Примечания:
Написано под впечатлением композиции «The Betrayal (Act I)» группы Nickelback, рекомендую прослушать.

Вой эхом прошёлся по ночному лесу. Дубощит давно перешёл на бег, уже не заботясь о скрытности, зная, что погоня — это лишь вопрос времени.

Король-под-горой достиг своего отряда в паре метров от их собственного лагеря. Нарастающий гул позади говорил сам за себя, и команда бросилась прочь. Тропы убегали ввысь, уводя отряд прочь от лесных угодий. Стая настигала их. Едва команда добралась до упирающихся в небо скал, Гэндальф резко свернул с дороги. Петляя меж огромных камней, маг завёл всех в узкое ущелье, по которому струился ледяной ручей.

— Сюда, живее!

Продираться через наклонный проход пришлось по двое, а то и по одному, настолько он был узок. Промедление могло стать трагичным. Как подобает лидеру, Торин пропускал свою команду вперёд и даже в столь опасный миг, изо всех сил прижавшись плечом к скале, думал отнюдь не о погоне.

— Гэндальф! — позвал гном мага, что с опаской глядел назад, также пропуская остальных вперёд. — Ты говорил о месте в горах, где можно залечь, а не о лабиринтах.

Волшебник взглянул на Дубощита, через мгновение с понимающей тревогой опустил взор на бледный лик охотницы, чьи губы уже тонкой каймой очертила синева.

— Ты делаешь из нас лёгкую мишень! — отозвался Двалин, задержавшись рядом. Серый колдун не ответил ни одному, ни второму, хмуро направился вслед за компанией,
с трудом карабкающейся по тропе. Двалин перевёл взгляд на друга. — Я могу понести…

— Не нужно, — Торин последовал за остальными. Права на пререкания с ним у Двалина не было, и он молча двинулся за другом.

Бильбо спешил в общей суете, пытаясь не отставать, шлёпая по звонкому ручейку и мечтая не отморозить ноги. Ущелье расширялось по ходу их продвижения, ручей же, на радость Бильбо, оставался тонкой струёй. Стоило им выбраться из прохода, как у противоположного конца ущелья показался первый наездник.

Кили, не мешкая, выхватил из колчана стрелу, в следующий миг орк свалился с варга. Зверь же продолжал настигать их, за его спиной виднелись морды подоспевшей стаи. Но проход не позволял той ринуться своим большим числом на команду. Подбежавший варг встретил мечи Фили и Двалина. Подступающие за ним отродья Моргота пускали свои стрелы в ответ. Гномы сплочённо окружили выход из ущелья плотной аркой, отбивая ядовитые стрелы и готовясь встретить врага лезвиями секир. Торин прильнул спиною к одной из скал позади команды. Не в его привычке выставлять друзей вперед сражения, самому оставаясь за их спинами, но сейчас на его руках слабо дышала та, кого он не смел подставить под удар.

— Где Гэндальф?! — недоумевающе воззвал к остальным Кили.

Когда растерянность и недоумение уже охватили команду, волшебник внезапно показался на вершине одной из скал, формирующих ущелье. Торин успел понять замысел мага за миг до того, как Гэндальф ударил по крутому склону посохом. Внезапный гром сотряс скалы, что отозвались жутким грохотом. Ни один из орков не успел достигнуть выхода, а стая с истошным воем встретила рухнувшие скалы посреди ущелья.

Прошло несколько мгновений прежде, чем отряд, наконец, выдохнул, глядя на оседающую стену пыли и заточивший врагов обвал. Даже тем, что выживут и выберутся, придётся несладко — проход уничтожен, и стае будет необходимо найти иной путь наверх. Время, наконец, было выиграно.

— Оин! — раздался оклик предводителя над едва повеселевшей братией. Торин всеобщим настроем не проникся, поводов для тревог у него было в достатке.

Старый травник не заставил себя ждать. Поспешив на зов и опустившись подле Торина, Оин перенял с его рук холодеющее тело. Наблюдая за тем, как седой гном осматривает рану за раной, Дубощит вдруг ясно ощутил неестественный холод на собственных ладонях. Догадываясь, в чём дело, гном опустил взгляд к своим рукам. Запачкан кровью был каждый палец, багряные разводы красовались и на штанинах.

Быстро стало очевидным, что с остатками их запасов и бинтов оказать необходимую помощь Оин не сможет. Всё, что имело смысл, это по возможности промыть и перевязать ранения, чем Оин и занялся, вспомнив про струящийся рядом ручей.

— Она очнётся? — хмуро вопрошал Торин, придерживая девушку за плечи, пока Оин пытался очистить от грязи один из укусов на её ноге.

— Думаю, да… Но не сейчас — и в этом её спасение.

— Что это значит?

— Глубоких ран много, если очнётся, то не вынесет боли.

Спокойное замечание Оина отозвалось в сознании уколом ярости. Торин внезапно понял, что зол не только на Бледного Орка. Немалая доля вины за случившееся лежит и на плечах самой Рэйны. Гнев на эту безрассудную женщину за столь необдуманный риск притуплялся горечью. Дубощит хмуро отвёл взгляд от её бледного лица, не зная, какому чувству уступить — злости, досаде или противно скребущей по рёбрам тревоге.

Волшебник, спустившись с вершины ущелья, приблизился к ним. Взор его был серьёзен, но не более. Это немного осаждало метания гнома: если колдун не опасается за жизнь Рэйны, то всё не столь ужасно, как выглядит.

— Ты должен излечить её.

— Ей нужна не моя магия, а лоскут чистой ткани, — покачал головой Гэндальф, рассматривая испещрённые кровавыми полосами открытые участки кожи охотницы.

— Мы такой роскошью не располагаем, — несдержанно рыкнул Дубощит, не желая принимать подобного отказа.

Гэндальф негодующую тревожность Торина воспринял по-своему. Пронизывающий взор мага переместился на гнома, и несколько мгновений утонули в тишине, пока волшебник изучающе искал нечто в образе Подгорного короля.

— Есть один дом… — наконец молвил колдун. — В нём мы могли бы укрыться.

— Чей это дом? — раздражённо отозвался Торин. — Друга или врага?

— Ни того, ни другого. Он или поможет нам, или убьёт всех.

Невозмутимость Гэндальфа обескуражила и Дубощита, и его отряд. Однако протяжный вой, вознёсшийся над скалами, угрожающе объявил о том, что время их вышло. Обделённые возможностью выбирать, друзья безмолвно согласились рискнуть.

В минувшей суете никто не вспомнил о племяннике раненой. Никто, кроме Бофура, что одним глазом приглядывал за Рэко ещё с прошлого вечера. Стоило Бильбо неожиданно поднять отряд этой ночью, гном вовсе не выпускал мальчишку из виду. А когда компания столкнулась со своим предводителем в лесу и начался этот полуслепой забег, Бофур не раздумывая подхватил паренька под руки. Рэко возмущённо брыкался лишь поначалу. Стоило грозному вою погони догнать их, и мальчишка стих, вцепившись в камзол гнома похолодевшими пальцами.

Во время этой краткой передышки Бофур успел потерять остроухого юнца из виду. Найдя же лорэнта взором, гном понимающе не спешил того настичь. Мальчишка не сводил глаз с тёти, не решаясь подойти, но выражение лица выдавало его страх и потерянность.

Однако путь вынужденно пришлось продолжить, и Бофур всё же подошёл к Рэко, неловко опустив ладонь на хрупкое плечо. Мальчишка, вздрогнув, отшатнулся в сторону.

— Надо спешить, — гном приподнял руки в примирительном жесте, толком не зная, за что извиняется тоном и взглядом.

Мальчик с самого начала казался ему… потерянным. Бофур не желал оскорбить в подобном его тётку, однако считал, что Рэко был в некоторой степени брошен на добрую волю судьбы. Не из чьего-либо эгоизма, прихоти или легкомыслия, а просто потому, что слишком мал и не вписывался в их отряд ни под каким предлогом.

— Я пойду сам, — севшим голосом объявил Рэко, нахмурив брови.

— Хорошо, но придётся не идти, а бежать. Только не отставай.

Не желая уменьшать приобретённую фору, команда поспешила оставить край разрушенного ущелья. Пыль мелкого камня то и дело вздымалась за ними, скалистая тропа петляла и становилась шире, теперь уводя друзей обратно к пологим равнинам. Вой и рычание варгов догоняли их наравне с поднявшимся ветром, запугивая и поторапливая, но саму стаю отряд удачно избегал. По крайней мере, до тех пор, пока дорога не спустила их обратно к лесу.

Внезапный дикий рёв принадлежал не варгам. За спинами гномов жалобно затрещали стволы деревьев, затряслась, казалось, сама земля. С тревогой отряд осознал, что новый преследователь — огромный зверь — вот-вот настигнет их. Гэндальф скомандовал друзьям торопиться, ведя их к открытому полю. Предводитель отряда же был не в состоянии руководить своей братией. Спеша на сей раз прямо за волшебником, Дубощит упрекал себя за то, что не находится позади, подгоняя друзей и не давая никому отстать. В то же время Торин не мог помыслить о том, дабы вверить охотницу кому-либо другому.

Команда достигла заветного дома. Судить о том, насколько рад гостям хозяин, было трудно — он практически сорвал собственный засов с петель, грозясь прогрызть в толстой дубовой двери дыру, и в итоге остался снаружи ко всеобщему облегчению. Если, конечно, можно было говорить о подобии облегчения в доме оборотня, петляющего вокруг с другой стороны.

Окликать травника на сей раз не нужно было. Едва Гэндальф заверил отряд, что этой ночью они могут спать спокойно, Оин поспешил к Дубощиту сам.

Обитель оборотня походила на берлогу лишь своими размерами и огромным количеством всевозможных запасов, весьма упорядоченно хранившихся в закромах, что огибали стены жилища изнутри. В остальном же обустроена берлога была как полноценный дом.

Ища уединённое место, Оин направился глубже в чужой холл. Массивных шкафов было так много, что их расстановка в отдалённой части дома формировала небольшой лабиринт. Не желая терять больше времени, травник прошёл пару поворотов и попросил опустить Рэйну на пол прямо здесь. Оспорить решение Оина работать прямо посреди богатого сбора всевозможных припасов было бы трудно. На громадных полках оборотня могло найтись достаточно полезных средств, и стоило Оину поделиться этой мыслью с предводителем их компании, как Дубощит окликнул племянников. Кили, казалось, уже до этого топтался чуть позади и на зов откликнулся за доли мига. Фили же обеспокоен был скорее за брата. Младшему племяннику указание, к слову, пришлось повторить, ибо, достигнув старших и опустив взор за спину дяди, Кили остолбенел на несколько мгновений.

— Кили, тебя звали помочь Оину.

Торин позволил себе тяжёлый вздох, осознавая, что желчи и холода в его тоне могло быть и поменьше. Однако тревога раздирала собственную грудь, и последнее, что было нужно Дубощиту в данный момент, это паника в чужих глазах.

Торин не заметил, как оказался с раненой наедине — не услышал ни слов Оина его племянникам, ни отдаляющихся шагов. Так и оставшись сидеть на коленях подле лорэнтки, гном не смел отвести от неё глаз. Любое из увечий отзывалось яркой вспышкой воспоминаний: каждый прыжок варга, каждый взмах когтей, каждый крик… Гном стиснул челюсть при мысли, что видел, очевидно, лишь малую часть произошедшего.

Сзади, наконец, раздался топот шагов, вынудив гнома вспомнить о собранности. Оин с племянниками вернулись, в их руках звенели склянки и шуршали пучки трав. Подошёл и Ори, несущий бинты. Старый травник явно намеревался использовать юного гнома как помощника.

Дальнейшие события протекали не менее напряжённо.

Ощутив весомый укол ревности в отношении мягких пухлых рук молчаливого Ори, Торин всё же оставил охотницу на попечение травнику и его подмастерью. Уходя вместе с племянниками, Дубощит вновь поймал встревоженный взгляд Кили, который то и дело оборачивался назад. Ни одно из слов не казалось уместным, потому Дубощит молча опустил ладонь на плечо юного гнома, уводя прочь.

В подобном безмолвии утекло немало минут. Едва бесформенная паника словно бы ослабила хватку, из коридора раздался вопль. Метнув сперва оторопелый взгляд, а следом метнувшись сам, Торин застал обоих гномов в попытке удержать Рэйну на месте. Оин, завидев Дубощита, велел ему сдерживать охотницу за руки, а юному Ори принялся называть травы для, очевидно, настойки, пока сам удерживал Рэйну за стопы. Они переложили её тело на найденное покрывало, которое успело скрутиться под Рэйной в комок. Опережая вопросы, травник объяснил, что лорэнтка по-прежнему не в себе, хоть и пытается согнуться пополам с криками боли.

— Надо притупить её сознание, иначе она не даст закончить и разорвёт наложенные швы.

Пока Ори возился с настойкой под невнятные указания травника, Торин успел проклясть всё на свете. Обуздать извивающуюся на пологе лорэнтку было невозможно, как и дозваться до неё. Пиная обхватившего её щиколотки Оина, Рэйна бессознательно стремилась перевернуться то на один, то на второй бок, скручивая руки вокруг тела. Вырываясь, девушка выгибала спину дугой, что явно приносило ей только больше боли. Однако глаза её были закрыты, и на лице Рэйны Дубощит не улавливал отклика на какое-либо из слов — не отзывалась она и на своё имя. Оставалось силой придавливать к пологу эти хрупкие плечи, пытаясь удержать на месте. Торин ощущал под собственным натиском её кости и невольно думал, что ещё никогда не касался столь тонких рук. Но с новым её рывком одёргивал себя, вспоминая, как хрупкость охотницы обманчива.

Когда настойка, наконец, была готова, пришлось наткнуться на новую проблему — напоить этим Рэйну. Дубощит был уверен, что даже при всех усилиях большая часть содержимого всё равно осталась пролитой, однако спустя десять минут брыкания охотницы начали слабеть, и Торин почувствовал, как чужое тело обессиленно сдалось, но осталось явно перенапряжённым — мышцы под его пальцами казались деревянными.

Более потомок Дурина не покидал их. Пусть Торин определённо нервировал юного Ори, ревностно и хмуро следя за каждым его действием, пусть помощь Дубощита более не требовалась, пусть ничто не могло быть красноречивее его безмолвного присутствия — гном слал всё это к балрогу. Он более её не оставит.

Гэндальф молча раскуривал трубку, примостившись у массивного хозяйского стола и скользя взглядом по просторам чужого дома. Никто из гномов не мог этого заметить: после столь напряжённых событий компания окунулась в ленивый быт. Покоем отряд, правда, не проникся — причина тому по-прежнему находилась в руках Оина. Травник всё ещё был занят где-то в глубине дома, Торин пропадал там же. Около часа назад в проходе высокого коридора показался Ори. Потерянное выражение лица юного гнома говорило само за себя и, уловив пару тихих фраз о том, как Дубощит выставил юнца прочь, стоило им перейти к ранам на спине охотницы, Гэндальф беззвучно хмыкнул. Забавная мысль посетила мага, подсказывая, что не нуждайся Рэйна в весьма серьёзной помощи, Торин Дубощит не подпустил бы к ней и самого Оина.

Остаток утра перетекал в полуденное время, и ничто уже не угрожало свалиться на их плечи сегодня: Гэндальф наконец это почувствовал. Серые клубни дыма походили на пряди серебристой бороды колдуна, что невесомо отслаивались от неё и растворялись под потолком берлоги. Лишь ближе к самому полудню Оин вернулся в громадную гостиную. Дубощит за ним не последовал.

Митрандир спрятал хитрую улыбку в седых усах. Весьма давней порой, куда более давней, чем можно предположить, волшебник признал, что произошло нечто абсолютно им не предвиденное. Из всех возможных дорог затея колдуна избрала ту, что укрылась даже от его глаз — самую нежданную и самую проблематичную.

Приглашая Рэйну в этот поход, Гэндальф был обеспокоен многим, а сильнее всего, пожалуй, Торином. Вернее, ими обоими — внутри одного отряда. Зная охотницу слишком хорошо, Гэндальф, даже не имея с наследником трона Эребора столь долгой дружбы, без сомнений принимал мысль о конфликтах. Два гордых короля, оба в глазах друг друга лишены чего-то важного: он — королевства, она — самого титула… Волшебник ожидал худшего и в первые дни, справедливости ради, только подобное и лицезрел. Однако то, что с первых нот знакомства приобрело враждебный оттенок, со временем вышло из-под контроля самих враждующих.

И если повлиять на распри между двумя королями Гэндальф мог, на повязавшее их ныне чувство волшебник глядел, усмехаясь, зная, что здесь помочь им уже ничем не сможет.

Шорох под боком отвлёк от ироничных раздумий, и волшебник, не шевельнувшись, глянул в сторону. Рэко перевернулся на другой бок во сне, морща нос. Стоило компании немного отдышаться и изучающе расползтись по просторам берлоги, Гэндальф, отыскав для себя укромный угол, вскоре обнаружил племянника лорэнтки у себя за спиной. Рэко был переполнен тревогами, и волшебник поманил юнца к себе, незаметно склонив в сон рассказами и густым табачным дымом. Мальчишка без труда запутался в чарах и крепко уснул под боком у колдуна.

Выпустив очередное кольцо дыма, Гэндальф резко устремил взор на дальний коридор. Застыв на мгновение, не испуская и вздоха, волшебник улыбнулся, сомкнув уста на трубке вновь.

«Очнулась…»