#Рау 19
Деревья на равнине росли редко, и все разные: жёлтые, зелёные, а иногда и оранжевые, и с одного из них Рау набрал хлебных плодов. Пёстрые четырёхкрылые птицы сновали перед ним туда-сюда с весёлым свистом, в траве тявкали горностаи, под ногами блестели разноцветные шарики минералов, и жизнерадостная картина солнечного дня настолько противоречила цели его путешествия, что душа Рау разрывалась надвое. Чем ближе он подходил к Чёрному Лесу, тем короче были шаги, и, когда впереди замаячила гружёная телега, он даже обрадовался отсрочке.

Попадаться на глаза было нельзя, и Рау залёг в траве. Безусловно, его уже заметили, но навряд ли его исчезновение будет волновать погонщика - кто бы ни сидел на козлах, он подумает, что одинокий путник просто свернул с дороги. У самой земли хорошо были слышны удары копыт, а вскоре раздался и скрип колёс. Телега проехала мимо, и Рау обомлел: да это же Ше её везёт!

Присмотрелся – нет, не Ше, другой шестиног. Рау узнал погонщика, это был дровосек из соседней деревни, который всех снабжал дровами. Как пить дать, ездил в лес за новой партией - телега была доверху набита аккуратно уложенным сухостоем, причём не кругляком, а уже распиленным, расколотым и готовым к продаже. Поскольку дровосек ехал один, Рау предположил, что трое его сыновей остались в лесу на разработках. Видимо, спрос на дрова повысился.

Встретить в поле телегу с дровами – обычное дело, но почему-то эта встреча вызвала у него смутную тревогу, и он, снова теряя время, дождался, когда дровосек отъедет подальше, залез на ближайшее дерево и проследил, куда тот повернёт. «Поверни в деревню за рекой, - шёпотом твердил он, - не надо тебе в нашу деревню. Поверни направо». Но дровосек не стал сворачивать направо к реке и повёз дрова прямиком в деревню Рау.

Одно из солнц перелетело к горизонту, меняя цвет с жёлтого на тёмно-розовый, и в поле сразу стало темнее. Рау спрыгнул на землю и продолжил свой путь. Скорое наступление ночи подстёгивало его, но, когда он подошёл к маленькому озеру, то не смог отказать себе в удовольствии поплавать: может быть, это в последний раз.

Плавание всегда напоминало ему полёт. Все его родные радовались, что он не умеет летать, даром что родился похожим на эльфа, но самого Рау это огорчало, ему порой очень хотелось взмыть в небеса. Ну, раз нельзя полетать в воздухе, то можно в воде, и он в очередной раз нырнул. Озерцо было небольшим, но глубоким, и снизу били холодные ключи. Плескаться в воде было так здорово, что он почти позабыл свои тревоги.

Но ненадолго. Стоило вспомнить о Зове, как плавать расхотелось. Со времени последнего приступа прошло уже более суток, что, если Зов застанет его на глубине? Он ведь и пальцем тогда не шевельнёт, чтобы спастись, так и уйдёт на дно. Выбравшись на берег, обсох немножко, оделся, наскоро перекусил и пошёл дальше. Путь, который можно было одолеть за пять часов, он умудрился растянуть на сутки.

Чёртова телега не шла из головы. Против воли воображение рисовало погребальные костры, измельчение ещё неостывшей металлической сетки, оставшейся от костей, сбор ногтей покойника и прочие похоронные церемонии. Веселее от этих дум не становилось, а тут ещё второе Солнце зашло. Совсем. Если зайдёт и первое, придётся ему идти в Чёрный лес впотьмах.

Увидев побег луноцвета, Рау, не задумываясь, выдернул его и очистил корнеплод от кожуры. Даже в сумерках маленькая луковица ярко светилась. Её света хватит надолго, как бы она его самого не пережила. Со словами: «Хоть бы ночь не наступила», - он спрятал луноцвет в рюкзак, и в этот момент ночь наступила.