О светозарная yamar!
Да продлит аллах дни светозарной, да отведёт от её дома злобу людскую и зависть.
Рассказчик благодарит за заявку, отзыв и отданный голос и надеется на милостивое разрешение упасть к ножкам несравненной ханум и на дозволение поцеловать полу её расшитого халата, дабы смог этими нехитрыми действиями выразить он своё восхищение.
Но сколь справедлив заказчик к неумелому автору, столь же несправедлив он к Ходже Насреддину. Его удача не случайность, не ветреная женщина, то манящая журчанием своего голоса и звоном ножных браслетов, то морозящая холодом своего равнодушия, нет, его удача - плод ума, выдержки и отказа от бездействия.
Не вмешался бы Аладдин, что сделал бы Ходжа Насреддин? Отступил или придумал какой хитроумный ход? Рассказчик уверен, что второе. И была, была другая редакция, где Аладдин не вмешивался, но разве это помешало Ходже Насреддину исполнить задуманное? Нет, помешало ему ограничение длины пергаментов, что принимались в номинацию. Но ни у кого не достанет в душе вероломства обвинить в этом благородный триумвират организаторов. На всё воля их и аллаха.
Остальные упоминания удачи ни что иное как фигура речи, недостойного рассказчика, не сумевшего нарисовать правдивый портрет Ходжи Насреддина, ибо внимательно присмотревшись, можно проследить, что каждый подарок от Фортуны был тщательно подготовлен.
Но это снова и снова вина рассказчика, который справедливо получит сегодня тридцать палок по пяткам - не полученная с рожденьем и не взращенная ученьем мудрость должна быть крепко вбита. Это слова великого эмира Благородной Бухары, и нет безумцев оспаривать его правоту.