Лукас был ему невероятно любопытен сам по себе. Профессионализм (сам по себе еще раз?) всегда притягивал к себе Мальсибера, буквально завораживая его — а Лукас, безусловно, был блестящим профессионалом. Большой, (а тут точно надо зпт?) и чрезвычайно полный, с толстыми сарделькообразными пальцами, которыми он умудрялся собирать мельчайшие детали, Лукас был человеком шумным, весёлым… и, как ни парадоксально, чрезвычайно замкнутым, что, впрочем, кажется, мало кто осознавал. (а еще это преложение просто длиннющее и его чуть сложно читать) Однако Ойген хорошо знал такой тип: отгораживаться от других можно по-разному, и подобное веселье, на самом деле — один из лучших способов. Никто не станет лезть в душу добродушному весельчаку — просто потому, что мало кому придёт в голову искать в нём что-нибудь, кроме добродушного веселья.