Про семью Лавгудов выше уже говорили, присоединяюсь к одобрительным голосам: подача и Лавгуда и Луны не вызывает вопросов, вписывается в то, что мы знаем о них. (Про Пандору скажу ниже, в контексте другого вопроса)

Но для меня ценно еще то, что это история про творчество, про то, насколько оно захватывает нас — невидимыми дымными путами, крепкими и неуловимыми, окутывает, прорастает во все наше существо. Может требовать всё больше жертв, и мы готовы их дать, ведь боимся, что без него перестанем быть самими собой. Нравится параллель в этом плане Лавгуда и Пандоры: оба человека страшатся решения проблемы, Лавгуд опасается, что жена перестанет быть той, какая она сейчас, и другой ей не нужен будет такой он. Ну а Пандора себя, видимо, не представляет другой и страшится изменить каким-либо "традициям", которые она для себя связывает с творчеством. Готова ее такую представить.

И да простят меня авторы текста и заявки, что я упомяну другую песню) Но уж очень отозвалось узнаванием описанной проблемы.

Мельница — Шелкопряд

"Послушай, похоже, опять нашла меня беда,
Я ее отвести не сумела.
Ты знаешь, меня заливает песня, как вода,
Сквозь перила ажурные тела"
...

"Песня тянет ночами суставы.
Она солона, точно кровь, и так тепла,
И в покое меня не оставит"
...

"Нет покоя днем, не уснуть мне ночью"
...

"Она просыпается в объятиях чужих,
Без стыда притворяется мною;
Она оторвется и взлетит, но, чтобы жить,
Заберет мою душу с собою"