Мой фанфик "Альберт и Консуэло". Черновик №4

Ввиду острой потребности в общении решила публиковать неготовые отрывки из будущего продолжения.

Дальнейшие изменения будут, но, скорее всего, незначительные. Сейчас могут быть логические ошибки и недописанные фразы, а кое-где и слова.

Позже читатели увидят все эти отрывки в "соединении" и "сверху" будет ещё одна, пока не написанная часть.

Рада любым откликам. Прошу только уважения.

Итак...


Предчувствуя скорый час рождения их четвёртой дочери, Консуэло подошла к Альберту и, взяв его за руки и глядя в глаза, проговорила:

- Альберт, мне так страшно..., - её глаза наполнились слезами. - Что, если и этого нашего ребёнка ждёт та же участь?

С болью, грустью и каким-то бессилием в глазах, словно осознавая свою беспомощность и невозможность изменить то будущее, что предначертала им судьба, но стараясь не передавать ещё больше этой безысходности уже и так измученной душе Консуэло, которая, казалось, была сейчас слабее, нежели сердце Альберта - взяв её руки в свои, он отвечал:

- Прошу, не говори так, Консуэло. Нам нельзя терять веру. Ведь и в этот раз мы вновь приняли наше совместное решение сделать всё, чтобы привести в этот мир ещё одну человеческую душу. Да, она оставила , ещё не дойдя до полного расцвета своих лет, но её душа покинула этот мир, пребывая в чистоте, праведности и святости.

- Да, Альберт, я в полной мере осознаю свою ответственность, это было наше общее решение, но даже память об этом сейчас приносит мне мало утешения. Может быть, я всё ещё не слишком праведна, будучи, как я сейчас вижу, слишком привязанной к земной жизни - я так хотела увидеть, как наши дети растут, как они меняются внешне и внутренне, как становятся взрослыми... Я представляла самый важный разговор в их и моей жизни - как я, стоя перед ними на коленях, смотря им в глаза и держа за руки, даю им наставления на жизненный путь. А ведь особенно это важно для девочек... Разумеется, первая очередь будет за тобой - своё первое и самое главное слово скажешь им ты. Мне никогда не сравняться с тобой. Ты так много говоришь о душе, о высшем мире, что ждёт нас, ты всегда помнишь об этом. Мне кажется, что уже и я .

- Нет, Консуэло, я доверю этот разговор всецело только тебе. Ведь лишь ты из нас двоих обладаешь мудростью, что необходима юному существу, .

- Но какое значение всё это имеет теперь?.. Мне так странно, что ты говоришь об этом в настоящем, а не прошедшем времени - ведь нам неизвестно, настанет ли та счастливая пора в нашей жизни...

- Как, Консуэло, ты пугаешь меня! Что ты хочешь сказать? Неужели вера в твоём сердце угасла навсегда?! Когда это произошло с тобой, в какой миг?

- Альберт, я уже не знаю, во что мне верить... Первому нашему ребёнку не суждено было стать человеческим существом, второй нашей дочери не было позволено сделать первый вдох, а третья прожила всего лишь один день. Какие ещё изощрённые испытания уготовила нам судьба?.. Я так счастлива за тебя - что вера в твоём сердце не погасла, но я больше не могу испытывать то же самое - у меня нет сил, чтобы верить в счастливое будущее...

- Помнишь ли ты, Консуэло, как говорила совсем иные слова - в то лето, когда...

- Да, я помню, Альберт, но... Скажи, почему господь сокрыл от нас наше же будущее? Даже если он счёл меня, мать, которая носила под сердцем каждого из наших троих детей, недостойной ни счастья, ни хотя бы знания о том, какие страдания ждут меня и какая участь уготована каждой невинной ангельской душе - если бы тогда я знала, что эти несчастья способны очистить меня от какой-то неведомой даже мне скверны и . Альберт, скажи мне - неужели же я грешнее всех остальных ? Я так устала от бесконечного горя. Оно камнем лежит на моей душе. В последнее время я всё чаще удивляюсь тому, как мне удалось пережить всё это, не оставшись однажды и навек в плену безумия. Но порой мне кажется, что у меня уже совершенно нет сил, и я всё-таки близка к помешательству, от которого уже не оправлюсь, если всевышний ещё раз отнимет у нас столь долгожданное счастье, . Недостойным создатель даёт здоровых детей, которым они не нужны, и эти несчастные души, облечённые бренной плотью, скитаются по дорогам, худые и бледные словно призраки, порой на грани смерти. И у меня разрывается сердце, когда я думаю о том, что мы не можем взять их всех с собой, чтобы спасти. Временами меня посещают те же мысли, что мучали и тебя в пору затмения разума - кто правит сейчас на небесах и распространяет свою власть на земле? Продолжается ли извечная борьба добра и зла, или уже давно настал её конец, но мы не заметили, как светлоликие ангелы, херувимы, Спаситель рода человеческого, а за ним и создатель этого мира оказались низвергнутыми в бездонную пропасть, где царят лишь вечная тьма и страх?..

- Консуэло, в моей душе тоже живёт неизбывная тоска, и она будет вечно разделена между нами, я всегда буду помнить всех наших детей, но они озарили наши сердца и души тем чистым, подлинным светом . Я скажу тебе то же, что и прежде: на всё воля божья. Я убедился в этом - и ты была тому свидетелем. И глубокое заблуждение думать иначе. Мы ближе ему, нежели все другие люди и можем лучше понимать его намерения. Наши судьбы вверены только ему - никто и ничто больше на всём белом свете не властны над нашим будущим. Все наши дети стали нашими ангелами-хранителями. И сейчас их трое - по числу ипостасей вседержителя.

- Я пыталась убедить себя во всевластии бога, в том, что он всегда прав, но меня всё чаще посещают мысли о том, что цена слишком высока, и тем меньше смирения в моём сердце.

- Да, мы, имеющие в своём существе и человеческую натуру, не можем до конца смириться с божественным провидением. Вспомни, от скольких несчастий они спасли нас. Если бы не они - нас могло уже не быть на этом свете. Но мы нужны этому миру. Мы должны жить. И, если создатель послал нам ещё одного ребёнка - это значит, что .

- Три... три смерти. Я просто не вынесу, если это случится и сейчас. Я не выдержу больше... Альберт, прошу, всели в мою душу пламя надежды - . Боюсь, что для веры двери моего сердца закрылись уже навсегда. Я чувствую, как моя душа черствеет и это пугает меня.

- Надежда всегда будет жить в моём сердце - ты не дала ей до конца дней погибнуть в моей душе. Теперь же моя очередь .

Ощущая вновь подступившие слёзы, но понимая, что сейчас ей нельзя ни в коем случае поддаваться нахлынувшим чувствам, что скоро ей понадобятся силы, Консуэло поспешила обнять Альберта. Она обвила руками его шею, положила голову ему на грудь и закрыла глаза.

- Я буду молиться за тебя. За тебя и за нашу дочь, - проговорил Альберт.

- Ты совершал эту молитву всякий раз. Когда я носила под сердцем нашего первого ребёнка, я была счастлива и возносила благодарные хвалы создателю каждый день. Когда он отнял у меня моё счастье, проведя через душевные муки и боль - моё сердце не ожесточилось, и зародившаяся надежда вновь стала верой.
Но это случилось вновь... и затем ещё раз... господь как будто бы не слышит нас. Есть ли он ещё на небесах?..

- Ах, если бы я мог сделать хоть что-то ещё - я бы не задумываясь сделал это. Но грядущее не в моей власти. Консуэло, прошу тебя, не теряй веру.

- Может быть, мы всё-таки уже искупили все свои прегрешения?

- О каких прегрешениях ты говоришь, Консуэло?..

(У них родится дочь по имени Милослава)

- Какая же она красивая, - с улыбкой говорила Консуэло Альберту, глядя на Милославу.

И это было действительно так - уже не будучи маленькой девочкой, но ещё и не став девушкой, становилось видно, что Милослава вобрала в себя лучшие черты своих родителей.
У неё были кудрявые тёмные волосы, спадавшие ниже плеч, тонкая, изящная, стройная фигурка, унаследованная несомненно от своей матери, а небольшой рост делал её ещё более похожей на маленького ангела. Чёрные блестящие глаза, всегда ярко светившиеся и выделявшиеся на благородном бледном, но не таком смуглом, как у Консуэло лице ровного оттенка - были переданы Милославе от них обоих. Весь её облик, вся свежесть и лёгкость, кои воплощало это создание, .
Она любила носить белые платья, украшенные белыми же кружевами и в таком облике была уже совсем подобна этим небесным стражам каждого из живущих.

- Эта радость до сих пор так хрупка во мне..., - говорила Консуэло, глядя на .

(Нападение дикого зверя на Милославу)

- Альберт, что ты делаешь?! Нет! Слышишь?! Остановись!, - задыхаясь, на бегу, кричала Консуэло, пытаясь догнать своего возлюбленного, но не могла даже коснуться его плеча.

- Но я не могу позволить этому зверю, оборотню, этому сыну дьявола лишить святое тело Милославы его ангельского духа много, много прежде времени! Он был послан никем иным как врагом рода человеческого для того, чтобы свершилась ещё одна жертва во имя утверждения власти Сатаны над всем сущим! Теперь у меня нет никаких сомнений - ты видишь, как он огромен? Он стал так силён, что смог показать свой облик! Но я справлюсь с ним, ничто меня не остановит! Я всё ещё чувствую в себе божественную силу! Даже если бога уже нет и я остался один, мы с тобой, Консуэло остались одни - я не позволю ему...

- Альберт, подумай о себе! Обо мне, в конце концов! Ты же видишь, что ваши силы неравны! Что ты сможешь сделать?! Опомнись! Он же просто растерзает тебя и вы погибнете вместе! Вспомни - ведь мы хотим жить ради наших идей, чтобы нести и воплощать их по всей земле, а душа Милославы звездой загорится на небесах и будет ждать нас в райских кущах!

Но Консуэло понимала, что при всём желании не сможет удержать его и .

И в тот самый миг, когда Консуэло прокричала последние слова - Милослава затихла, замолчала, её хрупкое тельце замерло, а голова безвольно откинулась. Её открытые глаза смотрели прямо в глаза Альберта. Из огромной раны на груди, оставленной когтями разъярённого хищника, текли красные струи крови.

На какое-то время Альберт замер, словно статуя. Консуэло смотрела на него в страхе, ожидая какого-то взрыва, чего-то истинно ужасного.

Но тут, словно очнувшись и не прощая себе этого нелепого промедления, Альберт подбежал к Милославе

- Нет... Моя Милослава, очнись! Ты ещё не умерла - я знаю.

Альберт поднялся с колен, встал в полный рост и из его закрытых глаз потекли слёзы. Консуэло крепко сжала его ладонь. Он вновь упал на колени, Консуэло невольно выпустила его руку, и из груди Альберта вырвался крик, огласивший, казалось, всё бескрайнее пространство леса - самый страшный, какой может издать человек, способный напугать любого зверя и заставить отступить .

- Господи, забери мою жизнь, моя душа не выдержит этих страданий, она разрывается на части! А вместе со мной забери и мою Консуэло, ибо мы - единое целое. Я вижу, как она устала. На то наша общая воля... Я верю, что ты читаешь в душе Консуэло ту же немую отчаянную просьбу о последнем утешении

Вместе с ударом грома разразился небывалый доселе ливень. Вода, что потекла по неподвижному лицу их дочери казалась слезами - будто она просила помощи, просила спасти её. Дождь смывал с её одежды кровь и следы земли - словно очищая её душу от тех нечеловеческих страданий, что причинил ей этот посланник сатаны.

Казалось, теперь осознание поразило его всей силой своей неизбежности. Альберт лёг на тело дочери и Консуэло видела, как вздрагивают его плечи. Одной рукой она обнимала Альберта, а другая лежала на плечах Милославы.

(Похороны Милославы)

Альберт поднял Милославу на руки и медленно пошёл к дому. Консуэло боялась, что, обессиленный, он может не удержать её .

- Что... что случилось?.., - Мария вместе с Анной замерли .

Но Альберт и Консуэло шли молча . Их

- Нет... господи... Какое горе..., - на лице Марии отразился ужас. Она увидела страшную рану на груди дочери Альберта и Консуэло, её руки и голову, безвольно покоящиеся на руках Альберта, уже начавших дрожать от тяжести, к концу пути ставшей невыносимой.

Консуэло не стала заходить в дом, а просто села на ступени и опустила голову на колени. Она уже не рыдала. Дождь смыл следы слёз с её лица.

Мария открыла дверь перед Альбертом, который каким-то чудом донёс мёртвую Милославу до постели и только потом ей показалось, что, опустившись рядом на колени, он потерял сознание. Но это было не так. У него просто не было сил встать.

- Как... как это могло случиться?..

- Нам нужно уходить отсюда... Здесь небезопасно. После похорон мы покинем это место. Если мы останемся живы. Молчание Альберта тревожит меня.

(Похороны Милославы)

- Какая же она красивая..., - .

- Каково было наше счастье - таковы будут и страдания. И потому мы сможем их вынести, - говорил Альберт, пытаясь убедить себя в правдивости собственных слов. И он знал, что в душе Консуэло идёт та же борьба.

Тихое, пугающее своей молчаливостью безумие отражалось в их глазах, когда они стояли у гроба своей юной дочери, погребённой всё в том же белом платье, кое было на ней в последний день её жизни. Но только теперь оно было испачкано кровью и землёй - они оставили облик Милославы таким, каким он был в неравной схватке с разъярённым диким зверем - это было их общим желанием, придавая её обличию ореол ещё большей святости и мученичества. Страшная рана на её груди .

Мария в безотчетном ужасе смотрела на них, ожидая, что сейчас вот-вот произойдёт что-то, что будет ещё горше, нежели столь ранний уход с земли этой юной ангельской души. Самый душераздирающий крик не смог бы испугать сильнее, чем это безмолвие, наполненное густым кромешным мраком, а скорее принёс бы облегчение всем, кто наблюдал это зрелище. Казалось, что самое их дыхание остановилось. Казалось, что они оба умерли вместе с ней, а их тела - лишь бренные оболочки, что по какому-то ужасному попущению остались здесь, на земле.

Когда пришло время отдать прощальный поцелуй, первым к гробу подошёл Альберт. Консуэло осталась стоять на том месте, где до того стояли они оба.

- Я не прощаюсь с тобой. Пройдёт несколько лет - и мы встретимся. Я буду первым, а через время за мной придёт и Консуэло. Пусть Бог примет тебя в свои объятия, открыв пред тобой врата рая. Знай - твоё ожидание будет подобно нескольким мгновениям, которые пролетят подобно птице в просторах одинокого ночного неба, - проговорив эти слова, он поднёс безжизненную руку своей дочери к губам и бережно положил обратно - на белоснежный тонкий пояс полупрозрачного платья.

Консуэло прониклась ещё большим уважением к своему другу и соратнику, потому что знала - вопреки глубокому и, без сомнения, верному смыслу своих слов, горе пламенем объяло его душу и он сейчас тратит последние силы, чтобы не упасть на колени в бессильных рыданиях.

Затем пришла очередь Консуэло.
Альберт пошёл вместе с ней, держа за руку - видя, что она близка к обмороку и преодолевает себя из последних сил, что губы её дрожат, что каждый шаг даётся ей с трудом и что Консуэло не в состоянии произнести ни одного слова. Последнее было с ней в первый раз.

"Ты не дожила и до пятнадцати лет. Но ты не познала горечи предательства любимого человека - самого страшного и подлого обмана, который только может совершить человек, и я благодарна господу за это. Ты не познала истинного горя от невозвратной потери близких людей. Но теперь я понимаю, что жестокими могут быть не только человеческие существа. Как нова и как непривычна для меня эта мысль. Но я сделаю всё, чтобы моё сердце не ожесточилось... Прощай, Милослава...", - всё это Консуэло проговорила мысленно, но по тому, как менялось выражение её лица, Альберт, мог догадаться о содержании того, что она хотела бы, но не смогла произнести вслух.

Когда четверо мужчин подняли гроб с телом Милославы, Альберт и Консуэло стояли, словно сами были приговорены к казни, крепко сжав ладони друг друга едва находя силы, чтобы держаться до конца, до тех пор, пока земля не скроет в глубине своей бездны это хрупкое безвинное ангельское существо.
Окружённая взрослыми , она выглядела ещё более хрупкой .
Когда пришла пора бросать в эту зияющую пустоту комья земли, они оба наклонились, чтобы взять по горсти, но Альберт сам вложил пригоршню её в руку Консуэло, видя, что из-за слёз она не видит уже совершенно ничего и едва владеет собой. Когда он помог ей подняться, она всё-таки сделала этот жест .

- Я словно вырвала из своей груди часть собственного сердца, и теперь мне так больно... Я стала этой болью..., - Консуэло крепко прижала ладонь, сжатую в кулак, к груди, - У меня внутри как будто разгорелся огонь, очень жаркий огонь - вот здесь, в середине. Он сжигает меня. Как будто часть моей души ушла вместе с этой землёй и больше никогда не вернётся ко мне. Эта боль будет вечной. Я не переживу этого. Я хочу сгореть в этом пламени, - проговорила она, глядя куда-то в пустоту, объятая глухим и немым страхом, который не заставляет сердце биться быстрее, но Альберт понимал, что эти слова были тихим, отчаянным, бессильным криком души, готовой вырваться из земного плена и, будучи лёгкой, словно птица, стремительно, оставляя за собой неуловимую белую дымку и прозрачный след, полететь вниз в эту пропасть вслед за той, что . Вглядываясь в даль, в глубину, видимую только ей, Консуэло словно в немой молитве просила властителя небес и земли забрать её туда, где она сможет воссоединиться с той, что была плоть от её плоти и кровь от крови.

- Да, это действительно так, - проговорил Альберт. - Мы переживём это вместе. И мы воссоединимся на небесах , - Альберт взял её вторую руку и поднёс к губам, продолжая смотреть на то, как могила становится вечным домом тому, что было земной плотью, пленившей этот лёгкий дух.

Но тут Консуэло не выдержала, и, разразившись дикими слезами, бросилась на грудь Альберта, который, крепко обняв свою возлюбленную, тоже разрыдался, не в силах больше стоять и с благопристойным внешним спокойствием наблюдать за тем, как недра этого леса впервые за сотни лет тихо принимают .

- Оставим их, - сказала Мария, когда всё было закончено. Теперь она была спокойна за рассудок этих святых людей. - Они переживут это. Вновь. Господь не оставит их.

***
- Сегодня. Сегодня мы уйдём вместе. Вслед за нашими дочерьми. Мы прекратим эти мучения. Это произойдёт ночью - когда никто не сможет увидеть и помешать нам. Они будут думать, что мы просто ушли. Тем более, что мы всегда так делаем. Я не посмею причинить страдания этим светлым людям, что так много сделали для нас. Не бойся, всё будет безболезненно. Мы просто заснём. Позже, когда Анна и Мария уйдут - я расскажу тебе, как всё произойдёт. На этот раз заклинания возымеют свою силу. Я помню те, что древнее самого мира.

- Альберт... что ты говоришь?! Нет, мы должны жить ради нашей миссии и наших будущих детей! Даже не думай об этом!

- Как? Разве ты не устала ещё надеяться и ждать и не жаждешь спасения?

- Наше спасение - в помощи людям. Я сделаю всё, чтобы вернуть тебя к жизни!

- Никто уже не сможет этого сделать... Прости меня, Консуэло. Ты оказалась сильнее меня, хотя порой мне казалось иначе. И за это я уважаю тебя ещё безмернее, хотя я не думал, что такое возможно. Конечно же, я не возьму тебя с собой, если на то нет твоей воли.

- Но, увидев, что ты осмелился совершить этот величайший грех, Господь воспрепятствует твоей встрече с Евой, Доминикой, Милославой и Ангелиной, и нам с тобой уже никогда не воссоединиться в своей любви на небесах!

- Я готов на всё, чтобы прекратить эти страдания. Я уже принял решение. Моё сердце будет разрываться, когда ты останешься здесь одна, но я не вижу иного выхода. Да, я буду гореть в аду. Я не скрываю своего бессилия. Я не выдержал этих испытаний. Сколько бы их ещё предстояло нам, если бы... Тьма уже сомкнулась за моими плечами и ничто не может спасти меня.

- И... даже моя любовь?.., - проговорила Консуэло в отчаянии, видя эту мрачную решимость в глазах своего избранника. В её голосе теперь звучало лишь робкое, бледное, еле заметное подобие надежды.

- Консуэло, я по-прежнему люблю тебя, и именно поэтому я ощущаю, что моё сердце разрывается на две половины, когда я оставляю тебя здесь.

- Пока не настала ночь - мы ведь пойдём в деревню, чтобы вновь встретиться с крестьянами?

- Нет, Консуэло. Меня уже нет в этом мире. Ты избрана богом, но не я. Я не оправдал его доверия. Я оказался слабее... и я не в состоянии понять предназначения этих испытаний. А значит, я недостоин рая, и я готов к тому, что меня ждёт преисподняя. Но в моём сердце живёт надежда на то, что когда-нибудь Всевышний сочтёт мою душу очищенной от неведомой скверны и вновь воссоединит нас.

- Альберт, послушай, ты же раньше жил только ради людей, ради помощи им, они по-прежнему верят в тебя словно в бога, ты нужен им! А эта боль - она пройдёт - вот увидишь, она будет исцелена всеобщей любовью и моей вечной преданностью. Это лишь временное помутнение...

- Временное помутнение? О, нет. Теперь я знаю это точно.

- Посмотри, - Консуэло указала туда, где стояли деревенские дома, - все эти люди ждут тебя. Ты можешь изменить их судьбы. Разве ты хочешь, чтобы они страдали?

- Нет, Консуэло, во мне нет прежней власти. Отныне и навек я лишён её.

"Нет, я это так не оставлю, я не сдамся", - думала Консуэло.

***

- Я прошу у вас помощи.

- Что-то с Альбертом?, - в глазах Марии отразились тревога и .

- Да, но...

- Господи, что же ещё случилось? Когда же эти испытания закончатся?

- Боюсь, что оно может стать последним в его жизни, и победителем выйдет не он - если не поторопиться. Но пока есть время...

- Да что же произошло?, - уже испуганно проговорила женщина.

- Он не хочет жить. И это не помутнение рассудка. Он принял решение. И я не знаю, что делать... Вначале он хотел забрать и меня, но, видя, что у меня нет желания покинуть этот мир раньше срока - он решился сделать это один. Сегодня ночью. И я не знаю... Он не намерен больше приходить сюда. Послушайте. Вы можете позвать Анну? Я помню, я знаю, что на её сердце очень давно лежит неподъёмная ноша, камень, гранитная плита, и она никому и никогда не открывала этой тайны. Позовите её. Альберт не устоит перед душой, которой нужна помощь здесь и сейчас. Он не выносит человеческих страданий, которые не может облегчить. Он утверждает, что лишился этой способности, но я не верю в это. Этот акт милосердия должен возродить его к жизни среди людей.

- Но... согласится ли Анна...

- Уговорите её. Я помогу вам. Если надо, я приведу Альберта сюда. Я прибегну к какой-нибудь хитрости. Я придумаю что-нибудь. Я не из тех, кто так легко смиряется с тем, что только кажется неизбежным. Сколько раз я бывала вознаграждена за смелость и упорство - так что же мешает мне проявить эти качества и сейчас? Я могла бы погибнуть в том подземелье, но шла на зов своей любви, которая уже была в моём сердце, но она спала и я не знала о ней...

- Мы восхищаемся вами, Консуэло. Кто ещё сможет так бесстрашно и . В вас заключена несгибаемая сила воли.

- Я должна вырвать Альберта из лап смерти. Он недостоин такого конца. Я уверена, что это не то, что он предвидел. Он не должен покинуть этот мир, одолеваем нестерпимыми душевными страданиями. И я не остановлюсь ни перед чем. Ведь не зря, в конце концов, богом мне дано имя "утешение". Никакой страх не сможет остановить меня.

- Да, он говорил мне об этом предзнаменовании.

- Как, вы тоже знаете?

- О, да. Но как вы живёте с этой мыслью - зная, что ваш избранник и соратник ?

- Я уже встречалась со смертью - она проходила между нами. Но тогда он знал, а затем узнала и я - что это не конец, не уход, а лишь ступень. И то было предначертано. Сейчас же Альберт решил самовольно пойти против бога. Верит ли он ещё в него?.. я не могу этого постичь... Но что же вы ждёте? Зовите же скорее Анну!

***

- Но я должна предупредить вас. Не пугайтесь, если увидите что-то... Я сама не знаю, но... Может быть, горящие факелы, начертанный магический круг... я не знаю, что ещё... Если услышите, что Альберт шепчет или говорит в полный голос какие-то заклинания, совершает какие-то необычные действия... Пусть это не отвратит вас.

- После того, что мы видели несколько лет назад - нам уже ничего не страшно, - сказала Анна.

- Я не знаю, что он собирается делать, и не хочу знать, но... может быть, он просто хочет убить себя... Так что, нам нужно торопиться.

***

- Ангел смерти, я призываю тебя, услышь меня!

***

- Начинайте разговаривать. Давайте отвлечём его издалека - чтобы не напугать Альберта, чтобы он увидел нас, - и, подумав несколько мгновений, добавила: И чтобы мне не пришлось подходить близко и видеть эти факелы, знаки, слышать эти зловещие слова - я не хочу соприкасаться со всем этим...

- Что случилось? Почему вы мешаете мне?


#черновик #черновикифанфиков #альбертиконсуэлопродолжение