Вот именно. Он ДЕМОНСТРИРУЕТ равнодушие. Но разве ж он равнодушен?
Вообще то и Вейзель, и Савиньяк там дрожали как осиновые листья и боялись, что Алва сейчас сожрет пацана с потрохами и накажет. Алва наказал хоть как то Ричарда за по сути дезертирство?
Да ни разу. Это ни о чем вам не говорит? А мне вот говорит. Что он вошел в положение мальчишки, у которого выдалась очень нервная ночь. Бессонная, трупы, расстрел Феншо, казнь бириссцев, он прекрасно понимает, что Ричард вспылил.
И никак оруженосца не наказывает. Это и есть проявление его заботы.

Да он постоянно о Ричарде заботится. Чтобы тот поспал, поел, рассказывает ему всякое, учит на примере, в тыл отправляет и в тоже время не унижает отказом, когда мальчишка захотел в горы со всеми лезть. Алва проявляет чудеса деликатности и такта.
Как можно читать этот текст (прекрасный текст кстати) и не замечать этого?
А потом писать, что Алва якобы равнодушен. Я не понимаю этого.


А вот здесь:
я с вами полностью согласна.
Вот в этой сцене Алва УНИЖАЕТ Ричарда. Первый раз за весь текст. Здесь и начинаются, ИМХО, ретконы камши. Она начинает прописывать Ричарда как мерзкого вульгарного дебила (я про то как мерзко он думает о Герарде) а Алву как приосанивающегося мудака.
Во-первых, Алва ни с того ни с сего вдруг приказывает пригласить Герарда.

Вот эта реплика:
– Я… я… я подумал… как кто-то едет на ызарге… на большом!
– Отвратительное зрелище, – согласился Рокэ. – Впрочем, Джанис
и впрямь похож на героя поэмы. За что и поплатится. Я вернусь завтра,
а вы отправляйтесь в Нижний город, разыщите вашего протеже и
пригласите, скажем, на послезавтра.
Дику показалось, что он ослышался"

В последнюю их встречу с Герардом Алва сам пригласил мальчика прийти к нему в конце лета. Напоминаю: Октавианская ночь происходит весной. То есть у них весна, Алва говорит Герарду приходить в конце лета.

"– Хватит, – перебил Рокэ, – и все-таки вы хотите стать военным?
– Да, – на этот раз Герард не колебался.
– Значит, станете. Для начала вам придется поехать в Торку. К
маршалу фок Варзову.
– Спасибо, монсеньор! – просиял брат Селины.
– Будете благодарить фок Варзова, когда он представит вас к чину.
К концу лета маршал будет здесь. Зайдете ко мне за рекомендацией.
Ваше полное имя?
– Герард-Жозеф-Ксавье Арамона-ли-Кредон"

И вдруг зачем-то появляется эта тупая сцена с Герардом, когда Алва просто на ровном месте говорит Ричарду пригласить Герарда к ним.
Зачем? Почему? С какого перепуга?

Камша специально эту сцену вставила, чтобы показать какая мерзкая свинья Ричард Окделл и как мерзко он думает о Герарде.

И вот здесь Алва (который уже мудацкий Алва) приосанивается над Ричардом и специально его унижает, требуя от него пригласить Герарда:

"– А то, что вы сейчас мне до боли напомнили Его
Высокопреосвященство, который два года назад очень не хотел, чтобы
сына Эгмонта Окделла взяли в оруженосцы. Помнится, ему удалось
убедить господ Ариго и Килеана отказаться от своих слов… Только я,
юноша, не Человек Чести! Герард Арамона станет гвардейцем, а вы
отправитесь к нему домой и пригласите… вежливо пригласите ко мне"