#реал

Всю жизнь я, в общем-то, привыкла себя стесняться. Сначала себя, как выросшую в крайне неблагополучной среде ("Ой, если б мама и бабушка знали, с кем я встречаюсь" - это я слышала напрямую, и отнюдь не в положительном контексте), так что я как-то привыкла, что быть мной - немножечко стыдно.
Потом, годам к 26, обзаведясь собственным жильём и работой, я как-то пришла к выводу, что дети за грехи родителей не в ответе, что меня определяет только мои качества, а не то, где я родилась.
Чай, вращаюсь не в кругах британской аристократии, в Букингемский дворец меня всё равно не приглашают.
Но всё равно, мозг отчаянно цепляется за то, что быть мной - как-то неправильно. Быть мной - стыдно.
Но жизнь, кажется, решила доказать мне, взрослой, в общем-то, тетке, что мир куда лучше, чем я о нём думаю. И что я застряла где-то на уровне детского сада, где всем, блин, очень важно, какие у тебя мама и папа (нет).
Появился у меня в жизни мужчина. Прям вот так, обезличенно, но гордо, хоть с большой буквы пиши.
Не прячется. Спокойно познакомился с моей мамой (новый год отмечали втроём: она серьёзно заболела под новый год, воспаление легких, и почти месяц пролежала у меня), хотя меня искренне пугала подобная перспектива.
Я выдохнула. Пункт "Даша-маргиналка" вычеркнула.
Остался пункт "Даша-дцпшница".
Честно, я понимаю, что моя самооценка это моя проблема - но мне вот просто интересно, как бы восприняло ваше окружение ваше общение с тяжёлым инвалидом? Стали бы вы об этом сообщать?
С тем, кого нельзя называть, такой проблемы, понятно, не было — у него самого розовая справка в наличии.
А вот здоровый человек?
Все мы люди, конечно, но думаю, всё же как минимум тревога - нормальная реакция.
А тут в последнюю встречу у меня что-то щёлкнуло.

И я спросила... Нет, я хотела спросить грубо: "Слушай, а твои близкие вообще в курсе, что ты связался с глубоким инвалидом?" - но всё же мои комплексы - это моя проблема. Поэтому я спросила мягче, в курсе ли они моих проблем со здоровьем?
Я бы поняла, если бы он скрывал. А если уж говорить - то я... Я не знаю, как о подобных вещах говорят, надо ли об этом говорить вообще... Мне этически... и етически... Трудно.

А он просто сказал, что да, в курсе.

И это почему-то так невероятно ценно.
До боли.