В доме было темно, когда он вошел. Только Коннор лежал на диване и пялился в телевизор, неловко подсвечивающий голубым пространство. Бледный и неприлично красивый в этих холодных тенях. Человечки с экрана что-то щебетали. Музыкальное сопровождение и дебильный смех на фоне подсказывали, что он смотрит откровеннейшую дичь. Почти наверняка на турецком языке. На Гэвина он даже не глянул.