возможно, лишь через годы, лишь через столетия, но сестре придётся сполна ответить за свою лень. И Элементы Гармонии уже ей не помогут.

После разговора с принцессой Рябов решил пойти в библиотеку. Ведь где как не там искать всю необходимую информацию о чужеродном мире? К счастью, найти её оказалось не так уж сложно: стоило только позвать стражу, как она сразу же доложила всё без запинки, преданно смотря ему, хотя нет на самом деле не ему, а их принцессе, в глаза. Если честно, профессору никогда не приходилось раньше говорить с кем-либо, кто боится его больше, чем он его.

С одной стороны, это было чувство власти — пьянящее, непривычное и очень манящее. С простым учёным из какой-то пыльной лаборатории так никто и никогда не обращался, словно с президентом, на него всегда смотрели сверху вниз и старались пройти мимо, не обращая внимания. Так что смотреть на чуть было ни заикающихся охранников, старающихся услужить его персоне так, как только можно, было не просто непривычно, это было... Это было изумительно.

Однако с другой стороны возникало опасение, что если не контролировать себя, то чувство власти может в конце концов перерасти в постоянную и непрерывную жажду. Ведь как мало известно правителей, кто хоть раз не злоупотреблял своими возможностями, постепенно превращаясь в жестокого узурпатора. Кто знает, возможно, когда-нибудь Рябов и не захочет возвращаться обратно в пыльную лабораторию родного мира и останется здесь на посту принцессы ради этого чувства превосходства над простыми смертными.

Итак, по прибытии в библиотеку глаза учёного буквально разбежались. Боже, как же тут много книг! Буквально тысячи томов разбросаны по тысячам шкафов, стоящих ровными рядами. Как же жаль, что в этом отсталом измерении не существует интернета. Там хотя бы можно было нужное найти благодаря удобной системе поиска, которая позволяла не рыться в гигабайтах информации, а сразу найти нужное без всяких проблем, существенно сэкономив своё время. Да даже во времена, когда Рябову было всего 10 лет, уже было то, что они звали поисковиком, тот же Google. Эти же груды шкафов с книгами внутри (в каждом гарантировано не меньше сотни, а то и тысячи) выглядели просто страшно при осознании того, сколько времени может уйти на то, чтобы найти малейшую каплю информации здесь!

Увидев его, некая старушка, видимо, местный библиотекарь широко открыла глаза и, поспешив подойти к нему, сказала:

— О! Ваше Высочество... Я не ожидала вас увидеть так скоро. Что бы вы хотели увидеть здесь, Принцесса? У нас есть немало интересных книг на различные темы.

Также, оглядев профессора, библиотекарь добавила:

— Кстати странно, что вы ходите без какой-либо стражи, разве это не опасно?

Рябов незамедлительно поспешил ответить стараясь не выдать своей робости и придать звучанию собственного голоса повелительные интонации:

— В данный момент мне нужны какие-нибудь книги по истории. Ах да, и насчёт охраны... Неужто я не могу хотя бы в стенах родного горо... Империи чувствовать себя в безопасности, не таская за собой кучку стражников?!

Похоже, это тупое оправдание сработало. И ведь стоило хотя бы чуть-чуть разозлиться, как старушка тут же задрожала от страха и поспешила загладить свою вину:

— Конечно-конечно, Ваше Высочество, я совсем не хотела вас оскорбить и я... Я не смею вам указывать, вы вольны поступать как вам заблагорассудится, в конце концов, это вас сама Принцесса Селестия сделала аликорном и это вас, а не меня она сделала Императрицей нашей жалкой Империи, недостойной вашего лика.

Если честно, за это было даже неловко. Библиотекаршу даже чуть инфаркт не схватил. Однако это нужно было сделать, иначе начались бы подозрения, слухи и прочее, не сулящее ничего хорошего. Кстати, видимо, в этом мире всех, у кого были и рога, и крылья почитали за бога. Точнее за богиню. Интересно, куда тут делись все аликорны мужского пола? А также из сказанного старушкой выходило, что Кейденс, чьё тело он занимал, не всегда была аликорном.

— Ничего, со всеми бывает, — ответил Рябов, поспешив успокоить старушку, — главное, чтобы такое больше никогда не повторялось опять.

— Спасибо за снисхождение, Принцесса... — тут же ответила та, склонив голову до земли. — Вы столь милостивы. Но к сожалению, я должна сказать, что все книги, содержащиеся здесь, безнадёжно устарели. В конце концов, наша Империя была изолирована от мира в течение тысячелетия, если не больше.

— Ничего, мне нужны книги конкретно по истории Кристальной империи, — быстро ответил Рябов. — Уж они-то, я думаю, точно не успели устареть.

— О, тогда, Ваше Высочество, с этим не возникнет никаких проблем, — ответила библиотекарша, улыбнувшись, окончательно оправляясь от недавнего расстройства. — Я попрошу стражников доставить Вам в Вашу комнату несколько экземпляров, если не возражаете. И молю Вас, не говорите никому о моей к Вам грубости. Мне очень стыдно за это.

— Замечательно, я буду ждать, — сказал Рябов, улыбнувшись. К счастью, на лице Кейденс это не выглядело как грубый оскал, а смотрелось как понимающая улыбка, как и было необходимо. — И не волнуйтесь, я не собираюсь вас позорить в лице всей Эквестрии. Я же не изверг какой-то.

Таким образом, через полчаса в комнате Кейденс оказалось несколько большущих томов по истории образования Кристальной империи. Но к сожалению, к тому моменту учёный уже заснул.

На самом деле это было даже немного странно. С чего он так быстро заснул, если, по идее, совсем недавно спал как минимум в течении дня или двух? Разве не должен режим сместиться так, как только возможно, и не должен ли он сейчас благополучно читать огромный том по истории Кристальной империи?

Но что ещё страннее — его душа в этот раз приняла облик Кейденс, а не учёного. Хотя в прошлый раз во время встречи с Дискордом всё было наоборот.

Это знатным образом удивило учёного и даже немного испугало, поскольку могло означать всё что угодно. Да и плюс духа хаоса и разрушений в этот раз нигде не было видно. Что настораживало вдвойне.

Но вот тьма неопределённости начала постепенно рассеиваться, сменяясь видом ночного леса. Причём, что странно, деревья были не привычного зелёного леса, а переливались оттенками голубого и синего. Как и всё вокруг.

Неожиданно раздался гулкий голос, звучавший словно отовсюду сразу:

— Ну привет Кейденс, а точнее....

Тут из синего леса выплыло облако дыма, сформировавшегося в принцессу также синего цвета. Раньше Рябов видел её лишь в воспоминаниях Дискорда, и там не смог узнать о ней особо много информации, кроме как о её способности проникать в чужие сны и наверняка менять их так, как ей заблагорассудится, что ничего ему не давало.

Посмотрев на него, принцесса самодовольно улыбнулась и закончила фразу, всем своим тоном подчёркивая своё пренебрежение к нему:

— … а точнее, некое наглое существо, столь сильное, что смогло проникнуть сквозь магическую стену, не дающую пройти никому чужому в наш мир. Во всяком случае, до сего момента. А ведь данная стена была создана усилиями одних из самых сильных аликорнов Эквестрии.

Оглядев его, она изрекла повелительным тоном:

— Более нет смысла в маскировке! Я приказываю тебе скинуть шкуру Кейденс и показать мне свой истинный облик!

В её словах было заключено столь много мощи, что Рябов тут же почувствовал изменения тела, благодаря которым он вновь стал выглядеть как прежде, когда был ещё профессором в родном мире.

Принцесса взглянула на него вновь, пронизывая буквально каждый сантиметр его кожи своим величественным взглядом, изо всех сил показывая, как же он ей отвратителен.

Однако затем она успокоилась и сказала уже не столь грозно:

— Хм-м, я-то ожидала увидеть грозное существо из десятых, нового служителя Хейта, того, кто когда-то был одним из тех, кто почти истребил весь род аликорнов на корню и кто теперь стал даже ещё сильнее, чем прежде. Кого-то, по силам равного самому Дискорду, повелителю хаоса. Но что же я вижу вместо этого? Какое-то жалкое двуногое существо, своим видом подобное обезьянам.

Рябов был обычно весьма сдержанным человеком. Даже когда кто-либо говорил о том, что он никогда и ничего не добьётся в своих исследованиях других миров, он молчал и не обращал внимание. Даже когда начальники Корпорации, где он работал, уделяли ему при каждой встрече внимания не больше чем пустому месту, он молчал и старался забыть об этом как о несущественной мелочи. Но когда какая-то самоуверенная пони, получившая свои способности и статус с рождения и даже не представляющая, какого это — добиваться всю жизнь уважения в обществе, какого это — стараться выбраться из грязи к светлому будущему, это уже не могло пройти мимо него незамеченным, словно таракан на пробирке в его пыльной лаборатории.

Впервые в своей жизни профессор почувствовал злость и гнев. Он, забыв о всякой осторожности, резко сказал:

— Уж простите, что не оправдал ваших ожиданий, принцесса! Я ведь всего лишь мелкий учёный из мира, где мы, «двуногие обезьяны», смогли достичь величия огромного государства, никогда и нигде не используя магию. Да-да, мы всегда достигали всего не с помощью некого дара, который получили с рождения и не прилагая ради этого никаких усилий — о нет, мы построили всё, что у нас сейчас есть с помощью собственного ума, создавая себе технологии и удобства буквально из всего, что нас окружало, а не получая готовым только потому, что родились богом во плоти. Мы заслужили то, что у нас есть, пройдя путь от обезьяны до человека. Вы же так и остались в средневековье просто потому, что вам лень было двигаться дальше. Я изучал немного вашу историю, и всё что я могу сказать, что в течении тысяч лет вы не продвинулись никуда. А чего стоит магия, если вы используете её лишь ради удовлетворения своих мелочных желаний, а не ради развития того, что у вас есть?

Рябов замолчал, переводя дыхание и, если честно, уже жалея, что позволил себе так непозволительно сорваться и уже постепенно готовя себя к медленной и мучительной смерти. Или ещё хуже — к возможности провести остаток жизни в виде каменного изваяния в лабиринте Селестии, как она поступила с Дискордом. Однако всё же было и другое чувство. Облегчение. Он высказал, наконец, всё то, что копилось у него годами в душе, оставляя небольшой осадок, растущий с каждым годом, проведённым в пыльных лабораториях никому не нужным учёным без малейшего намёка на личную жизнь. Боже, а злость может быть довольно-таки приятным чувством, если подумать.

Однако принцесса, похоже, пока не собиралась его убивать. Выслушивая его тираду, она внимательно изучала его лицо, видимо, о чём-то задумавшись. Когда же он закончил, она даже улыбнулась и ответила:

— Эх, простой смертный, вижу, ты смел и отважен, как бы ни пытался подавить в себе эти качества. А теперь о твоих словах про отставшее развитие нашей страны. На самом деле всё не так просто. Позволь тебе продемонстрировать...

— Стой, — перебил её профессор. — Каким образом ты смогла меня вычислить?

— Ах, как же ты невнимателен! — рассмеялась принцесса. — Как по-твоему, сложно ли было отследить твой сон, который ярко отличался от любого другого в Эквестрии, и со стороны, стоя во тьме незаметно даже для самого Дискорда, проследить за вашей сделкой? Я же повелитель ночи и снов всех, кто ниже меня по происхождению в этом государстве. Кстати, не одобряю твой выбор. Дискорд неуравновешен и безумен. Он старый пройдоха и тебя он предаст сразу же, как окажется на свободе. А как окажется... То вся Эквестрия погрязнет в огне от тех масштабных разрушений, что он устроит ради собственного удовольствия. А теперь всё же, раз мы разобрались с этой мелочью, позволь тебе продемонстрировать то что случилось тысячу лет назад, когда мы только вступили на престол. Кстати можешь называть меня Луна. Гордись этим, ибо это великая честь для таких низших созданий как ты.

И Луна так же, как и Дискорд не так давно, переместила Рябова в свои собственные воспоминания. Они оказались в огромном зале, расписанном древними рунами и символами, с огромным круглым столом посередине, за которым находились две принцессы, которые выглядели намного моложе, чем были сейчас. Также рядом с ними стояли множество пони, которые склонили пред ними колени. На глазах профессора прошёл процесс их коронации и возведения их на престол. Если, конечно, он правильно понял происходящее.

Луна подтвердила его слова:

— То, что ты сейчас видишь — наша коронация, день, когда мы взошли на престол Принцесс Эквестрии, — сказала она. — Совсем недавно произошло множество трагедий мирового масштаба, не говоря уже о войне с могущественными существами из десятых миров, которые принесли с собой разруху и страдания в нашу до этого жившую вполне благополучно страну. И чтобы ты понял их мощь, то вот тебе пример одного из таких существ, живущих сейчас с нами, но заточённый в камень. Дискорд. Его бросили тут, отступая в свой мир, его же собратья, и он остался здесь, обозлённый на весь мир за собственные страдания.

Мы были молоды и юны. К сожалению, к тому моменту большинство аликорнов были истреблены монстрами, которые были пострашнее, чем Дискорд, Селестия и я вместе взятые. Именно поэтому нас и пришлось назначить правителями, ведь мы остались единственными особами голубой крови в стране. Однако, само собой, Дискорд, будучи гениальным в собственном безумии, смог привлечь на свою сторону огромную армию чейнджлингов. Ах да, ты же не знаешь, кто такие чейнджлинги. Это отвратительные существа, живущие одним огромным роем и имеющие способность принимать облик любого существа, которого захотят. Они были идеальными шпионами, а стоило Дискорду объединить их в один-единый рой, пообещав несметную мощь и нового правителя, который объединит в себе мощь роя и способности аликорнов, как они и вовсе стали практически непобедимыми.

Само собой, такая армия смела нас с престола быстрее некуда. Ведь мы были неопытны и слабы, особенно по сравнению с уже тогда одним из самых могущественных существ Эквестрии — духом хаоса Дискордом. К счастью, спустя несколько лет мы нашли артефакт столь мощный, что с его помощью смогли победить даже его. Правда, не уничтожить. В итоге мы завладели престолом и стали обдумывать, как же нам вернуть стране былое могущество и устранить царящую тогда разруху и несчастье.

Рой чейнджлингов смог уже тогда обрести собственную королеву, мутировавшую благодаря магии при скрещивании сильнейшего из чейнджлингов и одного аликорна, когда-то пойманного Дискордом в плен. И они уже давно перестали обращать на нас внимание, создавая свой рой и ища другие стаи, дабы присоединить их к себе либо же уничтожить как потенциальных конкурентов.

Мы решили, что лучшим решением будет создать иллюзию некой идиллии, некого идеального общества без притеснения, без проблем, без всего, что могло бы помешать благополучию наших подданных. Также мы ввели тот самый культ аликорнов как богинь и таким образом усилили своё влияние на простых смертных, которые стали верить буквально каждой нашей лжи на слово. Мы остановили развитие и заставили страну застыть в этом состоянии идеального благополучия и порядка, без всяких новых технологий и прочего, что могло в итоге привести к бунтам, революции и падению нашего авторитета.

— Пойми, страна была в разрухе, и мы просто не могли тогда позволить невинным пони увидеть ужасную правду, — продолжила чуть погодя Луна, переведя дух. — Но ты же не думаешь, что я рассказываю тебе это случайно? Моя сестра консервативна и в течение тысяч лет не хочет разрушать эту ужасную иллюзию. Когда-то я поступила неосторожно и прямо предложила ей тысячу лет назад открыть народу глаза и устремиться к будущему, которое они заслуживают. В итоге она не послушала меня, и когда я оказала ей сопротивление, просто заточила меня на луне на долгие столетия. И теперь я всё ещё хочу осуществить свой давний план, освободить Эквестрию от розовых очков и помочь ей вернуть реальное величие, а не напускное бахвальство.

Всё это время учёный слушал внимательно, стараясь не упустить ни малейшей детали. Особенно его заинтересовала история, мельком упомянутая Луной о неком гибриде между аликорном и чейнджлингом, ставшим тогда новой королевой Роя. Интересно, жива ли она ещё? Но особенно, конечно, была ужасной та правда, открытая ему только что. Но всё же принцесс можно понять. Скорее всего, они просто сделали неверное решение, и сейчас, по прошествии столь многих лет просто не могут так легко отказаться пусть и от заведомо неправильных, но всё же устоявшихся веками обычаев. Обманывать собственный народ и загонять его в средневековье, не давая поднять головы. Как же хорошо, что у них в России никогда не было такого ужаса.

— Хорошо, — сказал профессор, дослушав рассказ принцессы, — я рад, что ты готова сделать всё ради своего народа, ради своей страны, в конце концов, но как тебе в этом деле могу понадобиться я? Я ведь далеко не политик и плохо разбираюсь в государственных делах.

— Ты же, как ты сам говорил, человек с умом, учёный, — ответила Луна, вновь улыбнувшись. — Ты же смог проникнуть сквозь стену между мирами, которую не мог уничтожить сам Дискорд.

— Да, но со стеной вышло случайно, я даже не понимаю, как это вышло, — попытался возразить Рябов.

— Дуракам везёт трижды, а умным в два раза больше, как говорят у нас в Эквестрии, — сказала Луна. — Думаю, такая светлая голова как у тебя поможет мне, когда понадобится сделать финальный рывок для победы над моей консервативной сестрой и освободить жителей нашей страны от рабства в иллюзиях, которое они сами не в состоянии узреть. В любом случае помни, что я всегда могу раскрыть правду, что ты совсем не та Кейденс, за которую смеешь выдавать себя, так что, фактически, у тебя просто нет выбора, — сделала она акцент на последних словах, при этом слегка помрачнев.

Профессор немного даже приуныл от такого предложения без возможности отказа. Его долги к жителям этого мира росли не по дням, а по часам. Но само собой он не посмел отказаться:

— Само собой, я помогу тебе чем смогу, если ты не станешь меня выдавать, — ответил он, медленно кивнув головой.

— Чудно, — сказала принцесса и, развернувшись, ушла, растворяясь в тени.

Тут же синий лес сменился тьмой, из которой навстречу Рябову вышел Дискорд немного мрачнее, чем в предыдущий раз. Видимо, он всё же что-то услышал из их разговора с принцессой Луной, ну или просто вспомнил о мучительных годах заточения в каменном плене.

Но в любом случае не время думать об этом. Ещё будет момент, когда можно будет обдумать сказанное Луной. А сейчас профессору Владимиру Рябову предстоял первый урок магии в его жизни...

Итак после неожиданной встречи с принцессой Луной, Рябова ожидал его первый урок Магии. Если честно он ждал этого с нетерпением поскольку по сути магия это та же наука просто другого вида, который недоступен их миру. Однако скорей всего не менее трудная в освоении несмотря на свою эффективность.

Однако чего не мог не заметить учёный так это необычного для духа хаоса мрачного вида. Рябов решил тактично промолчать об этом, поскольку последствия могли вполне стать для него роковыми. Кто же знает можно ли тут умереть во сне, лучше было не рисковать.

Стоило только профессору подойти поближе, как Дискорд тут же спросил его:

-Готов ли ты познать все глубины познаний магии, готов ли ты к первому этапу твоего обучения?

Тут же переместившись щелчком пальца ему за спину он засмеялся тут же скинув серьёзный вид и сказал:

-На самом деле глубин в здешней магии особо нет. Достаточно просто освоить элементарную левитацию и всё ты знаешь всю местную магию.

Тут Дискорд вновь немного помрачнел и добавил:

-Во всяком случае так кажется с первого взгляда.

Профессор же заинтересовано спросил:

-И в чём же сложность в освоении магии?

Дискорд же вновь переместившись и оказавшись на этот раз прямо перед Рябовым, создал себе кресло и присев в него ответил:

-В управлении магической энергией. Ах да ты же и этого не знаешь, -

Тут он отпил чая из чашки сотворённой им только что и продолжил:

-Дело в том, что в каждом существе есть некая энергия. Энергия дающая ему жизнь, заставляющая биться его сердце, дарящая ему эмоции, чувства и делающая многое другое. В некоторых существах, вроде вас рождённых в людских мирах эта энергия имеется в столь малом количестве, что хоть она и даёт вам жизнь, но вы даже этого не замечаете.

Однако в других мирах этой энергии столь много, что она непроизвольно выливается наружу изменяя окружающий её мир. Есть те кто использует её на уровне инстинктов, но есть и множество других существ, кто научился контролировать эту силу. Волшебники, Джедаи, Часодеи и многие другие, кто оказался способен подчинить энергию жизни своей воле и проделать с помощью неё множество свершений, что навеки были запечатлены в истории всей мультивселенной.

Тут завороженно слушающий до этого Рябов решил перебить объяснения Дискорда своим вопросом:

-Но как они контролировали эту... Силу? Разве для этого не нужны какие-либо проводники или другие устройства, что усилят её воздействие и позволят легче её использовать?

Дискорд же снисходительно покосившись на него, медленно встал держа в своей лапе недопитую чашку чая и ответил ухмыльнувшись:

-Не могу не признать мыслишь ты правильно, хоть и прямолинейно. Проводники и усилители действия энергии жизни действительно есть и ими могут быть самые разные предметы. Некоторые используют для этого волшебные палочки, некоторые волшебный рог, как например в этом ужасном мире, но самый частый способ это конечности собственного тела.

Тут он демонстративно щёлкнув пальцем и превратил кресло с которого он недавно встал в небольшой стол, а чашку с чаем в копию рога Селестии, который можно было отличить от сотни других если вы видели его хоть раз в своей жизни. Он положил эти предметы на стол и сказал:

-Видишь? Один щелчок и такой огромный результат. Представь себе один щелчок способен смести целые армии из миллиардов слабых в овладении энергией жизни существ. Именно поэтому я считаю неспособных к магии примитивными клетками по сравнению с такими как я.

Профессор же не удержался от того, чтобы вставить своё слово:

-Может быть немаги и неспособны к подобным технологиям, но зато они смогли построить целые цивилизации на силе технологий созданных без малейшего добавления волшебства!

Дискорд же сощурившись ответил:

-Возможно, возможно. Хоть конечно при использовании энергии жизни не загрязняется воздух, не исчезают целые виды животных ведь всегда можно создать новые прямо из воздуха и реки не затопают в нефти.

И не слушая попытки учёного вновь возразить он щёлкнул пальцем и перенёс их в некое подобие Бункера. Пустая комната обитая вместо обоев листами железа.

Дискорд переместившись в центр этой комнаты развёл в стороны лапами и торжественно сказал:

-Это испытательный полигон. Во всяком случае такой каким его помню я. Ещё в те времена пока меня не отправили в этот мир и мне не пришлось расстаться с родным миром.

Во время произнесения этих слов лицо Дискорда приняло мечтательное выражение, словно он снова вернулся в те времена, но он тут же согнал его и сказал резче чем прежде словно сердясь на учёного за то, что тот застал его в таком состоянии:

-Но тебе об этом знать необязательно. Тем более, что всё это в прошлом. В очень далёком прошлом. И те времена мне уже не вернуть. Итак...

Он создал в далёком углу этого полигона, как он его назвал зонтик зелёно-салатового цвета и сказал указывая на него:

-Сегодня я хочу показать тебе самые основы управления магическими способностями. А именно самую наипростейшую левитацию предметов. А теперь собственно говоря о том, как же осуществить этот процесс. Ты должен использовать свои эмоции для того чтобы усилить энергию жизни, что течёт в тебе. Во всяком случае это самый распространённый способ. Есть и поэффективнее методы, но им необходимо обучаться с самого детства подвергая своё тело регулярным тренировкам, так что они нам не подойдут. Сфокусируйся на этом зонтике и вспомни, что-нибудь или представь, что доставит тебе такие сильные эмоции, что ты сможешь высвободить энергию, что заперта внутри тебя.

Дискорд замолчал и стал пристально смотреть на профессора. Рябов же постарался сосредоточиться на какой-нибудь из своих мыслей, всё о чём он когда-либо представлял и что доставляло ему огромное удовольствие.

В итоге он решил остановиться на воспоминании о сне, который часто ему снился. То как ему вручают нобелевскую премию. От даже закрыл глаза, чтобы не отвлекаться на Дискорда, который даже начал постукивать куриной лапой по полу от нетерпения.

Он представил так чётко как только мог тот зал, где он получит желанную награду, человека, который будет отдавать ему её и особенно с большим удовольствием лица его коллег, что тщетно пытаясь скрыть свою зависть к нему следили за каждым его шагом. За ним, за профессором, кто смог обогнать их. Он не они получал нобелевскую премию и не они сейчас удостаивались всей этой славы.

Собрав всё это удовольствие от того сна, в который он так любил погружаться он постарался сфокусировать всё на зонтике и приподнять его над землёй и неожиданно услышал смех Дискорда, он открыл глаза и удивлённо посмотрел на зонтик, который за всё это время не сдвинулся ни на малейший миллиметр.

-Молодец, молодец, твои старания воистину впечатляют. А теперь попытайся снова. И снова. И снова. Пока это не даст реальный результат, — сказал он вдоволь отсмеявшись.

И Рябов пытался. Пытался и пытался. Перепробовал все возможные варианты, все возможные счастливые воспоминания, что у него были, но из всей его долгой жизни всё что он мог выловить это максимум недолгие периоды счастья от какого-либо удавшегося эксперимента и бесконечные думы о будущем, когда как он надеялся уж точно всё будет лучше. Он буквально отчаялся найти хоть какой-нибудь реально наполнивший его счатьем период. Неужели вся его жизнь состоит лишь из пыльной лаборатории, зависти более удачливым коллегам и представлений о возможном будущем? Не может быть всё настолько уныло в его жизни, он просто не мог... Хотя нет мог. В конце концов он не мог вспомнить ни разу, когда он выходил на какую-либо вечеринку или хотя бы делал перерыв во время работы на чай и болтовню с друзьями, ведь их у него просто никогда и не было.

Но его меланхоличные рассуждения прервал Дискорд после провала очередной попытки поднять этот чёртов зонтик хотя бы на один чёртов сантиметр. Он медленно стал подходить к профессору и при этом говорил ему:

-Неужели ты столь жалок? Неужели ты не способен освоить даже такую простую вещь, как левитация небольших предметов?

Тут он резко переместился за спину Рябова и схватив его за плечи шепнул ему на ушко:

-Неужели я зря стал обучать тебя?

Тут он щёлкнув оказался прямо перед учёным и сказал:

-А теперь представь, а если бы перед мною оказался бы кто-либо другой из вашего мира? Может быть тебе просто повезло изобрести эту машину и на самом деле ты не достоин посещения, даже такого жалкого мира, как мир розовых пони?

Каждое его слово жалило и заводило профессора он просто не способен был сейчас мыслить логически и рационально, его мозг заполняла слепая ярость.

А Дискорд словно не видя его состояния, даже не планировал останавливаться и продолжал говорить начав ходить вокруг профессора по кругу.

-Представь если бы на твоём месте оказался кто-либо из твоих коллег, которые так тебе противны. О я уверен в их руках этот жалкий зонтик уже летал по этой самой комнате, быстрее чем летает муха. Они бы достигли такого величия. И может даже получили нобелевскую премию и это не стоило бы им ни малейшего труда...

Рябов просто не способен был терпеть и гневно вскрикнув начал быстро, практически скороговоркой говорить даже не замечая, что наступает на самого сильнейшего мага этого мира, способного щелчком пальца стереть его с лица земли:

-Да как ты можешь понять! Все эти коллеги не способны даже провести нормальный эксперимент, они и близко не приложили столько же стараний и сил, сколько провёл я в лаборатории создавая эту чёртову машину! Я пожертвовал всем чем мог: личной жизнью, возможностью завести себе друзей и всё ради того о чём все эти коллеги не способны даже помыслить!

В порыве ярости профессор резко взмахнул руками и хотел уже продолжить, но ему не дал этого сделать Дискорд. Всё это время он самодовольно наблюдал за ним и даже не пытался как-либо успокоить, а словно ждал чего-то. Он сказал Рябову:

-А теперь после этой отличной речи, которую я пожалуй даже запишу себе где-нибудь на память, пожалуйста... Обернись.

Профессор постепенно остывая после этой неожиданной вспышки ярости медленно повернулся и буквально застыл от удивления. Он обернулся на Дискорда, но тот же вроде точно ничего не делал, не щелкал ничем и даже не моргал, он же точно видел, но неужели...

-Да, да, — сказал Дискорд. И переместившись вновь в центр зала сказал:

-Этот зонтик висит прямо под потолком не из-за меня. А из-за тебя.

Он взмахнул своей лапой и зонтик растворился в воздухе и повернувшись к Рябову он сказал:

-Я знаю, что ты хочешь у меня спросить. "Почему же когда я пытался мыслить позитивно, зонтик не дрогнул ни на милиметр, но стоило мне взмахнуть своими пухлыми ручками в порыве гнева, как он взлетел под потолок?". Дело в том, что энергию можно высвободить разными способами. Как разозлившись, так и развеселившись от счастливых воспоминаний. Многие миры делят магов применяющих негативные эмоции и позитивные на тёмных и белых. Как по мне всё не так просто и их нельзя делить таким примитивным способом. Фактически любой может побывать как тёмным, так и белым магом. Я скажу тебе даже больше. Даже Селестия изначально пробовала себя в тёмной магии, хоть и строит из себя всю такую святошу. Всё это сильно зависит от мировосприятия. И ты тоже сможешь применять магию позитива, хоть для этого и понадобится полностью пересмотреть свои взгляды на жизнь. Но всё же да это возможно.

Тут Дискорд подмигнул Рябову и завершил свою небольшую речь такими словами:

-Но всё же думаю тебе будет веселее остаться на стороне тёмных магов, поскольку там намного интереснее, хоть время от времени и приходится терпеть заключение в каменном плене.

Профессор же молчал всё ещё переваривая впечатления от только что случившихся событий. Неужели Дискорд каждый раз чтобы переместиться например должен вот так вот сильно разозлиться, но просто мастерски скрывает своё состояние?

Тот же добавил:

-Ну а теперь профессор думаю на сегодня нам будет лучше завершить сегодняшний урок. Впечатлений я думаю тебе хватит надолго. Но запомни на будущее. Не так трудно высвободить энергию жизни, намного труднее её подчинить своей воле и не дать ей подчинить тебя. А потому не советую тебе проводить эксперименты со всем этим без меня. Иначе обнаружить тебя будет проще простого, не то что Селестии, а даже самому слабому единорогу во всей Эквестрии. А на сегодня прощай. И не забудь о своей части сделки. Я не прощаю предателей.

И Дискорд на последних словах пристально взглянув на Рябова щёлкнул пальцами и профессор погрузился в глубокое забытье, без снов до конца этой ночи. Отдых ему не помешает после стольких происшествий за один день.

Итак, после того как Рябов проснулся, он некоторое время изучал книги, и прежде всего то, что касалось системы правления Кристальной Империи. После того как он узнал то, что было ему необходимо, он осторожно подозвал одного из стражников, что день и ночь охраняли его спальню, и сказал:

— Во-первых, проводи меня, пожалуйста, в тронный зал. А во-вторых, после этого извести главную советницу по экономическим вопросам, что я хотела бы её видеть и немедленно. Передай ей, что мне необходимо обсудить несколько важных вопросов, связанных с текущей обстановкой в Империи, и они не терпят ни минуты промедления.

Отсалютовав, стражник тут же показал самый короткий путь к тронному залу и сразу за этим ушёл выполнять второй приказ. Забавно, он даже не задумался над тем, почему принцесса Кейденс не может самостоятельно дойти до собственного тронного зала. Как же тщательно им тут промыли мозги, что они не допускают даже малейшей возможности, что с их правителем может быть хоть что-то не так. Хотя опираясь на религию как главный инструмент достижения власти, можно и не такое сделать. Учитывая, что они аликорнов принимают за богов.

Как можно было догадаться, Рябов решил приняться наконец за порученное ему государство. Конечно, по идее, вместо него должна была быть поставленная на пост принцесса без малейших зачатков критического мышления и потому неспособная ставить под сомнение советы Селестии, но раз уж ему повезло на некоторое время заменить её, то зачем упускать возможность почувствовать себя Императором?

А если точнее, Императрицей. Мда, эта смена пола действительно немного раздражала Рябова. Он с детства хотел стать учёным, а не трансвеститом. Хотя технически его даже трансвеститом нельзя было назвать, для того, что получилось благодаря его изобретению надо было придумывать новый термин.

Вообще после этого перемещения в новый мир и новое тело Владимир начал замечать, что стал действовать намного решительнее, чем раньше. Хотя после встречи с самой богиней солнца, чья длительность жизни составляла тысячи лет и кто даже не испепелил его при первой же встрече, бояться каких-то простых смертных стражников стало казаться глупым.

Хотя возможно, его уверенности в собственных действиях помогал тот факт, что попал он не в обычного единорога или какую-нибудь земную пони, а в настоящую богиню (пусть и ещё юную) и к тому же правительницу своей собственной небольшой Империи. Вряд ли, вернувшись к жизни обычного и никому не нужного учёного запертого в пыльной лаборатории, он останется таким же храбрым как сейчас. Хотя кто знает. В любом случае ему хотелось оттянуть этот момент возвращения как можно дольше.

Тут его размышления прервал стражник, незаметно вошедший в зал:

— Госпожа Кейденс, советник по экономическим делам, мисс Синч прибыла. Она просит разрешения войти в зал и предстать пред вашим священным ликом.

— Конечно, пусть войдёт, — тут же ответил Рябов.

Стражник отступил на шаг и распахнул дверь. Секундой позже в зал вошла Синч и, опустившись на колени перед троном, на котором сидел Рябов, сказала:

— Госпожа Кейденс, я была очень рада вашему вызову и не хотела бы вашего гнева, но позвольте задать вопрос: чем было вызвано ваше желание увидеть меня так скоро? Что за важные вопросы вы бы хотели бы обсудить.

— Во-первых, встань с колен, — сказал Рябов, поднявшись с трона и вплотную подойдя к Синч, — а во-вторых, моё желание увидеть тебя объясняется очень просто. Дело в том, что я хотела бы узнать о тех источниках дохода, что у нас есть на данный момент. Ну то есть откуда мы добываем в основном питание для жителей нашей Империи и откуда берём деньги для обеспечения их всем необходимым.

Синч же, удивлённой тем, что принцесса так ценит её, что даже готова говорить с ней на равных, а не с трона, понадобилось некоторое время, чтобы оправиться от небольшого шока.

— Мне жаль огорчать вас, госпожа Кейденс, — придя в себя, поспешно ответила Синч, не желая опозориться промедлением перед своим повелителем, — но в данный момент у нас нет собственных источников дохода и всем необходимым нас снабжает Кантерлот по приказу великодушной принцессы Селестии. Текущая ситуация возникла из-за тысячелетней стагнации нашей Империи во льдах благодаря проклятью короля Сомбры.

— То есть ты хочешь сказать, что мы полностью зависимы от Кантерлота?

— Ну, я не это имела в виду, но если честно, то… да. А разве это плохо?

— Понимаешь, Синч, в чём дело… Милость Селестии весьма благоприятна для нас, но что если в один момент её великодушие сменится равнодушием?

— Как?! Ведь это же сама Селестия! Она добра и никогда не отвернётся от нас.

Рябов мог только покачать головой на подобное проявление наивности по отношению к Селестии, но решил всё же попытаться донести до Синч свою точку зрения. Что явно будет нелегко.

— Да, но даже если так, не хотелось бы быть зависимыми от кого-либо, — сказал он. — Даже если Селестия окажется достаточно доброй, чтобы продолжать выделять деньги из государственной казны на нашу Империю, то всё же может же случиться какая-либо неприятность, которая прекратит нам доставку еды из Кантерлота, и мы все умрём от голода. Разве можно подобное допустить, как по-твоему, Синч?

— Что же, не могу не допустить вашей правоты, — ответила Синч немного смущённо. — Как я сама не подумала о таком? Неужели я так стара, что меня уже впору увольнять?! О, пожалуйста, простите меня, госпожа, за мою глупость!

— Не волнуйся, со всеми бывает. Не стоит из-за этого сокрушаться. Ну или сокрушайся уже после того, как представишь мне наши возможности по получению дохода и потере зависимости от Кантерлота.

— Что же, тогда я бы хотела предложить вам возобновить добычу кристаллов из наших старых шахт, — вскочила Синч, тут же посветлев мордочкой. — Это бы позволило нам вести торговлю с другими частями Эквестрии и получать с этого деньги на продовольствие и прочие необходимые нам товары. Фактически кристаллы встречаются во многих местах нашей страны, однако в нашей Империи они обладают особыми свойствами, которые могут заинтересовать различных пони, которые с удовольствием использовали бы их в качестве украшений одежды и домов, а также для создания магических предметов, работающих на кристаллах. Да и плюс это позволит обеспечить множество наших пони работой, что им так необходимо сейчас.

Рябов с удовольствием дал добро на подобное предложение, после чего Синч покинула тронный зал с уже подписанным приказом, составленным тут же на месте. Фактически учёный не интересовался особо до этого политикой, но это не мешало ему применять имеющийся у него ум, и пока что он вроде бы делал всё правильно.

Взглянув на часы, он тяжело вздохнул. Было уже время завтрака с Селестией, а каждая встреча с принцессой солнца и по факту самой главной пони во всей стране была для него суровым испытанием.

Но что он решил точно, так это то, что ей лучше пока не знать о только что прошедшей встрече и её результатах. Вряд ли она будет рада, что Кейденс, которая явно должна была быть чем-то вроде послушной куклы истинного правителя, пытается освободиться из-под её власти и обрести хотя бы некую видимость независимости.

На самом деле Рябов не осуждал Селестию за её действия, вовсе нет. Ведь всё что она делала, явно было лишь на благо Эквестрии, но это не означало, что её планы насчёт Кейденс ему нравились. Как казалось Рябову, Империя не могла быть всегда частью Эквестрии. Даже более чем вероятно, что когда-то она была независимой. Само название «Империя» на это указывало. Однако отсутствие правителя и растерянность после тысячелетнего заключения во льдах явно помогло Селестии поставить на трон молодую и неопытную Кейденс, которая была её ученицей и не стала бы подвергать решения принцессы Солнца сомнению. И предлог какой отличный — освобождение от злого тирана.

Но ничего, возможно, план Селестии и удался бы с лёгкостью, если бы на месте послушной ученицы не оказался давно потерявший веру в справедливость профессор Рябов. И раз уж он оказался здесь, то давайте уж «Make Crystal Empire great again»! А заодно получим максимально много опыта от этого нового мира. Два зайца одним выстрелом, так сказать.

Но не стоит настраивать Селестию против себя. Она явно сильнее и опытнее, и военной мощи у неё хватает, чтобы стереть всю теперь уже его Империю за пять минут. Лучше пока что играть роль послушной и доверчивой ученицы, а когда придёт время… А когда придёт время, придумаем, что делать.

И так думал Рябов, когда спускался в обеденный зал, где уже ела за столом Селестия, которая явно его уже заждалась.

— Простите меня за данное опоздание, была одна проблема, с которой необходимо было разобраться, прежде чем приходить к вам, — сказал он извиняющимся тоном, садясь за стол.

— Не волнуйся, я понимаю, — понимающе и почти по-матерински улыбнулась Селестия. — Ведь на тебя столько проблем свалилось и так неожиданно. В конце концов, на твоих крыльях теперь целая Империя, тысячу лет пребывавшая под ужасным проклятьем тирана Сомбры, посмевшего называть себя королём. Помню, как я сама только начинала своё правление в Кантерлоте после славной победы над Дискордом, долгие годы повергавшим мою страну в хаос. Но он получил своё наказание за это. Представь, каково экстраверту простоять тысячу лет в камне, пустоте и одиночестве, не способному сказать хоть кому-нибудь слово, но страстно желающему этого. Но не думаю, что тебе стоит омрачать свою голову такими страшными образами. Расскажи лучше как тебе твои первые дни как Принцессы Кристальной Империи?

— О, не волнуйтесь, — ответил Рябов, стараясь не выдавать свои истинные эмоции и чувства. — Пока что я не испытываю никаких проблем, связанных с моей должностью. Меня интересует другой вопрос, связанный с вашими последними словами. Насчёт Дискорда. Не кажется ли Вам, что он уже достаточно долго пробыл статуей и отбыл срок наказания? То есть разве не вы раньше говорили, что каждый имеет право на искупление? Не стоит ли попробовать выпустить Дискорда на свободу под тщательным контролем каких-нибудь наших придворных магов или вроде того?

Селестия на миг помрачнела, но тут же сделала видимость спокойствия и ответила:

— Весьма… Интересное предложение, Кейденс. Но позволь всё же мне самой решать подобные вопросы. В конце концов, я заточила этого монстра в плен и мне же решать, отпускать его на волю или нет. Поверь мне, он опасен и много раз доказывал, что никакого искупления не заслуживает. Также он был одним из тех, кто истребил аликорнов, практически уничтожив весь наш славный род, из-за чего нам приходится искусственно создавать новых из обычных, но как-либо отличившихся пони. Подобные свершения далеко не так просто простить, как тебе, возможно, в силу твоей неопытности кажется.

Рябов отлично это понимал, но должен был сделать хотя бы одну подобную попытку из-за сделки с Дискордом. Хоть он и сам не был вполне уверен, стоит ли ему давать свободу, но после рассказов о коварстве принцесс он не был уверен и в том, настолько ли он виновен во всех тех преступлениях, в которых его обвиняют, что запутывало его окончательно.

— А, да, конечно, не мне решать подобное, — ответил он Селестии. — Простите меня, Селестия, я сказала не подумав. Кстати, как поживает ваша сестра Луна?

— Конечно, в таком юном возрасте не все аликорны и тем более пони ведут себя разумно, — сказала Селестия, окончательно сбросив с себя мрачный вид. — Вот будет тебе хотя бы сто лет, вот тогда… В любом случае, если говорить про Луну, то с ней всё в порядке, не волнуйся. Правда, в последнее время опять стала вести себя немного странно, но для неё это вполне нормальное явление, так что не думаю, что из-за этого стоит беспокоиться.

Рябов, немного подумав, решил продолжить данный диалог осторожным вопросом:

— Хорошо, а когда конкретно вы планируете покинуть Империю? Можете не волноваться, на данный момент я чудесно справляюсь со своей работой и помощь в этом мне пока не нужна.

— О, ты волнуешься, что я стану чересчур ограничивать твои действия своим присутствием? — рассмеялась солнечная принцесса. — Не волнуйся, я уезжаю уже завтра. В конце концов, не думаю, что Луна сможет меня и дальше заменять. Ей и этих дней скорей всего надолго хватит. Думаю, ты уже через неделю будешь звать меня и просить вернуться, чтобы помочь. Я буду очень удивлена, если будет иначе. Кстати, пожалуй, прежде чем я уеду, я оставлю тебе несколько интересных книг об истории и традициях Кристальной Империи из моей личной коллекции. Думаю, они тебя очень заинтересуют.

После этого завтрак закончился и Селестия ушла в свои покои. Рябов же вежливо с ней попрощался и, как только фигура принцессы скрылась из виду, прошептал сквозь зубы:

— Что же, тогда приготовься быть не просто удивлённой, а буквально шокированной моим правлением.

И он вышел из обеденного зала. Предстояло ещё много государственных дел, которые необходимо было сделать…

Итак, после того как Рябов вышел из обеденного зала, он задумался над тем, что же он мог бы сделать дальше. После чего он решил, что на данное время он может немного передохнуть, а после снова заняться государственными делами. А лучший отдых для учёного, как известно, это обогащение собственных знаний. Поэтому уже через пять минут профессор сидел в своей спальне, погружённый в книги, которые были доставлены в его покои ещё вчера после его визита в библиотеку Кристальной Империи.

Главной темой его поисков было загадочное истребление аликорнов и в целом информация о загадочных существах из десятых миров. Очень уж часто в разговорах с Селестией и Дискордом они упоминали события, связанные с этим историческим периодом. Даже Луна разок упомянула их, а также сказала что-то про то, что ожидала увидеть некого «служителя Хейта», а не простого, хоть и гениального учёного.

После всех этих разговоров с явным намёком на некую масштабную войну, что произошла тысячелетия назад, профессору очень хотелось разобраться со всем этим поподробней и узнать, в чём же крылось могущество этих «Существ из десятых миров».

Однако никакой информации о том, что искал Владимир, не оказалось. Видимо, война была столь страшна, что о ней предпочитали не вспоминать от слова вообще, никогда и нигде. Либо он слишком плохо искал. Либо это принцессы сразу же после того как получили власть потёрли любые упоминания этого события отовсюду, где они были до этого, дабы легче было поддерживать иллюзию утопии без войн и страданий.

Но кое-что интересное учёный всё же смог отыскать — книгу «Всё самое интересное о чейнджлингах». В основном там рассказывалось об анатомии чейнджлингов, их иерархии, а точнее роли Королевы в рое, и даже объяснялось, каким образом они меняют свой облик. Оказывается, всё дело было в шерсти, которой они были покрыты и которая, имея свойства хамелеона, могла принимать любую окраску и даже менять форму. Также выяснилось, что на самом деле по факту чейнджлинги являются эволюционной ветвью пони и отделились от них из-за разных эволюционных условий окружающей среды, а потом стали их конкурентами за ресурсы и прочие земные блага. Странно, что пропаганда Селестии пропустила это, видимо по случайности или у автора были большие связи, однако определённо является большим везением, что эту книгу всё-таки выпустили в свет.

Также там даже было немного из истории, например информация о том, что где-то полгода назад чейнджлинги атаковали Кантерлот и чуть было не победили, но благодаря слаженной командной работе Элементов Гармонии и тогда ещё не правящей принцессы Кейденс с её пока ещё женихом Шайнингом были остановлены и прогнаны из Эквестрии, по крайней мере, на короткое время.

Рябов решил отметить этот факт в памяти, вдруг пригодится в будущем, и хотел было уже продолжить читать эту книгу, как вдруг в комнату постучались и послышался голос Шайнинга:

— Эм, дорогая, ты ведь не занята? Я хотел бы поговорить насчёт… Эм… Кое-чего очень важного.

«А вот и наш обожаемый любовничек пожаловал» — подумал Рябов и сказал, изо всех сил постаравшись изобразить радость по поводу прихода мужа:

— Конечно, Шайнинг, входи!

После этих слов его предполагаемый муж зашёл внутрь и, подойдя к учёному в теле Кейденс, сказал:

— Кейди, я что хотел тебе сказать. Дело в том, что совсем недавно, буквально этой ночью, ко мне во сне приходила принцесса Луна. Она просила передать тебе, что где-то меньше недели назад в наш мир проникло некое чужеродное существо. Она сказала, что это чужеродное существо очень опасно по мнению принцессы Селестии и просит тебя быть осторожной, потому что оно может попытаться атаковать тебя. И хотела ещё, чтобы ты знала, что ты можешь не беспокоиться, существо уже разыскивают и даже знают уже, что оно где-то в радиусе Кристальной Империи. И мне непонятно из-за чего, но она очень акцентировала внимание на том, что если этот… Попаданец будет неосторожен и обнаружит себя хоть каким-то неаккуратным действием, то его тут же предадут медленной и мучительной смерти за шпионство и вторжение в чужие земли под прикрытием и без всякого разрешения.

После столь… угрожающего предупреждения учёному если честно пришлось оправляться от данного послания, а особенно последнего предложения где-то секунд 20.

— Спасибо, Шайнинг… — постаравшись выдавить из себя улыбку, ответил Рябов. — Хе-хе… Передай принцессе Луне, что я постараюсь быть осторожна. Очень осторожна.

«Интересно, принцесса Луна всегда настолько прямолинейна?» — подумал Рябов, после чего как можно осторожней поинтересовался:

— Так… Ты хотел сказать что-то ещё или это всё?

— Дело в том, что мне кажется… — тут же встрепенулся Шайнинг, — что в последнее время ты стала, как бы сказать… Игнорировать меня.

— Что значит игнорировать?! — тут же ответил Рябов, стараясь не выходить из роли ничего не понимающей жены. — Ты думаешь, что я могла тебя разлюбить?

— Понимаешь… ну…— стараясь не смотреть в глаза учёного, сказал Шайнинг так тихо, что его было еле слышно, а затем вдруг поднял голову и, посмотрев прямо в глаза Рябова, сказал уже более решительно и сердито: — Ты практически не разговаривала со мной с того самого момента, как тебе поручили управлять этой чёртовой Империей. А ведь раньше мы практически и минуты друг без друга не могли провести, а сейчас ты как будто намеренно обходишь меня. Неужели с каких-то пор власть стала важнее для тебя, чем я? Неужели должность правителя так быстро тебя испортила?! Неужели ты теперь так увлеклась посиделками с Селестией и Луной, что тебе стало плевать на меня?! Я пытался не думать об этом, но незнание мучительно. Если ты хочешь расстаться со мной потому, что я больше не подхожу тебе по статусу — так скажи, не стесняйся! Лучше я получу суровую правду, чем продолжу строить ужасные догадки!

Последние слова он буквально прокричал учёному в лицо. Владимир даже не знал, что и думать. С одной стороны, он бы с радостью избавился от такого мужа как Шайнинг, но с другой, это слишком подозрительно и не походит на наивную Кейденс, а значит, может его обнаружить. А после предупреждения Луны о возможной мучительной смерти ему как-то не хотелось рисковать. А потому Владимир решил действовать осмотрительно.

— Дело не совсем в том, что ты мне разонравился, — ответил Рябов, отодвигая нависшего над ним Шайнинга в сторону и стараясь даже не смотреть на него. — Просто понимаешь, Шайнинг, когда мне поручили управлять огромной Империей, я оказалась завалена кучей различных дел, у меня просто не оставалось времени ни на что другое, кроме правления, — и тут Рябов перешёл из защиты, в решительное наступление. — А ведь ты даже не помогал в этом. Я как могла трудилась на благо нашего государства, а мой родной муж не просто не помогает мне в этом, а ещё и кричит на меня. Вот какую должность ты занимаешь, напомни ка мне?

Учёный так старался надавить на эмоции Шайнинга, что даже притворно расплакался, а тот быстро успокоился и смутился. Похоже, он и сам не хотел кричать на свою жену и сейчас очень жалел об этом. Поэтому когда его спросили, он ответил:

— Эм-м, я начальник стражи…

Рябов же с удовольствием продолжил распекать своего нерадивого мужа:

— Ну вот посмотри на нашу стражу! Ты видишь в них бравых защитников, готовых всем пожертвовать ради своего отечества и своей принцессы? Я нет, я вижу в них только тряпок, не способных справиться даже со стулом. А если на Кристальную Империю нападут вернувшиеся с новыми силами чейнджлинги? Что тогда, ну же, ответь мне, Шайнинг?!

— Ну-у-у…

— Вот именно! Поэтому поступим так. Никаких игр в постели, пока я не увижу, что у нашей стражи появилась новая совершенная программа тренировок с практикой и пока только лишь один стражник из нашей армии не будет способен справиться даже с драконом, с настоящим драконом! Понял, Шайнинг?

«Кажется я понял, почему некоторые женщины так любят устраивать истерики своим мужьям. Это приносит глубокое моральное удовлетворение» — подумал Рябов, посмотрев на Шайнинга. Он был полностью и абсолютно разбит, и ему явно понадобится некоторое время, чтобы оправиться от подобного разноса.

Как только Шайнинг вышел из прострации, в которую его повергли эти слова, он тут же ответил:

— Конечно, принцесса Кейденс. Как скажете. И простите, что накричал на вас, мне очень стыдно за своё поведение. Я тут же займусь этим. Не смею больше вас задерживать.

С этими словами он вышел из комнаты Кейденс, громко хлопнув дверью. А Владимир смог дышать спокойно. Можно будет теперь хотя бы на некоторое время отдохнуть от этого нытика. Если повезёт, он задержится с исполнением его приказа как можно дольше. Забавно, он впервые назвал его «Принцессой Кейденс», а не «Кейди» или вроде того. Похоже, он обиделся. Ну и плевать, главное, что не будет приставать некоторое время.

Ну, а теперь можно вернуться к книгам. Ах, книги-книги, о что за удовольствие оставаться с ними наедине…

После того неприятного разговора с Шайнингом прошёл день. Не то чтобы за это время не происходило ничего интересного, просто не было ничего такого, что как-либо значительно влияло на дальнейшие события.

Единственное из того, что стоит отметить за прошедшие сутки — это очередной урок с Дискордом, во время которого тот в своей типичной ехидно-унижающей манере обучал Рябова контролю своих эмоций и концентрации, необходимой для того, чтобы выполнять более сложные заклинания, чем простая левитация.

По щелчку пальца была создана картина, стоящая на столе, а рядом с ней находилась незажжённая свеча. Цель урока была в том, чтобы силой своего гнева зажечь свечу, но при этом сконцентрироваться и быть спокойным в своей агрессии ровно настолько, чтобы огонь со свечи не перескочил сначала на стол, а потом не сжёг картину, на которой, кстати, был изображён сам Дискорд во всей своей красе.

Таким образом было сожжено тридцать столов, сорок картин и сгорело дотла более двадцати свечей, но в итоге после многочисленных попыток профессор, мысленно балансируя между своей ненавистью к своим конкурентам и представлениями о сладком будущем, где его картина висела на стене между Эйнштейном и Дарвином, всё же смог зажечь одну лишь свечу, при этом не испортив ни стол, ни картину.

В итоге под ироничные хлопки Дискорда и слова «Не прошло и тысячи лет, как ты наконец-то смог произвести эту простейшую процедуру, которую нормальные маги выполняют даже не открывая глаз, не вставая с постели, не просыпаясь, а некоторые и даже не рождаясь» урок был завершён, причём по ощущениям учёного, значительно позже, чем обычно.

То есть обычно урок завершался где-то часа в два ночи, и у Рябова ещё было много времени выспаться пред предстоящими государственными делами и проблемами, но в этот раз по его ощущениям было примерно часов пять ночи. Так что неудивительно, что на следующий день профессор был, мягко говоря, уставшим.

Спустя 4 часа, когда уже учёный сладко спал в своей роскошной постели, достойной королевы, в его дверь постучались, а после того, как он проигнорировал первый стук, постучали снова уже более настойчиво, и из-за двери послышался голос одного из стражников:

— Принцесса Кейденс! Мне не хотелось бы вас тревожить в данный момент, и я очень извиняюсь, что так бестактно врываюсь в ваши дела, но дело в том, что советник по культуре госпожа Флейр просила у вас аудиенции в зале, несмотря на достаточно ранний час, и я обещал ей, что в скором времени вы дадите свой ответ на её прошение, поскольку, как я понял из её слов, дело очень срочное и важное.

— Конечно-конечно, не волнуйтесь, вы мне не помешали, в скором времени я приду в тронный зал, если уж дело первостепенной важности, — сказал Рябов, старательно изображая тембр Кейденс после того, как всё-таки заставил себя встать с постели и открыть глаза. — Скажите Флейр, что я буду ждать её там через полчаса, хорошо?

К счастью, в Эквестрии, как он понял, особо на одежду внимания не обращали. А вот с причёсками после сладкого сна была примерно такая же морока, что и в реальном мире, а иначе учёный мог бы спуститься в тронный зал менее, чем за пять минут. И ведь даже волосы эти не пострижёшь, чтобы они не путались со всем подряд и в них не впутывалось всё подряд, потому что иначе народ точно заподозрит, что в принцессу бес вселился и своей любимой богине солнца всё доложат.

— Хорошо, я передам ей ваш ответ, — сказал стражник и, по всей видимости, удалился прочь.

Продолжая тему волос — всё было бы хорошо, не будь у пони в этом мире вместо удобных рук с пятью пальцами, которыми можно было выполнять все самые изящные действия, копыта, с помощью которых и книгу в руках долго не удержишь.

Интересно, каким образом был построен весь этот дворец и деревня с такими-то копытами? Или они действительно для тонких операций вместо рук применяют умение левитировать предметы? А как тогда обходятся земные пони, которым магия с рожденья не дана и вся их энергия уходит в огромную по сравнению с другими видами пони физическую силу? Неужели всем им дома построили единороги?

После таких выводов профессор бы не удивился, если бы оказалось, что в этом обществе присутствует классовое неравенство и земных пони притесняют единороги и пегасы. Потому что ну просто не могло оно не возникнуть с подобным распределением сил.

Потому что если Радужные фабрики пегасов имеют огромную монополию на управление погодой, единороги, судя по всему, отвечают за духовное и культурное просвещение народа, то земные пони, видимо, получили на свою долю всю оставшуюся грязную работу и даже каким-то образом остались довольны этим.

Хотя тут опять же всплывает факт влияния Селестии, из-за которой, скорее всего, и не происходит никаких бунтов или недовольств по поводу роли земных пони в обществе, и все унижения среди остальных народов воспринимаются как должное.

Но это всё не более, чем догадки и домыслы. Скорее всего, из того тела, в котором Рябов находился, он никогда не сможет узнать точную правду о том, что на самом деле происходит в Эквестрии. В конце концов, та же Луна вполне могла лгать и наплести всякую чушь, просто чтобы использовать учёного в своих личных целях, как политики делать любят. Если бы Владимир сразу выбирал этот мир в качестве цели для попадания, он бы нацелился на персонажа более выгодного, например, ту же Твайлайт, но тогда в лаборатории у него просто не было много времени на раздумья и тщательно взвешенное решение.

Вспомнив момент своего попадания сюда, Рябов приуныл. В конце концов, чтобы он ни сделал, в итоге он всё равно вернётся в родной мир, и там ему необходимо будет как-то оправдаться за то, что провёл испытание опасной машины без спроса.

До этого он думал, что просто покажет результаты исследований столь сногсшибательные, что начальство будет готово простить ему за это все его предыдущие просчёты, но чем больше он думал об этом тем больше сомневался, сомневался в том, сможет ли он найти артефакты, которые смогут искупить его преступление? А ведь сейчас, вспоминая тот момент, он действительно сильно мучился совестью, ведь если подумать, он тогда вполне мог просто подождать ещё несколько лет и уже с полной подготовкой отправиться в значительно более безопасное и пригодное для экспериментов место, а не вести себя как нетерпеливый школьник, которому всё нужно здесь и сейчас.

Сможет ли он теперь оправдать высокие ожидания компании и все затраченные на его машину ресурсы? Сможет ли он доказать им всю практичность и важность своего изобретения, то что в путешествии по другим мирам действительно есть практическая польза и это не просто очередное тупое развлечение для подростков? Учёный не мог дать ответа на эти вопросы и, раздумывая над этим, с каждым днём переживал всё больше и больше.

Но отбросив все эти грустные размышления, не позже чем через тридцать минут Рябов спустился в тронный зал, где его уже ожидала небольшая пони, единорог с голубыми глазами, шёрсткой красного цвета и с фиолетовыми волосами, собранными в пучок. На вид ей было лет 20-30, не больше, если, конечно, судить по человеческим меркам.

— Что ж, по какой причине, Флейр, ты просила у меня аудиенции в столь ранний час? Не волнуйся, я не сержусь на тебя из-за этого, — сказал Рябов после того как сел на трон, изобразив заботливый и всепонимающий голос, как у Селестии. Правда, у него получалось пока не так естественно, но со временем можно будет довести эту манеру речи до совершенства. В конце концов, если брать пример создания образа хорошего правителя, даже если таковым не являешься, то с лучших.

— Эм… Простите, Ваше Высочество, за то, что так вас побеспокоили, — ответила Флейр. Она очень явно волновалась в присутствии живой богини, и несмотря на то, что старалась держать себя в руках, время от времени кидала исподтишка восхищённые взгляды на свою принцессу. — Дело в том, что в скором времени планируется один масштабный праздник, что отмечался в Эквестрии в течение тысяч и тысяч лет. Это очень важная традиция, и его ни в коем случае нельзя пропустить. Подготовка к нему занимает недели, и я хотела напомнить вам о нём заранее.

— Хорошо, Флейр, ты ведь новенькая, да?

— Да, принцесса Кейденс. Меня прислала сама принцесса Селестия, дабы я, прежде её почётный советник, помогла вам в управлении Кристальной Империей. Просила меня оправдать её доверие. Знаете, я до сих пор не могу поверить в то, что она доверила мне такую важную работу как помощь в поднятии с колен целой тысячелетней цивилизации, что она выделила именно меня из тысяч других советников! — Флейр прямо засветилась от гордости и улыбнулась приятным воспоминаниям.

Да-а-а, Рябов, конечно, ожидал, что Селестия постарается на всякий случай заполнить всю Империю доверенными ей понями, ибо какой она была бы правитель, если бы верила в окончательную преданность каждого, кого назначила принцессой в своей стране. Но чтобы это была столь молодая пони, явно не до конца осознающая того, как ловко её используют и как она только что себя раскрыла, ожидать было никак нельзя.

Однако Рябов решил заняться вплотную очищением Империи от шпионов Селестии попозже, если это вообще будет необходимо.

— Ну так что это за праздник, Флейр? — спросил он ожидавшую его пони.

— Это праздник в честь восхождения принцесс на престол. Он отмечается раз в сто лет в одном выбранном самими принцессами уголке Эквестрии, и это один из самых пышных праздников, что только есть, включающий в себя множество важных традиций и обрядов. Дело в том, что в этот раз местом проведения праздника была выбрана Кристальная Империя!

— Замечательно, Флейр, и что же требуется от нас в проведении этого праздника? — сказал Рябов, тщательно изображая радость, хотя внутри уже предчувствовал долгую головную боль в подготовке пышного праздника в честь очередного восхваления огромного ЧСВ Селестии.

— Необходимо подготовить праздничную церемонию, соблюдая попутно все необходимые обычаи и традиции, которых за тысячи лет накопилось приличное количество. Я знаю, что вы спросите, хватит ли на всё это наших ресурсов, но я рада вам сообщить, что Селестия любезно согласилась предоставить поддержку во всём необходимом для подготовки, — сказала Флейр, попутно внимательно следя за реакцией принцессы, видимо, проверяя, всё ли правильно она сказала.

— Замечательно Флейр, — сказал профессор, — я так понимаю, в скором времени необходимо будет составить список всего того, что надо сделать за последующие недели. Думаю, сейчас и тебе, и мне надо отдохнуть, а через некоторое время мы назначим встречу и обсудим всё необходимое.

К счастью, хоть казна Империи от этого праздника не опустеет, но вот времени всё равно будет потрачено достаточно. Ему очень хотелось спать, и именно поэтому Рябов переложил дальнейшие обсуждения на потом.

К счастью, Флейр не стала возражать и, поклонившись, вышла из зала. А Рябову тем временем предстояло морально подготовиться к очередному испытанию от Селестии. Как там говорилось в старых мэмах образца десятых годов? Троллестия наносит ответный удар. Ну что же, это уже был не удар, а целый бум. Масштабный праздник, на подготовку которого уйдут недели и который, скорее всего, отложит все другие планы далеко на потом.

Но по крайней мере, всё это время его сердце и душу будут согревать уроки Дискорда, если, конечно, после хлопот с подготовкой у него будет хватать времени и сил. Забавно, а ведь изначально профессор вообще не верил, что у него выйдет колдовать, а вот вроде бы стало даже постепенно получаться.

Жаль только, что Дискорд был отнюдь не тем типом учителей, которые любят давать поблажки и часто хвалить своих учеников. Но и в таком обучении есть смысл, человек, которого унижают, зачастую ведь хочет доказать обратное, и потому все эти ехидные шуточки Дискорда лишь давали дополнительную мотивацию работать над собой и упорно добиваться своей цели.

Как бы то ни было, с каждым днём жизнь в Эквестрии становилась всё интереснее и интереснее. В пыльных лабораториях Рябову и близко не могли даже привидеться такие приключения. Из-за чего лишь ещё больше не хотелось возвращаться обратно в реальный мир и уходить из Эквестрии. Но когда-нибудь и этот момент, как это ни печально, придёт. Не может же он, в конце концов, оставаться здесь вечно, как бы ему того ни хотелось…

Наконец спустя неделю всё необходимое для праздника было готово. На это потребовалось немало времени, Рябов и сам не знал, каким образом получилось разобраться со всем этим столь… гладко. Хотя нет, знал. По сути, за эту неделю он впервые для себя осознал полезность перекладывания собственных обязанностей на других пони, поскольку сам бы с ними всё равно не смог бы справиться.

Например Флейр. Чудесная, пусть и слегка назойливая советница после пары разговоров с ним занялась организацией праздника самостоятельно, хоть изначально планировалось, что он будет ей помогать как правитель Империи. Стоило ведь только заговорить её бредом наподобие того, что «Кейденс очень доверяет Флейр, что она за эти несколько часов показала, что способна на великие свершения и она была бы очень рада, если бы Флейр занялась этим праздником самостоятельно, без её назойливых советов, ведь она и сама наверняка отлично знает, что делать, не зря же её послала сама Селестия!»

Эффект был моментальный. Флейр вся в слезах от счастья, что её так ценят, тут же умчалась заниматься подготовкой. Такое ощущение, будто бы она всю жизнь ждала этого момента, чтобы показать, как хорошо она выполняет свою работу, хотя почему «будто», очевидно, так оно и было, судя по её реакции.

Затем следовала пони… Хотя стоп, это же мужчина. Как у них именуют пони мужского пони? Жеребец, конь, красавец, как?! Ну да неважно. Его звали Джеки Борроу, и он был тем, кто всё это время снабжал пони Кристальной Империи, в основном поставки шли из Понивилля. Как он сам сказал учёному при разговоре, у него были связи даже среди Эпплов, хотя непонятно, врёт он или говорит чистую правду. Кстати, кто такие Эпплы, интересно? Наверное, очень влиятельные ребята, не могут же они оказаться простой деревенщиной.

Так же легко, как с Флейр не оказалось. Это не была милая, доверчивая и наивная пони, которой едва стукнуло за двадцать. Это был опытный… Конь, который явно жизнь повидал и просто так не позволит никому водить его за нос. По человеческим меркам, Рябов дал бы ему лет пятьдесят, ни на год меньше.

Потому разговор был долгий. Пришлось часами торговаться, лишь бы уговорить Борроу на сотрудничество и поставку еды для праздника. Ничто не могло пронять Джеки. Ему плевать было на важный праздник, плевать было даже на деньги из казны Кантерлота, которые ему щедро обещал Рябов. Да даже угрозы казни на него никакого влияния не оказали. В итоге учёный сдался и просто спросил, что хочет Борроу за указываемое им количество еды.

Тот подумал немного, а потом с улыбкой на морде сказал, что это будет должок, который ничего материального не принесёт, зато Джеки будет приятно вспоминать, что сама принцесса у него в долгу. Рябов на такие условия, конечно же, согласился, тем более это было значительно меньше, чем он обещал ранее в случае согласия.

К счастью, дальше оказалось всё значительно легче. Например, в случае с дизайнерскими решениями Флейр обещала, что с поддержкой Селестии, которая очень ей доверяет, как она во всяком случае думала по какой-то причине, что пригласит некую Рэрити, которая на данный момент считается одним из лучших дизайнеров во всей Эквестрии, во всяком случае, по её мнению. Рябов решил довериться её мнению, поскольку сам он никаких хороших дизайнеров, которые могли помочь с оформлением и всем подобным прочим не знал.

Но после всех этих мелочей настало время вспомнить о самой неприятной и ужасающей одним только упоминанием о ней части праздника. То, чего Рябов боялся с тех времён, когда его избивали в школе чуть ли не до полусмерти. С тех пор, как каждый день, пока он не достиг результатов, ему доводилось подвергаться ужасным насмешкам тех, кто работал с ним тогда. Выступление перед целой кучей людей. Плевать, что это пони, по сути, это разумные формы жизни, достигшие невероятных успехов в создании собственной цивилизации, а не тупые лошади, перед которыми какую ерунду ты ни скажи, всё равно они ни слова не услышат, не поймут и не посмеются над ними.

По сути это была одна из самых больших проблем Рябова — боязнь людей, а в данном случае — пони. Не страх перед людьми в целом, а перед большими их скоплениями, назвать это можно даже страхом перед толпой, словно перед каким-то ужасным, огромным существом, что услышит и запомнит каждую, нет, вы не поняли, КАЖДУЮ вашу ошибку, чтобы потом выставить вас полным идиотом по всем пунктам.

Когда он услышал, что ему придётся выступать с балкона дворца, рассказывая о сути праздника и вдохновляя остальных своим радостным настроением на целый день весёлого празднества, Рябов первое время просто застыл, как статуя, смотря непонятно куда бессмысленным и пустым взглядом, глубоко уйдя в себя и кошмарные воспоминания.

Конечно, Рябов догадывался о чём-то подобном, понимал, что вряд ли праздник такой высокой значимости как этот может обойтись без выступления самой важной персоны, что есть в том месте, где праздник проводится — той, кто правит этим местом и следит за подготовкой праздника, то есть Кейденс, в теле которой он на данный момент находится.

Рябов думал о том, мог ли он этому как-то помешать — ну, например, сослаться на то, что Империя сейчас в упадке и вряд ли достаточно приспособлена для проведения таких важных праздников, так что не могла ли Селестия поручить его проведение кому-либо другому, например, мэру Понивилля или вроде того?

Однако услужливая память тут же напоминала ему, чьё тело профессору посчастливилось занять — полностью преданной Селестии принцессы, которая никогда бы даже и мысли бы не допустила, чтобы оспорить любой, даже самый нелепый приказ своей наставницы. Разве Селестия поверит в такое резкое изменение характера своей ученицы меньше, чем через месяц после того, как дала ей пост принцессы Империи? Предупреждение Луны об ужасной казни в случае раскрытия слишком глубоко запало в голову учёного, чтобы он решился на столь рискованный и необдуманный поступок.

Хотя даже смерть в ужасных муках казалась сейчас отличным подарком по сравнению с ближайшей перспективой выступления перед сотней приглашённых гостей. Именно поэтому Рябов попытался как можно тщательней подготовиться к выполнению этой неприятной обязанности. Прямо сейчас он в очередной раз репетировал свою речь перед зеркалом, поставленным в его спальне, однако даже после сотен повторений звучало это как минимум… Неубедительно, если не сказать, что позорно.

Хотя если подумать об этом с хорошей стороны, если он выживет после этого выступления, ему это поможет с социализацией. В конце концов, завершение этого изобретения под названием «Трансфер» должно принести ему немалую славу, ему придётся участвовать во множестве конференций, и возможно даже, ему придётся каждый день выступать перед толпой побольше той, с которой ему предстоит встретиться сегодня.

Однако даже мысли о хорошем не могли полностью задавить страх, что никуда не уходил и даже не думал этого делать. Каждая фраза в его речи казалась Рябову идиотской, каждый речевой оборот — незнакомым и непривычным. Всё-таки зря он так мало знакомился с местным фольклором и традициями, это могло бы помочь в данном случае, однако сейчас учёный просто уже не смог бы сосредоточиться и вникнуть в смысл какой-либо книги, думая о том, что ему в ближайшие часы предстоит.

По сути, праздник уже начался. Конечно, сейчас было только утро, но традиционная ярмарка уже была объявлена открытой, к счастью, не им — на объявление подобных мелочей получилось уговорить Шайнинга несмотря на то, что после давней ссоры он был очень обижен и долгое время даже разговаривать не хотел.

Те уговоры Рябов даже вспоминать не хотел. Пришлось прибегнуть к тому, что, кажется, называлось женской лаской, что было просто отвратительно. К счастью, постели удалось избежать, хоть к ней всё шло очень близко. Боже, если ему снова придётся это делать, то лучше уж точно просто пойти сдаться к Селестии в руки палача и отдаться смерти.

Время шло, и подходил момент того самого выступления. Когда счёт стал идти буквально на минуты, в комнату вошла советница Синч в окружении стражников.

— Пора выходить, госпожа Кейденс, — сказала она, слегка поклонившись.

— Это точно никак нельзя отменить? — поинтересовался Рябов, по-прежнему в глубине души надеясь, что этой пытки толпой можно было избежать, хоть и понимая, что это невозможно.

— Конечно нет, — едва сдержала смех Синч. — Если честно, я не совсем понимаю причины таких волнений. В конце концов, вы же богиня, властитель Кристальной Империи, разве не всё, что вы делаете получается идеальным априори? К тому же, помню, ещё до того, как сама Селестия назначила вас принцессой, вы явно демонстрировали отличные ораторские навыки, во всяком случае, лично я помню несколько ваших выступлений на публике, и у вас не было никаких проблем со сценой, поэтому не думаю, что сейчас что-то может пойти не так.

После этих слов Рябов окончательно понял, что, как он и подозревал, ничего отменить не выйдет, и эти слова лишь окончательно разбили его последнюю надежду. Поэтому всё таки ему пришлось смириться с тем, что речь произнести всё же придётся, и лучше бы не оплошать, поскольку кроме всех прочих это видеть будут и остальные принцессы Эквестрии — Луна и Селестия.

Итак, после многочисленных приготовлений настал момент выхода. Учёный шёл на балкон словно на эшафот, готовясь к тому, что он увидит нечто ужасное: целую кучу народа с понями, которые все будут смотреть только на него, следя за каждым его движением, за каждой эмоцией и каждым словом.

Однако на удивление Рябова, народа оказалось намного меньше, чем он предполагал. Он ожидал тысячи, а получил сотни. Это хоть чуть-чуть помогло ему справиться с переживаниями и начать свою речь:

— Народ Эквестрии, сегодня я счастлива рассказать вам о том чудесном празднике, что наша Империя имеет честь представлять в этот раз… И сегодня мы отмечаем тот день, когда наши богоподобные принцессы взошли на престол для того, чтобы впоследствии принести большое благо всей Эквестрии своим справедливым и мудрым правлением…

К большому счастью Рябова он обладал немалым словарным запасом, а всякими заумными выражениями любил блистать с детства. Это существенно помогало, когда необходимо было чем-то заполнить паузы там, где он от волнения забывал дальнейшую речь. И похоже, принцип «Народ считает умным того, кто лучше скажет речь» был действителен во всех мирах.

Однако кроме обычных пони тут были и так называемые аристократы. Вот они как раз следили за каждым словом, стараясь вслушиваться не в слова, а в смысл. Кто-кто, а они наверняка привыкли к таким речам с детства, как и к тому, что какие бы красивые слова ни звучали, смысл может быть далеко не самым благоприятным.

Когда Рябов наконец-то закончил речь словами: «И да начнётся наш праздник в полную силу!», вся толпа зааплодировала, так что, по крайней мере, сегодня уж его бить не будут. Конечно, учёный был более чем уверен, что где-нибудь там да допустил оплошность, но, вероятно, она не была настолько значима, чтобы испортить всю речь на корню.

После речи профессор получил возможность некоторое время отдохнуть. К счастью, далее его прямое вмешательство не потребуется. Что, кстати, странно: когда речь была закончена, Рябов не заметил в толпе принцесс, которые, по идее, тоже должны были её слушать. Либо он был невнимателен, либо те решили куда-то уйти во время речи, потому что когда Рябов выходил на балкон, он определённо их видел.

Внезапно в дверь его спальни, где он отдыхал после выступления на публике, постучали, и послышался голос стражника из-за двери:

— Госпожа Кейденс, ваше участие требуется в одном чрезвычайно важном деле, вы нужны как одна из принцесс и правитель Империи.

— Что это за столь важное дело, что не может обойтись без моего прямого вмешательства? — крикнул через дверь Рябов после невольно вырвавшегося негромкого вздоха, уже привыкший за время пребывания в тушке принцессы, что к нему подобным образом могли постучаться в любое время дня, а иной раз — и ночи.

С той стороны некоторое время стояла тишина — видимо, стражник некоторое время обдумывал, что ответить на этот вопрос.

— Мне запрещено говорить об этом прямо, — наконец раздался его из-за двери, — могу только упомянуть, что это важное дело связанно с принцессами и носит статус абсолютной секретности. Пожалуйста, не могли бы вы просто проследовать за мной, мне очень жаль вас отвлекать от отдыха, но это действительно не терпит промедления.

Рябов устало поднялся с постели, на которой он хотел провести ближайшие несколько часов, и проследовал за стражником к стене с портретом Кейденс в полный рост. Рог стражника засветился, и картина открыла скрытый за нею проход, в который единорог тут же и направился, и учёному ничего не оставалось кроме как последовать за ним.

Идти им пришлось долго, проход был длинный и, судя по всему, вёл глубоко вниз под землю. Возможно, там была какая-то секретная база принцесс или вроде того. В любом случае, чем дальше Рябов со стражником спускались по проходу, тем становилось сырее и темнее. В итоге вдалеке показался свет, и спустя пару минут они дошли до двери, из-под которой он и выбивался, ведущей, очевидно, к выходу из этого длинного сырого подземелья.

Рядом с дверью стражник вдруг остановился.

— Дальше мне дороги нет, — сказал он, отходя в сторону, — когда вы закончите, я вернусь за вами, а вам осталось только войти в эту дверь.

После этого, развернувшись, стражник направился обратно по проходу , ведущему наверх, а Рябов, уже ничего не боясь после выступления, решительно толкнул дверь и вошёл внутрь…

Увиденное внутри буквально повергло учёного в глубочайшее изумление, потому что всё внутреннее убранство практически полностью повторяло вид лаборатории, как у него на Земле. Но по настоящему он был шокирован тем, что в глубине этой странной комнаты расположилась копия построенного им когда-то в единственном числе Трансфера. Однако если там у него всё внутреннее убранство было ухоженным и приятным на вид, тут же возникало ощущение, что в этой лаборатории тысячу лет никто не появлялся. Везде было не прибрано, повсюду была пыль, кое-где свисала паутина, и только Трансфер остался словно нетронутым временем среди гор всей этой старой рухляди.

Когда же Рябов оправился от удивления, он отметил ещё и тот факт, что эта лаборатория, несмотря на всю её схожесть с его собственной, всё же занимала немного больше места. Вдобавок, у одной из стен было свободное пространство, которого и в помине не было в его родном мире, занятое столом, за которым сидели и невозмутимо пили чай две принцессы: Селестия и Луна.

Правда, как оказалось, Селестия уже давно отставила чай в сторону и смотрела на Рябова, а когда тот наконец заметил её, сказала с улыбкой на лице:

— Ну наконец-то вы пришли, профессор, а то мы вас уже заждались!

После слов Селестии в голове учёного пронеслись в один миг сотни вопросов, но вместо всего этого он, продолжая пребывать в состоянии глубокого шока, смог выдавить из себя лишь короткую фразу:

— И когда вы всё поняли?

Однако в воздухе повисла напряжённая пауза, так как Селестия спокойно допила чай и только после этого ответила:

— Да, собственно говоря, в первую нашу встречу, профессор, — сказала она. — Я общалась со столькими существами за мою жизнь, что давно уже научилась различать пони по стилю их речи, поведению и прочим мелким деталям, что и создают личность. Ты действительно думал, что мне будет трудно отличить поведение уверенной в себе юной леди и напуганного до смерти жеребца? Тем более что моя ученица никогда не разбиралась в экономике, ни разу не ругалась со своим мужем и много чего ещё. Мисс Синч не так наивна, какой притворяется на публике, а уж какие увлекательные письма она писала в Кантерлот по моей просьбе…

Учёный отреагировал на эти слова философски, всё равно ведь ему скоро помирать, так пусть он хотя бы побольше узнает перед отправкой в ад. Потому вместо очередного удивления он просто задал следующий вопрос:

— Почему же вы не казнили меня сразу, как узнали, разве не это была ваша главная цель?

Тут не вмешивающаяся до этого в разговор Луна усмехнулась.

— А вот тут начинается самая интересная часть, — сказала она, — после которой тебе, возможно, захочется предпочесть самую жестокую смерть тому, что мы тебе намереваемся предложить.

Селестия недовольно посмотрела на сестру, которая перебила её стройную речь, после чего вновь приняла свой обычный умиротворённый и всепонимающе-всепрощающий вид и продолжила:

— Давным-давно самые сильные аликорны создали магическую стену, которая отрезала наш мир от всех остальных, не позволяя кому-либо проникнуть к нам вновь. И она работала на протяжении тысяч лет, но вы, Профессор, единственный, кто каким-то невероятным способом проник сквозь неё. И это при том, что ни один из возможных магических путей не должен был сработать из-за стены — ведь разве можно создать портал в другое измерение иначе, кроме как с помощью сильной магии? Видимо, тут замешан особый тип магии, что значит, что ты Маг не слабее Дискорда, настолько опередивший нас в ремесле магии, что нам не дано понять твои методы.

— По нашим сведениям, к Кристальной Империи приближается огромная армия чейнджлингов, — вновь вклинилась её младшая сестра, которой, как и Рябову, явно надоела плавная, монотонная и автоматически избегающая любых неприятных тем речь Селестии. — Похоже, Кризалис оправилась после предыдущего поражения и решила отомстить тому, кто посмел унизить её, то есть принцессе Кейденс.

— Я готовила эту речь неделю, как и это эффектное появление! — обратилась старшая из диархов к младшей раздражённым тоном, уже не скрывая гнева, словно и забыв о присутствии среди них Рябова. — Каждое слово я тщательно перепроверила, чтобы оно звучало идеально и красиво, ты тут со своей отвратительной краткостью портишь весь эффект!

Луна обиженно ответила:

— Может, стоит больше думать об итоговом результате, чем о заготовке красивых речей и парадов?!

— Может, ты просто дашь мне закончить?!

— Если я это сделаю, мы тут ещё часы простоим! Тебе что важнее, твой образ принцессы или судьба Империи?!

— Как думаешь, я бы продержалась тысячу лет на престоле, не думай я о судьбе Эквестрии?!

— Может, вернёмся к первоначальной теме? — не выдержал перепалки этих двоих Рябов, решившись прервать их странный спор, явно заходящий не туда. — Что вам от меня требуется, кто такая точно Кризалис и откуда здесь взялось это? — на последнем вопросе он указал копытом на Трансфер. Создавалось ощущение, что принцессам вообще плевать было на это устройство и они на него даже не смотрели, хотя оно, между прочим, занимало полкомнаты.

Принцессы, когда их оторвали от их разборок, сначала посмотрели на Рябова так агрессивно, что тот уже пожалел, что вообще сказал что-то. В конце концов, эти леди могут и передумать насчёт помилования незваного пришельца в их мир. Однако обе быстро успокоились и вновь приняли умиротворённый вид. Луна вопросительно посмотрела на Селестию, и та утвердительно кивнула.

— Нам очень стыдно, что вы увидели нашу очередную ссору, — сказала тёмно-синяя кобыла и вновь кинула взгляд на свою сестру. — К сожалению, в последнее время у нас часто случаются подобные конфликты. Действительно, лучше вернёмся к тому, о чём я хотела вам сказать. Для начала ответ на самый простой вопрос из всех. Сей агрегат король Сомбра когда-то нашёл в Вечнозелёном лесу и зачем-то притащил сюда. Зачем — неизвестно, как и что он нашёл в этом странном устройстве — этого мы не можем понять, как и то, как оно работает, до сих пор. Однако в те времена ходили слухи, что Сомбра хотел каким-то образом использовать данную машину для того, чтобы его войска могли мгновенно перемещаться из точки в точку, не тратя время на длинную дорогу от Империи до Кантерлота. Полная чушь, ибо непонятно, каким образом данная вещь могла сработать без магии. Но слухи — это не более чем слухи, как известно. Зачем нужны вы? Думаю, вы и сами уже догадались, такой могущественный маг мог бы с лёгкостью очистить Империю от войск чейнджлингов в одно мгновение.

— Позволю себе добавить, — подхватила Селестия с согласного взгляда сестры, — что это бы позволило искупить ваш долг перед Эквестрией за то, что вы похитили тело Кейденс, потому как неизвестно, вернётся ли её душа обратно вновь. Это наиболее благоприятный вариант развития событий, поскольку иначе вас ожидает мучительная смерть в ужасных страданиях, — она подсмотрела в один из свитков, которые, похоже, прятала до этого под столом и, тяжело вздохнув, продолжила: — Самый сложный вопрос — кто такая на самом деле Кризалис. Когда-то давно она была тем, кто обучил нас всему, что мы знаем сейчас, ведь она была одним из нас — она была аликорном! Но однажды она поддалась зависти, считая, что право на трон принадлежит не нам, а ей. Кризалис поддалась на лестные слова Дискорда, и тот сделал из неё первого гибрида чейнджлинга и аликорна, таким образом её мощь возросла в десятки раз, и она стала одним из самых опасных противников, с которыми мы сталкивались.

— Хорошо, вы хотите, чтобы я победил вашего сильнейшего врага, — ответил учёный, с интересом выслушав речь Селестии. — Как скажете, ради жизни я готов рискнуть, но может быть, кроме знаний о враге вы дадите мне и хоть какие-то средства для победы над ним?

Селестия улыбнулась и обвела копытом лабораторию, в которой они на данный момент находились.

— Всё, что находится здесь в полном твоём распоряжении, — сказала она. — Мы пришлём всех своих лучших магов и стражников для защиты Империи, — на этих словах подозрительно улыбнулась уже Луна, чего принцесса Солнца не заметила, поскольку находилась перед ней и назад не оглядывалась. — Когда-то давно эта лаборатория принадлежала самому королю Сомбре, а слухов о его странных экспериментах ходило немало. Думаю, тут есть несколько вещей, которые подтолкнут твою мысль на верный путь, Профессор. В конце концов, уверена, ума у вас немало. Помните, что в случае поражения я найду вас в любом из миров, — тут принцесса помрачнела.

Рябов был потрясён. Целая лаборатория, да ещё и, возможно, с кучей изобретений такого же изобретателя, как и он сам в его полном распоряжении! Наконец-то в этом мире он нашёл что-то знакомое ему не понаслышке! Неужели спустя месяц, он вновь вернётся в мир изобретений, даже если вместо химии ему придётся заняться каким-нибудь… зельеварением? Перед этим блекнет даже страх перед ужасающей королевой целого роя ужасных монстров! Тут Рябов очень пожалел, что вспомнил о том обстоятельстве, что ему скоро придётся возглавлять защиту страны от этой самой Королевы, эта мысль быстро вырвала его из эйфории и вернула в мир здравомыслия и логики, которая подсказывала ему, что в этой битве ему уж точно не выжить.

Однако если подумать, в ином случае всё равно смерть ждёт его, просто так он выиграет немного больше времени, а используя его, можно вполне воссоздать его Трансфер. Вот только проблема в том, что тут явно не было никакого электричества, без которого машина не заработает. Хотя, может быть, тогда электричество способно заменить мощный заряд магии?

— Что же, вижу, выбора у меня нет, — всё же ответил Рябов, — так что я принимаю ваше предложение о сотрудничестве.

Селестия с Луной переглянулись.

— Мы знали, что ты сделаешь правильный выбор! — почти в унисон сказали они, а затем Селестия добавила:

— Развлекайся с новыми игрушками… Профессор!

После чего обе принцессы телепортировались в неизвестном Рябову направлении, оставив его одного в этой пыльной лаборатории наедине с его собственным изобретением. По сути, Рябов и так окажется дома всего через пару месяцев благодаря автоматическому возвращению, вот только к этому моменту может так статься, что возвратится обратно покрытый ядовитой слизью труп, так что лучше было бы воссоздать имеющуюся машину, а точнее — найти достаточно мощный источник энергии для её работы, чтобы отправиться в родной мир, уйдя от принцесс как можно раньше.

И всё же как бы печально это ни было, заняться защитой Империи несмотря на все планы о побеге надо. Дело было даже не в угрозах Селестии, вряд ли с нынешним упадком в технологиях они смогут воссоздать Трансфер, просто если сейчас всё это государство разгромят в пух и прах чейнджлинги, выйдет, что все старания учёного по улучшению жизни обычных пони, попытки наладить экономику, устроить пышный праздник при недостатке средств на него — всё это будет бесполезно и зря, а зачем тогда вообще куда-либо путешествовать, если даже не оставишь в местах где побывал хоть каких-то положительных воспоминаний о себе, какой-то, пусть даже маленький отпечаток в истории этого мира?

К тому же учёный был в какой-то степени благодарен всем этим пони за то, что благодаря им он смог вернуть себе возможность общаться с живыми существами, не избегая при этом их взгляда. Возможность просто подойти первым к человеку и заговорить с ним дорогого стоит, и пони помогли ему это осознать. Пребывание в теле богини повысило его самооценку, позволило стать более уверенным в собственной важности, и при этом встречи с другими более важными богинями позволили не завысить его самооценку слишком высоко и не зазнаться.

Теперь же после всего этого маскарада самое лёгкое осталось позади. Осталось сделать финальный рывок, защитить Кристальную Империю от вторжения. Это будет нелегко, но ведь и прошлые этапы его жизни были нелёгкими. В конце концов, смог же он создать первым Трансфер, не так ли, никто из его иллюзорных врагов не опередил его?

Только благодаря этой чудесной, несмотря на наличие немалого количества скелетов в шкафу, стране он теперь чувствует себя более Владимиром, нежели Рябовым, только благодаря опыту, приобретённому благодаря попаданию в тело Кейденс, он сможет в будущем уверенно называть себя Профессором, а не простым учёным.

Возможно, всё это звучит несколько наивно, но даже несмотря на предательство Синч и перспективу смерти от рук насекомоподобных монстров Профессор чувствовал себя теперь действительно готовым к любым испытаниям. Пони не были абсолютно идеальны, но и люди тоже зачастую предают и плетут интриги, так почему им нельзя?

Что же, после всего сказанного в мыслях и вслух пора приниматься за работу. Первый этап — исследование нового места работы, то есть стоит поискать, есть ли тут полезные устройства кроме Трансфера, да и, может быть, несмотря на отсталость технологий, или у Сомбры, или в Эквестрии могли найтись альтернативные источники энергии, нежели магия или электричество. Конечно, этого доподлинно неизвестно, однако этот «Сомбра» явно не был так прост, в конце концов, смог же он разгадать секрет Трансфера, судя по слухам, поведанных ему Селестией. Хотя определённо ему помешали либо завершить начатое, либо запустить его творение.

Осталась одна большая загадка: как же всё-таки Трансфер оказался в Эквестрии, да ещё и на тысячу лет раньше, чем Владимир изобрёл его в родном мире? Однако в итоге профессор решил отложить размышления об этом на потом, поскольку сейчас не было никаких особых зацепок к разгадке.

Оставшееся время профессор провёл за исследованиями того, что находилось в лаборатории. Было ещё много работы. Пришла пора Профессору расплатиться с Эквестрией за каждый свой должок!

Как уже было сказано, оставшееся время перед сном Рябов провёл за изучением всего, что находилось в предоставленной ему лаборатории, а находилось там, честно говоря… Не так уж и много, во всяком случае, того, что могло пригодиться при обороне Кристальной Империи, в чём и состояла на данный момент задача учёного.

Прежде всего он решил внимательно рассмотреть Трансфер, непонятно каким образом очутившийся здесь, хотя должен был стоять далеко отсюда, в другом мире. На первый взгляд отличий от оригинала не было, но вот, присмотревшись, учёный сделал вывод, что это было далеко не та же самая машина, что он разработал в родной вселенной.

Во-первых, в этом Трансфере было несколько чужеродных деталей, несколько отличий в дизайне, которые он точно не добавлял в своё изобретение, во-вторых, эта машина была старой, очень старой. По всей её поверхности лежала пыль, кругом бегали странные существа, чем-то похожие на земных пауков, а также с первого взгляда были заметны пара повреждений в конструкции.

После того как Рябов закончил обследовать Трансфер номер два, он принялся исследовать вещи, стоящие на полках, в основном ничего важного там не было — так, пара склянок, покрытых трещинами, пробирки, которые никто не протирал столетиями, и несколько разваливающихся на глазах книг с пожелтевшими от времени страницами.

Хотя вот последнее учёный решил рассмотреть поподробнее. Взяв одну из книг, он бережно сдул с неё пыль и как можно осторожнее открыл на середине. Однако, к большому сожалению, символы, которым была написана книга, были ему непонятны. Проверив оставшиеся книги, он обнаружил те же самые чужеродные символы, понять которые учёный был просто не в силах.

Отложив книги, учёный стал ходить по лаборатории, рассматривая окружение и размышляя, почему же обычный эквестрийский язык он сразу же стал понимать как родной, а с пониманием этих символом у него неожиданно возникли проблемы?

Возможно, дело было в том, что ему частично передались некоторые навыки предыдущего владельца тела, далеко не все, например, летать он не сможет, но то, что относилось к моторной памяти учёному передалось сразу же.

Ведь, что есть такое, по сути, язык, что есть, по сути, любое знание? Привычка, которую мы день ото дня заучиваем снова и снова, сами того не замечая, пока обороты родного языка не станут частью сознания, частью жизни… Говоря на родном языке, мы не задумываемся, как мы говорим, не думаем, какой оборот речи нам употребить, просто употребляем и всё без всяких раздумий.

Вот и профессору при слиянии его сознания с чужим телом передались некоторые из привычек, что появляются у многих живых существ чуть ли не с самого раннего детства. И в число этих привычек вошёл язык, на котором Кейденс говорила всю жизнь, так что заполучившему её тело профессору тоже передалось это знание.

Видимо, при написании этих книг автор использовал особый шифр для сокрытия своих личных мыслей от любопытных созданий вроде Рябова. Откуда же Кейденс знать этот шифр? Может быть, это был даже не шифр, а другой язык, не имеющий отношения к Эквестрии. В любом случае, кто знает, может, в этих книгах и нету ничего такого важного, может, там спрятана какая-нибудь существенная безделица, однако всё равно было бы очень обидно из-за незнания языка пропустить какую-нибудь важную информацию, которая могла очень помочь в защите от чейнджлингов.

Тяжело вздохнув, учёный вернулся обратно к книжным полкам и стал брать по очереди каждую из них, уделяя особое внимание рисункам на их обложках. В основном там были незнакомые ему существа, но три из них его очень заинтересовали.

На первой книге были изображены трое аликорнов. Первых двух, Рябов запомнил отлично, это были принцесса Луна и Селестия, только… Моложе. По виду их можно было назвать ещё совсем юными жеребятами. Вот третий Аликорн стоящий между молодой Селестией и Луной приковал внимание Рябова надолго.

Кого-то она напоминала своим внешним видом учёному, вот только вспомнить кого конкретно он не мог. У неё были красивые зелёные глаза и длинная грива того же цвета, тело же её было покрыто красивой шёрсткой фиолетового цвета — вот и всё, что можно было о ней сказать на первый взгляд. Она смотрела на жеребят Селестию и Луну особым взглядом, таким, который обычно называют материнским. Казалось, что она хочет защитить их, правда, непонятно от чего. Вроде бы в ней не было ничего особенного, но Рябов буквально чувствовал, что есть в этом аликорне нечто важное, история, которую не хотят вспоминать ни Луна, ни Селестия.

На обложке следующей книги было существо практически неотличимое своим обликом от Дискорда. Оно тоже состояло из частей различных существ, в нём смешались части тел осла, льва, дракона, курицы и многих, многих другие животных. Только это был не Дискорд, что было понятно по форме тела и некоторым другим отличительным признакам, главным из которых был взгляд.

Если Дискорд всегда вёл себя подчёркнуто шутливым образом, постоянно пытался задеть собеседника своим странным чувством юмора, то во взгляде и выражении лица этого существа выражалась печаль, глубокая и безграничная. В этих глазах можно было увидеть многое: усталость от жизни, ненависть и равнодушие ко всему вокруг и мудрость, что нельзя было передать никакими словами.

И наконец третья книга поразила Рябова больше всего. Да, персонажи, изображённые на увиденных им ранее обложках, представляли для него большой интерес, но то, что было изображено на этой книге было просто… за гранью его понимания. С одной стороны, это объясняло многое, но с другой, запутывало дело окончательно.

На обложке третьей книги был изображён он сам. Вернее, не совсем. Это был профессор, но старее, чем он сейчас. У него были поседевшие волосы и морщины на лице, которые ещё не появились на его, однако это был определённо он и никто другой — Рябов просто не мог спутать себя с каким-нибудь незнакомцем, просто отдалённо похожим на него.

Однако если более старый профессор оказался изображён на книге столетней давности, в лаборатории стоит машина, являющаяся его творением, которое мало кто мог скопировать, и принцессы, по всей видимости, знали его задолго до сегодняшней встречи, несмотря на то, что он не помнит знакомства ни с одной из них, то это значит, что…

Потрясённый догадкой учёный тут же выскочил из лаборатории по направлению к стражнику, который, заметив его появление, тут же провёл «принцессу» в её спальню, так как час был всё же поздний. Оказавшись в спальне, учёный тут же лёг на кровать и через пару минут погрузился в сладкий сон. За усталостью дело не стало, в конце концов, напряжение сегодняшнее дня, связанное с подготовкой к празднику, оказало своё влияние.

Как и всегда поначалу Рябов оказался в полной тьме в котором спустя пару мгновений возникло яркое пятно света, к которому он и направился. Чем ближе он был к свету, тем яснее был виден длинный стол, накрытый белой скатертью и уставленный всевозможными угощениями и сладостями. Поверхности, на которой по идее должен был бы стоять стол просто не было, так что стол со сладостями просто плыл во тьме, освещая всё вокруг излучаемым им ярким светом.

Рядом со столом на противоположных сторонах находилось два стула, и за одним из них сидел Дискорд, обильно поедающий все сладости, до которых мог только дотянуться и время от времени выпивающий из огромного чайника, который летал на небольшой высоте над столом.

Заметив Рябова, Дискорд наиграно изобразил восторг.

— О, ты уже тут! — воскликнул он и указал на стул. — Вот стул, садись же скорее и отведай этих пирожных, их тут много, правда, — тут Дискорд резко сменил весёлый тон на мрачный, — еда магическая, так что вкуса у них нет, но мне же надо на что-то тратить тысячелетия своего заключения, не так ли? — однако он тут же снова повеселел и, отпив ещё пару глотков из летающего в воздухе чайника, косо взглянув на Рябова, добавил: — Что-то ты сегодня больно серьёзен. Что-то случилось? Хотя о чём это я, ты же там на воле резвишься, играешь в принцесс, общаешься с Луной и Селестией, — тут его наигранно-весёлый тон снова сменился злым и раздражённым, — пока мне уготована участь наслаждаться фальшивыми пирожными, запивая это дело чаем с худшей заваркой во всей Эквестрии! — на последних словах сорвался он на крик.

Учёный был настолько взволнован открывшимися ему знаниями, что, не обращая на монолог Дискорда никакого внимания, сел на предложенный ему стул.

— Сегодня произошло так много всего, что за пара слов и не уложишься, но я попробую, — пояснил Рябов, даже не смотря на окружающие его горы еды. — Как оказалось, принцессы знали о моём появлении в Эквестрии с самого начала…

— Какое поразительное открытие, не правда ли? — перебил его расхохотавшийся Дискорд. — Ты и правда надеялся скрыть что-то от принцесс, чей опыт измеряется тысячелетиями жизни, да?

— …и теперь они хотят, чтобы я в обмен на жизнь придумал способ, как защитить крохотную Кристальную Империю от полчищ чейнджлингов во главе с Кризалис, — переведя дух, Рябов несколько раздражённо посмотрел на Дискорда, чьи ужимки сейчас были неуместны. — Но главное даже не это, а то, что я обнаружил в лаборатории. Машину, которую мог создать лишь я, а ещё одну книгу, и у меня возник один важный вопрос, который я хотел бы обсудить серьёзно…

— О, так ты хочешь сделать это серьёзно, — Дискорд тут же щёлкнул пальцами и оказался одет в деловой костюм, чем-то похожий на те, что носят богатые люди на важных встречах, со стола исчезла вся еда, а сам он из деревянного превратился в металлический, значительно уменьшившись в длине, благодаря чему учёный и Дискорд оказались близко друг к другу, буквально на расстоянии вытянутой руки, после чего хаосит, удерживая подчёркнуто серьёзное выражение лица, добавил скучающим тоном: — Я вас внимательно слушаю, молодой человек, что бы вы хотели спросить?

Рябов на некоторое время остановился от неожиданности произошедших изменений.

— Каким образом я мог оказаться в Эквестрии на тысячи лет раньше, чем в первый раз в ней оказался, да ещё и явно старше, чем есть сейчас? — задал вопрос учёный настолько спокойно, насколько только смог. — У меня есть множество догадок, но я хотел бы услышать точный ответ от тебя.

Дискорд откинулся на стуле чуть назад и некоторое время просто смотрел на учёного насмешливым взглядом. И вот когда тишина начала потихоньку уже бесить, он всё же соизволил ответить.

— Что же, во-о-озмо-о-ожно, только во-о-озмо-о-о-ожно, что твоя чудо-машинка считает время лишь ещё одним измерением, в котором можно перемещаться так же свободно, как и в пространстве, — с тем же скучающим выражением лица сказал он, растягивая слова. — Возможно, только возможно, переместившись в этот мир, ты уже внёс в него значительные изменения, повлияв не только на его настоящее, но и на прошлое своим будущим, — тут он начал раскачиваться на стуле, положив руки за голову. — Есть также вероятность, что в прошлом ты очень сильно навредил мне, благодаря чему я, зная, что ты обязательно должен дожить до этого момента, решил помочь этому случиться, чтобы затем наблюдать за твоими страданиями.

Рябову понадобилось некоторое время, чтобы полноценно осмыслить всё сказанное. Выходит, Трансфер, стоящий в лаборатории под Кристальной Империей — это действительно его изобретение, просто более поздней модели? Выходит, переместившись в этот мир, он автоматически вмешался и в его прошлое и наделал там немало дел и в частности чем-то разозлил Дискорда, за что плату принесёт сейчас, хотя ещё не делал это. Несправедливость как она есть.

Медленно и неторопливо разбираясь с полученной информацией, Рябов решил кое-что уточнить.

— Так значит… Ты знаешь моё будущее? — задал он Дискорду вопрос. — Ты знаешь, что случится, — и безнадёжно добавил ещё один вопрос, зная, что вряд ли получит желанный ответ, — и может быть, даже подскажешь, как мне справиться с Кризалис, чудесно зная, как мне это сделать? То есть уверен, что если ты сейчас поможешь мне, то я в будущем подскажу тебе способ победы над Кризалис, чтобы ты сейчас помог мне… Боже, как это запутано!

Дискорд, рассмеявшись, склонился над столом.

— О да, — сказал он, — я знаю всё о будущем твоём, во всяком случае, всё, что мне нужно, чтобы вырваться из плена. Но знаешь, почему всё это время я знал, как освободиться от плена, но не мог это сделать? Потому-что один мелкий учёный случайно сказал, что я пробуду в плену до этой встречи, а нарушение его слов привело бы к масштабному парадоксу, который бы стёр меня из этой реальности и сделал так, что Дискорда бы никогда и не существовало. Так что из-за одного идиота, я был вынужден всё это время торчать ЗДЕСЬ! И всё это, — тут Дискорд снова сорвался крик, — ИЗ-ЗА твоих СЛОВ о том, что я ДОЛЖЕН буду провести здесь тысячелетия, дожидаясь встречи с тобой, и знаешь, что самое прекрасное во всём этом? То, что я теперь, зная, что ты именно тот профессор, что был мне нужен, и что встреча, которая должна была произойти, произошла, могу уйти отсюда, не создав парадокс. И нет, я не стану помогать далее своему тюремщику и делал я это лишь потому что знал, что ты должен каким-то образом выжить до этого момента не без моего участия! Теперь, мой дорогой Профессор, ПОКА!

И Дискорд начал делать множество движений руками, похожих на некие магические пассы и бормотать какие-то непонятные слова, и спустя секунд пять Рябов проснулся, успев напоследок увидеть, как Дискорд испарился в магическом свечении, судя по всему сбежав из своего заточения.

Проснувшись, Рябов некоторое время лежал тупо смотря в потолок. Только что самое опасное существо во вселенной всё-таки смогло сбежать из заточения. Кроме того, оказывается, он каким-то образом с помощью Трансфера влез в длящуюся тысячелетиями петлю времени, и без помощи Дискорда, скорее всего, ему не защитить Империю от приближающихся чейнджлингов.

И самое худшее то, что ему придётся возвратиться в эту кошмарную страну на тысячи лет назад ещё по крайней мере один раз, только чтобы каким-то образом найти Дискорда и сказать тому в лицо чудесную новость о том, что он тысячи лет проведёт в заточении Принцесс, пока не встретится с профессором из будущего… Или прошлого…

Единственная хорошей новостью было то, что профессор по крайней мере выживет, так как иначе не сможет встретиться с Дискордом из глубокого прошлого, но кто знает какой ценой ему это обойдётся?

В конце концов учёный решил вернуться к размышлениям о произошедшем утром, когда сможет нормально работать головой, и спустя неопределённое время смог снова заснуть, на этот раз без всяких встреч с Дискордом.

Ужас, страх и отчаянье. Вот что преследовало розоволосую пони, пока она бежала по разрушенному Понивиллю. Повсюду пылал огонь, дым и копоть лезли в глаза, заставляя их слезиться, а вся земля была усеяна трупами, среди которых безошибочно узнавались её друзья, которые были так ей дороги.

Всюду, куда бы розовая пони ни кидала свой взгляд, была лишь смерть и разрушение, и хуже всего было то, что всё это, весь этот ужас, уничтоживший Понивилль, произошёл по её вине и она ничего не могла сделать, чтобы предотвратить неизбежное! Город был разрушен, а все жители были мертвы, не считая Пинки Пай, бежавшей теперь без оглядки прочь. Однако её планам не суждено было сбыться.

Неожиданно прямо на неё упали обломки дома, когда-то принадлежавшего Рэрити. Однако в момент, когда Пинки должна была умереть, она... Проснулась в слезах, лёжа на мягкой кроватке целой и невредимой в столь дорогом и родном Понивилле.

Подобные кошмары начали приходить к Пинки во снах ещё неделю назад. Поначалу она пыталась не обращать на них внимания, считая, что просто перетрудилась, однако с каждым днём положение дел становилось всё хуже. С каждым днём количество кошмаров возрастало, и вскоре видения ужасного будущего Понивилля настигали Пинки даже при свете дня за созданием очередного кулинарного шедевра или развлечением какого-нибудь маленького жеребёнка.

Конечно, её друзья не могли не обратить внимания, что с их обычно такой весёлой подругой происходит что-то неладное, и когда дело дошло до расспросов, Пинки, конечно же, рассказала им о своей проблеме. Однако ни Твайлайт с её магией, ни Рэрити с её советами, ни Рейнбоу и Эпплджек с их поддержкой, ни даже Флаттершай с её трогательной заботой не смогли помочь.

Тем временем Пинки на почве этих страшных снов уже начала потихоньку сходить с ума. Кроме того, из-за этих снов она не могла спать по ночам, что порождало мешки под глазами, рассеянность, слабость и головную боль, из-за которых она уже второй день отлёживалась дома вместо организации вечеринок, и для такой активной пони как она было мучительным испытанием, но работать сейчас было для неё просто физически невозможно.

Сами кошмары Пинки вспоминала с трудом, да и не хотелось ей копаться в происходящих там событиях. Но что забыть для неё было невозможно, так это испытываемое каждый раз чувство ужаса, страха, а самое главное — вины за совершённую ошибку, и неважно какую, главное, что всегда именно она являлась причиной всех бед, что каждую ночь обрушивались на Понивилль.

К доктору Пинки, разумеется, ходила — собственно, именно по его совету она сейчас пыталась снова заснуть, а не отвлекала себя от очередного кошмара созданием черничного пирога по особому замысловатому рецепту. Однако неожиданно её попыткам уйти в царство Принцессы Ночи помешал странный шорох в углу спальни, услышав который, Пинки осторожно слезла с кровати и направилась к его источнику, оказавшемуся кухней.

Подойдя к двери, ведущей на кухню, Пинки услышала также ещё кое-что. Теперь к шороху прибавился знакомый голос, напевающий весёлую мелодию. Постояв пару секунд на пороге, Пинки толкнула дверь и вошла внутрь, готовясь к встрече с кем угодно, но только не с ним. От шока Пинки застыла на мгновение, неспособная поверить в увиденное.

На её кухне стоял и наглым образом поедал пирожные Дискорд, тот самый маньяк, который не так давно хотел сделать из Понивилля столицу Хаоса, порождаемого его магией. Причём увидев её, Дискорд совсем не смутился, а продолжил с завидным удовольствием поедать пирожные, наслаждаясь каждым проглоченным куском.

— Что ты делаешь на моей кухне и как ты смог выбраться из каменного плена, Дискорд?! — возмутилась Пинки, отойдя от шока.

Дискорд проглотил целиком последнее пирожное и только затем удивлённо посмотрел на Пинки, словно только заметил её присутствие.

— А, та самая розовая пони, Пинки Пай, кажется, — отозвался он. — Ты ведь знаешь толк в вечеринках, не так ли? Не присоединишься ли к моей? — и он щелчком пальца создал из воздуха дубовый стол, накрытый белой скатертью, на котором стоял уже нагретый чай. Одновременно с этим другой рукой он изобразил приглашающий жест.

— Не нужны мне вечеринки от такого существа как ты, Дискорд! — всё тем же возмущённым тоном, хоть уже и не так решительно сказала Пинки, проигнорировав его приглашение.

— Ты же вроде была общительнее в нашу последнюю встречу? Что же такого произошло, что из самого весёлого создания во всей Эквестрии, не считая меня, конечно, ты стала такой злюкой? — ироничным тоном отметил Дискорд, вновь щёлкнув пальцем, на этот раз создавая стул, на который тут же уселся и, телекинезом притянув с ближайшей кухонной полки печенья, принялся за его уничтожение.

— У меня была ужасная неделя, — ответила Пинки Пай, которая совсем уже запуталась в своих эмоциях, но тут же встряхнулась и перешла в наступление: — С какой стати ты интересуешься?! И почему ты думаешь, что я не сдам тебя сейчас же страже Селестии?

— Которой? Та, которая посмешище в перьях, или которая действительно заинтересована в выполнении своих обязанностей? Хотя какая разница, всё равно разборки с ними займут время, за которое я успею щёлкнуть пальцем, — и Дискорд продемонстрировал с удовольствием свою курью лапу. Казалось, что он не обращает внимания ни на гневный тон Пинки, ни на её неумелые угрозы.

— Что насчёт Селестии?

— Что же, если на стражу уйдёт один щелчок, то на Селестию, положим, два-три.

— Элементы Гармонии?

— Прежде чем ты найдёшь их, я их уже перепрячу тысячу раз.

— Но я и мои друзья всё равно найдём их, как бы ты, Дискорд, ни пытался их спрятать, и снова заточим в каменной статуе!

— Зачем?

От такого вопроса Пинки Пай опешила на секунду, но тут же опомнилась.

— Потому что ты отвратительный эгоист, готовый погрузить всю Эквестрию в хаос, невзирая на мучения, что он причинит каждой живущей в ней пони! — решительно ответила пони.

На эти слова Дискорд лишь… громко рассмеялся.

— Эх, Пинки-Пинки, — сказал он со снисходительностью в голосе, — ты так наивна в своих представлениях о хаосе. Зачем, по-твоему, я пришёл сюда, Пинки? Чтобы посмотреть на твою мордашку, очаровательно хмурящую маленькие бровки? Ощутить вкус натуральной пищи спустя тысячелетия во тьме отсутствия вкуса? Или всё же у меня есть ещё какие-то причины?

Такой вопрос окончательно поставил Пинки в тупик, чего, похоже, и добивается дух Хаоса, задавая ей вопрос, чего он хочет от неё и почему вообще открывает факт своего побега вот так сразу без всякого подвоха или обмана. Земнопони пыталась понять, какова же может быть причина, но усталость и непреодолимое желание спать мешало ей думать и путало ей мысли, из-за чего в голове её царила в ещё большая неразбериха чем обычно.

— Что же если ты не можешь ответить, придётся объяснить, — в конце концов ответил Дискорд на им же поставленный вопрос через пару минут лицезрения молчавшей в раздумьях Пинки. — Дело в том, что в проблеме, которую не могут решить ни твои драгоценные друзья, ни всевозможные доктора могу помочь лишь я, — и он щелчком пальца переместился прямо к Пинки, встав в полный рост и указав на себя вывернутым наизнанку зонтиком, — Великий и могущественный маг Хаоса — Дискорд.

— И с чего ты неожиданно решил помочь мне? — подозрительно сказала Пинки и затем задумчиво добавила: — И откуда ты узнал о моей проблеме?.. Может, это ты есть её причина?!

— Ну что ты, зачем же мне причинять вред такой милой розовой поняше как ты? — невинно поинтересовался Дискорд и, вновь щёлкнув, переместился за спину Пинки Пай и почти по-отцовски обнял её.

— Ну не знаю, может, потому, что ты уже раз загипнотизировал меня своей магией, превратив в отвратительную зануду? — не оценила такое проявление заботы со стороны Дискорда розовая пони, пытаясь высвободиться из его объятий.

Дискорд тут же переместился обратно за стол и поднял чашку чая, выпив её залпом.

— Кем же выставляешь себя сейчас? — сказал драконикус с немалой иронией в голосе. — Как бы то ни было, прежде чем я объясню причину всех твоих кошмаров, присядь, пожалуйста, моя дорогая Пинкамина, — и он раскинул лапами в стороны в приглашающем жесте.

— Так я себя веду лишь с тобой, и на то есть причины, — угрюмо ответила Пинки, тем не менее, в этот раз приняв приглашение Дискорда сесть за стол, на что тот тут же создал стул и для неё.

— Эти кошмары насланы далеко не мной, можешь поверить, я не так хорош в этом мастерстве, как та же принцесса Луна, — пояснил Дискорд. — Дело в том, что эти кошмары — это предупреждение, знак, что твой организм подаёт тебе таким изощрённым способом.

— Но что за послание содержится в этих кошмарах? — заинтересовалась словами Дискорда Пинки и, скинув с себя остатки сонливой угрюмости, стала вслушиваться в каждое сказанное богом Хаоса слово. — Неужели я действительно могу стать причиной глобальной катастрофы,

— Видишь ли, моя дорогая Пинки, — с удовольствием продолжил свой рассказ хаосит, довольный, что наконец привлёк внимание Пинки, — подобные послания приходят тем пони, что держат свой дар взаперти и не позволяют ему выйти наружу. Мелких трюков становится недостаточно для существования мага, и постепенно от избытка магической энергии, текущей в нём и молящей о высвобождении, тот медленно теряет остатки рассудка…

— Но как это связано со мной? — перебила драконикуса Пинки. — Я же не единорог, а простая земная пони, у меня нет никакого магического дара, разве что к проведению вечеринок, — на последних словах Пинки рассмеялась.

Дискорд, недовольный, что его монолог прервали на середине, раздражённо щёлкнул пальцами, и пару недоеденных печенюшек прилетели в рот Пинки, не дав ей продолжить расспросы.

— Сейчас ты всё поймёшь, Пинки, — продолжил свою мысль хаосит, — хоть осознать истину будет нелегко. Ты же вроде не глупа, как кто-то может подумать, неужели ты ничего не замечаешь вокруг? Неужели, прислушиваясь к своим ощущениям во время очередной сказанной шутки, очередного прыжка или вытаскивания предметов из ниоткуда ты не ощущала сладостное чувство, что прямо сейчас ты разрываешь реальность? Что вся вселенная подвластна тебе и законы её для тебя не имеют никакого значения? — Дискорд откинулся на стул и перевёл дух. — Хоть ты и не понимала до этого момента очевидного, Пинки, но ты маг Хаоса с потенциалом стать столь же могущественной, что и я, а то и много сильнее.

Осознание сказанного Дискордом, казалось, заняло вечность, хоть прошла всего пара минут, пара мучительно долгих минут, во время которых Пинки ушла глубоко в себя, вспоминая и анализируя каждый момент своей жизни, всё то, чего она не замечала всё это время. Неужели всё это время она была кем-то, подобным Дискорду? Неужели все эти шутки, весь оптимизм и желание помочь каждому встреченному ею пони есть не более чем проявление магии Хаоса в ней? Был бы у неё такой дар, если бы тогда, в глубоком прошлом, она не увидела радугу? И дар ли это вовсе или тяжёлое проклятье? Может, ей и вовсе суждено стать злодейкой подобной Дискорду либо попросту взорваться от переполняющей её энергии, желающей вырваться наружу?

Наконец Пинки медленно подняла голову и посмотрела Дискорду прямо в его жёлтые глаза с красными зрачками.

— Является ли Пинки-чувство частью этой магии? — спросила она, не сводя с драконикуса глаз.

— Разумеется, является, как и многое другое в тебе. Как бы то ни было, думаю, пришло время сделать тебе предложение, от которого ты не сможешь отказаться, Пинки. Я предлагаю стать тебе моей ученицей, — пафосно провозгласил Дискорд, особенно на последней фразе.

От этих слов Пинки рассмеялась, и смех её длился долго, она просто не могла поверить, что Дискорд действительно сказал такую чушь. Неужели этот ненормальный драконикус думает, что она, Пинки Пай, будет обучаться у подобного мерзкого создания как Дискорд

— Я никогда не стану обучаться чему-либо у такого урода как ты, Дискорд, — отсмеявшись, сказала Элемент Смеха с неожиданной злостью. — Неужели ты надеешься, что я доверюсь наглому лжецу и подлецу?

Дискорд не расстроился, нет. Его рогатая морда лишь расплылась в широкой улыбке от этих её слов.

— У тебя нет выбора, моя милая пони, — с неожиданной серьёзностью сказал он. — Либо я, либо никто, ведь магия Хаоса после событий тысячелетней давности в Эквестрии под запретом, и другого учителя тебе не найти, а самостоятельно научиться контролю и использованию магии ты не сможешь при всём желании. Если же ты откажешься от использования магии, тебя ждёт лишь смерть…

— Лучше смерть, чем жизнь, подобная твоей.

— К сожалению, перед смертью твоя магия высвободится на полную, и в итоге это может полностью разрушить так любимый тобой Понивилль, — с усмешкой заметил Дискорд. — А помутившись рассудком, ты можешь невзначай убить всех своих друзей. Твои кошмары — это видение того будущего, что ждёт тебя в случае отказа от моего предложения, и не думаю, что то, что они показывают тебя устроит.

— Я не собираюсь становиться безумцем как ты! — выкрикнула розовая пони, а затем продолжила почти шёпотом: — Но и допустить предсказанных кошмарами ужасов я не могу… А-а-а, — схватила она себя копытами за голову, — не знаю, что выбрать, один выбор хуже другого…

— Подумай об этом с другой стороны, Пинки, не будь такой стереотипной, — и Дискорд наклонил свою длинную шею к ней через весь стол. — Магия Хаоса не зла по природе, лишь сам маг выбирает направление, в котором ему двигаться. Я лишь обучу тебя магии, как же её применять, решишь ты сама. За обучение мне понадобится лишь одна твоя маленькая услуга в деле, что может решить лишь Хаос. Никаких страданий или смертей, лишь одна твоя маленькая услуга, довольно мирная, по сути.

— Если ты мне не врёшь и всё действительно так, как ты говоришь, во что довольно трудно поверить, то… — пинки тяжело вздохнула, — мне придётся довериться тебе, Дискорд, —а затем добавила более решительно: — Я согласна стать твоей ученицей, но никто об этом не должен узнать.

— Можешь не сомневаться это будет наш большой секрет, — победно улыбнулся Дискорд. — Даже Селестия не узнает о нём, не то, что твои друзья, я позабочусь об этом, — и, телепортировавшись за спину Пинки, добавил: — В награду за правильный выбор спи, Пинки, и пусть кошмары тебе будут не страшны, — и щёлкнул пальцами, и Пинки тут же, сама того не заметив, погрузилась в сладкие объятья сна.