#локальные_зарисовки
#боевое_ремесло
http://www.fanfics.me/message175113

Зеленые и серебристые краски затуманили видения Гарри.

Колдун слева от него, пожилой, но до сих пор могущественный, изучил его лицо, а затем заулыбался, пытаясь безносым лицом выразить эмоцию, не посещавшую это лицо давным-давно. И мальчик справа от него – худенький, болезненный мальчик в очках и со шрамом на лбу – выглядел даже хуже, чем его запомнил Гарри перед тем, как погрузился в сон воспоминаний.

Мальчик облизнул растрескавшиеся бледные губы и вздохнул, будто собираясь говорить, но именно слова колдуна первыми нарушили тишину.

– Будет гораздо больше, – пообещал он.

Видения наполнили разум Гарри, смешиваясь и накладываясь друг на друга так, что в этом мелькании будущее переплелось с прошлым. Армия маглов верхом на танках и бронетранспортерах, несущая флаг Объединенных Наций… сражающаяся бок о бок с боевыми магами - с, а не против них.

Хогвартс не повержен? Нет, нет, ведь там был шрам, который оставили он и его армия, – но замок был отстроен заново…

Теперь видения еще быстрее лились в его разум, вызывая головокружение, хаотичные, спутанные. Теперь было невозможно отличить прошлое от будущего. Новое видение, о призраках на черных лошадях, разрушающих город, невиданный прежде Поттером – жаркое, сухое место, переполненное смуглыми магами в белых арафатках и маглами с автоматами. И – да, да, уже сам Лондон находился под атакой призраков на фестралах…

Колдун тихо засмеялся, мимические мышцы словно выполняли полузабытые движения. Когда-то его звали Волдемортом, когда-то у него был дар предвидения. Гарри не сомневался, что все, что он видел, хоть и совершенно непонятно, действительно произойдет.

– Гораздо больше, – повторил колдун, – но если только ты всецело продолжишь идти по этому пути.

Медленно юноша повернул свою поседевшую голову к мальчугану. Больной ребенок встретил его пристальным взглядом, который был поразительно чистым, и на мгновенье Гарри почувствовал, как что-то зашевелилось внутри него. Несмотря ни на что – мальчик не умрет.

А это значит…

Мальчик слегка улыбнулся, и болезнь немного отступила, когда Гарри с трудом выговорил слова.

– Ты… это я. Вы оба… часть меня. Но ты… – его голос был мягким, в нем слышалось удивление и неверие. – Ты – маленький огонек, который все еще горит внутри меня, который сопротивляется льду. Ты – последние остатки человечности, сострадания, моей способности любить, горевать… заботиться. Ты – моя любовь к Гермионе, любовь к моему отцу… ко всему, что делала меня таким, каким я когда-то был. Почему-то Воскрешающий Камень не забрал ее всю. Я пытался отвернуться от тебя… и не смог. Я… не могу.

Глаза мальчика, цвета сверкающего изумруда, прояснились, и он одарил его дрожащей улыбкой. Цвет его кожи стал здоровей, и на глазах Гарри шрам на его голове начал затягиваться.

– Теперь ты понимаешь. Вопреки всему, Гарри, ты не отказался от меня, – слезы надежды выступили на его глазах, и его голос, хоть и был сейчас сильнее, чем раньше, дрожал от избытка чувств. – На это должна быть причина. Гарри Поттер… сколько бы вреда ты не принес, но в тебе все еще есть доброта. Если бы ее не было… я бы не существовал, даже в твоих сновидениях.

Он поднялся с кресла и медленно подошел к волшебнику. Гарри стоял, пока он приближался. Мгновение они рассматривали друг друга, ребенок и юноша, которым он стал.

Мальчик протянул свои руки, словно был живым, дышащим ребенком, просящим, чтобы его поднял и обнял любящий отец.

– Не может быть, чтобы было слишком поздно, – тихо сказал он.

– Нет, – тихо ответил Гарри, сосредоточенно глядя на мальчугана. – Не может.

Он дотронулся до щеки мальчика, мягко опустил руку под маленький подбородок и приподнял сияющее лицо.

– Но это так.

Старшая Палочка вылетела из рукава.

- Авада Кедавра!

Мальчик закричал, его крик источал неверие в предательство и боль – как у беснующегося снаружи ветра. В последний раз он почувствовал дрожь сожаления, когда встретился взглядом со своими собственными глазами.

Затем мальчик ушел. Все, что напоминало о нем, было лишь горьким плачем ветра, мчащемся по измученной земле.

Это было… изумительно. Только с уходом мальчишки Гарри по-настоящему осознал, какой страшной ношей были эти борющиеся остатки человечности. Он почувствовал свет, мощный, очищенный. Освобождающей чистоты, каким скоро станет Земля. Все его слабости, его доброта, все, что когда-либо заставляло его соменваться или критиковать, – теперь все ушло.

Остались лишь Гарри и Дары Смерти, ни намека на остатки души мальчика, и колдун с лицом, похожим на череп, лице разразился торжествующим смехом.

– Да! – оживился колдун, радость которого стала почти маниакальной. – Я знал, что ты выберешь этот путь. Ты долго сражался со своей последней толикой доброты, человечности внутри тебя, но этому, наконец, пришел конец. Мальчишка сдерживал тебя все это время, но теперь ты свободен.

Он вскочил на ноги, и хотя его тело было старым и дряхлым, двигался он с непринужденностью и бодростью, как молодой человек.

– Мы едины, Гарри. Вместе мы – Король-Чародей. Нет больше Волдеморта, нет больше Поттера, – только это совершенное существо. С моими знаниями мы можем...

Его глаза округлились, когда его пронзил меч Гриффиндора.

Гарри шагнул вперед, погружая сверкающий, напитанный ядом василиска меч еще глубже в создание из сна, которое раньше было Волдемортом, затем Королем-Чародеем, а скоро должно было стать ничем, абсолютно ничем. Он обхватил другой рукой его тело, прижимая свои губы так близко к его уху, что жест был интимным. Таким же интимным, каким был и всегда будет акт отнятия жизни.

– Нет, – прошипел Гарри. – Этого "мы" попросту нет. Никто не будет мне указывать, что и как надо делать. Я получил от тебя все, что мне было нужно – теперь вся эта сила моя и только моя. Теперь есть только я. Я – Король-Чародей. И я готов к этому.

Колдун, ошеломленный вероломным предательством, задрожал в его руках и исчез.

Так долго он ничего не чувствовал. Он пребывал в доспехах, неподвижный, выжидающий, дремлющий. Лед сковал его, пока он, как камень, неподвижно сидел, но не оковами, нет, а второй кожей.

Тогда он не знал, чего ждет, но теперь он понял. Он сделал последние шаги на пути, начавшемся так давно, начавшемся в день, когда тьма впервые вторглась в его мир в виде рыдающего юного ученика, оплакивающего своего директора.

Поттер, Король-Чародей, единственный в своей славе и мощи, медленно открыл глаза. Под украшенным орнаментом шлемом, закрывавшим его седые волосы и бледную кожу, заиграла улыбка. Он пробудился.

– Началось.