Anna Schneider
Ответ на отзыв к главе “Икар”. (часть 1)
Здравствуйте! Благодарю за ожидание ответа, декабрь позволил приступить к этому только сейчас)
Знаете, мне очень дорого слышать, что, видимо, удалось создать такого персонажа, который, несмотря на страшный поступок продолжит вызвать сочувствие. Или даже симпатию. В моем случае это чувство глубокого сожаления и сострадания, поскольку его поступок является верхом самоотречения. Он вполне понимает, что жертвует всем, что ему дорого, и я не думаю, что он позволил бы себе вернуться к Росауре после того, что он сделал (и что ещё сделает), если бы она не узнала об этом или хотя бы не знала бы подробностей, я думаю, тут сработала бы его принципиальность и готовность отказаться от того, чего хочется, ради того, что необходимо сделать. Мне очень важна его реплика, когда он говорит Грюму: “Кто-то должен был это сделать”. Кто-то должен был пойти на крайние меры, чтобы не просто справедливости добиться, но обезопасить множество других людей от возможного нападения, от новых терактов и убийств. Страшно, что ради этого ему пришлось пожертвовать шансом на выздоровление своих лучших друзей. И, возможно, стоило бы его упрекнуть в том, что он жертвует другими ради достижения целей, а себя бережет. но мы-то знаем, что себя он если и бережет, то просто для того, чтобы отдать жизнь с наибольшим выигрышем для ситуации. И в данном случае Скримджер мыслит как полководец (чего так ждал от него Крауч), когда, да, взвешивает ценность чужих жизней и решает, какой цели они могут послужить. Вопрос средств остается открытым и лично меня он пугает. Возможно, будь у него хоть капля веры в то, что можно достичь победы и безопасности без таких жертв, он бы поступил иначе, но откуда в нем эта вера могла взяться? Неоткуда. Я думаю, что Скримджер и не пытался взвесить, насколько его собственную душу изменит, искалечит это решение, но он не пытается в этой борьбе остаться “хорошим человеком”. Он знает, что его будут осуждать, что никто ему спасибо не скажет, что его обвинят в чем только можно и отвернутся от него, но он все равно сделает то, что считает нужным. И, кстати, в его крохотной и мимолетной канонной линии все примерно так и происходит: он делает грязную работу, все белоручки его осуждают, потом он погибает, защищая человека, который его оскорблял и не выносил больше прочих, и не получает за это никакой благодарности, ни в мыслях того персонажа, ни посмертного чествования, конечно же. Так что такой вот трагизм составляет зерно образа, я бы сказала.
Да, безусловно. Важно, что для Руфуса история с Фрэнком и Алисой не замыкается на них одних. Если для Росауры все мысли и сострадание останавливается на Лонгботтомах, то Скримджер мыслит шире. Как бы это цинично, быть может, ни звучало, но Фрэнк и Алиса - одни из многих. И Скримджер видел этих многих. И очень не хочет увидеть вновь. Я за декабрь добавила в их вечерний разговор после сцены в соборе слова Руфуса о том, что он не может простить себе даже этой короткой передышки в один день, потому что пока он дал себе выходной и позволил себе наслаждаться обществом любимой, где-то кто-то может подвергаться опасности, и эти сволочи еще на свободе - что же, может, тоже новый год празднуют? В Поттериане в финальных частях есть фраза из пророчества: “Ни один из них не может жить спокойно, пока жив другой”. Я, честно, не особо прочувствовала этого гнета ненависти и непримиримой ярости между Гарри и Волдемортом в каноне, но я рада, если мне удалось передать этот накал, который назрел в Скримджере против преступников. Да, любовь исцеляет, медленно, но верно, но разве мог он себе позволить такой вот санаторий без зазрений совести? Он бы мучился и угасал, он бы себе не простил бездействия.