Пронзительно больно где-то в глубине души. Холодно и безнадежно. Вот вы дарите вроде в последнем предложении лучик света, а я его не чувствую, только понимаю... Не знаю как объяснить. Ничего не изменить. Если так, то история с Волдемортом нравится мне куда больше того, что вышло. Там умирали за счастье и жили каждой секундой. Здесь - умирали случайно и жили - Жили - лишь двое. Пронзительно больно. Не могу плакать, слез нет, но боль... От сердца. Хочется кричать. Делать хоть что-то. Да даже оценивать не хочу, это выше баллов, это где-то внутри. Это искренне.
Шеф улетает на пять дней в командировку, ему не с кем оставить кота. Предложила привезти ко мне. Одним животным больше, одним меньше - одинаково приятно. Да и люблю я этого старичка по кличке Грызлик, знаю его с младенчества, т.е. больше десяти лет.
Лежим вчера с Мусей на кровати (я читаю Гофмана, она батонится).
- Мусь, к тебе скоро жених приедет, - говорю я.
А она мне в ответ вот такое лицо лица: "Мать, ты сдурела, что ли? Это тебе жених нужен, это у тебя часики тикают, а у меня с этим все окей".
Ясное дело. И Муся, и "жених" по воле безжалостных ветеринаров к романтике давным-давно равнодушны.
В общем, единственное, что меня беспокоит в преддверии Грызликового визита, - лишь бы не подрались и не разнесли квартиру в мое отсутствие. А еще, по словам шефа, Грызлика нужно держать как можно дальше от черепашьего дома - иначе моя черепаха Порпентина Голдштейн рискует обнаружить среди полюбившихся ей гальки и песка кошачьи какашки.