Амортенция не подпадает под статью в магическом мире (об этом Гермиона поведала в тексте). Магия вейл, кстати, тоже. Хотя и то и другое заставляет (принуждает) весьма остро и непреодолимо чувствовать то, что не планировалось чувствовать.
Но незабываемая мисс Адлер от души получила от сестры в независимости от не запрещения магическими законами магии вейл. То есть существуют во вселенной текста только неписанные правила и ограничения, диктуемые скорее хорошим тоном, законами дружбы (факультетов), родственными отношениями и прочим. А так, получается, вари амортенцию хоть котлами. И кто не спрятался, тот сам виноват.

Легилименция тоже ведь является насилием над сознанием, сопровождается крайне болезненными ощущениями, часто приносит вред здоровью. Но маги и к этому относительно толерантны. Ну вот такие маги, вот настолько суровы.

Если бы Гермиона не нашла (не откопала, не открыла для себя) в своем сознании, за что зацепиться и заякориться в ментальном сопротивлении, она бы доплыла до конца в этом бурном парном заплыве с Малфоем в максимально приближенном к естественному (и не болезненном) состоянии влюбленности и пламенного желания.
Вся сцена вела именно к этой возможности сопротивления даже приворотному, потому что "Не тот". И осознанию этого Гермионой. Майкрофта в главе физически нет, но он участвует как главная причина возможности сопротивления. (Они с ковром просто мои фавориты. ))) простите)

И тут уже не про уровень искрения тонких тел в полях друг друга речь пошла, не про неявное интеллектуальное притяжение и человеческую близость совместных переживаний, тут уровень не того запаха на коже, физического чувствования, куда Гермиону вынесло после психологического поединка с Малфоем. Поэтому, на мой взгляд, сцена обоснованна полностью.

По воздействию и влиянию на Гермиону, по моим ощущениям, последняя глава близка к сцене с истерикой в дуврском домике, где было все: и прорыв на протяжении десяти лет сдерживаемой боли, и вскрытие душевного нарыва, очищение и катарсис, и обнажение душевное, крайнее перед другим человеком (а перед друзьями, Гарри и Джинни, у Гермионы не получалось, к слову). Гермиона тогда как от дна оттолкнулась и начала всплывать. Молчащий, принимающий Майкрофт, как нерушимая скала в бушующем море женских эмоций, был выписан шикарно, звездно прекрасно. Психоэмоционально вся сцена вышла даже ярче и интимнее, чем поединок на ковре Драко и Гермионы.