Майкл Лэнгдон не узнает в ней ту, что радовалась первому снегу, уплетала вместе с ним завтраки Дьявольской Мамаши и ругалась на латыни. Майкл Лэнгдон возмущен, как бережно она держит его обугленное сердце в руках, растирая красную от ошейника Корделии шею.