Читали ли вы, господа, когда-нибудь воспоминания Сергеенко "Толстой и дети"? В школе, может? Они великолепны, но временами в своей незамутненности напоминают Хармса: "Лев Толстой очень любил детей". Впрочем, Хармс в глубине души, видно, Толстого тоже любил, по крайней мере понимал. Не хуже Сергеенко.

Это я к чему? Интертексты к этой главе -- немного из Сергеенко, довольно много Хармса, который перетекает в серьезного Толстого: видения и прозрения Пьера (с прямой цитатой из "водяного глобуса"), мысли Болконского о Кутузове и разумеется вторая часть эпилога -- со всей толстовской философией истории.

Ну а Геллерт в качестве Софьи Андреевны, а Блэк в роли Пушкина, по-моему, довольно естественны.