Но с понятием меры у Северуса всегда были проблемы. Если он, с его замкнутой пасмурной натурой, заболевал какой-то идеей, то отдавался этому весь — до фанатизма. И при этом ещё глубже заворачивался в кокон.

Если он готовился к экзаменам, то переставал есть и спать. Если он ненавидел Джеймса и его друзей, то готов был рискнуть жизнью, лишь бы им было хуже. Если он окунался в учение Волдеморта, то сразу с головой, и краёв не видел. Впитывал и впитывал эту дрянь, как губка. Если он влюблялся, то… да, видимо, это должно было перевернуть для него весь мир.

Поначалу эта исступленность пугает. Но, если отмести лишнее, оно того стоит. Его преданность, его самоотверженность, его безупречное колдовство происходят из тех же корней. Как будто стихийное буйство, сродни детским магическим выбросам, превратилось во что-то пронзительно-прекрасное. Печально-обречённое, сумрачное, но всё же прекрасное.