Как пить лекарство, когда болеешь, как выйти замуж за представителя достойной чистокровной семьи, когда придёт время, как… жить будто во сне, не приходя в сознание — всегда быть ролью, а не личностью: дочь, жена, мать наследника рода. Лорд пробудил её, вернул ей её саму — только за одно это она готова была идти за ним, куда скажет. В её жизни наконец появилась собственная цель: отдать всю себя до последнего вздоха её Лорду. Её Лорд… Самайн был удивительно созвучен её чувствам: новое начало, появившееся из Тьмы, обновление через смерть.

Они гуляли до сумерек, не замечая времени, и очнулись, только когда вокруг начали загораться фонари.

Он весь извёлся, даже неудивительно, что ночью ему опять приснился знакомый до последней трещинки каменный мешок, но теперь он не лежал без дела — он выскользнул в коридор и огромными прыжками нёсся по хитросплетению коридоров, время от времени застывая и пережидая приступы смертельной тоски. В эти моменты ему казалось, что он никогда не выберется из этого каменного лабиринта. Он уже почти отчаялся, когда внезапно выскочил на солнечный свет, зажмурился и… проснулся.

Он ещё раз поймал взгляд Реми… той, которая могла бы быть Реми… и, как полтора года назад — или это было не полтора года назад? И было ли вообще? — все встало на свои места. Границы сна и яви вновь стали чёткими, проясняя память, вновь объединяя сознание в единое целое и разделяя навсегда его и Реми — так и не состоявшуюся леди Эрмину Блэк — оставляя по эту сторону реальности лишь её отражение — растрёпанную девчонку, которая смотрела на него так, что Сириусу хотелось завыть.

"Ты здесь только ради Питера!" — напомнил он себе, на секунду прикрыл глаза и указал Лунатику на рыжего мальчишку.

Она все-таки собралась с силами и вынырнула в реальность.

Крессида посидела неподвижно ещё немного и вернулась к работе. Эти несколько минут помогли ей встряхнуться. Хватит смотреть на материал глазами жителя Капитолия — искушённого и избалованного зрелищами. Для Дистриктов это в любом случае не будет просто зрелищем.

Очнулся он опять раньше будильника — он так и заснул на кухне, сидя за столом.

Пришлось, изнывая от стыда за собственную беспомощность, признаваться Нику, что он их не читал и не может достать, и просить прислать ему эти книги с совой…

Он поискал глазами маму — казалось, весь его облик выражал надежду, что она сейчас все исправит и всех спасёт.

Джинни поймала его взгляд и поняла, что снова пришло время для появления Супер-Женщины, которая в очередной раз должна спасти их маленький мир, чтобы в нём снова наступили радость и счастье. И эту роль опять придётся играть ей. Поборов желание выскочить из комнаты вслед за Рози, сбегать в кладовку за метлой и умчаться в ранний февральский закат, мерзко хохоча, Джинни успокаивающе кивнула сыну.

Джинни ещё пару секунд посверлила брата взглядом, вздохнула, с выражением отчаяния на лице оглядела комнату, вздохнула опять, почесала нос и как-то неловко спросила:
— Слушай, Билл, у тебя случайно нет ещё одного мандарина? Ну, может, в карман завалился, или в чемодане где-то...

— Я спокойна, и меня ничего не раздражает. Я — друг, который спешит на помощь… даже когда адски хочет спать.

"Мерлин! Ну почему я веду себя как идиот?! — думал он, взбегая по ступенькам к двери дома. — Поцеловать в нос на первом свидании! В нос!!! Как сделать так, чтоб она об этом забыла?! Как?! Мне срочно нужна Лили! Она точно сможет придумать, что с этим делать!"

Лили была рада, Джеймс тоже, хотя он и считал, что Сириусу нужна не Лили, а Успокоительное зелье, и вообще "беспокоить молодожёнов в такое время — это как-то... ну... ты же понимаешь". Но когда Джеймс услышал подробности, то без лишних слов направился к бару и вернулся с двумя бокалами огневиски, один из которых протянул Сириусу.

"Только бы он промолчал! Только бы он ничего не спросил. Мерлин, пожалуйста, пусть он промолчит!" — думал Сириус, отчаянно краснея — у него уже даже уши горели. И тут его спасла Лили — увела Реми с собой на кухню: "Мне так нужна помощь, не могу теперь наклониться к ящику с яблоками, это ужасно раздражает". А когда девушки вернулись с яблоками, чашками, чайником и пирогом, Питеру успели коротко объяснить, в чем дело, Джеймс перестал ржать, а Сириус больше не напоминал цветом перезревший помидор.

Он учил её играть в карты и говорил, что самое важное — это умение выбрать подходящий момент.

Когда Тонкс стала взрослой и все, кроме мамы, перестали называть её Дорой, а Нимфадорой и вовсе побаивались, она все так же компенсировала упорством умение выбирать момент.

Пожалуй, в этот раз ей удалось поймать подходящий момент.

Проснувшись на рассвете и разглядывая Ремуса, она улыбалась — в этот раз ей точно удалось выбрать момент.

Это определённо был самый неудачный выбор момента.

Так долго выбирать момент для разговора и не продумать свою речь! Это просто смешно. Невероятно смешно и до смешного нелепо. И она засмеялась — громко, искренне. А потом заплакала — потому что ей внезапно стало так жаль себя: с этой её вечной неловкостью и неумением сдаваться. И так жалко было впустую растраченного подходящего момента.

Сегодня был особенный день — он встретил лучшую девушку в Британии, да что там — лучшую девушку во всём мире.

И в ночь Гая Фокса, стоя на Тауэрском мосту под разноцветными фейерверками, он сделал предложение лучшей девушке в мире. А она ответила "Да!"

Всегда с ним так — так и будет водить за нос и недоговаривать, пока не решит, что момент настал.

Она бдительно следила за тётей Джин и дядей Биллом, выбирая момент, чтоб незаметно выскользнуть на кухню и отправить свой подарок, пока никто не заметил.

— Послушай, Фокси, — отец замялся, — мне кажется, сейчас неподходящее время для этого разговора — ты слишком взвинчена, слишком…— Неподходящее время? — перебила его Фокси. — А когда будет подходящее время? Лет через сто? Или двести?
Отец хотел что-то сказать, но она нетерпеливо остановила его жестом.
— Нет, это ты меня послушай. Я считаю, что сейчас самое подходящее время! — с нажимом проговорила она. — Рассказывай!
Отец вздохнул и начал сначала тихо, но по мере рассказа все увереннее.

Какая символическая дата — доисторический День Независимости.
Лучший день для моего плана.

В какой-то момент их взгляды встретились, он улыбнулся и подмигнул Перси. Вот он — удачный момент. И Перси решился:
— Билл, слушай, я хотел поговорить с тобой.

Итак, четыре объявления. Четыре возможных собеседника. Драко разложил их перед собой. Пожалуй, девчонок лучше отложить — он же хотел поговорить, а не флиртовать. Остаются зелья или книги? Драко потянулся было к зельевару, но в последний момент передумал — зелья напоминали о ближайшем окружении, а именно от него он и пытается сбежать — значит, книги.

Посмотрев по сторонам и подумав ещё немного, он выбрал два наиболее вероятных варианта.
С какого бы начать…
Первый вариант — небольшой родник, ныне уже благоустроенный и, по слухам, обладающий чудодейственной силой. И дорожка к нему протоптана, и даже скамеечка стоит рядом с источником — для утомившихся путников. Другой — дно узкого оврага на противоположной стороне, который тянется чуть ли не до соседней деревни в одну сторону, а в другую выходит почти к роднику. Что же выбрать? Начнём, пожалуй с оврага: во-первых, родник уже исходили вдоль и поперёк, если бы там был хоть мало-мальский грот, его бы уже нашли. А во-вторых, в сумерках в овраге он уже точно ничего не найдёт, только ноги переломает. Если и лезть туда, то прямо сейчас. Да и спуститься в него можно совсем недалеко. Подхватив меч и ранец с пожитками, он торопливо направился вниз, к тропинке, то и дело поглядывая на подсвеченные вечерним солнцем кусты, а потом уверенно свернул вниз.

Раз цифры не повторяются, значит, скорее всего, мы имеем дело с магическим квадратом, — что-то мелькнуло в памяти про магические квадраты три на три, какой-то занимательный факт, но у него так и не получилось ухватить эту мысль. — Ладно, попробуем.

Ещё раз просмотрев в тетрадь и заглянув в ближайшие записи, он потёр бровь, сделал в воздухе сложный пасс рукой, будто пытаясь поймать за хвост упорхнувшую мысль.

Он ещё раз с надеждой посмотрел на тетрадь, словно ожидал, что слова в ней начнут появляться сами собой, но ничего подобного не случилось, да и упущенная мысль не желала возвращаться.

Тот стиснул книгу в руках и в отчаянии попытался поймать за хвост хотя бы один из разбежавшихся аргументов.

Но как же хотелось добиться идеального звучания — чтобы даже он, наконец, был впечатлён.
Нота, звучание… А она ведь не умела играть ни на одном инструменте.

Так доведи дело до конца — ты же отлично умеешь отбросить лишнее и оставить только то, что бьёт точно в цель. Просто почувствуй, найди ту самую ноту.

Она наконец нашла нужную ноту. У неё ещё осталось время — она успеет сделать правильный вариант.