Весь фамильный фарфор с геральдическим украшением и девизом Блэков Сириус бесцеремонно побросал в мешок, и такая же участь постигла старые фотографии в потускневших серебряных рамках. Но перед одной из полок Сириус остановился и неприятно усмехнулся.
- Что там? - спросил Гарри, подходя.
- Да ничего, - Сириус сунул руки в карманы. - Видишь ли, моя высокоморальнейшая, почтеннейшая матушка всю жизнь жила на две семьи, и если меня и папашу она тихо терпела, то в тех, других, души не чаяла. Вот и выставила сюда фотографии своей семьи, - он болезненно поморщился. - Настоящей семьи.
Гарри пригляделся: действительно, на полке темнел ряд фотографий, люди на которых были совсем не похожи на Блэков. На первой миссис Блэк - Гарри едва ее узнал, такой молодой и красивой она была - держала на руках младенца; рядом с ней сидел худощавый мужчина с резким, хищным лицом и держал ее за руку, за их спинами стоял подросток чуть помладше Гарри, очень похожий на мужчину, а между ними сидела девочка лет четырех, с серьезными глазами и двумя большими бантами. Миссис Блэк и впрямь выглядела счастливой: она чуть покачивала малыша, поправляла ленты девочке и то и дело едва заметно, но тепло улыбалась мужчине и старшему мальчику. На второй та же девочка, только подросшая, гонялась по морскому берегу за двумя карапузами лет четырех-пяти - кудрявым крепышом и худеньким темноволосым; мальчишки хохотали, удирая от сестры по мокрому песку, и в конце концов повалили ее в прибой. Гарри перевел взгляд - на всех фотографиях были они, кто-то из мальчиков или девочка, одни, с миссис Блэк или кем-то из родственников; праздничные фотографии, фотографии из поездок, потом школьные... их было так много, будто мать Сириуса хотела все время их видеть - или отчаянно старалась не забыть.
- Что тут у вас? - спросили сзади; к ним подошла миссис Лонгботтом, и Гарри, приглядевшись, вдруг понял.
- Вы! - выпалил он. - Это же вы!
- Ну да, я, - недоуменно ответила миссис Лонгботтом, но увидела фотографии, и лицо у нее окаменело. - И там тоже я.
- Как говорится, догадайтесь с одного раза, кто был у мамаши любимчиком, - язвительно ввернул Сириус. - Знаешь, то, как она носилась с моим братцем и с вами, наводит на определенные мысли...
- Прикрой свой грязевой фонтан, будь так любезен, - оборвала его миссис Лонгботтом; фотографии она рассматривала со смесью боли и радости. - Не думала, что мама их сюда поставит, обычно она хранила их в спальне, в альбоме.
- Свихнулась, вот и поставила, - пожал плечами Сириус. - Иначе вот это, например, я объяснить не могу.
На полке рядом стояли фотографии двух пар: на одной миссис Лонгботтом сидела рядом с мужчиной, который не мог быть никем иным, как отцом Невилла; при виде второй Гарри вздрогнул - этих двоих он видел в воспоминании Дамблдора: и женщину с тяжелыми веками и короной темных волос, и худощавого мужчину с недобрым и в то же время проницательным взглядом. Узнать в этом мужчине подростка с первой фотографии было сложно, но сходство между ним и миссис Лонгботтом было едва ли не сильнее, чем у его жены и Сириуса.
- Действительно. Или пыталась нас помирить, хотя бы так, - миссис Лонгботтом болезненно дернула уголком рта. - Заведомо безнадежное дело еще в те времена.
- А это что? - сощурился Сириус. - Не очень-то вписывается в картинку счастливого семейства.
На последней в ряду фотографии миссис Лонгботтом и мистер Лестрейндж явно ссорились; фотография не передавала звуков, но вид у обоих был такой, будто они вот-вот схватятся за палочки. Миссис Лестрейндж сидела на диване между ними; осунувшая и бледная, в глубоком трауре, совершенно не похожая на себя из воспоминаний, она тем не менее крепко сжимала в руке свою палочку и была решительно настроена не дать мужу и золовке поубивать друг друга.
- Это Регулус снял, одна из последних его фотографий, - отстраненно отозвалась миссис Лонгботтом. - Он спрятался в гостиной, хотел напугать напугать кого-нибудь вспышкой и нечаянно нажал на спуск.
- Напугать вспышкой? Непохоже на моего зануду-братца.
- В тот день хоронили Ивэна. Все были жутко подавлены, особенно Белла, на ней лица не было от горя, - так же отстраненно пояснила миссис Лонгботтом. - Регулус хотел что-то с этим сделать, ну и не придумал ничего лучше, как взять пример с твоих шуточек и спрятаться с фотоаппаратом. Пришелся кстати - во всяком случае, мой братец перестал обвинять меня во всех смертных грехах и оборвал ему уши.
- А в чем вас обвиняли, мэм? - изумился Гарри.
- В том, что это я выдала Ивэна Аластору и, следовательно, виновата в его смерти. Справедливости ради, отчасти это было правдой, - миссис Лонгботтом наконец отвела взгляд от фотографий. - Не выбрасывай их, Сириус, я вечером заберу.