- Волшебство расхолаживает, - однажды вечером сказала я. – Может, для эльфов оно естественно, для человека – нет.

- Волшебство может быть очень полезно, - мурлыкнул Бильбо. – Если только правильно его применить.
....
И вот мы сидели и чистили репу. Всё было, как раньше, да уже не так.

Я изменилась. Мир изменился. Изменился Бильбо. И эти изменения я пыталась осмыслить.

- Вот местные люди, - сказала я, - не будь волшебства, они попытались бы что-нибудь сделать. В моём мире нет волшебства, и люди знают – сам не почешешься, никто не поможет. За несколько сотен лет мы подчинили огромные силы. А по вашим землям гуляют волшебники и чудесные эльфы, проку от них никакого, дракон как сидел в Горе, так и сидит, орки как бегали по лесу, так и продолжают, зато гонору-то, гонору, на пол-Средиземья.

- А что можно сделать с драконом? – удивился Бильбо.

- Думаешь, дракон сильно отличается от, например, урагана?

- Дракон живой, и с ним можно поговорить, - выпалил Бильбо. С тех пор, как Гора появилась на горизонте, он готовился к вылазке в Эребор и по вечерам беседовал с Балином о драконах. – Но с ураганом тоже ничего не поделать.

Я бросила нож.

- Я просто злюсь, - признала я. – Почему Торин должен туда идти? Почему эти сволочи мрут на болотах, но пальцем не пошевелят, чтобы сделать хоть что-то? Почему он должен делать работу за них? Только поют да танцуют - спаситель пришёл.

- Торин идёт, потому что ему это нужно, - с удивлением посмотрел Бильбо. – Он хочет отомстить за семью. А беды людей ему не важны.

- Да знаю я, знаю, - взвизгнула я. – Только почему это должен быть именно он!

- Смею напомнить, - кашлянул Бильбо, - что в Гору полезу я, а не он.

Ночью я подвывала Торину в ухо – не ходи, ну пожалуйста, ну прошу, не ходи.

Так всегда. Влюбишься в то, что он лев, царь зверей. А как понадобится выполнять львиный долг – ну-прошу-не-ходи.

В те дни я думала о его сестре Дис, незнакомой гномке. Так ли она отправляла в поход сыновей и старшего брата? Наверно, нет. Двалин говорил, Дис – образец женской чести. Такие собственными руками соберут сумки, пока никто не видит, смахнут скупую слезу, а, выйдя прощаться, скажут – без победы не возвращайтесь, домой не пущу.

Каким бы самоуверенным ни казался Трор, он знал, что на Гору может напасть дракон. Знали об этом и люди из Дейла. Перерыв архивы, они выяснили, что убивать дракона следует на излёте, когда он парит, распластав крылья и обратив к миру мягкое брюхо, и что лучше всего для этой цели подходит галворн.

Для выплавки галворна требовалось железо, добытое из упавших с неба камней, которого в Средиземье к Третьей эпохе почти не осталось. Артефакты, что можно было бы перековать, либо пропали под волнами войн и природных стихий, либо покоились в древних забытых курганах.

Однако работа гномов была грандиозна. Они не только отыскали и за бешеные деньги приобрели последние образцы небесного железа, но и восстановили утерянный сплав. На свет появились четыре стрелы, переданные Властителю Гириону, лучшему лучнику Дейла, стрелявшему, словно эльф.

И то ли в жилах Гириона и впрямь текла эльфья кровь, в важный момент заставившая его руки дрожать, то ли вмешалась какая-то тёмная сила, но лучший лучник долины дважды промазал, целясь в огромную, толстую и неповоротливую тушу дракона. Третья стрела прошла по касательной, оцарапав шкуру на брюхе. Четвёртой попытки зверь ему не дал. Он повернулся, сказал: «Пф-ф!», и от Гириона осталась горстка пепла, увенчанная последней неопалимой стрелой. Стрелу подобрали и передали семье.

Это был чёрный день для всего Средиземья.

Именно это я и объясняла на кухне Бильбо, размахивая ножом для чистки репы.

- Не было бы волшебства, - уверяла я, - не морочили бы людям головы чародеи да эльфы, глядишь, и способ нашёлся. Поверь, человек – такая скотина, что при сильной надобности в небо взлетит.

- Дракона убить невозможно, - отрезал Бильбо. И тут же поправился: - Пока он в Горе.

- А кто-то пытался?

Бильбо не знал. Зато знала я.

Знакомство с трактирными шлюхами даёт преимущество, потому что самые важные вещи народ обсуждает в трактирах.
....
Но на этих вечерах не вспоминали шайку Ахтуя, которая держала в страхе весь Нижний город, а потом в полном составе пошла на дракона и необъяснимо исчезла. Или пьяницу Ули, поспорившего на бочку пива, что проведёт ночь у пещеры с драконом. Как Ули собрался и выпил для храбрости, видели все. Чтобы Ули вернулся – не видел никто.

Тем не менее, горожане рассказывали, что к востоку от Горы хозяйничает банда, издалека похожая на парней Ахтуя, и доспехи на них из чистого золота, так и сверкают на солнце. А Ули воспользовался случаем, чтобы сбежать от жены, и теперь живёт в Хараде с красивой смуглянкой.

- Знаешь, что это значит? – спросила я Бильбо. – Что они не представляют, как обстоят дела с этим самым драконом, - и попросила: - Будь осторожней.

- Значит, кто-то ходил на дракона? – задумался Бильбо.

- Конечно, ходил! Это ж люди. Но никто его не изучал. И это уже ненормально. Уж коли живёшь у вулкана, либо за ним наблюдай, либо беги за море, либо не жалуйся.

- Здесь их дом, - пробормотал Бильбо, - куда им бежать?

- Да хотя бы в Синие Горы. Куда пошли те, у кого здесь тоже был дом.

Это была наша помеха. Бильбо сочувствовал людям и плохо относился к Торину после того, как понял, что тот со мной спит.

Всё же мечтатели – ужасный народ. Они верят, что есть какие-то истины, и тот, кто их переступает – не прав. Я же полагала, что каждый сам за себя, и достаточно не вредить окружающим, чтобы оставаться собой.

Бильбо считал, что бургомистр подлец, а люди страдают. Приводил в пример нищих детей, которых мы видели, когда выходили из дома. Я говорила, что люди страдают не из-за бургомистра, а потому, что пьянствуют и тратят деньги на шлюх. Что бургомистр не обязан кормить всех детей, которые потом у этих шлюх народились.

Бильбо также считал, что бургомистр должен служить на благо народа. Я говорила, что люди могли бы приподнять задницы и сменить бургомистра, если их не устраивал прежний. Или собрать семью и смотаться в Харад. Последнее напарывалось на «Но тут же их дом!».

Я не могла пробить эту стену. Наконец я сказала:

- Ты сочувствуешь людям, потому что такой же. Ты изменился поверхностно и после того, как с тобой случилось волшебное чудо. Ты не понимаешь, как можно быть храбрым и сильным просто так, безо всякого волшебства, просто потому, что никто не сделает это вместо тебя. Если завтра что-то случится, если волшебная сила неожиданно тебя покинет, ты вновь станешь прежним Бильбо из Шира, ну, может, постарше и повидавшим мир.

Бильбо покрутил нож.

- Я приносящий удачу, - заявил он. – Что бы вы делали без меня в замке эльфов?

- Скорее всего, пришли к соглашению. Обещали бы денег – эльфы ведь за деньгами охотятся, верно?

- Не совсем…

- Затем доехали до бургомистра, он принял бы нас, как почётных гостей…

- И сами пошли к дракону?

- Также как ты собирался - без волшебства.

Бильбо замолчал. Наконец произнёс:

- Я тебя жалел.

- Зря.

Он сделал жест, чтобы не перебивала:

- Я тебя жалел. Девушка, беззащитная, одна пропала, ещё эти гномы… - он поморщился вместо слов «любовница» и «соблазнил». - Вижу теперь, что не нужно. Ты ничего не чувствуешь… горя, радости, ничего… всё об тебя, как об чурбан…

Я глядела на него, таращась, как рыба.

- Вы с Торином очень похожи. Я даже не удивлён, что вы повстречались. Он точно такой же, использует других в своих целях.

У меня замигал красный свет.

- Повтори ещё раз, что сказал, – взмолилась я. - Про то, что мы повстречались.

- Я сказал, он поступает с тобой, как ты поступаешь с другими! - взвизгнул хоббит.

Очаровательную беседу прервал Двалин, войдя без стука, и объявив, что король требует даму к себе.

Ночью мне снилась златокудрая девочка, которая увела моего первого парня. Потом Бильбо. Он почему-то светился по контуру золотым светом, постоянно подпрыгивал и выкрикивал: «Прелесть!». Затем толпы других златокудрых красавиц. И я знала, что за все сокровища мира не хочу меняться с ними местами. Не хочу мужчину, которого приковали бы ко мне красота или волшебство.

Заодно вдруг оформилась мысль, что мучила ещё со времён Ривенделла – почему Торин? Почему именно он?

Потому что он что-то делает в этом безумном ноющем мире.

Дракона убить невозможно. Но это не значит, что нужно пытаться про него забыть.