Акаади, сложив руки на груди, задумчиво разглядывал изображающего святую невинность мальчишку, смотрящего на него широко распахнутыми синими глазищами.

Ситуация складывалась из ряда вон, и это еще мягко сказано!

Как выяснилось, малыш совершенно не желал подчиняться так внезапно обретенному учителю, пакостя на каждом шагу.

При первом знакомстве Акаади, красочно расписав перспективы обучения, поставил ребенка перед фактом, заставляя смириться с похищением.

Малыш внимательно выслушал пространную речь и спокойно сообщил в ответ:

— Меня будут искать.

— Кто? — презрительно хохотнул Мейнард, скрестив руки на груди. — Фермеры? Очень смешно!

— Я — предупредил… — сверкнул синими омутами глаз мальчик.

С тех пор минул месяц. Месяц постоянного напряжения для Акаади, пытающегося вбить в голову ученика как можно больше знаний, и месяц постоянной нервотрепки для Мейнарда, которого Люк возненавидел до глубины души.

Началось все с самого простого — почувствовать Силу и дать ей выход.

Выслушав наставления, Люк кивнул, уселся поудобнее и сосредоточился. Курсирующий по залу Акаади внимательно наблюдал за попытками ученика. Быть обнаруженным Призрак не боялся, база, расположенная глубоко в толще скалы, была создана так, чтобы надежно скрывать все, происходящее внутри, от поисков в Силе.

Какое счастье, что ее так и не обнаружили, хоть и простояла она пустой — именно пустой — века, после того как неизвестные вычистили практически все. Акаади пришлось позволить Мейнарду вскрыть несколько тайников, чтобы обеспечить хоть какой-то комфорт. Ему-то ничего, Мейнард привык обходиться минимумом, как всякий наемник, а вот малыш…

Ребенок требует вложения средств, особенно одаренный ребенок, которому предстоят большие свершения!

Пакостил Люк с умом. Он прекрасно понимал, что Мейнард при желании запросто скрутит его в бараний рог, даром что неодаренный. Наемника от рукоприкладства и членовредительства останавливало только отсутствие прямого приказа от начальства в лице Акаади и то, что все свои мелкие шуточки Люк осуществлял только на глазах Призрака.

Делалось это по одной простой причине.

Акаади был его непосредственной защитой от Мейнарда.

***
Мужчина тяжелым взглядом следил за пыхтящим от натуги мальцом. Наемник прекрасно понял, что в лице малыша обрел самого настоящего врага. Именно так, без всяких скидок на возраст и детское мышление. По какой-то непонятной причине, из-за странного выверта психики мальчик не воспринимал Призрака, ставшего организатором похищения, негативно. Он бурчал, злился, но непосредственного отторжения Акаади у него не вызывал.

А вот Мейнарда Люк возненавидел раз и навсегда, до самой глубины души.

Начав с заурядной подсечки, за месяц Люк вошел во вкус. Через несколько дней после первой успешной попытки мальчик снова подловил отвлекшегося мужчину, причем самым банальным образом: валявшаяся на полу веревочка внезапно поднялась в воздух и зависла параллельно полу (поднялась всего на два сантиметра, но этого хватило с лихвой!), и Мейнард, зацепившийся ботинком за неожиданно возникшее препятствие, чуть не влетел головой в угол, едва успев подставить руки.

Естественно, доказать вину мальца было невозможно, поэтому наемник просто стал смотреть в оба. Как говорится, кто предупрежден…

Однако, как оказалось, активный и шебутной ребенок обладал просто невероятным терпением. Он выждал две недели и вновь нанес удар.

Ему бы насторожиться, когда в качестве объекта для приложения сил Люк принес свою любимую игрушку — маленький остроносый истребитель, но…

Поначалу игрушка летала криво и косо, малыш мог ее поднять ровно, но и только. Однако упорства ему было не занимать, и через два дня истребитель наворачивал круги уже вполне уверенно, а еще через три — вытворял фигуры высшего пилотажа.

Мейнард тогда фыркнул и отвернулся… на свою голову. Остро заточенный нос едва не впился прямо в сонную артерию, мужчина успел среагировать, и игрушка промчалась мимо, мазнув крылом по горлу.

Акаади тогда поджал губы, но снова промолчал… А теперь просто смотрел на мальчика, решая сложную задачу.

Наказание.

Можно было поступить просто и незатейливо, как и положено ситху. Маленькая молния — и проблемы решены… Вот только самый простой способ не означает — самый лучший, а Акаади, хоть и стал ситхом, но воспитан был джедаями, и мысль так издеваться над ребенком задушил на корню.

Не из жалости, нет, ее у Призрака Силы не было, из банального расчета. Малыш должен был полностью доверять ему, а не ждать момента, чтобы прикончить. Путь Бейна не вызывал в забраке ничего, кроме отвращения и презрения к такой деградации.

Кроме того, Акаади по праву гордился своими дипломатическими навыками, он привык склонять на свою сторону словами, а не банальной силой, да и грубому физическому воздействию предпочитал различные Силовые техники, в которых был настоящим мастером, так что просто выпороть ученика означало признаться в собственном бессилии.

Вейдер продержался неделю, с неимоверным трудом, но продержался, не срываясь на подчиненных и не разнося медитационную камеру, только дроидов из тренировочного зала не выносили, а выметали. Когда ему в очередной раз не смогли дать хоть какую-то зацепку, терпение Энакина лопнуло окончательно, после чего ситх спустился на планету и совершил то, о чем мечтал все свое детство. И юность. И недолгую молодость.

Когда-то он не мог воплотить в жизнь эту мечту по вполне прозаическим причинам: в детстве он был слаб и его сковывал ошейник раба; в юности над ухом постоянно зудел Кеноби, не давая осуществиться души прекрасным порывам, да и остальные джедаи его пасли; ну а после того, как он стал ситхом, воли ему не давал уже Сидиус, дрессируя ученика и натравливая его на врагов, своих личных и Империи.

А сейчас, когда он находился на орбите Татуина, места, где разная гнусь чувствовала себя как дома, и повод имелся, чтобы нанести визит кой-куда, и даже настроение было ну очень соответствующее…

Лорд Вейдер подумал… И решил.

Почему бы и нет?

И устроил охоту на работорговцев, криминал и прочие отбросы общества, свалившись в сумерках ангелом карающим на своем личном шаттле неподалеку от Мос-Эйсли, на ту небольшую площадку, что расположена практически рядом с логовом Джаббы Хатта. И его прихвостней.

***
Медленно, обманчиво неторопливо Вейдер продвигался по длинному коридору, ведущему к центральным помещениям, где и обитал мерзкий червяк и его присные. Накрывший его залп выстрелов из бластеров был успешно отбит веерной защитой, после чего Лорд перешел в наступление.

Сбрасывая нервное напряжение, Вейдер с наслаждением погрузился в резню, буквально кроша на куски всех, кто попадался ему на глаза. Естественно, у хатта была охрана, и даже очень хорошая, вот только против Лорда Ситхов все ее усилия не помогали.

Вейдер отбивал мечом выстрелы обратно в стрелявших, душил, ломал Силой кости, давил внутренности, пропитывая пространство перед собой неистовой жаждой крови, отчего у обитателей подземного убежища отказывали конечности и мутился разум.
....
Хрипящий Джабба выл и матерился, пытаясь удрать, Вейдер перевел взгляд на хатта и недоуменно поднял брови: неожиданно перед глазами вспыхнула картина видения… Невысокая девушка, одетая в скудный наряд танцовщицы, успешно прикончила слизняка, задушив его ловко накинутой петлей цепью.

Ситх одобрительно хмыкнул.

— Вот видишь, что так, что этак… Конец один. Впрочем, ты еще немного поживешь… До конца допроса.

Отдав распоряжения, Лорд дождался отряда штурмовиков и дознавателей, после чего вернулся на «Истец», где его уже ждали.

— Милорд! — Корд вытянулся, подав датапад. — Есть новости.

Кеноби со вздохом размял шею, повернувшись к тогруте. Глубокая совместная медитация дала результат, вот только не совсем тот, на который они рассчитывали. Найти украденного Люка не получилось. Малыш совершенно не чувствовался в Силе, судя по всему, пребывая в каком-то укрытии, специально созданном для того, чтобы прятать одаренных.

Малыш был жив, но это было единственным, что они смогли понять, впрочем, сам этот факт заставлял радоваться. Значит, надежда есть, она не потеряна, теперь надо искать. Рано или поздно ребенок выйдет за прячущие его стены, и тогда они его засекут.

Кеноби будет легко это сделать, он прожил рядом с Люком пять лет, отлично изучил оставляемый малышом отпечаток в Силе, так что… все упирается только во время.

Опасность крылась в другом. Неизвестный принадлежал к Темным, это джедаи чувствовали ясно и четко. Зачем Темному одаренный ребенок, тоже было понятно, тут и гадать не надо — ученик. Никто не откажется от такого подарка Силы, никто не пройдет мимо, никто.

Если неизвестный или неизвестные решили просто забрать перспективного малыша, это еще ничего. Последствия все равно можно нивелировать, есть специальные техники… Но вот если похитители знают, кого именно они похитили…

От одной мысли о том, что просто открытая малышу правда о личности Вейдера разрушит тщательно просчитанный план, волосы вставали дыбом.

— Что будем делать?

— Ждать, что же еще, — пожала плечами Шаак Ти. — Надо навестить Марис. Она…

— Что-то случилось? — проницательно взглянул Кеноби. Магистр сгорбилась.

— Она… Резня в Храме плохо на нее подействовала.

— А на кого хорошо? — бледно улыбнулся Оби-Ван. — Разве что на Сидиуса…

Шаак Ти вздохнула.

— Она… Тьма в ней подняла свою голову. Я пыталась ее подбодрить, утешить, но Марис… Она… Я опасаюсь, что она сорвется.
....
— Все еще хуже, чем ты думаешь. Выживших много, но они не хотят идти на контакт. Или боятся, или в ярости… Не хотят. Хотя их много. Рыцари, падаваны…

— Кто?

— Дендро, Лилит, Нуо, Ферус Олин, Джеррик, Мелория, Халлмере, Валара Саар, Коди Ту, Халбрет, Фалон Грей… Много, это только часть. Малая часть.

— Нет единства… — прошептала Ти, прикрывая глаза. Кеноби смотрел вдаль пустыми глазами.

— Нет. Ситхи добились своего. Они нас… разбили на части.

— Опять каша…

— Тебя что-то не устраивает, малыш? — довольно оскалился Мейнард, зачерпывая ложкой ароматное рагу, при одном взгляде на которое у Люка начало бурчать в желудке.

— Многое… — процедил взбешенный Скайуокер, изображая ложкой водоворот в тарелке. — Меня многое не устраивает… И я это исправлю…

— Ути-пути, какие мы грозные! — наемник гоготнул, шумно сглатывая. Люк зарычал. Акаади только ухмыльнулся. Его все происходящее откровенно забавляло. Забрак превосходно разбирался в психологии и сейчас с удовольствием наблюдал, как изрядно надоевший ему наемник роет себе могилу.

Маленькое чудовище, с ненавистью сверлящее взглядом довольного жизнью мужчину, явно имело прекрасную память и невероятное терпение, просто удивительное при таком юном возрасте, а еще оно практически разработало жизнеспособный план, ведущий к смерти врага — мучительной или нет, это еще предстояло увидеть.

Естественно, Акаади был совершенно не против, чтобы Люк убил Мейнарда или хотя бы покалечил. Ситха устраивал любой вариант, но смерть была предпочтительнее. Как ни крути, но все одаренные имели дело и с жизнью, и со смертью — со всеми гранями Великой Силы.

Что ситхи, что джедаи — все они запросто проводили «переговоры» различной степени агрессивности и не слишком заморачивались по этому поводу, напоминая окружающим, что добро вообще-то с кулаками, а зло так вообще с кастетами.
....
Ребенок принял на данный момент главенство Акаади. Насколько смог разобраться забрак, считывая Силу, Люк считал, что временное подчинение в обмен на знания — невероятно выгодная сделка. Ситха он виновным в похищении не считал, перенося все претензии на исполнителя, по очень простой причине: Призраку сделать он не мог ничего, а вот наемник был живой и подходящий для того, чтобы изменить его статус на противоположный, вымещая недовольство.

Очень ситхский подход… Что не могло не радовать.

Мейнард свое положение только усугублял, совершенно расслабившись и закономерно обнаглев после того, как заполучил артефакт, гасящий Силу. Человек почему-то решил, что это оградит его от опасности, учитывая, что ничего подходящего для членовредительства Люк достать не мог, ведь оружие было надежно спрятано под замками, справиться с превосходящим его по всем параметрам наемником физически ребенок был просто не в состоянии, а Силой сделать что-нибудь жуткое… Нет у малыша таких знаний и умений.

Поэтому с каждым днем Мейнард все больше хамел и нарывался, пакостя в меру своей фантазии. То кормит Люка кашей, наворачивая при этом мясо с самым довольным видом… То отпускает шуточки, проходясь по физическим кондициям малыша… То откровенно ржет, глядя на неудачные ученические попытки исполнения различных приемов.

Идиот, что еще сказать.

Ни один разумный из тех, кто знает, что такое Сила и что она дает своим почитателям, не станет насмехаться над ребенком, который делает пусть первые, но достаточно уверенные шаги по пути Тьмы. Ведь ситхи славятся злопамятностью и тем, что всегда возвращают долги обидчикам.

И создавать себе врага за просто так… Впрочем, Мейнард не понравился забраку с самого начала знакомства, и дело было не в том, что нашедший голокрон наемник не был одаренным, совсем нет, ситх привык использовать все ресурсы, попадающиеся под руку.

Дело в том, что он был нагл и слишком самоуверен, излишне самоуверен, в ущерб делу, на взгляд Акаади, так что рано или поздно мужчина нарвется, а теперь видно, что скорее всего рано.

Уж слишком холодно смотрит на него Люк, слишком терпеливо переносит уколы по самолюбию.

Сидиус с интересом рассматривал ученика, покорно склонившего голову.

Вейдер все больше и больше раскрывал свой потенциал, что не могло не радовать, пусть поводом для личностного роста стали, как всегда, шкурные интересы. Что ни говори, но смерть жены и увечья подействовали на Энакина удручающе. Он словно потерял свой запал, тот огонь, что бушевал в нем с рождения, толкавший его идти вперед, навстречу неизведанному, и влипать в авантюры.

Он учился, развивался, но как-то вяло, скорее подчиняясь, чем по личной инициативе.

Однако, стоило впереди замаячить намеку на то, что семья Скайуокера все-таки сохранилась, пусть и в несколько урезанном виде, как Энакин тут же словно очнулся, стряхнув с тлеющих углей души пепел усталости и равнодушия, и снова начал пылать во тьме ярким костром Силы.

Сидиус с удовольствием отмечал, что за эти полтора месяца Вейдер изменился в лучшую сторону, вновь превращаясь из бездушного киборга со съехавшей от Темной стороны Силы крышей в того Избранного, который когда-то привлек к себе внимание ситха.

Что не могло не радовать, характер Энакина наконец-то начал приходить к гармонии, тяжко, со скрипом, но процесс шел. Были метания от Энакина до Вейдера, так сказать, от безбашенной импульсивности к бешеной ярости, но его усилия по дрессуре методом «очень много кнута и совсем чуть-чуть пряника» постепенно начинали приносить результат.

Есть еще шероховатости, есть, да и как им не быть, но случилось самое главное — дело стронулось с мертвой точки. Вейдер вышел из тотальной депрессии, и мир для него вновь заиграл яркими красками, у него снова проснулась жажда жизни.

Мейнард встал, положил на стол карточку с кредитками, встреченную благосклонным взглядом, после чего вышел. Подумать было над чем.

Огун проводил его взглядом, после чего забрал карточку и погрузился в дела. Солнце практически село, когда мужчина, занимающийся сбором и продажей информации, а также посредничеством, закончил работу. Встав, он довольно потянулся, хрустнув позвонками, сделал пару наклонов, повертел шеей, разминая затекшие мышцы и морщась от боли.

Отойти от стола он не успел — дверь распахнулась, и в кабинет ворвались штурмовики, увидев которых, мужчина просто вспотел. Черные наплечники. 501 легион. Личный легион Вейдера.

Застывший статуей Огун с ужасом уставился в дверной проем. Раздался звук тяжелых шагов и сипение респиратора. А затем в помещение вошел высоченный мужчина в черных доспехах и длинном плаще. Адъютант аккуратно прикрыл дверь, кресло само скользнуло на середину огромной комнаты, почти зала. Вейдер молча сел, расправив плащ. Подошедший офицер подал деку, на которую Лорд небрежно глянул.

— Огун. Итак. Я задам только один вопрос… Где твой дружок Мейнард?

Мужчина непроизвольно бросил короткий взгляд в сторону дверей и тотчас вытянулся в струнку, схватившись руками за горло.

— Какая интересная реакция… — просипел Вейдер, вставая и подходя ближе. — С чего бы это?

Трясущегося посредника схватила за горло невероятно твердая рука и притянула поближе к маске. А потом Огун почувствовал, что его голова просто разваливается на части от боли.

Вейдер, совершенно не заботясь о дергающемся в судорогах подозреваемом, вчитывался в его воспоминания, врываясь в разум, словно зверь. Мелькающие воспоминания заставили зарычать, отбросив превратившегося в овощ Огуна в сторону.

— Мейнард. Он был здесь шесть часов назад.

Адъютант понятливо кивнул и вылетел за дверь. Внутрь скользнули дознаватели, которые теперь переворошат все, до последнего атома. На скукожившегося Огуна никто не обращал внимания, теперь его участь решена. Как только он придет в себя, его ждет допрос. И кто знает, может, он пожалеет, что не умер от рук Вейдера.

Увидев наемника, застрявшего в дверях в шоке от открывшегося его взору зрелища, Люк довольно осклабился и, откусив очередной кусок, активно заработал челюстями. На глазах наливающегося желчью мужчины неописуемо счастливый ребенок подъел мясо, сыто вздохнул и утерся салфеткой под веселым взглядом сидящего в углу Акаади.

— Маленький гаденыш… — процедил Мейнард, делая первый шаг.

— Каши хочешь? — невинно осведомился мальчик, сыто икнув. Мужчина зарычал, срываясь с места. В этот момент он забыл о том, что вообще-то должен был надеть артефакт, рассказать о подозрениях Призраку… Ярость вспыхнула, заставляя подлететь к столу, наклониться вперед, протягивая руки…

В следующий момент будто бы рефлекторно заслонившийся от ужаса мальчик резко распрямил на мгновение скрещенные руки, и по горлу наемника чиркнул нож, вспоровший трахею. Мейнард отшатнулся, зажимая рану рукой, малыш злобно зашипел, увидев, что не удалось убить сразу, с одного удара.

Акаади изумленно-одобрительно поднял бровь и встал, чтобы обеспечить себе наилучший обзор происходящего.

Мужчина зашатался, зажимая рану, другой рукой нашаривая на поясе бластер… Но его не было. Как и пояса, на котором висело оружие.

Люк недаром тренировался до изнеможения, пусть он только начал обучение, но расстегнуть пряжку… У него самого точно такая же на поясе, было на чем проводить опыты, урывая часы у сна. И у него получилось.

Рубанув по горлу Мейнарда, он смог его ранить, а значит — отвлечь, и пока наемник пятился, Люк сумел расстегнуть пряжку Силой и подтянуть свою добычу поближе к себе. Подхватив бластер, огромный для его рук, Люк вцепился в него, прицеливаясь и нажимая спусковой крючок, мысленно благодаря Силу, что это не огнестрельное оружие, иначе отдачей ему попросту переломало бы кости.

А так… Вспышка — и наемника откинуло в сторону, правда, ранив, а не убив.

— Неплохо, ученик, — одобрительно покивал Акаади. — Что теперь делать будешь?

— Драпать, — честно ответил Люк, подтаскивая стул поближе к полке, на которой лежал «апельсин».

— От меня? — прищурился Призрак.

— Не-а! От тех, кто прется сюда. Чувствуете?

Забрак прищурился, засияв сильнее. Мейнард пытался встать, хрипя и булькая, но у него ничего не получалось.
....
— И куда это ты направился?

— Наставник, — Люк, поправив сумку, уставился на забрака. — Помните, я вас кое о чем предупреждал?

— И? — Акаади напрягся, мысленно отвешивая себе оплеуху. Он ведь так и не задал один важный вопрос…

— Кто ты, мальчик?

— Позвольте представиться, — ребенок приосанился, гордо выпячивая тощую грудь. — Люк Скайуокер, сын Дарта Вейдера.

— Гхм!

Акаади прикрыл глаза, сложив руки на груди и переваривая пикантную подробность. Сын Темного Лорда… Теперь понятны стали некоторые странности в поведении, от которых забрак отмахивался, сам себе теперь удивляясь.

— Я ведь говорил, что меня будут искать? Так вот, этот момент настал.

— И кто тебя ищет?

— Папа, это раз. Оби-Ван Кеноби, магистр Ордена джедаев, это два. Враги папы и Кеноби, это три. Ну и все остальные, это четыре.

— Богатый выбор.

— И не говорите! — вздохнул Люк, закатывая глаза. — Наставник, я хочу сделать вам предложение, от которого вы не сможете отказаться!

— Даже так? — хмыкнул Призрак, глядя на торгующегося и пытающегося качать права мальчишку. Остановить Люка он мог в любой момент, но почему бы и не выслушать его вариант развития ситуации? Он же не Малак, в конце концов! У него мозги есть. — Оглашай.

— Наставник, вы хотите возродить Орден ситхов, я правильно понял?

— Да. Правило Бейна меня не устраивает категорически. Какая деградация!

— Хорошо. Я обещаю поспособствовать исполнению вашей задумки, а вы поможете мне добраться до отца живым и желательно невредимым.

— И как ты намереваешься «поспособствовать»?

— Поговорю с дедушкой, разумеется! — пожал плечами наглый ребенок. — Я думаю, он против не будет.

— И кто у нас дедушка?

— Император, естественно!
....
— У меня есть! Жемчужина крайт-дракона подойдет?

— А ее ты где взял? — изумился Призрак.

— В драконе, естественно! — синие глаза смотрели совершенно честно. — Я его сам убил.

— Великая Сила!

Призрак смотрел на лежащую на ладошке необработанную жемчужину и натурально охреневал. Это было что-то с чем-то.

— Знаешь, Люк, — алые глаза засияли. — Я принимаю твое предложение. Но с условием.

— М?

— Я был и останусь твоим первым Учителем.

— Принято, Учитель Акаади! — Люк встал на одно колено, наклонил голову и тут же вскочил. — А теперь делаем ноги! Враги уже близко!

— Да. Есть такое!

Повинуясь взгляду Призрака, из неприметной ниши вылетел голокрон, который направился к Люку. Ребенок схватил пирамидку, присвистнул, взвесив ее в руке, и запрятал в сумку, которую тут же тщательно завязал.

— Все, что Сила дает, — все в торбу!

Дверь распахнулась под жизнерадостный хохот забрака.

— Пошли… Ученик! Вперед, Скайуокер! Тебя ждут великие дела!

Дверь закрылась, вновь погружая базу в тишину и спокойствие.