Жабья баллада. Джирайя, alt!Наруто, семинарское AU, русреал.


Наш препод анатомии — Джира́ев —
Для семинарских будней слишком крут.
Откуда взялся — я того не знаю.
Хоть и художник, но бывает лют.

Его найдёшь по запаху ты «Примы».
В общеньи с дамами, он, скажем так, — гусар.
Ну и по праздникам он ходит храма мимо,
В кабак сосе́дний по́д названьем «Бар».

Он как-то раз скихэндов так устряпал,
Что даже мент сказал: «Дед, ты — герой!»
При виде полицейских скин заплакал.
И у м о л я л в участок взять с собой.

Сенсея поселили к нам, к студентам.
Дав комнату и клятву взяв не пить.
Счастливым этим пользуясь моментом,
В каптерку к сторожам он стал ходить.

Он как в папахе — в космах своих белых.
На ще́ках есть отметины когтей.
Все говорят — он завалил медведя,
В тайге когда жил в юности своей.

Джираева ужасно любят жабы,
Сползаются к нему со всех сторон,
Когда сенсей гуляет наш по са́ду
И созерцает клумбы и воро́н.

А наш сенсей, к тому ж ещё, — писатель.
Про ниндзя пишет книги, про любовь.
Сюжеты добывает как старатель
В таких местах, что в жилах стынет кровь.

А ректор наш его за что-то терпит,
За что-то там, из юности своей.
Любовь к Джираеву в студентах тихо крепнет:
Ну, любят все, кто молод, бунтарей!

Девчонки где-то откопали одну мангу.
И притащили её втайне на урок.
Джираев заявил: «Не на занятьях!»,
Изъял и важно в келью поволок.

Джираев наш читал всю ночь «Наруто»,
От всех закрывшись в комнате своей.
Был очень пьян и шумен он наутро.
И крайне горько материл чертей.

Мешая знатно русский и японский,
Под чай остывший созерцая пруд,
Он бормотал про выбор философский,
Про всяких зме́ев, Пейнов и Нару́т.

Наш выпускник, наш Ванька Рыбруле́тов
С ним рядом сел, подрясник подобрав.
Их понимающим молчанием согреты,
Вокруг рассевшись, пели жа́бы на камня́х.