Опа - и панголин.
История о незадачливом анимаге (Эйвери), исполнительных аврорах и любопытных детях.

По мотивом комментов к этому https://fanfics.me/message232922 посту.
Призывается мозгомышка.

Панголины:
http://ic.pics.livejournal.com/matveychev_oleg/27303223/3930261/3930261_original.gif
http://goodnewsanimal.ru/news/pangolin_jashher_vykarmlivajushhij_detenyshej_molokom/2014-09-21-4256
https://www.youtube.com/watch?v=o7RbOFj_KRY

Преподавать в Хогвартсе Эйвери нравилось.
Во-первых, здесь не было Тёмного Лорда – собственно, одного этого было бы достаточно, чтобы он счёл это место самым лучшим на свете. Во-вторых, его слушали – что удивляло Эйвери безмерно и вызывало у него воодушевление и искреннюю признательность к ученикам, быстро сообразившим, что их новый профессор, во-первых, добр и мягок, во-вторых, удивительно терпелив, в-третьих, талантлив, а в-четвёртых, находится в отличных, едва ли не приятельских отношениях с новым директором. Последнее, правда, для многих гриффиндорцев было, скорее, минусом – в отличие от всех остальных.
Свободного времени у Эйвери теперь было много, и как-то после обеда по дороге в библиотеку, он услышал из-за приоткрытой двери голос МакГонагалл, которая как раз в это время вела свой факультатив по анимагии. Постеснявшись подслушивать, он постоял под дверью совсем немного и ушёл, но вечером, после ужина, остановил декана Гриффиндора и, смущаясь, спросил, что она могла бы посоветовать почитать по анимагии и нельзя ли, в случае, если у него возникнут вопросы, обращаться к ней за небольшой консультацией – а со своей стороны он всегда будет рад ей помочь чем только сумеет.
Минерва оценивающе на него посмотрела – и с неожиданной любезностью предложила коллеге свою помощь, легко согласившись на частные консультации и пообещав к следующему утру составить список соответствующей литературы, изучив которую, Эйвери нашёл процесс не особенно сложным. Требовалась, конечно, определённая концентрация, но сосредотачиваться он всегда умел хорошо, и потому никаких особых проблем не предвидел. Конечно, задача была непростой – но, в конце концов, если даже Петтигрю овладел этим искусством, у него тоже обязательно должно получиться.
МакГонагалл, которую он, по старой памяти, немного побаивался, к его удивлению, в качестве коллеги оказалась весьма любезна и охотно отвечала на все его вопросы – и ближе к весне Эйвери, наконец, решил, что, пожалуй, готов. Поначалу он хотел попросить Снейпа подстраховать себя, но тот выглядел настолько замученным и усталым, что Эйвери решил его не тревожить. А обращаться к МакГонагалл он попросту постеснялся.
Превращение прошло на удивление легко – однако понять, каким животным он стал, у Эйвери не получилось. Он растерянно разглядывал свои маленькие, с огромными толстыми когтями ручки с длинными толстыми когтями, покрытые треугольными, как у дракона, острыми жёсткими чешуйками, пытаясь соотнести увиденное хотя бы с одним известным животным, но ничего, кроме означенных драконов, ему на ум не приходило. Однако драконом он быть точно не мог – анимаг не может превратиться в волшебное существо. Тогда кто же он?
Осторожно ступая – и слыша при этом постукивание ещё более длинных когтей по полу – Эйвери добрался до специально повешенного на стену перед началом эксперимента большого зеркала…
И обалдел.
Тварь, глядящая на него оттуда, напоминала помесь дракона, вытянутой сосновой шишки и муравьеда, особое сходство с которым придавал ему осторожно высунутый длинный узкий язык, напоминающий липкий розовый хлыст.
Эйвери занервничал. Наверное, что-то пошло не так, и он… он… Мерлин, а что, если он так и останется в этом облике? Ощущая быстро нарастающую панику, он попытался сосредоточиться и вернуть себе человеческий облик – и с ужасом понял, что у него ничего не выходит. Мысль, что он может навсегда остаться в этом обличье, лишь усилила его страх, и Эйвери, отчаянно жалея, что постеснялся МакГонагалл, или Снейпа, или хотя бы кого-нибудь, в панике заметался по комнате. Надо было… надо было срочно придумать что-нибудь – не может же быть, чтобы некому было ему помочь! Ведь есть заклинания, возвращающие анимагу его настоящий вид – надо только найти того, кто ими владеет…
МакГонагалл! Кто-кто, а она точно поймёт, что случилось и, конечно, поможет. Эта мысль немного его успокоила – и Эйвери, с трудом открыв дверь (для чего ему пришлось опереться на свой длинный широкий хвост), осторожно потрусил по коридору, вздрагивая с каждым шагом от стука своих чешуек, бьющихся друг о друга. Был уже вечер, и он очень надеялся, что все студенты, как и положено, находятся в своих гостиных – и поначалу коридоры и вправду были пусты, и Эйвери почти уже добрался до комнат МакГонагалл, когда за очередным поворотом наткнулся на высокого широкоплечего юношу и рыжеволосую девушку, в которой с трудом, ибо зрение у него сейчас было странным, опознал Джинни Уизли.
Она-то его и заметила.
- Ой, - сказала она, присаживаясь на корточки. – Невилл, ты посмотри, какой зверь!
- Ух ты! – восхитился юноша, в котором Эйвери с не меньшим трудом узнал виденного им лишь в Главном зале Невилла Лонгботтома. – Наверное, новый питомец Хагрида. Вернуть надо.
- Давай пока его к нам в Выручай-комнату, - решила девушка, бесцеремонно подхватывая Эйвери на руки. – Ай! – воскликнула она. – Ух… да они как бритвы! – девушка решительно протянула Эйвери Невиллу. – Наколдуй перчатки какие-нибудь, или хотя бы тряпку, - предупредила она. – Я себе все руки изрезала.
- Точно хагридов питомец, - кивнул Лонгботтом, трансфигурируя себе перчатки и осторожно беря Эйвери под передние лапы. – Тяжёлый… и такой странный. Никогда такого не видел.
Подхватив несчастного Эйвери, который побаивался слишком активно сопротивляться, не желая, чтобы его обездвижили, Невилл с Джинни побежали по коридору, и через несколько минут внесли его в Выручай-комнату, где были встречены радостными восклицаниями пары десятков студентов. Откуда-то появилась корзинка, в которую уложили большую подушку и водрузили на неё Эйвери, радостно его трогая, тыкая, теребя и, наконец, просто гладя.
- Давайте его покормим! – предложил кто-то, и несколько рук протянулись к Эйвери – с мисочкой с молоком, с половинкой апельсинового маффина, с сэндвичем с сыром, с морковкой и с половинкой куриной жареной ножки. Пахло всё это так вкусно, что Эйвери, который сегодня успел только позавтракать, растерялся, обнюхивая всё своим длинным чувствительным носом. Он понятия не имел, чем питается тот, в кого он сейчас превратился, и решил послушаться инстинктов, которые, судя по его ощущениям, явно склоняли его к курице и к молоку. Но если пить у него получилось довольно легко, то, как оказалось, жевать ему было попросту нечем: зубы у странной чешуйчатой твари отсутствовали. Впрочем, когда кто-то догадался разломать курицу на маленькие кусочки, Эйвери, наконец, удалось поесть – а потом весь вечер с некоторой грустью наблюдать, как девушки, хорошенькие и не очень, но все – юные и прелестные гладили его, чистили мягкой тряпочкой его чешуйки и когти и умилительно ворковали всякие приятные глупости. «Надо было превратиться в неведому зверушку, чтобы, наконец, кому-то понравиться», - с печалью и юмором думал Эйвери.
Утром Джинни и Невилл, которым нужно было, как и всем остальным, идти на занятия, отнесли свою удивительную находку к Хагриду, предсказуемо, разумеется, пришедшему от неё в восторг и с огромным удовольствием принявшегося за изучение своего нового необычного питомца.
***
Когда на следующее утро преподаватель Рун не явился на завтрак, директор в лице Снейпа очень встревожился, поскольку, достаточно хорошо зная Эйвери, даже представить боялся, что могло заставить того пропустить приём пищи – особенно с тех пор, как эльфы специально для него стали подавать на преподавательский стол булочки с изюмом и джемом. Не доев, Снейп отправился в его комнаты – и, никого там не обнаружив, занервничал ещё больше и лично отправился на поиски.
К полудню к розыскным мероприятиям были привлечены, во-первых, все члены Инспекционной Дружины (должна же в кои-то веки быть и от них какая-то польза), а с братом и сестрой Кэрроу у директора состоялся бурный и чрезвычайно эмоциональный разговор, под конец которого те клялись Тёмным Лордом, Мерлином, Основателями и всем, чем только будет угодно разъярённому господину директору, что ничего не знают о судьбе профессора Эйвери и соглашались на веритасерум, легилименцию и, в принципе, даже Круцио, дабы доказать свою невиновность.
К вечеру, когда поиски пропавшего совместными усилиями директора, Дружины и всего педагогического состава успехом не увенчались, Снейп самолично отправился в Аврорат, откуда вернулся в компании Кингсли Шеклболта (на чьей кандидатуре он настоял), Джона Долиша, как одного из самых опытных ауроров, и Уильямсона, специализировавшегося, вообще-то, совсем в другой сфере, но чья ярко-алая мантия бесила Кэрроу до икоты, что вызывало у Снейпа ощущение смутного удовлетворения.
Явившийся ближе к полуночи несчастный и расстроенный Хагрид поначалу был в достаточно грубой форме отправлен Снейпом обратно – однако лесник оказался весьма настойчив, и поскольку это был, фактически, его первый контакт с проклятым им после смерти… да что уж – убийства Дамблдора директором, тот, в конце концов, заставил себя его выслушать. Однако повод, с которым тот заявился, заставил Северуса Снейпа задуматься, так ли лесник прост, как всегда ему это казалось – ибо не мог же тот всерьёз вот сейчас требовать от него приступить к поискам какой-то очередной странной твари, что он постоянно заводил в своём домике. Тварь, как оказалось, сбежала – и Хагрид утверждая, что душевная организация у неё очень тонкая, и вдруг кто да обидит его любимчика (который по описанию напомнил Снейпу бронированную помесь ящерицы, черепахи и кошки – последней за умение сворачиваться в шар).
- Вы, видимо, не заметили, - почти ласково проговорил Снейп, когда убитый горем Хагрид умолк, - но у нас тут небольшая проблема. Мы, видите ли, ищем профессора… ищите свою… питомца самостоятельно – и, - добавил он, непонятно чему усмехнувшись, - можете взять себе в помощь студентов со старших курсов. Только не Дружину – они заняты делом.
Хагрид, нахмурившись, пробурчал что-то себе под нос и ушёл – а Снейп снова продолжил поиски, ломая голову, что же могло произойти с Эйвери.
А тот, сбежавший от пытавшегося накормить его какими-то жуками и муравьями Хагрида – которые, возможно, и вправду были естественным кормом для того, кем был сейчас Эйвери, однако воспринимать их как пищу он отказывался – тихонько пробрался в Хогвартс, надеясь отыскать Снейпа или МакГонагалл, которые, наконец-то, сумели бы вернуть ему человеческий облик. Однако переполох в школе его напугал, и Эйвери, растерявшись, решил переждать его в каком-нибудь тихом месте, где никто, и Хагрид – прежде всего – не станет его искать.
Этим местом была избрана Астрономическая башня – ночь стояла ясная, хотя и, по причине новолуния, безлунная, и он очень надеялся, что сможет тихо свернуться там где-нибудь под скамейкой, а под утро, когда все, наконец-то, угомонятся, он выберется оттуда и доберётся, наконец, до тех, кто его спасёт.
Однако когда он, наконец-то, добрался до открытой площадки – и лестница, что вела туда, показалась ему воистину бесконечной – он буквально свалился под ноги профессору Синистре, которая ни в каких поисках не участвовала, а невозмутимо продолжала свои ежевечерние наблюдения.
- Ты, наверное, очередная зверушка нашего доброго лесника? – спросила она, оборачивая его своим тёплым шарфом и беря на руки. – Ну что же, дружок, похоже, мы с тобой тут сегодня будем одни… составишь мне компанию?
Эйвери только вздохнул. Убегать опять ему не хотелось – да и куда тут было скрываться? Одна мысль о том, чтобы вновь преодолеть ту лестницу, да ещё вниз, отвращала его от этой идеи – а шарф, в который его завернула профессор, был мягким и тёплым, а сама профессор – так приятно спокойной…
Они так и встретили рассвет – вместе. Она рассказывала ему о звёздах и о созвездиях, и о том, что насколько изменился Зодиак с тех пор, как его придумали, о том, почему то, что маггли называют астрологией, не работает, и о массе всяких других интересных вещей – и единственное, о чём сожалел Эйвери, была невозможность как-то поддержать разговор. Впрочем, он всё-таки умудрялся кивать в нужных местах, а в других – глядеть вопросительно, вот только он не был уверен, что эта умная, ироничная и спокойная женщина действительно правильно понимает его.
…Снейпа Эйвери отыскал тем же утром, сразу же после того, как профессор Синистра отнесла его, как она полагала, обратно к Хагриду, которого, к счастью, дома не оказалось. И директор не подкачал – почему-то ему хватило буквально одного взгляда на севшего прямо перед ним умоляюще сложившего передние лапки зверя, чтобы, испепелив того своим фирменным взглядом, произнести, наконец, нужное заклинание.
- Ты хоть знаешь, что это за животное? – спросил он после долгой паузы, во время которой Эйвери отряхивался и вновь привыкал к своему родному и такому уютному телу.
- Нет, - вздохнул Эйвери. – Но, полагаю, что я сумею найти его в какой-нибудь энциклопедии. А что у вас тут случилось? – добавил он немного встревоженно.
- Уже ничего, - отмахнулся Снейп. – У тебя уроки вчера пропали.
- Прости, - опечалился Эйвери. – Я…
- Иди уже, - отмахнулся Снейп. – Муравьед бронированный.
- Я не…
- Иди, - повторил тот. – Мне ещё с Авроратом объясняться. Не регистрировать же тебя. Страх такой.
Эйвери, тихо вздохнув, ушёл – а вечером, вместо того, чтобы отправиться спать пораньше вместе с какой-нибудь интересной книгой, решил, что сегодня отличный вечер для того, чтобы освежить свои знания астрономии – и, захватив с собой пару пледов, термос с чаем и несколько пирожков с лимоном и имбирём, двинулся в сторону астрономической башни.

#зарисовки