И тут я кланяюсь Вам низко, уважаемая rain_dog, за то, что Вы (не знаю, сознательно или интуитивно) положили в фундамент произведения тот самый недосказанный момент из итогов канона. Недоумеревшего героя. Героя, который видел и пережил такое, что ему никак больше не вписаться в нормальную, не-героическую жизнь обывателей.

И Вы с блеском решили эту задачу!

Вернее, вначале Вы решили ее для второго героя – для Северуса. Он сменил имя. Вот такой, простой и эффективной магией удалось обмануть судьбу, обрезать тянущийся за ним хвост танатоса. И он у Вас смог жить полноценно, вписался в общество и у него (с его-то героическим прошлым) достало силы и энергии рвануть это самое инертное общество изменять. (Однажды пассионарий – это пассионарий навсегда). Мне очень нравятся в связи с этим рассуждения сэра Энтони о том, что такие сильные маги, как Малфой, Снейп и т.д. просто не могут без действий, без приложения куда-то этой огромной мощи.

Смена имени – смена кармы.

Кстати, бедному Гарьке до спасения аналогичным же способом пришлось ждать куда дольше. Но в итоге и для него Вы предусмотрели избавление от теней прошлой жизни.


Опять же, касаемо попытки выпрыгнуть в окно на Кесе. Я сомневаюсь, что это было только от обиды на СС. Львиная доля мотивации выросла как раз из разочарования жизнью, потери смысла и дальнейшего пути. Все эти Гарькины «у меня нет амбиций» - это не слабость инертного существа. Это последствия того, что после подвига все мирное – блекнет и не привлекает. Сложно поставить более высокую (самоотверженную) цель, уже успев спасти Британию… Счастье для себя – у Гарьки не котировалось (пока не сменилось имя!), потому что герои не живут для себя. Спасать Рона и Невилла? Мелковато после Волдеморта, но в качестве небольших доз Гарри принимал и такое.

Кстати, Рон, скорее всего, интуитивно понимает, что жертвующий ради них собой Гарри не делает ничего для себя необычного. Более того – он нуждается в этом мазохизме. Отсюда и «но ты же так не считаешь»
А вот то, что Гарри моментально успокоился и забил на суицидные порывы от нежных поцелуев и от снявшего-таки чертовы брюки Северуса – это как раз показатель.

Опять же, возвращаясь к теме героизма и возможности жизни после подвигов. Мне кажется, что эта их чрезмерная любовь на грани нормальности, соперничество-союзничество – вполне способно стать тем самым стержнем, тем смыслом жизни, который ускользнул.