Вдруг пустоту винтерхолдских ветров пронзил драконий крик. Бенерис и Рунольв омрачились и начали озираться. Хиндил нахмурился, но, кажется, не придал этому значения и воспринял как повод добраться до обидчика.
— Хиндил, нет… — Бенерис выставила руки перед собой и помотала головой, — Успокойся, прошу, успокойтесь оба…
Подул странный порывистый ветер. Испуганные взгляды Архимага и Довакина, направленные вверх, за спину Хиндила, заставили его обернуться. И то, что он увидел испугало его не меньше. Огромный дракон приземлился на крепостную стену Коллегии Винтерхолда и закричал. Рунольв выпустил Бенерис.
— Я быстро, — сказал он и забежал обратно в Зал Достижений.
Пока норд хватал щит и меч, дракон приземлился на землю. Бенерис и Хиндил атаковали дракона и огнём и молниями, прячась от его морозного дыхания за колоннами, статуей Шалидора. Атакуя, они бегали по круглому двору Коллегии и старались это делать с разных сторон. Рунольв выбежал с щитом и мечом в руках и шлемом на голове. Сапоги и доспехи, очевидно, одеть не успел. Выглядело это немного смешно, но никому до смеха не было.

Дракон отвлёкся увидев направляющегося в его сторону Довакина. Он исторг струю мороза из своей пасти. Рунольв прикрылся щитом.
Из Зала Достижений на шум потихоньку выбрались ученики, но присоединяться к атаке они не решались, поскольку рисковали попасть под перекрёстный огонь двух магов.
Хиндил с двух рук атаковал морду дракона огненными стрелами. Дракон «дыхнул» на эльфа стеной мороза, он быстро использовал магический оберег одной рукой и продолжил стрельбу огнём другой.
В этот момент Рунольв нанёс два удара мечом. Бенерис с другой стороны пронзила дракона молнией и перевела на себя внимание животного. Он попробовал укусить девушку, она та успела отпрыгнуть.
Довакин занял наиболее выгодное положение, сконцентрировался и крикнул.
— Fus-Ro-Dah! - голосом Драконорождённый издал звуковую волну, заставив дракона потерять ориентацию
Норд, воспользовавшись моментом, забрался ему на голову и проткнул её мечом. Благородное животное несколько секунд билось, Рунольв едва усидел на его шее. В конце концов, дракон с грохотом упал на землю. Запыхавшиеся и уставшие от бега Бенерис и Хиндил ошарашенно смотрели на спрыгивающего с дракона норда. Он победно улыбался и явно был доволен собой.
Рунольв подходя к ним, снял шлем с мечом в руке. Дракон за ним начал разлагаться прямо на глазах. Он будто горел. Струи света потянулись к Рунольву и окружили его. Зрелище было живописным, с которого можно писать картину. Белокурый голубоглазый норд, одетый только в штаны и амулет Талоса, за спиной у которого лежал побежденный им дракон в окружении магического свечения.

Хиндил с кислым лицом вытирал недавно вымытую в бадье голову. Он переоделся в ночную рубаху, а испачканный верх застирал. Все покинули комнаты, чтобы посмотреть на дракона, так что в здании были только они одни. С того момента, как они зашли обратно, оба не проронили ни слова. Альтмер уже убрал материалы и немного проветрил провонявшую комнату. Рунольв явно о чем-то думал. Норд хотел заговорить, но все время передумывал, однако наконец выпалил:
— Ты сам виноват.
Альтмер возмущённо обернулся.
— Что?!
— Да! Нечего было меня злить!
По лицу Хиндила пробежала судорога. Он посмотрел на норда тем же самым взглядом, который у него был, когда он стрелял. Кажется, от такой наглости Драконорождённого и от своей нахлынувшей ярости он не мог проронить ни слова. Рунольв это видел, но решил продолжить.
— Я не из-за твоего вонючего зелья разозлился. У меня накипело! Ты все время потешаешься надо мной! Думаешь это забавно? Смеёшься над моими попытками научиться читать, моими вопросами. Вот это меня то у вас, господ, и раздражает больше всего! Такое высокомерие!
Хиндил мрачно слушал и ничего не говорил. Норд распылялся всё больше.
— Разве я виноват, что родился не при дворе? Что не учился в ваших этих школах магии? Что не знаю этих ваших слов заумных? Виноват, что мои родители были двумя неграмотными крестьянами?! — на Рунольва нахлынули неприятные воспоминания, он опустил взгляд и нахмурившись со сдержанным возмущением в голосе продолжил. — Когда у тебя неурожайный год и твоя деревня голодает, тебя меньше всего будет заботить твоё неумение читать! Тем более в Скайриме запасов то не напасёшься! Нет у нас такого урожая! — парень вскинул руками. — Это вам не ваш… Саммерсет! Соседняя деревня однажды голодала так, что не только всех лошадей и собак пожрала со злокрысами, но у них уже выбор стоял: сожрать стариков или детей. А вы, господа, когда видите нас, простых работяг, морщитесь от наших манер, смеётесь над незнанием заумных слов! А ещё смеётесь над честностью! Над… прямотой! Считаете что это отсутствие ума! А когда мы пытаемся учиться, то насмехаетесь над неудачами!
Лицо Хиндила уже перестало выражать злобу, оно стало задумчивым, хотя отпечаток прежнего негатива остался. Он сел на кровать, глядя на соседа с интересом, но недоверием. А Рунольв между тем совсем разоткровенничался.
— Знаешь какой единственный выход выбиться хоть куда-то в своё время был у меня, восемнадцатилетнего пацана? Не сдохнуть, как загнанная в угол крыса от голода? Армия! Я ушёл в имперский легион! И что там обнаружил? Талморцев! Приказ есть приказ, я не обращал на них внимания. Закрывал глаза и не замечал многие вещи. После нескольких лет службы за Империю, боев с Братьями Бури, я вернулся в мою родную деревню уже как солдат в составе войска. Я был рад вновь повидаться с родными, но это было недолго. Талморцы у меня на глазах казнили мою семью за поклонение Талосу! За исключением самых младших сестёр, племянников и дяди… Этот козёл навёл на них и остался жить! А я ничего не мог сделать! Я пытался защитить их, обращался к центуриону, к трибуну! А они меня высекли и отправили в темницу за неподчинение приказу! Сказали, что моей семьи для меня не стало, когда я вступил на службу! Что легион — моя семья! — норд искал взглядом, что выпить и нашёл бутыль с мёдом и сделал пару глотков. Хиндил уже со спокойным выражением лица наблюдал за ним. — Я был не один, и мы бежали. Как раз по слухам рядом был лагерь Ульфрика Буревестника… Нас, бывших имперских солдат там тоже ждали с объятиями. Взяли в плен, хах! Но их понять можно. Дезертиров нигде не любят. Только понял я это не сразу. А потом… Имперцы устроили засаду. И меня уже должны были казнить в Хелгене, палач уже занёс топор над моей шеей, как вдруг объявился дракон.
Рунольв вновь отпил из бутылки и вдруг нахмурился и посмотрел на задумавшегося альтмера.
— Вообще! — он громко поставил бутылку на тумбу. — Чё я тебе всё это рассказываю?! Ты вообще последний, кто должен об этом знать, драугры тебя дери! — парень раздражённо фыркнул и начал нервно заползать под одеяло, ногами порывисто расправляя его. Наконец, укрывшись, он отвернулся к стене. — Забудь!
Ливен ещё долго просидел с каменным лицом, раздумывая над словами норда. А когда он, наконец, собрался с силами, унял свою гордыню, чтобы извиниться за насмешки, услышал свистящее похрюкивание провалившегося в сон соседа. Он окинул взглядом комнату и тоже решил, что пора всё-таки ложиться. Спать осталось не долго, а день обещает быть трудным, учитывая, что все подозрения на кровавую чуму подтвердились. Ещё драконов не хватало ко всему прочему.