Лазарев звонко хохочет, коротко обнимая его за декорациями «Большого», и почти не делает ни одного лишнего движения, которое могло бы сказать о большем, и Дима, силясь улыбаться в ответ, слушает его раскатистый трёп о перелёте, о том, как он скучал по Сочи, и пытается понять несколько вещей: за что, зачем и почему?