А Помона Спраут все не оставляла надежды как-то помочь Лонгботтому. Она несколько раз моталась в министерство, разговаривала с попечителями. И дело сдвинулось с мертвой точки. Если парень принесет клятву верности действующему правительству, то его могут отпустить на домашнее обучение. Оставалось уговорить нашего партизана. И его бабку, естественно. Разговор с обоими был назначен в кабинете директора, в моем присутствии. Мерлин, помоги!

— Невилл, — тихо проговорила Помона, — эта изоляция ни к чему хорошему не приведет. Домашнее обучение в твоем случае — самый разумный выход. Пожалуйста, послушай меня. Я лично прослежу, чтобы тебе пересылали все задания. Экзамены сдашь вместе с остальными. Ты ведь даже своим проектом больше не занимаешься.

Молчит и смотрит прямо перед собой. Гриффиндор. Снейп показательно закатил глаза.

— Не оценит, Помона, — сказал он, — хоть наизнанку вывернетесь, не оценит он ваших трудов. Какая учеба, если можно заниматься глупостями, подставляя товарищей и декана. Еще что-то запланировали, а, Лонгботтом? Взлом уже был, дурацкие листовки тоже. Не убийство ли планируется? А профессора Кэрроу, чтобы прикрыть ваш зад, рядом может и не оказаться.

Вот это да! Снейп меня все-таки раскусил. Шпионская морда…

Лонгботтом вздрогнул и уставился на меня. Его бабка тоже дернулась. МакГоннагал, которая тоже здесь как декан проштрафившегося, широко раскрыла глаза. Помона кивнула.

— Возможно, Северус, — тихо проговорила я, — мистер Лонгботтом хочет сам проверить, сколько «Круцио» он может вынести.

— И лечь на соседнюю койку со своими родителями, — Снейп чего-то разошелся. Как бы на него бабуля Лонгботтом не набросилась. Нет, удержалась. — А может вам, Лонгботтом, так понравился рассказ профессора Кэрроу про крыс в Азкабане, что вы решили посмотреть на все это собственными глазами? Уверяю вас, ничего интересного там нет. А вам уже семнадцать. Еще одна такая выходка, и вы сядете. И надолго.

— Как вы смеете! — все-таки сорвалась Августа.

— Миссис Лонгботтом, скажите честно — у вас много внуков? — спросил ее Снейп. — Или планируете что-то сотворить со своим сыном, чтобы получить еще одного?

Вот это да…

— Директор Снейп совершенно прав, — сказала я, — даже за попытку кражи мы должны были передать дело в аврорат. А это срок в Азкабане. Миссис Лонгботтом, скажите, сколько вы платите за содержание своих сына и невестки в Мунго?

Я пожала плечами. Нечего было спрашивать. Никто и не говорит, что это хорошо. Но это реальность. Порыв бороться уходит, остается выживание. И надежда, что когда-нибудь ты все-таки увидишь солнце, вдохнешь полной грудью чистый воздух, вытянешься во весь рост на сухой постели. Да просто спокойно откроешь дверь и пойдешь, куда глаза глядят, а не куда прикажут. Это так много, но этого простого счастья не чувствуешь и не понимаешь, пока не лишишься. Но как подобное объяснить тому, кто видит перед собой лишь врага?

Снейп меня не подставил, конечно. У меня железная отмазка в виде того, что все нарушители чистокровные. Я имею полное право позаботиться, чтобы семьи волшебников не остались без наследников. А при допросе присутствовала Беллатрикс. Она и раньше была неуравновешенной, а после того, как столкнула в Арку Смерти своего кузена Сириуса Блэка, частенько срывается. Получи она свободу действий, мы могли получить взамен не просто три пускающих слюни овоща, но и кровавые куски мяса, ранее бывшие учениками. Снейп это отлично знает. Помона, судя по всему, догадывается. Она понимает, что я не хочу войны в школе, именно поэтому давлю конфликты в зародыше. У нее на факультете тоже есть ребята, входившие в Армию Дамблдора. Выбор очевиден — усмирить, пусть даже и жестко, парочку заводил, или конфликт выйдет из-под контроля. К тому же, нас с Амикусом могут и убрать из Хогвартса, если мы не справимся. А вот кто придет на наше место… Странно, что этого в упор не видит МакГоннагал. У нее все просто: перед ней враги, которых нужно уничтожить любой ценой. То, что цена может оказаться чрезмерной, ее не волнует. Кажется, это называется «туннельным зрением».

— Так что будем делать? — спросил Снейп. — Честное слово, даже с Поттером при Дамблдоре столько не возились.

МакГоннагал и Августа Лонгботтом дружно вздрогнули. Ну, конечно, убийца посмел произнести имя своей жертвы. Мерлин, какие дуры!

— Вообще-то, не мешало бы компенсировать Отделу Тайн последствия разгрома, — сказала я, — там было уничтожено множество редких и дорогих приборов, некоторые вообще существовали в единственном экземпляре. Хорошо иметь покровителя во власти, правда, мистер Лонгботтом? Кого-то, кто заткнет рот пострадавшим, переложит всю ответственность на другую сторону, а потом еще и баллами наградит. За преступление. А теперь все, мистер Лонгботтом, теперь придется отвечать. По всей строгости закона. Вы к этому готовы? Мне почему-то кажется, что нет. Вы слишком привыкли к привилегированному положению.

— Невилл, — Помона Спраут тяжело вздохнула, — послушай меня, это единственный выход.

Августа крутится, как уж на сковородке, но даже до нее доходит, что внучка стоит забрать домой. У парня ее стараниями и так полно комплексов, а тут все против него. И она понимает, что я не остановлюсь. Если Невилл останется в Хогвартсе, то он рано или поздно сорвется. И это будет конец. Больше никто не вспомнит о том, что он чистокровный и единственный наследник, никто не пожалеет его родителей. Или убьют, или сломают об колено. И еще неизвестно, что страшнее. И Августа соглашается, что это оптимальный выход, поджимает губы, трогает внука за плечо и вымученно кивает. Лонгботтом произносит слова клятвы, мы свидетельствуем.

Все кончено. Он уходит с бабкой из замка, ни с кем не простившись. Домовик забирает его вещи. От одного избавились.