Одно движение и одна фраза отделяют его от того, чтобы услышать прекрасный бархатный голос мужчины в кленово-красных одеждах. Наверняка он сейчас теребит свои серебряные наручи, стремительно и нетерпеливо выводит кистью иероглифы на бумаге. Или вальяжно сидит на диване с богатым убранством, выстраивая из сусальных золотых листов замки...