Каждый крик Гермионы был его собственным внутренним криком. Кажется, он не дышал все это время, стараясь отрешиться от происходящего в комнате, чтобы не слышать ее криков. Почему же он сделал неправильный выбор? Почему «Мальчик-Мешающий-Поттеру» стал «Мальчиком-Не-Имеющим-Выбора»?
Он — жертва обстоятельств, жертва её выбора. Он — Драко Малфой.
Примечания автора: Если вы читаете этот фанф, значит я его всё-таки дописала. На самом деле, когда я задумалась о том, чтобы написать драббл по этой паре, то представлялось, что это будет также легко, как и со всеми предыдущими моими драбблами. Однако с этим я очень сильно намучилась. Не пересчитать, сколько раз я удаляла уже написанные строки, потому что всё казалось мне не тем, что я хотела показать. Но я сделала это, написала фанф, и очень надеюсь, что вам он придётся по душе.
Это моя первая работа по "Гарри Поттеру".
Буду очень благодарна за отзывы и отметки "Нравится".
Когда-то рассказывала про врачебные практики, что реализуются у нас дома. С тех пор утекло, конечно, много воды, но интерес к врачебному делу остался. Я бы даже сказала: перешёл на новый уровень.
Вот пять минут назад бегала по комнате доча, а тут вдруг заходит незнакомая серьезная тётя, с сумкой, с медицинским чемоданчиком:
– Здравствуйте! – начинает она без лишних предисловий. – У вас что болит?
– Ничего не болит, – честно отвечаю, прислушавшись к себе.
– Так не бывает, – строго говорит врач. – Если я пришла, то что-то болит. Пусть будет горло!
Врач осматривает меня, слушает, спрашивает о симптомах – всё по серьёзке. А потом, надев пластмассовые очки без стекол, старательно пишет рецепт.
– Прописала вам уколы, микстуру и... жароунижающее!
– А можно жаропонижающее, а не унижающее? – с надеждой спрашиваю я.
– Нет, – бескомпромиссно отвечает врач. – Поможет только унижающее!
– Я вам там зато сердечко нарисовала, – улыбается врач напоследок уже совсем как доча. И уходит, забрав и очки, и чемоданчик, и сумку и, с таким-то рецептом, моё чувство собственного достоинства.
Такое вот лечение. Приходится практиковать смирение, никто не говорил, что будет легко!