О персонажах 4.

И входит Фернер...

В 18 серии очень наглядно показано отношение Райнхарда к принятой в Рейхе модели верной службы. Один из подчиненных герцога Брауншвейга фон Штрайт объясняет, почему советовал своему господину устранить Лоэнграмма - это позволило бы избежать гражданской войны и бесчисленных жертв. Райнхард, выслушав, предлагает ему вернуться к герцогу, но фон Штрайт отказывается - Брауншвейг не поверит ему (почему отпустили только вас?), он не верит в преданность. Тогда Лоэнграмм предлагает поступить на службу к нему. Фон Штрайт отказывается, так как в этом случае ему придется выступить против своего командира, и Райнхард освобождает его без всяких условий. Очевидно, что он уважает взгляды фон Штрайта, типичные для Империи: каким бы ни был господин, верность обязательна, если служить ему невозможно (он сам отказывается) не следует поддерживать его противников.
Следующим появляется Фернер и прямо заявляет, что хотел бы служить Лоэнграмму. На вопрос, а как же его прежний господин Брауншвейг, Фернер дает развернутый ответ, по сути раскрывающий сформулированную ранее Оберштайном мысль. Он говорит, что служить тому, кто не разбирается в людях, все равно, что метать бисер перед свиньями - бессмысленно. Райнхард обращается к Оберштайну, передает ему этого офицера со словами "найдите ему приминение". Его отношение к Фернеру заметно холоднее, сугубо утилитарное. Райнхард счел, что он может быть полезен, но его взгляды, мягко говоря, ему не близки. Он вынужден использовать таких людей, но это ему претит. Райнхард сам воспитан на тех же идеалах, что и фон Штрайт, он рад был бы придерживаться их и не иметь дела с теми, кому эти идеалы чужды. Однако ему приходится стать прагматиком и терпеть рядом Оберштайна, который представляются ему беспринципным. Ну и Фернера такого же аморального типа отправляет к нему, - подобное к подобному. Граница между "мы", в число которых входят и благородные враги, вроде фон Штрайт и Меркатца, и "они" - вынужденные союзники - явственно ощущается.

Бесподобный момент. Когда Райнхард передал Фернер под начало Оберштайну, тот взглянул на него, и лицо Фернера на мгновение словно отразило его собственное. Это потрясающе!