Я считаю, что Мэри Лу очень властная, горделивая женщина (то, как она ведет себя у Шоу - не умоляет, не требует, не лебезит, ведет себя сдержанно, подбородок приподнят, уходит сразу, как ее выгоняют) и достаточно сильная. Поэтому когда на горизонте появляется что-то, заставляющее чувствовать себя слабой, она, привыкшая держать все под контролем, ощущает это особенно отчетливо - но отрицает свои ощущения и борется с ними так, как может. Когда рядом есть такая могущественная сила, как магия, сила ей недоступная - включается и зависть, и это самое ощущение собственной слабости, беспомощности. Это порождает страх перед тем, что она не можешь контролировать, но что может с легкостью контролировать ее. Мэри Лу избавляется от этого так, как может, доступными ей методами - покажи, что ты сильнее, что ты способен подавить, раздавить, сломать чужую силу.

Но признаваться самой себе в собственной слабости - нет. Мэри Лу убеждает себя, убеждает успешно, что все ее поступки – это во благо, это ради других, это чтобы спасти их от греха, от силы порочной и ужасной, которую нужно искоренить. Проще всего продемонстрировать это на детях, показать самой себе, что магия их не спасет, что ее можно задавать в зародыше, уничтожить. Но делается это все под соусом праведности и милосердия - я спасу вас, дети, спасу от греха, от нечестивости, подарю вам возможность вырасти порядочными людьми. Я вовсе не ломаю вас, нет, я вам помогаю. И я искренне верю в это.

Для меня все это четко прослеживается в поведении Мэри Лу, в игре актрисы. В ее жестах, взглядах, в том, как она берет в руки ремень с видом "ты вынудил меня сделать это, мальчик, так будет лучше для тебя", а в глазах - триумф, наслаждение собственной властью.

И да, я думаю, что Мэри Лу прекрасно знала, каких детей усыновляла. Когда она отнимает палочку у Криденса - не выглядит удивленной, скорее наоборот, кажется, она годами ждала этого момента, той самой минуты, когда Криденс покажет свою гнилую, отвратительную сущность волшебника. Именно тогда Мэри Лу окончательно перестает играть роль примерной матери, пытающейся спасти своих детей любыми методами – это вырывается в презрительном "я тебе не мать" в адрес Криденса. Вот когда Модести признается, что палочка на самом деле ее - в лице Мэри Лу мелькает секундное замешательство, но оно не настолько сильное, чтобы поверить, будто о происхождении Модести она не знала.

И это замешательство, по-моему, вызвано тем, что такого поступка Мэри Лу ждала от Криденса, но не от Модести, которая с ее равнодушием и считалочкой о ведьмах казалась примерной, правильной, четко усваивавшей уроки свой приемной матери. Ей полагалось, как и ее сестре Честити, сидеть в сторонке и наблюдать. Но замешательство секундное, оно очень быстро проходит и Мэри Лу с Криденса переключается на Модести.