История о каникулах на Кесе.
Мне кажется, очень похоже на Довилля и Гарри...

С ним ужасно легко смеется, говорится, пьется, дразнится; в нем мужчина не обретен еще; и он смотрит ему в ресницы - ягуар, перед прыжком затаившийся.
Он красивый, смешной, глаза у него фисташковые; замолкает всегда внезапно, всегда лирически; его хочется так, что даже слегка подташнивает; в пальцах колкое электричество.
Он немножко нездешний; взор у него сапфировый, как у Уайльда в той сказке; удивительна речь его; его тянет снимать на пленку, фотографировать – ну, бессмертить, увековечивать.
Он ничейный и всехний – эти зубами лязгают, те на шее висят, не сдерживая рыдания. И он жжет в себе эту иссушивающую, эту блядскую жажду полного обладания, и ревнует – безосновательно, но отчаянно. Даже больше, осознавая свое бесправие. Они вместе идут; острова; опустение; тишина, жаркий летний полдень, ворчанье гравия.
А ему бы только идти с ним, слушать, как он грассирует, наблюдать за ним; он ведь старше его и тоже почти красив, и глубок, непонятен, неоднозначен.
А я ждал тебя, говорит, я ведь знал же, как ты выглядишь, как губы кривишь, как прядь отбрасываешь со лба; у меня до тебя не любовь – а выкидыш, я уж думал – все, не выношу, несудьба.
Он кивает; ему и грустно, и изнуряюще; Он ведь скоро исчезнет; оба сошлись на данности тупика; «мы друг другу случайные и чужие ли?». Не ответить так запросто, не высказать. Не поможешь? Простишь ли? Вернешься же?


Upd: немного измененное стихотворение Веры Полозковой.
Спасибо olhosia за имя автора.