*салютует*
Любви Эйдана Эйвери к осени не разделял примерно никто.
Долохов осень не любил потому, что старость - не радость, кости ломит, старые раны ноют, а погода за окном шепчет "займи, но выпей!" так, что печень съеживается в ожидании цирроза что твой таракан под Круциатусом. По сравнению с осенью в Лондоне и Эдинбурге осень ленинградская - дождливая, с редкими прозрачно-ясными днями, пахнущая мокрыми листьями, поспевающей рябиной и поздними яблоками от частников с Сенного рынка (не спутать обычные с молодильными, а то закрутишь компотик и вернешься в пеленки!) была просто манной небесной.
Беллатрикс осень не любила как раз из-за сезона сватовства и свадеб. Общественность требовала обсудить размер состояния жениха, размер приданого невесты, их родословную до Хенгиста включительно (и горе им, если до Хенгиста отследить не удавалось), все сплетни об их родителях, братьях, сёстрах и тетках мужа троюродной сестры - в общем, как выражались матушка и тетя, "отдать светский долг". Сказать же, что она этот долг вертела на фок-, грот- и бизань-мачтах поочередно и на бушприте - под занавес, Беллатрикс не позволяли останки воспитания. Они же не давали с нужной частотой выдумывать причины для увиливания.
Родольфус терпеть не мог осень потому, что его кукушка стабильно улетала на месяц-другой на юг, прихватывая с собой любимый и привычный рационализм. Поэтому он запирался в кабинете, мрачно пыхал той самой трубкой и был еще более мизантропичен и склонен к членовредительству, чем обычно.
Со стороны аврората доносился тоскливый родственный вой: маньяки в Лютном строго соблюдали расписание и беспредельничать выходили по заранее оговоренному графику, заставляя авроров носиться как книззл с запором, а молодого дознавателя, точнее, дознавательницу, - скрипеть зубами и бормотать что-то малоцензурное, судя по обилию маггловских богохульств - за авторством некоего Т. Реддла в период нелегкой послевоенной юности. Не так уж и редко маньяки перемежались рядовыми психами; эти, отпив сока мандрагоры и закусив яйцами докси, уезжали в Мунго, и вой несся уже оттуда - Трэверс тоже был не железный.
Словом, как и было сказано ранее, любви Эйвери к осени никто не понимал и не разделял.