Жанна

Таинственный дух воздушной стихии, который защищает всех обездоленных Зауна, вооружившись силой бурь Рунтерры.

Некоторые считают, что Жанна явилась миру благодаря просьбам моряков Рунтерры, молившихся о благоприятном ветре, который помог бы им пройти через опасные течения и одолеть суровые шторма. Теперь ее милости и покровительства ищут и в глубинах Зауна, где те, кто попал в беду, чтят Жанну словно маяк надежды. Никто не знает, где и когда она появится, но часто она и вправду приходит на помощь.

На Рунтерре у многих моряков есть странные и необычные суеверия, что неудивительно — ведь их жизнь и смерть зачастую зависят лишь от буйных капризов погоды. Некоторые капитаны рассыпают по палубе соль, чтобы море не заметило явившихся с суши. Другие всякий раз выбрасывают первую пойманную рыбу обратно за борт — в знак милосердия. Поэтому вряд ли стоит изумляться тому, что многие из них умоляют ветер даровать им устойчивый бриз, спокойное море и ясное небо.

Многие верят, что дух Жанны порожден этими молитвами.

Начинала она с малого. Одни мореходы стали иногда примечать ярко-голубую пташку, появлявшуюся ровно перед тем, как крепкий попутный ветер надувал их паруса. Другие божились, что перед штормом им слышался свист, будто предупреждавший о надвигающейся беде. Слухи об этих добрых знамениях пошли повсюду — и появление пташки вскоре стало делом вполне обыкновенным. Затем некоторые моряки принялись рассказывать, будто бы птица может превращаться в женщину с заостренными ушами и копной развевающихся волос. Говорили, что эта таинственная дева скользит по глади вод и направляет ветра одним мановением посоха.

Мореходы начали сооружать неуклюжие алтари из костей морских воробьев и блестящих устричных раковин, чтобы водрузить их на носы своих кораблей. Состоятельные судовладельцы выстраивали алтари в виде фигур, закрепляя их на мачтах. Они надеялись, что столь вычурное изъявление их веры будет вознаграждено еще более благоприятными ветрами.

В конце концов моряки Рунтерры единогласно присвоили духу ветра собственное имя. Они прозвали его «Жанна», что на языке древней Шуримы означало «охранительница». В Жанну верило все больше и больше мореходов, они готовили все более затейливые подношения, чтобы добиться ее благосклонности. Так охранительница становилась еще сильнее. Жанна помогала путешественникам покорять неведомые просторы, отгоняла корабли от коварных рифов, а в непроглядно темные ночи она теплым бризом окутывала плечи тосковавших по дому моряков. Тех же, кто выходил в море с недобрыми намерениями, — пиратов, налетчиков и прочих — Жанна иногда, как поговаривали, сбивала с курса, обрушивая на их суда внезапный шквал и шторм.

Жанне эта работа приносила великую радость. Помогая достойным людям или карая тех, кто этого заслужил, она чувствовала себя счастливой охранительницей океанов Рунтерры.

Сколько Жанна помнила себя, западный и восточный океаны Валорана всегда разделял один-единственный перешеек. Для того чтобы проплыть с запада на восток или наоборот, кораблям приходилось идти долгим путем через невероятно опасные воды, огибая оконечность южного материка. Поэтому многие капитаны готовили подношения для Жанны, чтобы та даровала им крепкий ветер, который облегчил бы им опасное путешествие вдоль скалистых берегов.

Между тем, на этом самом перешейке находился город, славившийся бойкой торговлей. Его правителям надоело смотреть на то, как корабли уходят в дальний многомесячный путь в обход южного материка. Поэтому они собрали всех передовых ученых, чтобы те использовали богатые химикатами ископаемые, незадолго до этого обнаруженные в окрестностях. Перед учеными была поставлена задача: проложить широкое судоходное русло, которое объединило бы моря Валорана.

Слух о постройке канала мигом распространился среди моряков. Этот путь открыл бы безграничные возможности для торговли, обеспечил легкую дорогу в обход опасных вод, сократил время плавания и позволил перевозить скоропортящийся товар. Он объединил бы запад с востоком и восток с западом. Но что было важнее всего — он стал бы вехой перемен.

Имея в распоряжении такой канал, мореходы больше не нуждались бы в ветре Жанны, чтобы уберечь корабли от крушения на скалах Валорана. Им бы больше не пришлось сооружать громоздкие алтари и высматривать голубых пташек где-то среди бури. Безопасность и скорость кораблей зависела бы уже не от непредсказуемого божества, но от изобретательности человеческого разума. Таким образом, за те десятилетия, пока шло строительство, Жанна впала в немилость у моряков. Алтари ветшали, их растаскивали чайки, и имя Жанны звучало все реже — даже зимой, когда волны сильны, а ветры порывисты.

Жанна чувствовала, что слабеет, теряя свою силу. Когда она пыталась накликать шквал, получалось вызвать лишь легкий ветерок. Приняв птичий облик, она могла летать не долее пары минут, тут же снова нуждаясь в отдыхе. Всего несколько лет назад она столь много значила для тех, кто бороздит моря. Как же вышло, что они так быстро забыли ту, что всего лишь желала оберегать их, исполняя их молитвы? Жанна была опечалена собственной ненужностью. К тому времени как канал был построен, память о ней улетучилась, словно затихший бриз.

Открытие канала стало радостным и торжественным событием. По всей ширине перешейка были расставлены химтеховые устройства. Отцы города собрались ради официального поджигания заряда. Путешественники со всего мира в нетерпении наблюдали за действом. На их лицах были радостные улыбки, а в сердцах — гордость.

Наконец устройства были активированы. В воздух взметнулись облака химического тумана и раскрошенной скальной породы. Эхо взрыва пронеслось по всему перешейку.

Утесы сплошь пошли трещинами. Земля затряслась. Все собравшиеся услышали рев водного потока и шипение газа.

Тогда-то и грянула беда.

Никто так и не смог установить впоследствии точную причину катастрофы. Одни говорили, что она произошла из-за ненадежности химических зарядов, другие — что виной всему ошибка в расчетах инженеров. Какой бы ни была истина, серия взрывов запустила цепную реакцию, и началось землетрясение, потрясшее перешеек до самых глубин земли. В океан проваливались целые городские районы, и почти половине населения внезапно пришлось бороться за свою жизнь среди потоков, хлынувших навстречу друг другу из западного и восточного морей.

Тысячи людей, тонувших в волнах, взмолились о помощи, уповая на спасение. Они выкрикивали то самое имя, которое до недавнего времени всегда было в их сердцах в минуту великой опасности посреди морских просторов:

— Жанна!

Когда слуха Жанны достигла внезапная волна молений о помощи, она ощутила, что обрела такую силу, которой прежде не владела никогда.

Многие из тех, кто оказался в воде, утонули. Вдобавок из трещин в земле вырвались потоки токсичного химгаза, отравлявшего и удушавшего тех, кому не посчастливилось надышаться им. Но Жанна уже знала, как помочь людям.

Она исчезла в клубах безжалостного газа, затянувшего в свои едкие объятия беззащитных жертв постройки великого канала. Высоко подняв посох, Жанна закрыла глаза. Вокруг нее взвихрился ветер, превратившийся в бурю. Она была так мощна, что те, кто призвал охранительницу, испугались, как бы их не затянуло в смерч или не разорвало на кусочки. Посох сиял все ярче и ярче, пока наконец Жанна не ударила им оземь и весь газ не унесло одним бурным порывом ветра. Люди, призвавшие деву, смогли перевести дух и во все глаза смотрели на свою спасительницу, клянясь никогда больше не забывать ее имя.

Тут же по улицам города пронесся шквалистый ветер — и Жанна исчезла навсегда... Однако некоторые из горожан позже божились, что на шпиле одного здания из стекла и стали, возвышающегося над городом, свила себе гнездо ярко-голубая птаха.

Шли годы. Старый город, теперь носивший название Заун, был восстановлен, а над ним вознеслись здания нового сиящего города, Пилтовера. Имя Жанны по-прежнему живет в бессчетных историях, рассказывающих о скитающейся повелительнице ветра, что приходит на помощь в минуту большой беды. Некоторые уверяют, что стоит Серому Небу сгуститься над Зауном, как мглу всякий раз разгоняет Жанна — и та исчезает так же быстро, как и появилась. Когда какой-нибудь головорез, нанятый химбароном, перегибает палку в своих злодействах или когда крики жертвы никто не слышит, по улице может пронестись грозный порыв ветра и спасти того, кому прочие не желают помочь.

Некоторые утверждают, что Жанна — всего лишь миф, жизнеутверждающая сказочка, которую самые отчаявшиеся заунцы рассказывают сами себе в расчете хотя бы на толику надежды в час беды. Другие — более благоразумные — вспоминают о Жанне, заслышав ветер, свистящий в городских переулках или вокруг самодельных алтарей (теперь куда чаще собранных из железного лома и шестеренок, нежели из птичьих костей). Когда шквалистый порыв хлопает ставнями и срывает с веревок белье — значит, Жанна наверняка здесь. Раз в год, в День Прогресса, как бы холодно ни было на дворе, окна и двери тех, кто верит в Жанну, распахнуты настежь, чтобы охранительница могла выдуть из дому затхлый воздух, скопившийся за год, взамен впустив свежий. Даже закоренелые скептики не могут отрицать, что ощущают душевный подъем, когда им на глаза попадается чудная голубая птаха, порхающая над улицами Зауна. Хотя никому не под силу предвидеть, где и каким образом появится Жанна (и появится ли вообще), почти все согласны в одном: замечательно, когда есть кто-то, чтобы приглядеть за тобой.