Предположим, вам понадобился инженер-конструктор. Конструирование — это сложно, и, хотя вы сами и ваши коллеги до какой-то степени это умеете, вам неясно, каким образом узнать, пришедший к вам соискатель — настоящий конструктор или притворяется. Ну там, например, заучил несколько красивых слов и фраз, и теперь, не стесняясь, зовёт себя «инженером-конструктором».

Как проверить, умеет ли он конструировать, владеет ли софтом и, самое главное, умеет ли решать инженерные задачи в целом — от постановки, через разбирательства, гипотезы и эксперименты, до контроля качества того, что получилось «в железе»?

Так вышло, что вам неясно, как.

И тут кому-то приходит отличная идея: а давайте будем предлагать соискателям жонглировать мандаринами. И засекать время — сколько он продержался, не уронив. Там всё понятно и очевидно, а потому очень легко проверить. И критерий легко установить: например, не меньше трёх минут с трёх попыток. Кто справился, того и берём.

Собственно, школьные и вузовские экзамены — это вот оно самое: упорные попытки вычислить будущего инженера по акту жонглирования мандаринами.

Дело в том, что экзаменом проверяется то, чего человек не будет делать вообще никогда и что от него вообще никому не нужно. Инженеры не только не жонглируют мандаринами, кроме как для развлечения самих себя, — они ещё и никогда не отвечают за два часа на двадцать простых вопросов, причём строго по памяти. Причём тех вопросов, ответы на которые они заучили на прошлой неделе или в этом полугодии.

Такая форма как бы проверки — типичный поиск ключей под фонарём, потому что там светлее. Очистка совести: в темноте мы искать не умеем, но надо же хоть что-то делать. Мы не догадались, как в традиционной системе образования проверять, насколько усвоен материал, но хоть что-то проверять-то надо.