Альтернативная концовка к фанфику "Холодное танго".
Разрешение на оную от автора получено - хоть и в несколько своеобразной форме - это видно здесь
https://fanfics.me/comments?id=1338008
и здесь
https://fanfics.me/comments?id=1338014
Хотя я и не думаю, что оно так уж нужно.
Итак - чем, на мой взгляд, мог закончиться союз садиста и любительницы действовать чужими руками.
Критика, как обычно, принимается - но! Исключительно в вежливой (пусть и резкой) форме. Хамство, оскорбления, пожелания зла реальным людям и обращение на "ты" к автору от незнакомых людей будет тереться.

Автор хочет подчеркнуть, что данная Мариэтта не имеет ничего общего с его хэдканонной Мариэттой - это именно персонаж автора Холодного танго.

Что, опять?
Валиес неприязненно морщится. Он богат – и, как все истинно чистокровные волшебники, щедр. Однако же существует чёткая разница между щедростью и мотовством – но его жена, похоже, ничего про неё не знает. Для чего ей ещё три платья? Вдобавок к двум купленным на прошлой неделе и четырём, что они приобрели в Париже, откуда вернулись – половины месяца ещё не прошло? Что за маггловские манеры?
Магглов Валиес презирает – до омерзения. Подобные ощущения испытывают некоторые дети, в первый раз сталкиваясь на уроке зельеварения с флоббер-червями – их так же отвратительно и слегка тошнотворно брать в руки. Хуже, на его взгляд, лишь родители-волшебники полукровок – потому что он не может себе представить, как это, лечь в постель с ЭТИМ. С магглом. Это всё равно, как… Впрочем, кажется, он отвлёкся – и вообще, времена уже изменились. И если он не желает всю жизнь пробавляться сутенёрством да изображать из себя маггловского ресторатора, а хочет вернуться в политику, ему следует изменить свои взгляды.
Но об этом тоже потом. Сейчас он должен закончить со счетами – и поговорить с женой. По лицу Валиеса пробегает тень. Жена. Эта кукольно-хорошенькая блондинка – его жена. Валиес смотрит на календарь, в котором методично отмечает все те дни, когда вынуждает себя отдавать ей супружеский долг. Н-да… в последний раз это было ещё в Париже. Две недели прошло… пожалуй, пора.
Он кривится. Валиес Хоффман никогда не отличался ханжеством – ни в какой сфере. И себя самого знал прекрасно – от и до.
Его всегда, с ранней юности влекла красота – но не обычная, а испорченная.
Иными словами, Валиеса возбуждало уродство. Не природное – его не интересовали врождённые аномалии или просто откровенно дисгармоничные тела и лица. Нет – его влекло лишь природное совершенство, порченное человеком. Глядя на шрамы или на вовсе отсутствующие куски тела – например, отрезанный нос – он любил представлять, как заклятье или, лучше, нож врезались когда-то в нежную кожу, как текла горячая красная кровь, как кричала и молила о пощаде их обладательница… и как после она кричала второй раз - поглядев в зеркало.
Это всё когда-то и сошлось в этой женщине – Мариэтте. Его жене.
Той, которую он когда-то представлял на месте той гр… нет – магглорождённой ведьмы Гермионы Грейнджер. Забудь, Валиес, забудь это слово! Они называются магглорождёнными. А эта конкретная – так вообще мадам Грейнджер, и не стоит даже наедине с собой называть её по-другому. Иначе ничего не выйдет. Но да – выдирая её белые зубки, слушая её крики и ощущая её текущую по его рукам восхитительно горячую и так вкусно пахнущую сырым стейком кровь, Валиес видел перед собой другую. Мать своего ребёнка.
Зря он вспомнил сейчас ещё и об этом. Настроение испортилось окончательно. Он ведь знал, всегда знал, что следует разделять вожделение и отношения! Не говоря уж о браке. Год тогда был безумным, а голова у него шла кругом от всего того, что следовало успеть – и всё-таки сделать ребёнка и заключить брак с женщиной такого склада и, что уж говорить, уровня? Счастье, конечно, что родилась девочка – в конце концов, она не наследник, но всё же первенец… такая же капризная и избалованная, как мамаша. Ладно хоть её красоту унаследовала… Ох, дракклово семя, чем же ты тогда думал, Валиес? Чем-чем, отвечает он сам себе. Не тем, чем следовало. Впрочем, жена из Мариэтты вышла, в общем-то, неплохая… презентабельная. Опять же, блондинка – его всегда привлекали такие вот кукольного вида блондинки с рыжеватым отливом, желательно, ещё и кудрявые. Он даже мирится с её кругозором в, как он в последнее время всё чаще позволяет себе шутить, четыре темы – как, хотел бы он знать, подобное существо умудрилось попасть на Рейвенкло? Сама напросилась, что ли? И всё же жениться на женщине, которую – он отлично знает и всегда знал – возбуждают мысли и разговоры о пытках? Жена должна быть совершенно другой – а для удовлетворения фантазий существуют бордели. Тем более, Валиес, у тебя есть собственный… который, кстати, с удовольствием посещает и твоя жена. Говорит, что любит порой полюбоваться на представления его шлюх.
Образцовая супруга, ничего не скажешь.
Впрочем, можно и развестись. Валиес обдумывает этот вариант много месяцев – но потом решает, что его жена все же будет ему полезна. Да, пожалуй, это неплохой способ приручить сперва Грейнджер, а затем, через неё, Гестию Джонс. Ну и Поттера – пригодится. Вряд ли тот останется обычным аврором – наверняка через несколько лет станет Главным. А иметь если не в друзьях, то в приятелях Главного Аврора очень полезно. Главное – чтобы Мариэтта сыграла всё как надо. Должна же быть от неё хотя бы какая-то польза!
И потом, разводиться – это что-то отвратительно обывательское. Развестись – означает признаться в неумение осуществлять важный выбор. Это неприятно.
…- Это что? – интересуется Валиес, входя в будуар жены и кладя перед ней счета. Та сидит перед зеркалом – как всегда делает это вечерами – и втирает в лицо какой-то сладко пахнущий крем. Она так заботится о гладкости и красоте своей кожи, что та, кажется, не имеет ни единой морщинки и нежна, словно у ребёнка.
Валиеса охватывает тоска. Разве с куклами или детьми спят? Первых ставят на полки, вторых – наряжают, но какой здоровый человек станет с ними спать?
Покуда были видны хотя бы следы от прыщей, что наколдовала та гряз… да что ж такое? – Грейнджер! – Валиес вспоминал, каким было прежде лицо Мариэтты, и этого хоть как-то хватало. Но следов давным-давно не осталось: её внешность идеальна и безупречна. И эта безупречность – кукольная, фарфоровая, образцовая – возбуждает Валиеса не больше, чем фарфоровая ваза эпохи Мин.
- Что именно, милый? – привычно мурлычет та – и то, что когда-то так его возбуждало, теперь вызывает у Валиеса лишь тошноту.
- Вот это, - он смахивает с кресла что-то воздушно-кружевное и садится. – Не знал, что тебе не хватает одежды.
- Но ведь я же не могу показываться в одном и том же больше трёх раз, - отвечает Мариэтта, кокетливо ему улыбаясь. – Это же неприлично, - говорит она с мягким упрёком.
- Мне казалось, что я женат на волшебнице, - морщится Валиес. – Или в Хогвартсе не преподают трансфигурацию? Если требуется учитель – я найму.
- Что? – она недоумённо глядит на него… и хлопает своими ресницами. Мерлин… Валиес на секунду позволяет себе представить, как переменилось бы это кукольно-прекрасное личико, подними он сейчас палочку и выжги их все, до одной - медленно, по очереди… и оставь так. Навсегда. Есть немало заклятий, шрамы от которых не свести… нет – увы. Он не может позволить себе уродливую жену.
Эта мысль раздражает.
- Я спросил, - медленно и очень терпеливо говорит Валиес, - ты забыла уроки трансфигурации? Первый уровень: неживое в неживое. Ты не в состоянии обновить платье?
- В состоянии, - говорит она удивлённо. – Но…
- Договорились, - он встаёт. – Прекрати вести себя словно маггловское отребье – это им свойственно скупать тряпки сотнями.
- Что случилось? – она придвигается к нему – пеньюар приоткрывается, демонстрируя восхитительной, почти не пострадавшей от кормления формы грудь. Ни растяжек, ни увеличения ореолы – ничего. Она даже не обвисла! Валиес едва кривит губы, сдерживая скуку и отвращение. Всё равно что оживлённая кукла… нет – живая женщина не может быть совершенством.
Может быть… Мысль, что приходит вдруг ему в голову, возбуждает. Можно ведь найти какую-нибудь пострадавшую соответствующим образом во время войны ведьму – какую-нибудь приличную женщину, изуродованную его бывшими приятелями. И жениться. Выйдет благородно и романтично – а ему не придётся до конца жизни отсчитывать на календаре дни, размышляя, наступило ли уже время для отдачи супружеского долга, или можно подождать ещё пару-тройку вечеров.
И какое же счастье, что существуют соответствующие зелья.
Просто так отказаться от этой обязанности он не может – не считает себя вправе. До тех пор, покуда они связаны узами брака, он обязан делать некоторые вещи – в том числе и вот это.
Но какая идея! Как она хороша!
Глаза Валиеса вспыхивают от этой мысли, но его жена понимает это превратно и немедленно приникает к нему.
Долг есть долг, Валиес.
В этот раз он почти что жесток – но она принимает это за страсть, а ему хватает умения вовремя наложить обезболивающе, а потом слегка подтереть жене память. Потому что есть вещи, которые ей совершенно незачем помнить – например, как он рассекает уголок её рта, а потом тут же, пока кровь течёт, принуждает её к тому, что значится в прейскуранте его маленького борделя как «оральные ласки». Это возбуждает – но определённо он не хочет знать, понравится ли его супруге ещё и такое.
- Я хотел поговорить с тобой, - говорит он Мариэтте за завтраком.
- Милый? – она замирает на секунду, картинно замерев с ножом для масла в руках – и затем продолжает намазывать им тост.
- Я намерен вернуться в Британию.
- Замечательно! – Мариэтта, кажется, радуется. Надо же… впрочем – это к лучшему. – Я хочу…
- Ты мне в этом поможешь, - ему не интересно, чего она хочет – впрочем, он и так это знает. Показать всем, насколько хороша её жизнь – всем, и, прежде всего, этой Грейнджер. Просто мания какая-то. Одержимость.
- Я всё сделаю! – глаза Мариэтты вспыхивают. – Всё, что требуется!
Валиес очень на это надеется.
- Я надеюсь, - он кивает. – Сделать нужно будет вот что...
Она слушает его, как обычно, внимательно – но чем дальше, тем больше округляются её и так немаленькие глаза, и, в конце концов, она восклицает:
- Что?! Ты хочешь, чтобы я пресмыкалась перед этой уродливой тварью?!
Мерлин. Валиес кривится. Что за выражения для его жены? «Тварь»… Нет, определённо, чистокровность – это ещё далеко не всё. С воспитанием у его супруги какая-то катастрофа. Впрочем, здесь он сам виноват: они в браке лет десять, мог бы потратить какое-то время и как следует выдрессировать её. Впрочем, это поправимо – время есть.
- Я хочу, чтобы ты помогла мне вернуться домой, - сухо говорит он. – И занять в британском обществе подобающее мне место. Ты способна на это?
- Но зачем так? – Мариэтта страшно возмущена. Её рот сжимается и разжимается, напоминая ему движения вытащенной на берег рыбы. Или, может, русалки? Из его жены могла бы выйти русалка?
- Долго объяснять, - отвечает он, не желая вдаваться в детали. – Этот путь короче и проще всего. У меня есть приглашение на благотворительный рождественский бал в министерство – там ты и начнёшь. Подойдёшь к ней сама, заговоришь – и уйдёшь оттуда с приглашением в гости. Ты меня поняла?
Губы Мариэтты дрожат – то ли от обиды, то ли от возмущения, но ему не интересно. Она сделает это – или, видит Мерлин, её в его жизни больше не будет.

Конец первой части.
Часть вторая https://fanfics.me/message287208

#зарисовки #пейсательское #фанфиксовское