Не, погодите, вы же мне только что про апатию говорили.
У нас человек, одержимый страхом смерти. У него появляется ощущение, что его страховка на случай смерти пропала. Человек, которого вы описываете - кто угодно, но не канонный Волди. Он - параноик, и именно это диктует большую часть его действий. Его истерика - это не панические "аа, что делать, что делать", а "убить их всех, они угроза". Апатия у нормального человека - да, могу понять. Апатия у Волди - не могу поверить. Его продолжение истерики - это "выследить тварей, каждого, подвесить за всякое, чтобы другим неповадно было". А вы приписываете человеку с психикой маньяка и манией величия стремление порефлексировать.

Канон:
Он словно со стороны услышал свой бешеный крик — крик неверия и ярости. Он обезумел от злобы — неправда, не может быть, никто не знал об этом! Как мог мальчишка открыть его тайну? Бузинная палочка хлестнула воздух. Комнату озарила вспышка зеленого света. Стоявший на коленях гоблин повалился на бок — мертвый. Волшебники в страхе кинулись кто куда. Беллатриса и Люциус Малфой расшвыривали всех, прорываясь к двери. Снова и снова взлетала Бузинная палочка, и те, кто не успел убежать, были убиты, все до одного, за эту ужасную новость, за известие о золотой чаше… Он метался взад и вперед среди мертвецов. Перед ним проходили видения: его бесценные сокровища, его хранители, якоря, которыми он держался за бессмертие. Дневник уничтожен, чаша украдена. Что, если… Что, если мальчишка знает об остальных? Неужели он знает, неужели он действует, неужели он уже обнаружил другие? Уж не кроется ли за этим Дамблдор? Дамблдор, который всегда его подозревал, который умер по его приказу, чья палочка была теперь его, всетаки дотянулся из забвения — через мальчишку… Но если бы мальчишка уничтожил один из крестражей, он, лорд Волан-де-Морт, несомненно, узнал бы об этом! Он, величайший среди волшебников, он, самый могущественный из всех, он, убивший Дамблдора и множество других никчемных, безымянных людишек, как он мог не заметить, если его самого, любимого и несравненного, ктото ранил, изувечил? Правда, когда погибал дневник, он ничего не почувствовал. Он объяснял это тем, что был тогда лишен тела — меньше чем призрак… Нет, остальные крестражи в безопасности… Их никто не касался… И все же он должен проверить, должен убедиться… Он пинком отшвырнул с дороги труп гоблина. В его воспаленном мозгу роились образы: озеро, лачуга, Хогвартс…

Три предложения, в которых нет действия. Вот вам вся рефлексия. Убийства, три предложения на подумать, побежал. Нет никакой апатии. Есть холодная ярость и желание наказать виновных.