#творческое

Посвящаю Клифу.

Я был маленьким желудком, когда неподалеку от местечка, где меня посадила мышь с густой бородой, появилась небольшая община ряженного зверья. В основном то были мыши, белки и зайцы, которые орали, махали лапами, но меня не трогали. Счастливые времена моего детства! Которые ушли, когда странные зверушки заметили меня. За мной начали ухаживать, поливать водой, посыпать удобрениями, проявлять обо мне заботу. Мне смысла жаловаться не было... бы.

— Сим нарекаю сей Дуб Священным! — в религиозном порыве крикнул престарелый заяц.

Видимо, мы по разному смотрели на святость, так как звериный народ начал приводить ко мне девиц. То, что они творили у моих корней, не запишет ни один хронист, с каким бы деспотом он бы ни сталкивался!

Я был оскорблён! Я был разозлён! Я спрашивал Сезоны, почему я дуб, способный чувствовать и думать, не могу несколько раз стукнуть этих... не при диббунах будет сказано. Я просил Сезоны помочь мне, ведь наш брат дуб живёт дольше самого долгоживущего барсука, а терпеть выходки религиозных фанатиков я устал ещё во времена барсучьего правления.

И Сезоны ответили мне! Только в своём духе. Никогда не понимал юмора Сезонов, ей-Природа!

То был апрельский день. Я заметил хорьчиху, которая одиноко шла по цветущему полю, на который мне больно было смотреть. По внешнему виду она походила на сектантку, даром что одета была во всё чёрное, да ещё скрывала свою морду платком, смахивающим на звериный череп. Только светлые волосы, голубые глаза, да искусственная роза заметно выделялись на фоне черноты. Хорьчиха беззаботно пела про прекрасное далёко, не будь ко мне жестоко в месте, где дрогнуло бы сердце самого закалённого солдата. Я не знал, чего от неё ожидать. Мои знакомые фанатики на то и были знакомцами, что предсказуемы, а с этой...

— Добрый день, месье Дуб! — я опешил.

Что? Со мной поздоровались? Впервые за столько сезонов?! В прошлый раз со мной здоровались, когда... Никогда со мной не здоровались!

— Вам, наверное, очень одиноко тут, да? — вздохнула незнакомка, поправив свою причёску.

Ты представить себе не можешь, хорьчиха, как я жажду одиночества! А потом я понял. Я прозрел. Всё свою жизнь я и так был одинок. Меня окружали звери, но им был нужен не я. Они выбрали себе сакральный символ, чтобы не чувствовать себя кучкой идиотов, которым нечего делать. С тем же успехом они могли бы повесить на самом видном месте в самом мирном месте одной свободолюбивой страны орудие убийства и в течение многих сезонов поклоняться ему под видом доброй идеи.

Я посмотрел на незнакомку. На вид фанатичка фанатичкой, но что-то мне подсказывало, что я ошибаюсь.

— Можно вас обнять, месье Дуб? — попросила хорьчиха. — Пожалуйста!

В тот момент я понял, что разрешил бы ей всё на свете. Словно поняв моё разрешение она обняла меня, да так крепко, как обнимают, наверное, друг друга родные звери спустя долгое расставание. Я не знаю, меня никогда не обнимали по настоящему. Я заплакал бы, если бы мог.

Дубы никогда не плачут, особенно Священные.