Зануда 60
Ну и - так... чтоб было :)
Описание Куковлятника, которое можно, если захотеть, найти в одной из работ на Фанфиксе.
Фэнтези, конечно. Но... Пусть лежит, в память об его Хозяине. Все же - куда корректнее и уважительнее получилось, чем у господина Тарасика...

"…Привычно толкнув прочь от себя стеклянную дверь вестибюля метро, мальчишка, как и сотни раз ранее, оказывается на давно знакомой улице. Перебегает узкую проезжую часть и по отделенному газоном тротуару почти беспечно направляется домой.

Утро. Ночная смена в Тимирязевской конюшне закончилась, смотреть на занятия студентов сегодня возможности никакой нет — вполне конкретные преподаватели посторонних из манежа гоняют, у брата его не ждут, а значит… привычная «вписка» станет его пристанищем аж до завтрашнего вечера. Вот тогда, после Эгла, можно будет, наконец, добраться до самого юга Москвы и на целый вечер и ночь оказаться рядом с кем-то из своих. До сего момента вокруг — только люди, только чужаки. Со всеми своими странностями и особенностями, которые им присущи.

По давно знакомому маршруту (с лучшим ориентиром в мире, звучащим как «третий неправильный дом с турником и турничонком», которые на самом деле являются двумя сломанными качелями) мальчишка идет не слишком торопясь. Над головой — тень от высоких, едва желтеющих кленов, под ногами — расписанный теплыми световыми пятнами асфальт, в кустах — неумолчное чириканье вездесущих воробьев, а основным развлечением оказывается пинание ногами небольшого камушка, случайно найденного здесь же, на дороге.

Основная задача — подобранное не потерять. Догнать белый кусочек щебенки от пешеходного перехода до подъезда. Длинный путь в половину улицы… особенно, с учетом того простого факта, что камень вечно норовит перехватить бестелесный четвероногий спутник. Ни за какие коврижки не способный понять — взаимодействовать с быстро движущейся твердой игрушкой он может только очень-очень относительно. Впрочем, на самом деле ему главное — задрать хвост и хорошенько побегать!...

Ну, хоть не дуется больше… уже хорошо.

Третий подъезд. Третий этаж. Весьма приметная дверь квартиры номер пятьдесят. С забавной надписью, цитирующей одну известную здешнюю книгу: «Что это за шаги на лестнице? А это нас арестовывать идут…»

Странное место. Куда можно придти кому угодно. Тебе откроют дверь, впустят. И не факт, что когда-либо особо серьезно спросят — кто ты и откуда взялся. Главное — здешние правила и договоренности соблюдать. Еще лучше — периодически денег в общак подкидывать. Если денег нет, можно с уборкой помогать, с готовкой, с хождением в магазины… Можно петь, играть на гитаре, трепаться, фантазировать… Можно при случае осмелеть и рассказать о том, кто ты есть на самом деле, и тебе — поверят. Ну… или сделают вид, что поверят. Ибо здесь так принято.

Впрочем, последнего мальчишка не делает. На вписке знают лишь его «легенду». Пожимают плечами, помогают. Не гонят. Хоть какой-то хлеб…

И пускай это жизнь — вповалку на старых коврах под выцветшими пледами и видавшими виды одеялами, с тесной толкотней кучи народу на крошечной кухне, где над столом на разрисованной простым карандашом стене годами висит старый велосипед, а в углу у окна не пойми как ютится старое твердое кресло, здесь, в общем-то, бывает хорошо. Не надо вздрагивать, оглядываться по сторонам и ожидать неприятностей. Можно учиться общаться с самыми разными людьми. Вплоть до милиционеров, учеников шаманов и настоящих лютеранских пасторов.

ОБЫЧНОГО — очень мало. А среди здешнего «необычного» невероятно легко просто отдохнуть…

Ну, или почувствовать себя живущим совсем не в Москве. Как вариант — и не на Земле вовсе.

Где? Мальчишка толком не понимает. Хотя местные любят использовать понятие Дороги и Перекрестка миров. Даже не подозревая, что возможный обитатель «вымышленного» ими «пересечения всего со всем» действительно сидит с ними за одним столом и вежливо передает по их просьбе аккуратно нарезанные бутерброды.

Эгл и эта «нехорошая квартира» — единственные места на Земле, в которых чужаку от его тайны не больно. Где граница меж «здесь и сейчас» и «где-то вовне» оказывается столь тонкой, что почти не ощущается. Наверное, поэтому брат и позволяет ему бывать здесь гораздо чаще, чем возле себя самого. И, пусть морщась иногда на мелкие огрехи здешней жизни, понимает — такого рода отдушина им обоим чертовски важна. Особенно — младшему из них, который в подобных делах еще далеко-далеко не «профессионален».

Тихонько скрипнув дверью, мальчишка протискивается внутрь и по почти звенящей тишине понимает — либо в доме просто никого нет, либо народ спит.

Это и к лучшему…

Можно просто молча сунуться в маленькую комнатку сбоку от коридора — «наедину», как в местном просторечии называется комната здешнего коменданта — и до тех пор, пока вокруг не начнется обычное здешнее шевеление, оказаться предоставленным самому себе. А заодно — порадоваться, что примерно с месяц назад у него здесь образовалось постоянное место — раскладушка в этой самой боковой комнате. Которую на ночь ставят вдоль длинных стен меж столом и шкафом, а днем — убирают, дабы по комнате вообще можно было хоть как-то куда-то пройти. Например — к окну, вдоль которого стоит основное здешнее спальное место.

Оказавшись на знакомой территории, львенок по куче чего ни попадя, сваленной в углу, ухитряется взобраться на шкаф, побродить там под потолком и благополучно уснуть, а мальчишка облегченно забирается в любимый угол старого дивана и тянет со стола одну из лежащих там книг."

:)