Саунды:
Drolls – Es war einmal ein Madchen
Blackmore's Night – The Circle

Что делают уставшие путники, добравшись до нужного пункта назначения? Наверное, находят хороший ночлег и отдыхают от всех невзгод и трудностей, которые попадались им на пути. Это — самый оптимальный и логичный расклад событий, который может произойти в том случае, если фортуна этих путников повернулась к них своим передом, а не, кхм, задом.
А еще в том случае, если эти путники не попадают прямиком в дом Бургомистра, где, как я поняла чуть позднее, празднествам уделяют гораздо большее внимание, чем изможденным долгой дорогой путникам.
Во всяком случае, мне и Гендальфу на этот счет повезло не так хорошо, как должно бы.
Собственно, вся суть вопроса состояла в том, что вместо того, чтобы после ужина проводить нас в выделенные комнаты и наконец-таки уложить спать (хорошо выспаться я мечтала с тех самых пор, как покинула Ривенделл — моему сну постоянно мешали какие-нибудь неувязки, связанные либо с походом, либо с пережитыми впечатлениями), нас заставили находиться в зале все время, пока проводился пир. Ну, как заставили — лично у меня сложилось такое впечатление, что Бургомистр благополучно забыл про свои обязанности относительно нас.
Либо та служанка неправильно его поняла, но факт остается фактом — мне пришлось еще долго наблюдать за тем, как проходят пиры увеселительного характера в доме Бургомистра.
А проходят они, надо сказать, весьма занимательно, и вскоре потребность ко сну и усталость ушли на второй план, и я целиком и полностью погрузилась в атмосферу Эсгаротского веселья.

Стоило нам с Гендальфом занять свои места, как явно повеселевший Бургомистр махнул рукой — тут же непонятно откуда появились музыканты, чьи инструменты для моего восприятия, не привыкшего к почти что средневековой культуре Эсгарота, выглядели довольно-таки причудливо. Однако, по основной своей форме они были все же похожи на те свои аналоги, которые мне доводилось видеть до этого, а именно: среди них была и скрипка, и волынка, и что-то, очень напоминающее родные моему сердцу гусли.
Как оказалось, и звуки они издавали похожие.
Музыка звучала разная: веселые мелодии сменялись более спокойными и медленными, а в многозвучии, расходившемся по всему залу и далеко за его пределами, я слышала народные напевы и оттенки, по своему звучанию напомнившие мне музыку эпохи Возрождения.
Гости очень быстро вновь расслабились и стали вести себя более непринужденно, чем в первое время нашего с Гендальфом прибытия — то есть, точно так же, как и должны себя вести гости на подобных торжествах.
Они ели, пили и разговаривали между собой — к счастью, практически не обращая внимания ни на меня, ни на Гендальфа. А значит, наше появление их не удивило и не побудило в них излишний интерес, и лично мне это было только на руку.
Вернее, я была отчасти довольна тем, что никто из них не лезет ко мне с лишними расспросами, но в глубине души все же была бы не прочь поговорить с нормальными людьми, по обществу которых так соскучилась. Мне все же было немного одиноко во время похода — не смотря на компанию Бильбо, Кили, Фили и того же Гендальфа, я понимала, что никто из них не будет со мной достаточно откровенным.

«Ты что думаешь, эти люди станут с тобой сюсюкаться только потому, что ты — одна из них? Да брось. Ты ведь прекрасно знаешь, что и они далеко не идеальны.»
Идеальны- не идеальны, а вот общения со сверстницами или хотя бы с теми, кто выглядит так же, как и я, мне давно уже не хватало.

Однако, время все шло, а мне так и приходилось сидеть на своем месте, где с одной стороны моим соседом был Гендальф, общество которого мне уже стало порядком надоедать, а с другой — Двалин, с которым я вообще не общалась наверное с тех самых пор, как он вручил мне кинжал.
Этим оружием я, кстати сказать, так и не воспользовалась, как надо (неумелое махание клинком во время встречи с пауками не в счет).
Во время тех немногочисленных боевых стычек, которые выпадали на мою долю, мне как-то даже и не доводилось применять это оружие — каждый отряд, с которым мне приходилось сталкиваться, как-то умело вытеснял меня к наиболее безопасному пространству, ну а уж потом я должна была применять совсем другое оружие, которое к этому делу имеет скорее косвенное отношение.

Кулон, конечно, здорово мне помогал.
Но здесь, вблизи к Бильбо и кольцу, он вновь стал напоминать о себе не лучшим образом — я чувствовала его жжение даже через ткань рубашки, хотя сама вещица была спрятана под кожаным жилетом, и вроде бы не должна была источать такую же силу.
Во всяком случае, я так считала после того, как на кулоне появилась та злополучная трещина — след от встречи с самим Сауроном.
Я снова вспомнила о тех моментах, которые отразились в моем сознании не лучшими воспоминаниями. Об этом я бы хотела забыть на самый долгий срок, но теперь, видимо, с каждым пробуждением силы кулона перед моими глазами будет стоять тьма Некроманта, поглощающая все на своем пути.

Но, в следующую же секунду я услышала голос Бургомистра, звучавший приглушенно, словно он доносился откуда-то издалека:
- А теперь я прошу прервать время трапезы. Пришло время для песен и предсказаний, - возгласил он.
Я нашла в себе силы вынырнуть из моря мглы — перед моими глазами вновь предстала та картина, которая и должна быть.
Никакой тьмы словно не было и в помине — казалось, даже Гендальф, чересчур увлеченный разговором с Торином, не заметил этого.
Тем временем, на небольшую сцену в виде буквы «П», образовавшейся из-за расположения столов, вышел человек, на которого устремились взгляды практически всех, кто находился в помещении. Заметив, что он привлек к себе столько внимания, я тоже решила рассмотреть его поближе.
Я увидела человека, который показался мне достаточно странным.
Его лицо выглядело довольно юным, когда как манера походки делала его похожим на старца — он шел полусогнувшись, странным образом волоча за собой правую ногу; затем левой ногой он делал маленький шажок, опершись на длинную палку, которую держал в руках.
Одет он был не менее странно — грязно-красные ватные штаны были заправлены в кожаные сапоги, украшенные квадратными, со скругленными углами деревянными бусинами, а рубашка из небеленого льна висела на нем так, словно была на несколько размеров больше положенного.
Его волосы имели цвет ржавчины и беспорядочными кудрями спадали на лоб; насколько рыжим — ярким, почти красным и безумным в своем оттенке был цвет его волос, на столько же бледной была его кожа, из-за чего его лицо, имевшее довольно правильные черты, казалось словно высеченным из слоновой кости.
.....
Люди смотрели на него, на отрывая взгляда, словно каждый из них ждал, что же будет в следующий момент.
Тем временем Бургомистр, самодовольно закатив заплывшие излишним жиром глаза, посмотрел прямо на юношу еще раз, будто желая заставить его поднять взор.
- Что же ты не начинаешь, Айян? - излишне доброжелательным голосом проговорил он, протянув руку к столу — целью Бугромистра оказалась сочная, налитая соком ягода темного винограда, чья черная кожура блестела в освещении факела медно-золотым светом. Этот свет показался мне похожим на саму меня, заблудившуюся в черноте тьмы, и в ту же секунду пронеслась мысль о том, что этот блик света достаточно силен для того, чтобы отражаться на виноградной кожуре.
Однако к тому моменту виноградина уже отправилась в Бургомистров рот, выпачкав его тонкие губы своим соком.
Айян — тот самый новый гость (который, насколько я успела понять, являлся одним из артистов), неуверенно, исподлобья посмотрел на Бургомистра.
Напряженная тишина зависла в воздухе — даже Гендальф обратил свое внимания на мальчика, и смотрел на него очень внимательно, будто понимал, что именно будет происходить в следующую же минуту.
Наконец, юноша поднял голову, осмотрев каждого из гостей.
Его взгляд останавливался на каждом, кто присутствовал в зале, словно Айян желал найти кого-то.
А я, теперь увидевшая его глаза, поразилась тому, какими они были. Казалось, в них спрятался каждый оттенок, существовавший в природе: они были подобны и первой весенней листве, и кусочку летнего неба, и капле росы, спрятавшейся в траве после утреннего тумана.
Но, рассмотрев цвет его глаз, я все равно не смогла разглядеть его душу — его взгляд был холоден и строг, словно он никогда не испытывал человеческих эмоций.
.....
Но он не смотрел мне в глаза, его взгляд словно проникал сквозь меня, даже не стремившись заглянуть в мою душу.
Будто этот юноша и его песня даже и не находились здесь, в доме Бургромистра, среди остальных гостей.


- Герои, герои, пришел ваш черед!
Берите мечи и смотрите вперед:
Идут все народы на битву в краю,
Где пламя дракона творило беду, - рваная, простая мелодия вырывалась из его горла вместе со словами, смысл которых мне был не до конца понятен.
Он все так же продолжал петь, не прекращая смотреть в моем направлении — я словно почувствовала, что между нами образовалось единое поле, отделявшее и меня, и его от всех остальных.

- Драконий час пробил, осталось ему
Дождаться потомка людей и стрелу!
И только лишь пламя поможет спасти
Того, кто свой долг сам обязан нести.

Король всех окрестных пещер, гор и скал
Теперь к нам вернулся, его час настал!
Он правит по праву, с ним - радость пришла,
Сменилась тоскою драконья пора!

Когда песня умолкла, прервалась и эта связь, как мне казалось, появившаяся между ним и мной.
Я словно очнулась от гипноза, и теперь, неуверенно тряхнув головой, пыталась понять, что же происходит.
Люди еще молчали почти минуту, словно завороженные — даже тогда, когда юноша, хмыкнув, развернулся и ушел, все так же прихрамывая.
Это что сейчас было вообще?
Гендальф, на которого, казалось, этот спектакль не подействовал, покосился в мою сторону, ободрительно подмигнув мне — мол, все в порядке.
Торин выглядел не менее ошарашенным, чем, наверное, я, да и все остальные. Один только Бургомистр довольно посмотрел на Торина, Гендальфа и, затем, меня — так, словно он убедился в своем, одному только ему известном убеждении.

Автор просит прощения за неумелое стихоплетство, но этого требовала авторская задумка. Стих был сварганен на мотив предсказания из канона (думаю, многие узнали последние строчки) и по мелодии Malukah – The Dragonborn Comes, которая, собственно, и вдохновила автора на сие творение.

Саунд: Karliene Reynolds – Gone

Я все сильнее убеждалась в мысли, что с каждым моим шагом по земле Арды загадок вокруг меня собирается все больше и больше. Они окутывали меня плотной сетью, стремясь запутать окончательно, и с каждым новым оборотом их полотна вокруг меня шансы на возможность разгадать хотя бы одну из них уменьшались с прямо пропорциональной их скорости появления частотой.
Один шаг приравнивался к тысяче загадок и вопросов, которые если и имели ответ, то перспективы раскрывать его сию же секунду точно не предполагали.
И сейчас мне подкинули еще один ребус, смысл которого мог разгадать разве что только один из моих спутников. Тот самый, который носит серую хламиду и широкополую остроконечную шляпу, но его мотивы и поступки являлись для меня тайной еще большей — прежде, чем просить у него помощи, надо было хотя бы разгадать его замыслы.
«Ты, верно, переела лембаса и наверняка надышалась дыма от Радагастова табака — понять, что на уме у Гендальфа не может даже сам владыка Трандуил, куда уж тебе с ним тягаться.»
Совершенно верно. Поэтому стоит ждать момента, когда загадкам надоест быть загадками, и они решатся сами по себе.
Когда-нибудь ведь должен закончиться этот замкнутый круг!

Торин, все же довольно причмокнув губами, покосился в сторону бургомистра, и, поставив на стол кружку, которую до этого держал в руках, явно собрался что-то сказать.
Сизая синь его глаз озарила меня впервые за нашу встречу. Смотрел Торин с вызовом, словно ожидал какой-то моей реакции.
Что ему на этот раз от меня нужно?
- Должно быть, ваш предсказатель очень хорош, - только начав, он сделал небольшую паузу, сверившись с неоднозначной реакцией бургомистра - Торин, казалось, только этого и ждал.
- Но у нас есть и свой. Наруэ, что ты на это скажешь?- нахмурившись, продолжил Торин.
Тон его был таким, будто я имела только один правильный ответ. В случае же провала моей голове отводилось самое место на одном из частоколов, что окружают Эсгарот.
Сделав вид, будто и игра, и мина все еще хорошие (а чаша весов и у той, и у другой в любом случае имела несоответствие относительно равновесия), я вопросительно посмотрела на Гендальфа, стараясь проследить, чтобы Торин этого не заметил.
Маг едва заметно кивнул, притворившись, будто поправляет шляпу.
«Что я должна делать?»
«То, что обычно и делала в подобных случаях. Но не перестарайся»
.....
Смахнув рукой мешавшие пряди и пальцами зачесав их назад, я подняла голову.
Судя по тому, как на меня смотрели гости (с неподдельным интересом, между прочим), по уровню артистичности я вполне могла соперничать с тем парнем, по вине которого сейчас должна строить из себя женскую версию Нострадамуса.
Надо же, я почти забыла, как это делается!
Вот что значит общаться с теми, кто не задает лишних вопросов.
Эльфы в этом отношении имели свой плюс.

Однако Торин все еще хмурился, потому я постаралась настроиться на нужный лад и поспешила приступить к самому действу.
И если здесь доносят слова о будущем песней, я предпочту говорить загадками - в этом смысле мне хотя бы есть у кого поучиться.
- Чем больше ее есть, тем меньше мы видим. Она настигает нас исподтишка так, что даже и заметить не успеешь, что оказался в ее власти. Она придет не одна, и скоро догонит нас, быстрее, чем кто-либо может предположить. Тот, кто сильнее всех, кого все боятся, но кого трудно погубить, будет ее соратником в этой битве против света и жизни. - Я стремилась держать нужный ритм и интонацию, стараясь подать каждое слово так, чтобы оно казалось еще более странным. Вспомнив пару загадок и переиначив их на свой лад, было не сложно подстроиться и показать, чего от меня ожидали.
Выражение лица Торина сменилось с ожидательно-негодующего на вопросительно-недоуменное.
Он, видимо, все же переварив сказанное мной, перевел взгляд на Гендальфа, словно ожидая от него пояснений.
Тот только довольно хмыкнул, пожав плечами.
Вот и правильно - хотел, использовав меня, показать, "кто круче на районе"?
Вот пусть сам теперь во всем и разбирается.

Я еле заметно фыркнула, увидев, что и сам бургомистр оказался очень заинтересован моей порцией ударного порошения мозгов.
- И что же вы имели ввиду под этими словами? - все же осмелился сказать градоначальник после непродолжительной паузы, в которой чувствовалось, что каждый из присутствовавших в зале желал узнать истинный смысл моих слов и усиленно соображал на эту тему.
Попытки гномов стоили отдельного внимания - нельзя было без улыбки смотреть на явное присутствие мысли в головах некоторых индивидов, ибо отражалось оно очень уж забавно.
Я немного замялась, пытаясь на месте придумать нужный ответ - нельзя было затягивать с ним, потому как в лице бургомистра явно читалось некое подозрение.
Насколько я помню, он не любит плохих вестей, а если он поймет меня, то не видать мне удобного спального места под теплой деревянной крышей...
Однако Гендальф на этот раз решил прийти мне на помощь.
- Разве должен сам предсказатель разгадывать чужое будущее? - прищурившись и подперев рукой подбородок, маг наклонился в сторону бургомистра.
Тот явно не ожидал, что его будут прерывать, потому воззрился на Гендальфа с недоумением.
- Наша задача - давать вам подсказки, чтобы вы сами в них разбирались, - добавил волшебник, ехидно улыбнувшись.
Казалось, и бургомистру, и все еще опешившему Торину на это было нечего ответить.
- Вот и хорошо. А на этой ноте я бы хотел попросить освободить нас от дальнейшего присутствия на вашем... кхм, празднестве, так как путникам все же требуется отдых после долгой дороги, - сухо завершил Гендальф, резко встав со своего места и направившись к выходу.
Я решила не разбираться в причинах его сменившегося настроения и поспешила за ним и той самой служанкой, которая, насколько я поняла, и должна была нас разместить в нужные покои.