Нейросеть

Нейросеть

Нейросеть

Нейросеть

Нейросеть

Нейросеть

Нейросеть

Я тысячи раз просил его не ходить за мной, а он тысячу раз плевал на мои просьбы со своей гриффиндорской башни!

Нейросеть

Прости, Люциус. Но только так я могу спасти твою хваленую-честь-лорда-Малфоя, и свою шкуру.

Нейросеть

Нейросеть

Нейросеть

Нейросеть

Он понял тогда, что совсем забыл как это...настоящее Рождество...

Нейросеть

Нейросеть

Нейросеть

Нейросеть

Цифровой рисунок

Цифровой рисунок

Цифровой рисунок

В такие моменты сын нестерпимо напоминал ей маленького Драко. Одержимый квиддичем и избалованный родительской любовью. Она сама виновата в этом, позволяя Драко баловать детей своим вниманием и исполнять все самые сумасбродные детские желания.

— Конечно, родной, — ответил за жену Драко. — Зачем вам слушать наши скучные разговоры. И я знаю, что вы хотите первым делом взяться за рождественские подар...>>ки.

— Ура! — закричали дети на перебой, вскакивая со своих мест.

Они прыгали и кружились в незамысловатом детском танце. Корчили рожицы друг другу и улыбались. Комната утопала в тепле и любви. Драко подошёл к Гермионе и привлёк её в свои объятья для поцелуя.

— Ты слишком их балуешь…

— Не сердись на меня, любовь моя, — прошептал он у её виска. — Я счастлив и хочу, чтобы все вокруг были счастливы.

Цифровой рисунок

— Я хочу того же, чего и ты, Грейнджер, — хрипло хохотнул он.

Его глаза изучали шрамы на её лице и шее. Сколько из них оставил он? Она потеряла им счёт. Так же как и тем, что она оставила на нём. Они часто сходились на поле боя и последнее время всё чаще в рукопашную. Именно в таком бою он и попросил у неё о встрече, схватив за горло, он прижался губами к её уху и прошептал: «Нам необходимо погов...>>орить, Грейнджер. Наедине». В следующем бою она ответила где и когда, ударив с размаху ногой по рёбрам и, когда он согнулся, она схватила его за волосы и вывернула его лицо, вплотную прижимая к изгибу своей шеи. В ответ он укусил её…

— Сильно сомневаюсь, что наши желания совпадают, Малфой, — её боевая стойка была непоколебима, а рука с волшебной палочкой так же напряжена, что кончик по-прежнему упирался в его кожу, но теперь уже лежал во впадине между ключиц.

Рубашка цвета ночного неба сильно контрастировала с молочным туманом его кожи. Она сглотнула, когда её взгляд зацепился за выступающую вену на его шее. Она пульсировала в такт биения её собственного сердца. Это было единственное, что выдавало всю важность их встречи для него.

— Мира, Грейнджер, — Малфой устало прикрыл глаза, и его губы растянулись в горькой, как её любимый шоколад, улыбке. — Мира. Мне надоело воевать.

Цифровой рисунок

Кончик её палочки упирался в его кадык, но несмотря на это он был расслаблен. В языке его тела было что-то ленивое, отдающее теплом пламени камина и мягкостью ковра. Не моргнув и глазом, она отогнала странные, неожиданно возникшие ассоциации.

— Чего ты хочешь, Малфой? — резко спросила она, изучая его лицо, сейчас не скрытое маской Пожирателя смерти.

За пять лет войны он изменился. Острые и тонки...>>е черты лица стали грубее. Взгляд серых глаз отдавал закалённой во льду сталью. А в платине волос проглядывало знакомое ей по собственным волосам серебро. Они были одними из немногих ветеранов войны — старики, не достигшие и двадцати пяти лет.


— Я хочу того же, чего и ты, Грейнджер, — хрипло хохотнул он.

Цифровой рисунок

Драко пытался осознать и принять это чувство, когда тёплая влажная ладонь коснулась его спины, вырывая из оцепенения.

— Ты в порядке? — голос Гермионы дрожал от волнения.


Поскорее одевшись и выйдя из ванной комнаты, Грейнджер увидела, как Драко неподвижно стоит, прислонившись к комоду, и как сильно напряжены все его мышцы. Она решила, что ему по-прежнему нехорошо. И прежде чем она успела протян...>>уть к нему руку, чтобы проверить его температуру и пульс, парень пробормотал:

— Всё хорошо, мне просто нужно в душ, — он резко открыл глаза и, не смотря на девушку, проскользнул за спасительную дверь.

Цифровой рисунок

Драко Малфой, Гарри Поттер

— Ну, если честно, то не особо, — пьяно, пожал плечами Поттер.

Редактировать— Как это по-гриффиндорски. Ты хоть понимаешь, что я чуть не сдох в тот момент? Она… Она невероятная, волшебная, незабываемая. Меня словно ударило током лишь от одного касания к её губам. Потом она, конечно, на меня наорала, и мне ничего не оставалось, как сказать, что я не поцелую её, пока она не попросит. Даже не притро...>>нусь к ней без её разрешения. Я не понимаю своих собственных чувств. Такого не было ни с кем. Когда мы ругаемся, я готов её придушить. Но когда она мило морщит носик, когда ей не нравится какая-нибудь мелочь в расчётах или планах, я готов сидеть с идиотской улыбочкой на лице. Между нами всё очень резкое, острое и настолько противоречивое. А ещё всё это обрушивается на меня, словно лавина, вместе с теми чувствами, которые я ощущаю, узнавая себя настоящего. Я с пелёнок пытался заслужить одобрение отца. Ты не поверишь, я даже учился дышать с пренебрежением. Я всю свою грёбаную жизнь жил с оглядкой на его одобрение. Даже несмотря на его отношение ко мне. Когда его не стало, я не почувствовал никакой боли утраты. Лишь одурманивающее чувство свободы. Я отвратителен, раз меня ни капли не печалит смерть родного отца. Но Круцио мне в голову… Я ощутил свободу! Поверь, я знаю, каково это… Словно меня всю жизнь душили, а теперь я наконец-то могу дышать полной грудью. И эти ощущения… Грёбаный дементор… Они пугают, — голос Драко срывался.

РедактироватьМалфой тяжело дышал. Пьяный язык заплетался, пытаясь понятнее выразить пьяные мысли:

— А когда меня что-то пугает, я прячусь за привычным, выработанным годами высокомерием и презрением. А она… Она прощает эти срывы. Говорит, что понимает. Гарри, скажи мне, откуда в этой девчонке столько доброты и всепрощения? Она хоть когда-нибудь испытывала хоть какое-то подобие ненависти? Есть ли хоть один человек на планете, которого она не может простить?

Цифровой рисунок

Грейнджер так и не убрала свои маленькие ладошки с его спины. Сейчас он чувствовал, как они вырисовывают на ней нервные дрожащие узоры. Драко сам не понимал, как ему ещё удаётся сохранять самообладание и не дрожать от этих возбуждающих прикосновений и от всего происходящего.