Кейт Уинтон испытывал легкое ошеломление. Он чувствовал себя так, словно упился и теперь протрезвел, или как если бы был под наркозом и еще не совсем пришел в себя.
Впрочем, это не вполне определяло его состояние. Хотя физически он испытывал сонливость, разум его оставался ясным… пожалуй, даже кристально ясным. Просто-напросто в него запихнули слишком много информации разом, и мозгу трудно было усвоить ее.
Он сидел на небольшом помосте, окруженном стальными перилами и возвышающимся над центром управления флагманского корабля, глядя, как Допелле со своими людьми быстро и умело монтирует нечто, похожее на сильно увеличенную и модифицированную версию того, что Кейт видел на иллюстрации в научном журнале, издававшемся на Земле… на его Земле. Это был конденсатор Бартона. Именно в журнале видел он схему соединений и формулу, описывающую электрическое поле.
Мекки висел над работающими, над самым плечом Допелле, метрах в двадцати от Кейта. Однако он говорил с ним, голос шара звучал в его голове. Видимо, расстояние не играло роли для Мекки.
Кейт подозревал, что Мекки ведет не один такой разговор одновременно, ибо не подлежало сомнению, что беседующий с ним шар наблюдал за работой Допелле и его людей.
— Разумеется, тебе трудно понять это, — говорил Мекки. — Бесконечность вообще трудно понять. И все-таки существует бесконечное число Вселенных.
— Но где? — мысленно спрашивал Кейт. — В параллельном измерении или где-то еще?
— Измерение — всего лишь свойство Вселенной, — сказал Мекки, — и его можно отнести лишь к данной конкретной Вселенной. Впрочем, Вселенная — сама по себе являющаяся бесконечным пространством — всего лишь точка, безразмерная точка. На кончике иголки можно уместить бесконечное количество точек, следовательно, на нем столько же точек, что и в бесконечной Вселенной; или в бесконечном числе бесконечных Вселенных. А бесконечность, возведенная в бесконечную степень, остается бесконечностью. Понимаешь?
— Почти.