Уффф... я пришла, помня о вашем предупреждении и настроившись на минорный лад... да только мне это не помогло...
Мышки... именно так, в уменьшительной форме... они ассоциируются с дурманными снами, с мутноглазой осенью, что стоит за спиной. Ох, Нередко я перечитываю понравившуюся работу дважды (а то и больше), чтобы слушать и услышать, чтобы отзыв говорил-звучал, но здесь... воздух оседает в лёгких пепельной пылью, мир сочится солёным морем, иссушенным навсегда.

Одновременно понимаю и не могу понять Лиззи, девочку с цветами и порохом в сердце... будто она - вполовину мертва, раз изломы разума подтолкнули её к подобному... В этом - двойственная детская наивность... она может стать страшнее отъявленной жестокости.
В чистом городе и чистом доме всегда было светло, папа улыбался им сквозь прохладу лимонадных дней, сквозь сказки, которые вкладывал в открытые ладони. Летом, когда Лиззи приносила светлячков, пойманных в обыкновенную банку, Мика глядела с удивлением, а потом, чуть нахмурившись, просила сестрёнку отпустить огоньки назад, в домик из мягкой травы.

Теперь же мыльная пена застилает глаза, воспоминания - рюкзак, расписанный граффити вечности - красное на выцветшем фоне. И внутри меня стекло... расходится сетью тонких трещин.
Знаю, такой исход нужно принять, ведь "мёртвые не умеют любить", но я почему-то думаю о колыбельных, о догонялках и зелёных полях...
Спасибо вам, слова падают в тишину с тихим звоном.

P.S. О дальнейшей судьбе Лиззи сериал не повествует?