Диагност. Неудачи
(продолжение драбблов про Андромеду-диагноста)


Внешность у очередного пациента оказалась примечательная: левая часть лица скособочилась, кожа стянулась, сморщилась, словно кто-то подержал заговоренную куклу над огнём – Андромеда пару раз видела такие ритуалы в детстве, когда ещё жива была бабушка Розье.
– Как давно это у вас? – задумчиво тянет она, одновременно "набрасывая" на него тончайшую "сеть" прощупывающих заклятий.
– Третий год, – криво разевая изуродованный рот, невнятно говорит он. – А с полгода еще и трясучка...
Андромеда хмурится. Точки приложения вроде и есть, но поймать их не удаётся. Они нестабильные, шаткие, скользкие. А если приглядеться...
– У кого-то из родни такое было? – строго смотрит она в глаза мужчине. В его актах генеалогическое древо расписано до пятиюродных племянников и ничего подобного не значится, но люди часто скрывают семейный характер болезней, думая, что диагносты и целители из простой прихоти за такие не берутся. На самом же деле давно уже доказано: бесперспективное и неблагодарное это дело, фамильные заболевания лечить. Сил тратится много, а толку ноль. С такими лучше к знахарям и зельеварам идти, травки-экстракты-смеси ещё могут обратить какие-то симптомы вспять, а вот магия, увы, бессильна против того, что заложено ещё до рождения, течёт в крови, чем пропитана каждая клеточка тела.
– Не было! Клянусь, не было! – с отчаянием утверждает мужчина.
Андромеда вздыхает. Точки приложения никак не сходятся в цельную картинку. "Все-таки семейное, только, наверное, у других слабо проявлялось. Или же, как говорит целитель Луриа, каждый десятый отец воспитывает не своего ребёнка..."
Мужчине приходится долго объяснять, почему у неё ничего не выходит. (1)
– Тогда позовите кого-то постарше и поопытнее! – наконец сердится он. – Мне обещали, что здесь точно помогут! Я за приём деньги платил! Вы тут не жульничайте! Вы вообще знаете, кто я?!
Андромеда не знает. В "Списке двадцати восьми" и среди их близких родственников его фамилии точно нет, а иные генеалогии её не заставляли учить наизусть.
– Я позову старшего целителя Луриа, – вежливо отвечает она.
Пациент продолжает сердито бурчать, и Андромеда поспешно выскальзывает в коридор.
– Конфету будешь? – суёт ей в карман пробегающая мимо Айрис О'Фланаган. – Это Бенджамен угостил.
Бенджамен Яксли – ещё один диагност, новенький, его взяли вместо Фрэнка Лонгботтома. Фрэнк, говорят, собрался в авроры податься, да ещё жену за собой тащит. В такие неспокойные времена только аврором и становиться! Если б её Теду пришла в голову настолько дурацкая мысль, то Андромеда бы не погнушала и Обливиэйтом... Да что там, она бы и на тёмные заклятия покусилась бы – не зря её фамилия Блэк, всякой ерундой про запятнанные души не испугаешь! Она-то с детства знает: если заклятие тебе или твоим близким помогает, то оно хорошее, а если нет – то какой с него толк, будь оно хоть трижды светлым?! Тед, конечно, смеётся над её рассуждениями, подкалывает: "Сразу видно твоё происхождение". Ну и пусть. Андромеда не собирается отворачиваться от своих корней, пусть даже родичи отвернулись от неё.
– Там к тебе какая-то девица, – внезапно выглядывает из проема коридора уже было скрывшаяся с глаз Айрис. – По-моему, у неё слоновье проклятье, я сказала направить её сразу к Гликемии, но она требует диагноста и все тут... – многозначительно кривится она.
Андромеда хмыкает. Многие пациенты почему-то уверены, что без предварительной магической диагностики точного диагноза не поставить, хотя на самом деле это не так – многие болезни запросто распознаются по внешним признакам, и тратить на всякую ерунду свои силы Андромеде совсем не хочется. Поэтому дамочку – которую она сходу по типу лица определяет как принадлежащую к славному семейству Гойл и не ошибается – Андромеда, конечно, принимает, но возиться с ней долго не собирается...
– А ещё я кашляю постоянно, – вдруг упоминает девица, и Андромеда резко меняет своё решение. Приходится бодро тараторить уже заученные наизусть фразы о "пользе и рисках" магической диагностики. Девица внимательно слушает и соглашается подписать "информированное согласие".
– А можно мне копию? – интересуется она, и приходится доставать самопишущее перо, которое споро копирует текст, а так же росписи Андромеды и пациентки.
Наконец с формальностями покончено и девица укладывается на кушетку. "Стернум, левая туберозитас тибиэ, назион", – выхватывает Андромеда. Дальше идёт сложнее, Андромеда даже призывает атлас анатомии и, чихая от пыли, на которую неумолимо рассыпаются старые страницы, пытается соотнести увиденное с тем, что интуитивно ощущает в теле пациентки. "Так, карина трахеи... Альвеолы... Нет, это дальше", – но тут не накрывает, и она видит-ощущает-чувствует, и волна брезгливости и отвращения накрывает её: там, в теле пациентки, живёт и разрастается нечто неприятное, извращенное... "Канцер!" – понимает Андромеда и надеется, что не слишком меняется лицом.
– Подождите минутку, мне надо посоветоваться со старшим целителем, – как можно непринужденно говорит она девице и выскакивает за дверь – отдышаться.
Целитель Хантингтон – Луриа был занят – вдребезги разбивает надежду Андромеды, что она ошиблась.
– Это, определённо, канцер, – говорит он ей с глазу на глаз, после того, как сам осмотрел пациентку. – Да и все симптомы налицо. За полгода сбросила десять фунтов, по ночам сильно потеет, кашель этот... Элефантиазис, возможно, с канцером никак не связан, так, просто совпало... Хотя, может, и паранеопластический. Или тромбоз... Или... – вслух размышляет он. (2)
Андромеду тошнит. Канцеры она плохо переносит.
– Меда, там к тебе ещё одна, она в зале ожидания, – докладывает инфериор Лукас, с которым у Андромеды сложились приятельские отношения. Хантингтон кивает:
– Идите, мисс Блэк. С мисс Гойл я дальше сам разберусь.
"Ещё одна" оказывается совсем не тем, что ожидала Андромеда. Потому она пару секунд просто молча смотрит. "Ещё одна" тоже молчит.
– Цисси... – наконец удивлённо говорит Андромеда.
Нарцисса неуверенно переминается с ноги на ногу. Невысокая, худенькая, болезненно-бледная, очень хорошенькая в белом пушистом манто... Андромеда подходит ближе:
– Что ты тут делаешь? – не самая приветливая фраза, но Цисса не давала о себе знать уже больше года. Как и остальные.
– Здравствуй, – говорит Нарцисса отстранённым тоном. – Рада тебя видеть...
– Зачем ты пришла? – холодно повторяет Андромеда.
Нарцисса молчит.
– Ты заболела? – предполагает Андромеда.
Отрицательное движение головой.
– Кто-то из... – Андромеда чуть было не говорит "наших", но они уже давно не "свои". С тех самых пор, как её выставили за дверь и выжгли с родового гобелена. – Кто-то из остальных заболел?
Нарцисса снова качает головой. Эта угадайка начинает нервировать.
– Что случилось?
Нарцисса упрямо молчит.
– Ты просто пришла тут постоять? Посмотреть на меня?
Молчит.
– Ладно, раз не хочешь говорить – и не надо, – раздраженно пожимает плечами Андромеда. В душе нет больше ни капли любви, ни капли привязанности к младшей сестре.
– Приятно было повидаться, – с сарказмом говорит Андромеда и делает шаг к двери.
Нарцисса судорожно вздыхает.
"Сейчас истерику закатит", – понимает Андромеда. Оборачивается. Так и есть – глазищи большущие, губы бантиком...
– Цисси... – Андромеда и сама не замечает, как оказывается рядом с Нарциссой, та секунду колеблется и кидается ей на шею. Все же не плачет, хотя и вздрагивает, как от рыданий.
– Цисси... Ох, Цисси... Я тоже так рада тебя видеть, – прочувствованно лепечет Андромеда, шмыгая носом.
Они обнимаются пару минут, затем Нарцисса отстраняется.
– Родители знают, что ты здесь? – на секунду у Андромеды вспыхивает совершенно безумная надежда, что Блэки простили её и приняли обратно.
Но Нарцисса в который раз качает головой.
– Ясно, – поджимает губы Андромеда. Ну и не надо.
– Как же ты решилась? – удивляется она поступку обычно такой осторожной и опасливой сестры, которая всегда была трусишкой.
Нарцисса улыбается:
– У меня есть одна новость...
За её улыбку Андромеда готова выслушать хоть сто любых новостей.
– Люциус Малфой сделал мне предложение.
А вот к этому Андромеда не готова.
– Что?
Нарцисса повторяет. В глазах – счастье, голосок звенит, на щеках пробился румянец. Андромеда пытается заставить себя радоваться за неё. "В конце концов, Малфой – ещё не самый худший вариант".
Нарцисса замечает её состояние и дуется:
– Тебе он не нравится, я знаю.
"Ничего ты не знаешь", – хочется огрызнуться Андромеда. О Малфое у неё со школьных лет не самые приятные воспоминания.
– Поздравляю, – говорит она. – Я уверена, ты будешь с ним счастлива.
Нарцисса делает вид, что приняла её слова за чистую монету, благодарит. Затем спохватывается:
– Мне пора бежать, а то заметят! – наспех целует Андромеду в щеку и... аппарирует.
"Точно, ей ведь уже семнадцать, имеет право", – понимает сперва ошарашенная Андромеда.
– Ты не занята? Поможешь мне с одним интересным случаем? – не даёт ей времени на размышления Бенджамен Яксли. Андромеда кивает. Надо будет все обдумать дома, после работы.


1 - за основу взят синдром Пэрри-Ромберга, чей этиопатогенез не совсем ясен (предполагается аутоиммунная и/или генетическая причина заболевания). Выражается в прогрессирующе вначале и зачастую стабильной впоследствии атрофии мягких тканей одной половину лица. "Трясучка", которую упомянул пациент - эпилептические приступы, которые иногда встречаются при этом синдроме.

2 - элефантиазис, особая форма лимфэдема, зачастую доброкачественное заболевание. В сочетании с опухолями как сопутствующий (паранеопластический) симптом встречается крайне редко, потому это и не было первичной диагностической гипотезой Андромеды.


#драбблы #диагност