6.

А тем временем в семье пастухов Пэсторы и Лаогэра вырос и возмужал один из сыновей Адорэбеллы, Антипатрос, которого забрала у неё знахарка. Он был вполне убежден, что был истинным сыном и наследником Лаогэра.

Но как-то раз старый пьяный житель деревушки обмолвился в таверне, что Антипатрос вовсе не настоящий сын пастуха. Сомнение овладело душой юноши. Не в силах обрести покой для себя, он, наконец, решил пойти к местному оракулу и расспросить его. Но это путешествие не принесло никакого утешения; напротив, Финес предсказал, что в будущем его ждет новое ужасное несчастье.

Но всё же Антипатрос решил пойти и разыскать своих истинных родителей. Получив благословение от престарелых Пэсторы и Лагоэра и собрав нехитроые пожитки, он двинулся в путь. Не ведал юноша, что в путь также двинулся и его брат Секстус, живший в семье мельника Милфорда.

Как-то раз отправился он на ярмарку с полным возом свежего хлеба. В тот день по городу промчался слух о том, что какой-то незнакомец буквально опустошает рынок, беря целые мешки с продуктами и увозя их в лес, на опушку.

Один из посетителей сказал, что то был злодей Дариус, от которого надобно держаться подальше. В своё время он встретил знахарку, которая о чем-то непринуждённо беседовала с господином, а затем прямо возле мельницы был обнаружен подкинутый младенец. Секстус также возвратился домой и потребовал объяснений, а затем отправился на поиски родных.

А тем временем Дариус, уставший от двойной жизни, приказал своему верному слуге Кулману приготовить семь гробов, которые были наполнены стружкой, и даже в каждом было помещено небольшое изголовье; по его приказу эти гробы были помещены в специальную запертую комнату в поместье, ключ от которой он всегда носил с собой и велел никому об этом не рассказывать.

Но в этот момент возвратился в отчий дом один из сыновей. Один из слуг Дариуса, Сонирил, узнал его и повелел тотчас убираться с глаз долой. На справедливый вопрос юноши он ответил:

- "Мой дорогой Секстус, Ваш отец приказал приготовить эти гробы для тебя и для твоих одиннадцати братьев и сестёр, потому что он решил всех вас убить и похоронить в этих гробах".

Дело в том, что он прослыл невероятным болтуном и подслушал в тот день тайну своего господина.

Секстус сказал: "Не беспокойтесь о нас, мы как-нибудь сами о себе подумаем и оставим нашего отца".

- Отправляйтесь в лес, - сказал слуга, - и пусть один из вас всегда стоит на страже на самом высоком дереве. Если ваш отец и мой господин захочет убить вас, я вывешу на башне красный флаг, и тогда вам придется бежать, куда глаза глядят. Если же волею судьбы он умрёт, я вывешу чёрный флаг, и тогда вы все сможете спокойно вернуться домой".

Братья именно так и поступили. Затем они углубились в самую густую часть леса, где нашли маленький дом. И вот они поселились в нём, а затем, поочередно сменяя друг друга, рыскали вокруг, стреляли зайцев, диких коз, птиц и кабанов, которые годились в пищу.

Также в поместье вернулась их пятая сестра - Куинтина, которая воспитывалась знахаркой. Как-то раз она убиралась в комнате, стирала одежду, и взгляд ее пал на несколько рубашек и спросила женщину: "Чьи это рубашки? Кому они принадлежат?".

Старуха ответила ей с великой скорбью: "Лучше бы я их сожгла, от них нам всем сплошное горе! Дорогое дитя, это рубашки твоих братьев и сестёр".

- "Но где же они? Я никогда о них раньше не слышала", - сказала девочка. Знахарка ответила: "Один Бог/ветер знает, где они сейчас. Где-то бродят по миру".

Тогда Куинтина сказала: "Я пойду и найду своих братьев и сестёр, где бы они ни были!" И вот она взяла с собой рубашки и вышивку, покинула дом знахарки и направилась прямо в густой лес. Она бродила весь день, а вечером пришла в тот самый дом, где обитали два её брата, но она того не знала.

Куинтина встретила Секстуса, который спросил ее: "Откуда ты и куда путь держишь?", и был не на шутку удивлен, что она была одета в пышное королевское платье. Девушка отвечала: "Я ищу своих братьев и сестёр, и я пойду на край мира, пока не найду их". В то же время она указала на рубашки, которые явно принадлежали знатным детям.

Секстус был поражён. Он ответил ей, что и сам отправился на поиски родных, но случайно узнал, что их настоящий отец за что-то на них очень зол и грозится убить. И теперь они вынуждены скрываться в лесу и ждать, пока слуга не подаст им знак возвратиться.

Куинтина осталась жить с ними. Она собирала сухие дрова и коренья для приправ, следила за порядком в доме, и братья были довольны ею и жили с ней в большой гармонии. Когда минуло семь дней и настала очередь Антипатроса подниматься, он увидел, что на башне поднят флаг: но это был не чёрный флаг, а кроваво-красный, возвещающий всем им смерть!

Как только братья услышали об этом, они все вскипели от гнева и сказали: - "Но из-за чего мы все приговорены к такой лютой смерти?! Где это видано, чтобы родной отец презирал собственных детей и подкидывал их чужим людям?! Поэтому мы клянемся, что отомстим за себя: где бы мы ни встретили отца на своем пути — он должен умереть от нашей руки".

Когда их другие брат и сёстры, находящиеся в заточении, выросли, Дариус оказался среди четырёх взрослых людей, запертых в башне, которые - кто знает – могли бы и одолеть его. Однако позже Адорэбелла объяснила, что из-за условий, в которых их содержали, они были слишком слабы, чтобы противостоять отцу.

Даже Олиссеус был слишком слаб, чтобы справиться со стареющим мучителем. Но, после того как кисть одной из фей открыла врата в новый мир, всё начало меняться к лучшему для красавицы и её потомства.

Но удача наконец улыбнулась им всем, особенно Септимусу, который не провел всю свою сознательную жизнь или даже все свое детство в башне своего отца. Адорэбелла делала все возможное, чтобы научить своих детей основам чтения и письма.

У них были настоящие уроки по два - три часа в день, но отсутствие некоторых книг сказалось на их крайне ограниченном словарном запасе - они заикались и с трудом запоминали слова.

В то время как "подкидыши", живущие в лесу, даже не знали о своих сестрах и братьях из башни, те, в свою очередь, на удивление слишком хорошо были осведомлены о том, что их братья и сестра жили где-то поблизости и горели неистовым желанием повидаться с ними и поговорить обо всём.

Адорэбелле же было приятно слышать, что ее дети наслаждаются жизнью, пусть и в других семьях, хотя в то же время ей было мучительно видеть, чего она и ее дети лишены здесь. За пределами башни дети были бы совершенно другими.

А в ту пору принц Андреас сбился с ног, ища Адорэбеллу. Все, кого б он ни спросил, были не в курсе о судьбе красавицы - как исчезла она внезапно, так и ни слуху, ни духу о ней с той поры. Едет он через лес и видит - на опушке леса возвышается неприступная, как скала, башня.

И Андреас внезапно услышал пение, которое было так приятно, что он остановился и стал прислушиваться. Принц хотел взобраться на ту башню и начал искать вход в нее, но единственная дверь оказалась крепко заперта. Также его весьма насторожили детские голоса и смех, доносящиеся с башни.

Андреас стоял там в раздумьях, прячась за деревом, как вдруг увидел, что кто-то приближается к башне, и услышал, как властный мужской приказал Адорэбелле:

- Сбрось мне свои волосы!

Красавица опустила свои заплетенные косы вниз, и Дариус один - единственный раз в жизни взобрался по ним на вершину башни. И долго потом не смолкал его дикий крик.

- "Так вот, где скрывается моя Адора, - подумал королевич, - Я клянусь, что вызволю тебя отсюда".

На следующий день Андреас сам взобрался на башню. Адорэбелла была очень напугана столь непрошенным визитом, однако принц утешил её обещанием, что вырвет её из лап деспотичного отца. Тогда страх Адорэбеллы прошел, и она сказала:

- "Я охотно пойду с тобой, но я не знаю, как я могу спуститься? Когда ты придешь ко мне, каждый раз приноси с собой моток шелка; я сделаю из него лестницу, и когда она будет готова, я спущусь по ней, и ты возьмешь меня с собой".

Они условились, что он будет навещать ее каждый вечер, потому что утром в башню являлся отец. Красавица каждый раз плела из шелка лестницу, но с приходом Дариуса пряжа незамедлительно запиралась в сундук.

Но в тот раз отец возвратился в башню раньше обычного, и ещё на подходе увидал, как кто-то, как по канату, спускается по волосам его сокровища. Дариус остолбенел.

- А ну стоять! - вскричал он, но юноша уже был далеко. На сей раз массивная дверь с грохотом отворилась, и звук её, как и тяжелых шагов, зловещим эхом отдавался по всему помещению, словно в гроте пещеры.

- Так, это правда, - сокрушённо пробормотал Дариус, всё больше наполняясь, как сосуд, яростью, которая буквально испепеляла его сердце, - Я твердил себе, что моя драгоценная Адора никогда не предаст меня. Никогда так меня не ранит!

- Ты знаешь, я всё равно уеду отсюда, - сказала Адорэбелла.

- Что ж, - отвечал отец. - Раз вы теперь невзлюбили моё общество, мадам Мы предоставим тебе новое жильё. До этого момента я не прибегал к наказаниям. И вот, неблагодарное дитя разбило моё сердце. Когда ты научишься ценить то, что имеешь, возможно, мы встретимся снова. До тех пор же... Размышляйте над своими прегрешениями!

В гневе Дариус схватил чудесные волосы Адорэбеллы, дважды обернул их вокруг левой руки, а в правую взял ножницы, и дивные косы уж который раз упали к его ногам. Не удовлетворившись этим, он начал безжалостно избивать свою дочь, повалил её на землю, топтал ногами, морил пленницу голодом и жаждой.

В тот же день, покончив с красавицей, Дариус прикрепил косы наверху к оконному ставню, привязал их к лестнице, которую плела красавица, а когда прибыл Андреас и взобрался по ним на башню, то ехидно закричал:

- "Нет здесь Адоры! Она исчезла навсегда!" - с этими словами Дариус столкнул молодого человека вниз. Андреас упал на терновник, и его острые шипы царапнули принцу глаза. Ничего не видя перед собой, несчастный побрел по лесу неизвестно куда.

На его крики откликнулась Куинтина, которая в ту пору занималась сбором ягод. Ослепший принц рассказал ей, что блуждал в поисках своей единственной, а когда нашёл её в башне, отец скинул его вниз прямо на терновый куст. Также не забыл он упомянуть и о четырёх детях, томящихся с ней в той комнате.

- "Должно быть, там и живут наши братья и сёстры?", - подумала Куинтина. - Оставайтесь с нами! - предложила она принцу. - Посидите у нас на чердаке, пока не придут с охоты мои братья; я как-нибудь с ними улажу."

Согласился принц Андреас и остался ночевать в том доме. К ужину с охоты возвратились Антипатрос и Секстус. Подозвав к себе сестру, они повелели ей нести на стол всё, что имеется.

И когда они сидели за столом, они спросили: "Что нового?"

Куинтина ответила: "Разве вы ничего не знаете?"

- "Нет, - ответили они, - Нас так долго не было дома.

- "Как это так? - удивилась Куинтина, - Вы рыщете по лесу, а я сижу дома, но знаю гораздо больше, чем вы!"

- "Ну, тогда расскажи нам!" - потребовали братья.

И Куинтина поведала им о встрече с принцем Андреасом, а потом и представила его. То, что сотворил Дариус с возлюбленным их матери, переполнило чашу терпения братьев. Они решили во что бы то ни стало возвратиться в поместье, не дожидаясь сигнала доброго слуги.

- В конце концов, мы обещали, что наш отец должен будет умереть, потому что нам пришлось покинуть наше родное поместье из-за него, - сказал Антипатрос. Братья повелели сестре Куинтине остаться с Андреасом и найти способ вылечить его, а сами двинулись в путь.

Но им не удалось пробраться незамеченными на территорию особняка. Слух об их возвращении дошёл до самого Дариуса. Тот сразу смекнул, что одна из его ужасных тайн разоблачена, и гнев вновь овладел им. Незаметно прокрался он к одной из башен, где стоял возле алого, как кровь, флага, Сонирил, созвал стражников и повелел им отрезать слуге язык и сбросить его вниз.

После чего, завидев вдалеке вооруженных юношей и опознав в них собственных сыновей, сам пошёл встречать их.

- Стойте спокойно, позвольте мне взглянуть на вас, - сказал Дариус, когда они приблизились. Отец озирал их с головы до ног, и из недр его груди вырвался зловещий гомерический хохот, каким смеялся только дьявол.

- Не смейся, отец! - сказал, наконец, Антипатрос, мрачным взором исподлобья разглядывая чернобородого старца. - Ибо, хоть ты и мой отец, но если ты будешь смеяться, клянусь небом, я ударю тебя!

- Что же ты за сын такой?! - воскликнул в изумлении Дариус.

- Я не останавливаюсь, чтобы рассмотреть людей, когда речь идет об оскорблении, - ответил Антипатрос.

- Где ж это видано, чтобы родное дитя подняло руку на собственного отца? - спросил Дариус.

- Теперь, - сказал Антипатрос. - Ты получишь свое заслуженное, должное возмездие. Должны ли мы были страдать все эти годы? Мы условились, что отныне, где бы не отыскали и не встретили тебя, то пусть прольётся твоя кровь от нашей руки за тех сестёр и братьев, с коими ты разлучил нас и повелел уничтожить.

- По дороге сюда мы встретили слепого юношу, - вмешался Секстус. - Он рассказал нам, что на опушке леса есть башня, в которой уже на протяжении чертовой дюжины лет ты держал взаперти красавицу Адорэбеллу, нашу дорогую матушку. Мы все эти годы не видели её и ничего о ней не знали.

- Так что, - сказал Антипатрос. - Если ты причинишь вред ей, будешь иметь дело с нами!

Дариус не промолвил ни слова. Он только распростёр руки к небу и басом закричал:

- Пусть каждый из вас превратится в черного ворона! Улетайте отсюда прочь!

Но ему так и не удалось закончить свое злодеяние. Юноши превратились не во внушающих ужас, угольно-чёрных воронов, а в прекрасных диких лебедей. С диким криком они покинули поместье и полетели над городами и лесами.

Возвратившись в башню, Дариус не застал там никого, кроме Адорэбеллы: ещё двое его сыновей обернулись лебедями, которые, как пойманные мотыльки, изнутри бились об окно, а дочери его - в двух белых голубок. Но, лишь массивная дверь отворилась, как птицы мигом вылетели из неё и, нагнав двух других лебедей и одну голубку, в которую превратилась Куингина, устремились в даль в неизвестном направлении.