Моего деда забрали в армию незадолго до войны, поэтому он, уходя воевать, даже не смог попрощаться с родными, а дома была новорожденная дочка. Был артиллеристом, много раз ранен, некоторые осколки в легких остались с ним на всю жизнь. Окружение, плен, лагерь, два побега... Об этом он говорил редко и скупо. Воевал до самой Победы, и с войны привез, кроме ранений и наград, множество друзей. Письма даже в восьмидесятых к нему летели пачками, часто приезжали однополчане, и даже после того, как деда не стало, его друзья писали нам. Он всегда стоял горой за правду, помогал людям разыскивать пропавших на войне родственников, но вот своего брата, пропавшего без вести в 42-м, ему отыскать так и не удалось...
- Кстати, а как ты общаешься с этой коллегой? Про нее сказали, что она грубая, злая и конченная, - передают мне слова уволившегося чела.
- Да? Не знаю, мы с ней за кофе гоняем. Возможно, я просто тоже грубый, злой и конченный.
Наконец-то я не в "дружном коллективе", где от тоски только вешаться.