У меня хуже — у меня было много украинских друзей. В четырнадцатом они даже предлагали: давай перебирайся с семьёй в Киев или Харьков, поможем. И года, скажем, до шестнадцатого, а то и восемнадцатого ещё получалось разделять людей и их правительство.