Был прохладный вечер. В одном из популярных и дорогих кафе Корусканта, расположенном в богатом и престижном районе, сидели трое юношей.

— Ну что, Атеан, теперь ты уже совсем взрослый, — один из них, худощавый блондин, толкнул локтем своего товарища — темноволосого и темноглазого парнишку. — Восемнадцать есть, можешь и вина выпить, и с девушкой познакомиться!

— А давайте себе кого на ночь найдем, — третий юноша, светловолосый круглолицый толстяк с приветливой добродушной улыбкой, пригубил вино из бокала и окинул оценивающим взглядом находившихся в кафе девушек.

— Я бы замутил вон с той рыженькой в зеленом платье, — задумался худой парень.

— Фу, она тощая какая, — скривился его полный приятель, — мне больше по душе вон та тви´лечка с бирюзовой кожей. А ты, Атеан?

— А я б с обеими сразу замутил, — храбрился темноволосый именинник.

— Жирно не будет? — спросил толстяк. Друзья расхохотались, но вдруг Атеан похлопал себя по карманам брюк и ветровки и переменился в лице.

— Ой, парни, вот ведь башка у меня дырявая. Я ж вас в честь моего дня рождения угостить пообещал, а сам кошелек с кредитной картой дома на столе забыл. Вы тут ешьте, пейте, а я за ней сбегаю, благо у меня тут дом в двух шагах.

Юноши попытались удержать своего приятеля — им совсем не хотелось прерывать веселье.

— Да ладно тебе, забей и забудь! — махнул рукой тощий. — Фигня все это, мы сами тебя угостим! Не каждый день лучшему другу восемнадцать лет исполняется! Сегодня же твой праздник, вот и будет тебе от нас еще один подарок!

Однако Атеан был непреклонен.

— Ну уж нет, Ним, так не положено. Подарки от гостей, а угощение от виновника торжества. Я мигом, туда и обратно, не скучайте тут с Туромо без меня, познакомьтесь вон и в самом деле с классными девчонками, надеюсь, они вас не отошьют, — улыбнулся парень.

Атеан Рион родился в дружной благополучной семье корускантского предпринимателя — его отец, Тай-Ран Рион, владел крупной сетью магазинов бытовой техники и по большой любви женился на своей секретарше. Вскоре после свадьбы у молодоженов родился любимый и желанный старший сын; они мечтали иметь много детей, но другие малыши упорно не желали появляться на свет. Тай-Ран и его жена Фатна обращались к лучшим врачам галактики, но те не нашли у супругов никакой патологии и лишь развели руками. Родители Атеана смирились с тем, что им суждено иметь только одного ребенка, и окружили сына любовью и заботой; они покупали мальчику лучшие вещи и игрушки, водили его в кружки раннего развития, а потом записали в престижную школу, следили за тем, чтобы он прилежно учился. Когда их единственному сыну исполнилось шестнадцать, Фатна внезапно почувствовала себя плохо и отпросилась с работы, решив, что просто съела что-то несвежее — они с мужем не предохранялись, решив, что детей у них больше не будет. Однако лекарства от расстройства желудка не помогли, тошнота не проходила, и, вызвав врача, женщина узнала, что снова беременна.

Счастью супругов не было предела, и вскоре на свет появился младший брат Атеана — Юма-Мин. Однако их радость была омрачена крайне неприятным открытием: младенец оказался чувствительным к Силе. Обычный малыш, желая взять нравящуюся игрушку, начал бы плакать, чтобы родители угадали его желание и дали ему требуемое, но тут мальчик просто поднял ручонку, и игрушка поднялась со стола в воздух, а потом сама легла в подставленную ладонь ребенка.
....
— Заткнись немедленно, — рявкнул глава семьи, — и никогда, слышишь, никогда больше об этом не заговаривай, если не хочешь лишиться Юма-Мина раз и навсегда!

— Что? — не понял Атеан; он всегда был послушным сыном, не давал родителям повода для разочарования и злости, и отец еще ни разу в жизни не разговаривал с ним таким тоном!

— А то, — прорычал Тай-Ран Рион, выглядевший обеспокоенным и взвинченным, — ты сам знаешь, кем становятся такие дети!

Юноша попятился.

— Джедаями…

— Ты сам все знаешь, — продолжил отец, — поэтому будь добр, впредь помалкивай в тряпочку, если не хочешь, чтобы твоего родного брата забрали в их Храм без нашего согласия, а согласия мы с твоей матерью не дадим. Я, кстати, навел справки — по закону формально отказаться можно, но пока что таких случаев не было. Говорят, что джедаи воздействуют Силой на разум родителей таких вот особенных людей, чтобы те давали свое отнюдь не добровольное согласие. Не вздумай сказать где-нибудь хоть слово о том, что твой брат не такой, как все. У нас совершенно обычный ребенок, более того — плети всем побольше про то, что у него слабое здоровье, он очень болезненный, с плохим иммунитетом, хватает любую заразу, авось и пронесет.

Атеан боязливо закивал и поспешил запереться в своей комнате, а потом, дождавшись, когда отец немного успокоится, все же отважился с ним поговорить.

— А почему ты не хочешь, — с опаской спросил он, — чтобы мой брат стал джедаем? Из него бы получился очень сильный джедай, если уже в таком возрасте…

— Знаешь, — теперь отец говорил с ним уже не как с мальчишкой-подростком, а серьезно, по-мужски, — у каждого человека есть право выбора. Когда ты окончишь школу, ты будешь иметь право выбирать, куда пойти учиться дальше. Или не пойти, может, ты захочешь работать. Ты выберешь, где ты будешь работать. Я могу устроить тебя к себе, но если тебе это не понравится, я не стану на тебя давить. Потом, когда ты еще немного подрастешь, ты, возможно, подумаешь о создании собственной семьи — и тут ты имеешь право выбора. Хочешь — женись, не хочешь — не женись, и жену себе ты тоже выберешь сам. Я полюбил твою маму, она полюбила меня, и мы создали семью, нас никто ни к чему не принуждал. Так почему же Юма-Мин должен быть лишен любой свободы только потому, что он не такой, как все и у него есть особые способности?

Атеан внимательно слушал отца, пытаясь осмыслить его слова.

— Поэтому мы с твоей мамой, — твердо продолжал он, — решили, что нашего младшего сына никому не отдадим ни силой, ни добром, потому что лишать человека права выбора нельзя, мы свободные люди, а не вещи. Если бы мой малыш достиг сознательного возраста и сам сказал, что хочет стать джедаем, я бы принял его решение и отпустил его в Орден. А тут — что за произвол такой?

— Даже если у человека есть уникальные способности, — добавила Фатна, которая довольно часто замечала за собой, что они с мужем мыслят почти одинаково, — он должен сам решать, пользоваться ими или нет и если пользоваться, то как именно. Он может стать джедаем, а может жить, как все обычные люди, ходить каждый день на работу и вообще никогда не прибегать к Силе. А тут почему они детишек еще в младенчестве в свой Храм забирают: чтобы вроде как на Темную сторону не перешли!

— Они эту «темную сторону» сами себе выдумали и всех ей пугают, страшилка у них такая, — сделал вывод ее прагматичный супруг. — Насколько я знаю, о ее адептах в галактике никто не слышал многие тысячи лет — джедаи благополучно всех уничтожили. Да даже если бы они и существовали на самом деле, я свое мнение уже озвучил: человек имеет право выбора, даже если этот выбор в корне неверен. В общем, Атеан, ты меня понял: молчи и делай вид, что все в порядке. Когда Юма-Мин подрастет, мы сами объясним ему, почему не стоит поднимать игрушки в воздух, а лучше подойти и взять их со стола, а пока молчи. Ты еще не забывай, что там, в Ордене этом, детям запрещают с родителями общаться, а родителям — их навещать, типа, джедай вроде как не должен привязанностей иметь. А я никогда не отдам своего ребенка туда, где не смогу за ним присматривать. Я мог бы и тебя спровадить в закрытый пансион, благо средства позволяют, но как бы я тогда стал за тобой следить? А вдруг бы тебя в этом учебном заведении бить и обижать стали, ты же не смог бы никому пожаловаться? Или учителя оказались бы никуда не годные? Нет уж, никакого Храма!

— Я посмотрю, кто там, — сказал Тай-Ран жене и нажал на кнопку монитора видеонаблюдения. В следующий момент он почувствовал, как его сердце бешено заколотилось от страха: на пороге стояли два джедая. Неужели все-таки как-то узнали? Так, если он не откроет — будет хуже. Надо срочно придумать план, как спасать ребенка.

В голове у него возникла хорошая мысль. Злорадно ухмыльнувшись, он поднес к замку электронный ключ. Дверь распахнулась.

— Здравствуйте, — Тай-Ран Рион попытался изобразить удивление и безмятежную улыбку, потихоньку сделав жене знак, чтоб молчала и не вмешивалась, — чем могу быть полезен?

— Вы Тай-Ран Рион, если мы не ошибаемся? — строго спросил первый джедай, по виду иктотчи.

— Ну да, я, — ответил отец Атеана с деланным недоумением и переспросил, — так чем могу быть вам полезен?

— Мы навели справки и узнали, что у вас есть двое детей, — пояснил второй, светловолосый человек, — старший нам не нужен, а вот младший чувствителен к Силе. Мы пришли, чтобы забрать его для дальнейшего обучения в Храме Джедаев.

— Но он еще совсем маленький! — не выдержала Фатна.

— Обычно юнлингами становятся дети еще более младшего возраста, — возразил иктотчи, отстраняя главу семьи и проходя в квартиру, — вы и так долго тянули. Почему вы не сообщали никому о его необычных способностях?

Тай-Ран недоверчиво покачал головой.

— Вы уверены, что из него джедай получится? — с сомнением проговорил он. — У Юма-Мина, к величайшему сожалению, очень слабое здоровье. Дерматит, аллергия на все, что только можно, мы из болезней не вылезаем.

Джедай-человек пожал плечами.

— Ну, мы сейчас на него посмотрим и скажем свое мнение. Если он нам и в самом деле не подойдет, тут уж ничего не попишешь. Где ваши дети?

— Старший в каком-то клубе с друзьями завис, да он вам и не нужен, — Тай-Рану стоило большого труда изобразить спокойствие, — а младший вон там, в детской, с пирамидкой возится.

Оба джедая направились в комнату малыша. Фатна с белым от страха лицом кинулась к мужу.

— Что теперь будет?

Тай-Ран, взяв себя в руки, обнял ее и поцеловал.

— Слушай меня внимательно, — сказал он шепотом, — и ничего не бойся. Джедаев я беру на себя. По моему знаку хватай ребенка, и бежим отсюда. По дороге заедем за Атеаном — и вперед, куда-нибудь во Внешнее Кольцо. Там затеряемся и будем жить потихоньку, как-нибудь продержимся, раз уж так сложилось, пусть без денег, зато вместе. Все вместе мы не пропадем. Правда.
....
Фатна вздрогнула и стала нервно комкать в руках кухонное полотенце. Ее муж, впрочем, держался спокойно и уверенно. Юма-Мин на руках у джедая не обращал никакого внимания на взрослых и возился с мягкой игрушкой.

— Кстати, о сладком, — сказал глава семьи. — Вы тут целый день на службе, поди, не всегда удается нормально пообедать или хоть перекусить. Не желаете ли чайку с чем-нибудь вкусненьким? Я пока соберу вещи и документы на юнлинга, — последнее слово он произнес со скрытой издевкой, но джедаи этого не заметили.

— Ну что ж, не откажемся, — иктотчи вопросительно посмотрел на товарища; тот кивнул. Они усадили ребенка в детский стульчик и сами удобно устроились за столом.

Вскипел чайник. Фатна, пытаясь сохранять невозмутимость, наполнила чашки, поставила их перед гостями, а сам Тай-Ран взял большой острый нож, чтобы нарезать для бутербродов хлеб — свежий, пышный, без искусственных добавок, только сегодня выпеченный в одной из самых дорогих пекарен Корусканта. Он достал доску, положил ее на стол и встал сбоку от джедая-человека.

— Угощайтесь, — сказал он.

— Да что вы сами-то режете, что у вас, дроидов в доме нет? — пошутил было светловолосый рыцарь и в следующее мгновение сполз со стула на пол, не успев даже застонать или вскрикнуть — в его левом боку торчал всаженный по рукоятку кухонный нож, по бурой ткани одеяния быстро расползалось кровавое пятно. Его напарник успел среагировать быстрее, чем Тай-Ран, который схватился было за другой нож, предназначенный для колбасы, и отец будущего юнлинга рухнул наземь с дырой от светового меча чуть ниже ямки под горлом. Фатна, забившись в угол, от страха и шока не могла вымолвить ни слова и прижимала к лицу пестрое полотенце.

Джедай-иктотчи достал комлинк.

— Магистр Винду? Да, это я. Хотели забрать юнлинга, но у нас тут возникли непредвиденные осложнения, нужна помощь…

— Ребята, простите меня, — срывающимся голосом пробормотал Атеан. — Праздник отменяется. Я сейчас оставлю вам деньги за то, что мы тут съели и выпили, вы заплатите, а я с вами прощаюсь. Боюсь, что навсегда.

— Что такое?! Говори!!! — заверещал Ним.

— Дома какая беда? — недоуменно спросил Туромо.

— Я пришел домой, а там кругом полиция, — юноша перевел дыхание и собрался с силами, чтобы говорить дальше, — я натянул капюшон на голову, прикинулся случайным человеком и спросил, что тут творится. Вы оба знаете, что у меня брат младший есть, Юма-Мин, но я никогда вам не рассказывал про его странности, мне отец запретил, он надеялся это скрыть.

— Он был чем-то болен? — снова поинтересовался его полный приятель. — Ну, в смысле, психически? Так он же еще маленький совсем, в этом возрасте, как мне кажется, не определишь. Или чем еще?

Атеан какое-то время смотрел на друзей остановившимся взглядом, губы и руки у него дрожали.

— Он не был болен, — наконец пояснил он. — Лучше бы он был болен. Он был чувствителен к Силе. Вы сами знаете, что таких детей забирают для обучения в Храм Джедаев. Он у моих родителей поздний и долгожданный ребенок, других детей у моей мамы больше быть не могло, и они мечтали о нем больше шестнадцати лет. Когда родители поняли, что Юма-Мин особенный, то строго-настрого запретили мне об этом говорить. Они не хотели отдавать его в юнлинги ни под каким предлогом. Надеялись, что никто не узнает, как он может без особых усилий заставить подняться со стола погремушку и притянуть ее к себе даже с большого расстояния. Однако в Храме как-то узнали и сегодня пришли к нам забрать моего брата. Мой отец, — тут юноша запнулся, — убил джедая. Маму забрали в полицию, а его, я видел, вынесли мертвым на носилках, и того джедая тоже, видимо, он все же успел активировать свой меч, или это его товарищ был, кто отца прикончил.

— Так, давай лучше я сам за все заплачу, и пойдем ко мне, — нахмурился худой парень. — Поживешь пока у нас, мои родители не будут против, я им все объясню.

— Не надо, Ним, — Атеан отрицательно покачал головой. — Я теперь почитайте что вне закона. Вам опасно со мной разговаривать, я даже к тетке с дядей не пошел, не ровен час, их сейчас тоже допрашивают.

Ним, Туромо и тви´лечка переглянулись, потом девушка достала из кармана своей мини-юбки несколько сложенных вдвое купюр и протянула их злосчастному имениннику.

— Да, вляпались вы на ровном месте, — произнесла она с сочувствием, — лучше бы вам было со всем смириться и против Ордена не переть. У меня мало денег, но вот, возьми что есть, на первое время пригодится. У меня самой старшую сестру туда забрали, так родители отдали без звука. Возражать — себе дороже. Про джедаев много молвы, да мало доброго.
....
— Ребята, поймите, им плевать, что это сделал именно мой отец, а не я, — объяснил он. — Моя мама тоже ни в чем не виновата, я уверен в том, что она просто рядом стояла, она не способна никого убить, но сейчас ее наверняка допрашивают и требуют, чтобы она рассказала, как ее муж замышлял преступление, почему мы скрыли ото всех, что Юма-Мин чувствителен к Силе, ну и все такое. И выставят сообщницей, — добавил юноша, чуть помедлив, было видно, что ему тяжело об этом говорить. — Скажут, что мы со злым умыслом моего братика прятали или там вообще какой-нибудь Темной Стороне из их легенд служили. Я тоже под раздачу попаду, а мне этого совсем не хочется. Поэтому вы уж простите, но я пошел. Постараюсь несколько дней где-нибудь перекантоваться, найти подработку, а там наберу денег, уеду куда-нибудь на периферию и там залягу на дно. Здесь я больше оставаться не могу. Удачи вам.

— Стой, — парни по примеру своей новой знакомой тоже опустошили карманы. — Мы себе немного оставим, счет оплатить, раз уж ты в неприятности попал, то бери все деньги, тебе на первое время хватит хотя бы еды быстрого приготовления купить.

Атеан молча сгреб со стола купюры, запихнул их в скомканном виде в карманы куртки и штанов, даже не удосужившись расправить.

— Спасибо, ребята, — он крепко пожал своим приятелям и девушке-тви´лечке руки на прощание. — Вы настоящие друзья. Желаю вам хорошо провести время и жить долго и счастливо, а мне уже ничего не светит.